Переводчик: Sexy Thing
Бета: troyachka
Иллюстратор(ы): Фрике
Оригинал: «The Blink of an Eye» by amiddle, разрешение на перевод получено
Ссылка на оригинал: www.fanfiction.net/s/2411404/1/Blink-of-an-Eye
Размер: миди, 79 290 слов в оригинале
Персонажи: Четвертый Доктор, Романа I, К-9, ОМП, ОЖП
Категория: джен
Жанр: общее, приключения, ангст, драма, AU
Рейтинг: R
Предупреждения: насилие, смерть персонажей
Краткое содержание: Убегая от Черного Стража, Четвертый Доктор и Романа оказались там, где совершенно не ожидали оказаться – там, где хранятся самые страшные секреты прошлого Галлифрея. Романе предстоит открыть собственное предназначение, Доктору – стать оружием судного дня, и им обоим – открыть страшную тайну истории собственного народа.
Примечание: 1. Выполнено для Big Who Bang-2015
2. Таймлайн – между "The Armageddon Factor" и "Destiny of the Daleks"
Ссылка на пост иллюстраций: www.diary.ru/~bifwhobang/p204043592.htm
Ссылка на скачивание: doc | pdf | fb2 (без картинок) | fb2 (с картинками)
Пролог – Невидимое солнце
Стоял час сразу после Большого Отлива – самого мрачного периода темного цикла, когда поднимался уровень воды, температура падала, а туман становился плотнее, сокращая видимость до жалких пары футов. Этот сезон был для Нарда первым, и, дежуря от имени Караула, он отдавался своему долгу целиком, не прерываясь ни на один цикл, несмотря на недружелюбную атмосферу. Он надеялся, что его верность будет вознаграждена принятием в ряды Почетного караула и возможностью вместе с ним вступить в тайную войну против врага.
Нард был очень юн. Как и у большинства его сородичей, у него была бледная и жирная кожа, расширенные зрачки и тонкие волосы. Во время Большого Отлива падшие обычно спали, но вот они, напротив, были активнее всего. Враги. Грязные, мерзкие менки.
Именно из-за них Нард сидел в засаде на самом краю леса по колено в грязной траншее, под прикрытием шаткого навеса, по которому на землю стекали мокрые капли конденсата. Враги заражали этот мир мерзкой рыбной вонью и разговорами о мире. Они должны были вернуться к войне и снова разжечь конфликт с павшими. Это было лишь делом времени.
И вдруг он услышал. Несомненно, это было щелканье бронированных перейопод, быстро пересекавших покрытое туманом болото. Нард потянулся к подзорной трубе, рывком открыл ее, выдвинув светозахватывающий окуляр, и прильнул к ней глазом.
Параболическая труба была уникальным инструментом, которым владели только павшие. Подпитываясь фотонами, которые успевала схватить, она отфильтровывала туман, мешавший видеть вдаль, и вылавливала детали даже в самое темное время. Для павших это было одно из самых важных устройств, ведь их зрение так и не адаптировалось к вечной ночи неродного мира.
После недолгого изучения Нард уловил крошечную вспышку света, отраженную его жертвой – сидящим верхом менком, направлявшимся от реки к ближайшей горной тропе. Поднявшись с колен, он покинул свое укрытие и, шлепая безразмерными галошами по мягкой грязи, ринулся назад в город. Через несколько мгновений он миновал ворота и вошел на городскую площадь. От цели его отделяла лишь пара пустынных улиц, и, добравшись туда, он трижды твердо постучал в крепкую деревянную дверь.
Через несколько секунд послышался звук отодвигаемого засова, а затем – протяжный скрип двери, которая, наверное, была самой большой и тяжелой в городе. За ней стоял, пожалуй, самый большой и тяжелый житель. Натягивая на свое огромное тело плащ, этот огромный медведеподобный человек сверху вниз смотрел на Нарда. У него были длинные густые белые волосы, пышная борода и единственный пронзительный глаз с явным оттенком розового, который Нард мог видеть даже без светоотражающих линз.
– М-менк, – запинаясь, произнес Нард. – Идет через лес к монастырю. Я видел его минуты три назад.
– Отлично, – ответил человек, запахивая лилово-голубой плащ с вышитыми знаками отличия капитана Почетного караула. – Давно у нас не было возможности развлечься.
Натянув на лицо капюшон, капитан поднял большой переливающийся перламутровый рог, вырезанный из раковины огромного моллюска. Приложив рог ко рту через отверстие в капюшоне, такое же, как и для глаз, он сделал глубокий вдох и выдул длинную, громкую, мощную ноту, созывавшую его собратьев из их пристанищ по всей деревне.
Через несколько минут Нард уже смотрел, как закрывшие капюшонами лица всадники быстро удалялись из города, держа в голых руках горящие факелы, отправляясь на поиски своей ненавистной добычи. Нард видел, как шевелились от любопытства обитателей занавески в ближайших домах, но никто не желал вставать у всадников на пути.
«Скоро, – подумал он. – Скоро я буду скакать рядом с ними».
ТАРДИС накренилась.
Отношения Романы и Доктора лучше не становились. В отличие от его прошлых спутников, Романа оставалась с ним только из необходимости найти Ключ Времени. Задача была выполнена, и Романа готовилась вернуться на Галлифрей. Однако теперь она оказалась изгоем, как и он, – по крайней мере, до тех пор, пока они не найдут способ сбросить с хвоста Черного Стража. Не имея определенной цели, раздражаясь от его самодовольного и нравоучительного поведения, она начала огрызаться на каждое его слово. Последний спор закончился глубоким молчанием, которое не нарушалось до настоящего момента, когда ТАРДИС приземлилась с, мягко говоря, серьезными помехами.
Оба повелителя времени стояли по разные стороны шестиугольной консоли пространственно-временного корабля, и в глазах их читалось одинаковое мрачное предчувствие.
Ротор натужно поднимался и опускался. Романа взглянула на свою сторону консоли.
– Внешний плазматический щит теряет мощность, – сказала она. – Мы словно материализовались в центре звезды.
– Но это же невозможно, – Доктор прекрасно понимал, о чем говорят данные, но ТАРДИС никогда не была в лучшем состоянии, чем сейчас. Вся аппаратура работала идеально, и… он взглянул на приземистое черное устройство, которое установил всего несколько часов назад. – Если только…
– Генератор вероятностей?
Доктор кивнул.
– Незначительная техническая неполадка.
Прикусив язык, Романа взглянула на сканер. Тот был пуст. Переключившись на экран, она вывела список элементов, составлявших поле перегретой плазмы, в котором материализовался корабль.
– Водород, гелий, литий…
– Это очень старое солнце, – сказал Доктор. – Есть следы загрязнения?
Романа покачала головой.
– Все гораздо хуже, Доктор. Это невидимое солнце. Массой в пять сотен и радиусом одной астрономической единицы. Нам понадобится развить скорость света, и даже тогда я не думаю, что мы сможем выбраться, учитывая почти полное отсутствие внешней обшивки.
– Солнце, поглощающее собственный свет? – любопытство Доктора явно превышало беспокойство. И он совершенно не замечал, в каком настроении находилась Романа. – Две невозможных вещи до завтрака.
– Считай три, Доктор. В самом центре есть планета.
– Планета?
– Да, – она перенесла данные на главный экран, подтверждая свои слова. На мониторе, в отсутствии визуальных данных, появилась математическая симуляция планеты с ее полными топографическими расчетами. Поверхность ее была не менее опасна, чем атмосфера, в которой находилась ТАРДИС.
ТАРДИС снова накренилась, на этот раз сильнее. Успокаивающе стабильный ропот ротора внезапно сменил тональность.
– Мы можем там приземлиться? – Нотка волнения прорезалась в голосе Доктора. – Может, под землей будет безопасно?
– Проверяю… она полая. Поверхность планеты – это жесткая скорлупа, состоящая и дейтерия, гальвиния, ирия, нейтрония, тарания, и… Доктор, вот тебе четвертая невозможная вещь перед завтраком.
– А что?
– Ее внутренняя часть обитаема.
Доктор хлопнул в ладоши. Его нахмуренное лицо осветила слабая улыбка. Это был первый признак того, что его хоть сколько-нибудь занимала вероятность их неизбежного уничтожения.
– Вывернутый наизнанку мир внутри невидимого солнца? Чего же мы ждем?
Размяв пальцы, Доктор потянулся к навигационной консоли, надеясь рассчитать удачные координаты, по которым можно было бы посадить ТАРДИС и дать ей возможность восстановиться.
Плум. Корабль почти вслух выразил свой отказ.
– Ах, – Доктор снова нахмурился. – Я бы посчитал это пятой невозможной вещью, если бы такое не происходило со мной регулярно.
– Доктор?
– Не могу зафиксировать координаты. Возможно, помехи из-за звезды, или отсутствия внешней оболочки. Так или иначе, мы не знаем, где… и когда… мы находимся.
– Для начала, такая массивная звезда может существовать…
– В начале времен? Да, я тоже об этом подумал.
– Значит, отправлять сигнал бедствия бессмысленно, – сказала Романа. – Повелителей времени нет, они не смогут его принять. Мы вообще не должны так далеко забредать во времени.
Ее недовольство Доктором никак не желало рассеиваться, а третий толчок ТАРДИС все только усугубил.
– Если бы ты не заменил изохронный регулятор генератором вероятностей, этого бы не случилось!
– Если мы в самом деле в прошлом. Я уверен, что мы все выясним на той планете.
– Нам еще нужно туда добраться. А, если верить индикаторам, у нас осталось около сорока процентов внешней оболочки ТАРДИС.
– Сорок процентов? Когда мы покинули Галлифрей, у нее было меньше двадцати процентов, и все было хорошо, правда, старушка? – Доктор погладил консоль, пытаясь скорее успокоить себя, чем свою спутницу. – Тогда справились, справимся и сейчас.
– Двадцать процентов? – в голосе Романы звучало сомнение. – Ремонт занял бы уйму времени.
– Да, примерно четыре сотни лет.
– Она у тебя всего пятьсот двадцать четыре года.
– Ну, да… Надо просто подкорректировать генератор вероятностей и… – ТАРДИС накренилась в четвертый раз, и что-то выскользнуло под ноги Доктору. Опустив взгляд, он вдруг воодушевился. – К-9, как у тебя с предположениями?
– Хозяин?
– Мне нужно, чтобы ты рассчитал точку приземления, исходя из относительного расстояния между ТАРДИС и внутренней поверхностью планеты.
– Подтверждаю. Работаю… – обрабатывая запрос, К-9 наклонил голову, его уши завертелись. – Семьсот семьдесят шесть тысяч, четыреста восемьдесят километров, триста…
– Да, да… – перебил его Доктор. – Не говори мне – скажи ТАРДИС.
Через несколько мгновений они были спасены, и ТАРДИС, зафиксировав координаты, дематериализовалась.
– Ну вот, все не так плохо, – Доктор постучал К-9 по спине, слыша, как гул ротора ТАРДИС возвращается в норму.
– Плохо? – Романа была не в восторге. Мрачный настрой не оставлял ее: повреждения ТАРДИС были серьезными. – Доктор, ты проигнорировал все протоколы безопасности до одного. Спасибо хотя бы за то, что ты попросил К-9 найти нам посадочную площадку. Я уже думала, что ты начнешь тыкать пальцем в небо.
– Я задет, – неискренне заявил Доктор.
– А этот твой генератор вероятностей явно бракованный прототип. Он еще опаснее Черного Стража.
– Ну, это ведь был тестовый полет. Пара поправок – и…
Это уже был перебор.
– Пара поправок? Доктор, иногда я задаюсь вопросом, как ты вообще окончил обучение в Академии Времени.
Повелитель времени заискивающе улыбнулся.
– Я был настойчив.
– Я бы ни за что не доверила тебе ТАРДИС, – парировала она.
– Как и повелители времени, – сказал Доктор. – Пришлось самому ее заслужить.
– Ну да. Наверняка ты выиграл ее в конкурсе «Дом и ТАРДИС».
– По крайней мере, у меня она есть, а у тебя – нет. Бу-бу-бу, – Доктор насмешливым жестом приложил большой палец к носу, надеясь таким образом немного разрядить обстановку.
– Хмм, – она поняла намек. – Когда мы вернемся домой, меня там наверняка будет ждать капсула семьдесят шестого типа.
– Домой? Ты забыла про Черного Стража? Ты надолго застряла со мной и моей ТАРДИС.
– Да как мне забыть? Я вряд ли пересеку галактику автостопом.
В этот раз ее слова искренне задели Доктора.
– Я настолько ужасен?
– Ты невыносим. Особенно когда пытаешься нас убить.
– Но генератор вероятностей…
– Только плохой мастер ругает свои инструменты, Доктор. Из-за твоих инструментов мы застряли в ТАРДИС с разрушенной внешней оболочкой посреди звезды, которая нас не выпускает!
– Во всем есть светлая сторона. По крайней мере, тут есть на что посмотреть.
Романа вздохнула. Она остро нуждалась в отдыхе от Доктора и его шуток.
– Я не в настроении, Доктор. Иногда я жалею, что не выбрала Ворчуна темой своей диссертации.
– Ворчун, Ворчун, Ворчун, – проворчал Доктор. – Когда это он менял законы времени?
От такого неожиданного откровения Романа застыла на месте. Даже теперь она не могла определить, говорит Доктор правду или просто приукрашивает свое прошлое. А ведь ее называли экспертом, когда заходила речь о жизни Доктора.
– Это невозможно. Рассилон заметил бы это.
Доктор пожал плечами.
– Поправил всего пару слов. К тому же, Рассилон был плагиатором. Мне понадобились всего пара часов и три бутылки водки, чтобы убедить Блиновича переработать Второй закон причинно-следственных отношений.
Романа приподняла бровь. Если бы Доктор действительно имел отношение к созданию закона времени, которому следовал с таким трудом, это было бы невероятно иронично. Она решила окончить этот спор и не задавать вопросов.
– Доктор, ТАРДИС надо чинить, а у меня неожиданно развилось острое желание поскорее вернуться на Галлифрей.
– Держи, – Доктор состроил гримасу и засунул руку в карман пиджака. – Тебе понадобится звуковая отвертка. Оставайся и проверь т-почту, а я хочу на воздух.
Открыв дверь, Доктор развернулся и с демонстративной обидой вышел вон. Через мгновение конец его вязаного шарфа, как лассо, влетел в комнату и обмотался вокруг шеи К-9, потянув его к выходу.
– Идем, К-9, я не собираюсь оставаться тут, под градом стрел разгневанной повелительницы времени. Давай сориентируемся.
К-9 выкатился из ТАРДИС, двери закрылись, и Романа с облегчением расслабилась, активировав внешний монитор.
– Поищи по дороге свои шестеренки, Доктор, – сказала она, ни к кому особо не обращаясь, но чувствуя удовольствие от того, что последнее слово осталось за ней. – Это полая планета, здесь на звезды полюбоваться не получится.
Из динамиков раздался голос Доктора.
– Ах. Есть множество других способов найти свое место во Вселенной, Романа, – сказал он и исчез в тумане.
Книга Первая – По твоим следам
Один
Мощные лучи невидимого солнца прорезали туман, окружающий самый высокий гребень горы, и горели, как ярчайшее из солнц, освещая все в пределах досягаемости. Окулус – внутреннее солнце – с незапамятных времен горел на вершине горы Мадронал, освещая своими лучами мир и не давая ему погрузиться во тьму. Во время темного цикла Окулус излучал ультрафиолет, и лучи его выделяли самые отражающие поверхности и придавали туману жутковатое свечение. Спустя час наступал сумеречный цикл, и свет Окулуса переходил в видимый спектр. Туман у подножия горы истончался и рассеивался, и павшие вновь приступали к своим делам, как это было бы в мире, одаренном ночью и днем. Переходный период, во время которого сменялся спектр, по привычке называли утром.
Меньше чем в тысяче футов от вершины горы жили Хранители Окулуса. Гребень, на котором расположился их монастырь, пронзал облака почти в трех тысячах миль от основания горы, где каменистая осыпь вливалась в лес, лес превращался в болото, а то переходило в море.
Аббат Мадронала, как и всегда в начале каждого сумеречного цикла, стоял на высочайшей из монастырских стен, глядя на фрагменты пейзажа, мелькавшие меж облаков. В основном это были море и гора, поднимавшаяся ввысь и превращавшаяся в самый большой участок суши, растягивавшийся на тридцать лиг от одного края до другого.
Аббат был высоким человеком с обветрившимся лицом и волосами, побелевшими за тысячи лет утренних прогулок. Глубоко дыша, он размышлял о том, каким чудом им удавалось сохранять мир вот уже два миллиона лет. Две расы, бывшие когда-то заклятыми врагами, но ставшие узниками исторических обстоятельств, вынуждены были делить между собой единственный остров и влачить на нем свое жалкое существование.
– Гесар.
Аббат вздрогнул. Ничто не могло оправдать того, кто прерывал его утренний моцион. Он обернулся и обнаружил перед собой нечто еще более необычное. Как и Гесар, она носила простое одеяние послушника, делавшее ее неотличимой от сотни с лишним монахов, живших на этой горе, если не считать лица и неубранных белых волос. В отличие от Гесара и других монахов, она не покидала свою келью уже тысячу лет. Ее транс вошел в легенды. Она верила, что, отделившись от своего тела, она сумеет найти способ вернуться во Вселенную, а вместе с ним – и искупление для павших.
– Тиамат? – Гесар очень долго не слышал ее голоса. – Какой неожиданный сюрприз. Я уже не помню, когда Великая мать Мадронала удостаивала меня своим визитом. Чем могу помочь?
– Разве не я должна задавать тебе этот вопрос? – Хриплый голос Тиамат выдавал ее возраст.
– Как твои поиски? Они были удачны? Ты нашла путь?
Губы Тиамат растянулись в таинственной улыбке, которая давала понять, что ей нечего сказать в ответ.
– У нас гость, – медленно сказала она, и в ее голосе было больше повелительности, чем Гесар когда-либо мог изобразить. – Прибыла ТАРДИС.
– ТАРДИС? Это нелепо, – запинаясь, отозвался аббат, сбитый с толку этой новостью. – Повелители времени не могут вторгнуться сюда. Мы вне их досягаемости. Ты призвала ее?
Беззубо улыбаясь, Тиамат покачала головой.
– Когда запираешь дверь, самое разумное – сохранить ключ.
– Если хочешь, чтобы эта дверь никогда не открылась, разумнее всего выбросить ключ. – Годы молчаливых медитаций не смогли искоренить возмущения в его голосе. – Они вышвырнули нас из времени и пространства и бросили гнить здесь.
– Ты полагаешь, что это повелитель времени, – прохрипела она, качая головой, – а не наша Леди, вернувшаяся спасти нас.
– После двух миллионов лет? – Теперь наступила очередь Гесара смеяться. Возможно, тысячелетняя медитация оказала влияние на разум женщины. – Нет, Великая мать, она давно сгинула. Если сюда прибыла ТАРДИС, то она несет с собой повелителя времени и, вероятно, смерть и разрушение.
– Возможно.
Отвернувшись от стены, Гесар оглядел большой сад, раскинувшийся во внутреннем дворе, и взглянул на братьев, ухаживающих за травами и овощами. Благодаря свету Окулуса и близости главной реки острова, монахи Мадронала давным-давно стали главными кормильцами всей планеты. Через несколько мгновений аббат заметил силуэт своего ближайшего помощника.
– Г’тон, – позвал он и продолжил, не дожидаясь ответа: – Созови братьев.
Подняв розовую голову, монах отложил садовые инструменты и молча направился к Великому Карильону, большой колокольне монастыря. Ему предстояло спуститься по тысяче ступеней и объявить сбор.
– Итак, – спросила Тиамат. – У тебя есть план?
Гесар кивнул.
– Если на К’теллид прибыла ТАРДИС, безопаснее будет столкнуться с ее владельцем здесь, чем на городских улицах, не так ли?
Старуха кивнула.
– А если вернулась Пенгаллия, то пусть лучше ее встретит почтительный аббат, чем развращенный совет старейшин.
– Что ж, можно попытаться.
– Интересная тут атмосфера, как думаешь, К-9? – Доктор слепо шагал сквозь слабо светящийся туман, обходя темные деревья и таща К-9 за собой с помощью шарфа, идеально заменявшего поводок. Самый яркий источник света в этом месте – мерцающие сенсоры К-9 – придавал туману алый окрас.
– Атмосфера в пределах нормы, хозяин. 72,3 процента азота, 22,7 процента кислорода, 2,6 процента аргона, 2,2 процента двукиси углерода и 0,2 процента метана. Геотермальная радиация и статическая атмосфера обеспечивают температуру в 25,3 градуса Цельсия.
– Я имел в виду влажность и туман, а не его состав, – поправил его повелитель времени. – Как гороховый суп.
– Гороховый суп? Разговорное выражение девятнадцатого века, применяемое для сравнения местного овощного блюда с загрязнением окружающей среды, вызванным индустриальной деятельностью раннего…
– Да, да. Я же использовал это выражение, не надо его мне объяснять. – Доктор остановился и погладил ствол ближайшего дерева. Оно сильно смахивало на серый бамбук, но на земле не было листьев. – По крайней мере, эти деревья свидетельствуют о растительной жизни.
Он напряг слух, но лес был погружен в тревожную тишину.
– Есть фауна?
– Утвердительно. Помимо представителей местной дикой природы, наблюдаю свидетельства поселения, расположенного примерно в четырех километрах впереди…
– Молодец, К-9, – улыбнулся Доктор, ускоряя шаг и осторожно таща за собой шарф. – Значит, направляемся вперед…
Маленький робопес следовал за Доктором. В отличие от предыдущей модели, его экипировка включала улучшенную систему передач и смягченную подвеску, и эта местность пока не представляла никаких помех для передвижения. В редких случаях, когда на пути возникало препятствие, быстрый рывок шарфа Доктора позволял преодолеть и его.
Продвинувшись чуть дальше в лес, они услышали слабый раскат колоколов горы Мадронал, едва долетавший до них сквозь жаркий стоячий воздух.
– Тихо! – сказал Доктор, ни к кому особо не обращаясь. – Что это было?
– Звон колоколов, хозяин, воспроизводимый с регулярностью…
– Это был риторический вопрос, К-9, – сказал он, пытаясь опознать ноты мелодии. – G, C, D, D короткая. Судя по звуку, соборные колокола. По крайней мере, несколько миль отсюда. Надо идти туда.
– Подтверждаю.
Они снова двинулись в путь, но уже осторожнее. Доктор на ходу потирал виски, чувствуя легкое покалывание.
– Странно, К-9. Эти колокола очень далеко, но у меня все равно кружится от них голова.
К-9 приостановился, вертя ушами и обрабатывая данные.
– Отмечаю низкочастотный психотронный сигнал, хозяин.
– А. Телепатические колокола. Что-то новенькое.
– Отрицательно, хозяин. Сигнал излучает искусственная конструкция в трехстах двадцати двух целых шести десятых метра впереди.
– Правда? – Доктор уставился в темноту, в которой невозможно было определить, где находилось это «впереди». – Молодец, К-9. Давай посмотрим?
С широким поклоном, он жестом предложил собаке идти вперед.
К-9 поколебался.
– Хозяин, вы можете испытать бо́льший дискомфорт. Сигнал излучается на частоте, равной ноль целых шести десятым микробар…
– А.
– Согласно базам данных ТАРДИС, это частота, на которой…
– … на которой осуществляется телепатическая связь галлифрейцев. Да, да, я понял. Веди.
К-9 двинулся вперед, немного приподняв подвеску, чтобы справиться с еще более неровной землей, и в качестве меры предосторожности выдвинув носовой лазер. Доктор последовал за ним. Вскоре туман разошелся, открыв их взорам высокий каменный обелиск. Прямоугольный, идеально высеченный столб возвышался почти на двадцать футов, его поверхность была исчерчена тонкими линиями.
– Что у нас тут? – Доктор опустился рядом с ним на колени. Основание обелиска вырастало прямо из почвы, и корни окружающих его деревьев не соприкасались с его поверхностью. Он чувствовал легкую вибрацию, но не слышал обычно сопровождающий ее гул – только тихое жужжание процессоров К-9.
– Объект состоит из лития с вкраплением искусственных составляющих, – сказал К-9. – Я не могу определить символы.
– Это виверы, – пояснил Доктор. – Древние глифы, спроектированные для хранения данных, которые, предположительно, могут понадобиться повелителям времени во время путешествия. Галлифрейский аналог мильного столба.
– Запрос?
– Посмотри по теме «Техно-мнемоническая матрица», – указал он нужную главу в базе данных К-9. – Такие штуки можно найти в любой из посещенных нами системах. На земной луне, кажется, была одна такая. Это навигационная точка родом из эпохи ужасных ментальных сил. Когда наши телепатические способности ослабли, эта технология была забыта.
– Техно-мнемоническая матрица, – повторил К-9, открывая доступ к данным. – Система психолингвистического позиционирования и передачи…
– Да, да, – перебил его Доктора. – Я это и сказал. И, учитывая, как у меня болит голова, думаю, информация, которую он содержит, уже загружена в мой мозг.
– Она проинформировала вас о нашем местоположении, хозяин?
– Нет. Ни капельки, – сказал повелитель времени, отходя от камня. – И я был бы благодарен, если бы ты отключил его. Лазерного удара восьмого уровня вполне хватит.
К-9 подчинился и направил непрерывный лазерный луч на камень. Красное сияние ударило в поверхность камня и тут же расползлось по нему, скользя по линии вивер. Как только робот прекратил огонь, алые узоры погасли, и Доктор с облегчением выдохнул, радуясь освобождению от ментального давления на его разум. Он похлопал К-9 по спине, и тот убрал лазер и поднял голову.
– Хозяин, я отмечаю альфа-волны и другие признаки, означающие разумную жизнь.
– От камня?
– Отрицательно, хозяин… сенсоры отмечают, что источник находится в семидесяти трех целых двух десятых метра левее.
– Какие другие признаки? – Доктор, щурясь, уставился в туман в указанном собакой направлении и увидел еще туман, а за ним – туман еще более плотный, чем прежде.
– Голоса, хозяин.
Словно по команде, воздух прорезал тонкий крик.
– Это прямо полтора голоса, – как специалист по крикам своих прошлых спутников, Доктор был уверен, что у голоса было нечеловеческое происхождение. – Интересно, какое существо издает такие звуки. Идем, К-9.
Доктор и К-9 ринулись в сторону голоса, превратившегося в череду странных звуков – нечто среднее между бульканьем и стоном, – и вскоре вышли на поляну. Туман начинал рассеиваться. Планета переходила из темного цикла в сумеречный, и видимость постепенно улучшалась, но они все еще были слишком далеко, чтобы логически связать происходящее со звуками глухих ударов и раскалывающимся треском, перекрывавшими теперь стенания пришельца.
Покопавшись в карманах своего пальто, Доктор выудил маленький фонарик их тех, что попадаются в рождественских хлопушках на Земле середины двадцать первого века. Тонкий луч света прорезал туман и упал на серый бок привязанного коня, а затем скользнул на лиловые плечи высокого мужчины – одного из тех, кто склонился над жертвой. Существо скрывало движение дюжины плащей и смазанное мелькание тяжелых сапог, раз за разом врезавшихся в его тело. Тело существа мерцало в отблесках света, более широкий луч фонаря К-9 освещал его, но Доктор не мог разобрать, что это было. Оно сверкало металлическим блеском, а его ноги – или то, что от них оставалось, – были длинными и тонкими. Послышавшийся им треск издавала его чешуя, разрывавшаяся от ударов и обнажавшая мягкую, уязвимую плоть.
– Эй, вы! – крикнул Доктор, уловив мгновение тишины. Нападавшие обернулись и уставились на нарушителя и его собаку.
– Что? – они явно были людьми, примерно шести футов ростом и с головы до ног замотанными в лилово-голубые плащи. Их лица были полностью скрыты капюшонами. Тон их лидера ясно давал понять, что они все были возбуждены. Не было никакого смысла пытаться договориться с этими людьми.
Мужчины были вооружены дубинками и ножами, однако большинство из них носили многофункциональные пояса и очки ночного видения, что подразумевало высокий уровень технологического развития. Они повернулись к Доктору, и тот наконец смог рассмотреть их жертву. Она была похожа на гигантского краба. Разбитая скорлупа потрескалась от бесчисленных ударов, а тело пересекали серебристые вены, которые, учитывая наличие тяжелых элементов на этой планете, должно быть, содержали металлы. Посчитав количество осей и обрубков, которые когда-то были перейоподами существа, Доктор насчитал десять. Он не видел ни его головы, ни глаз. Там, где они должны были быть, обнаружилась вогнутая выемка с массой вырванных органических волокон.
– Что вы делаете? Отпустите этого… краба… эм… это существо, – продолжил Доктор, не зная точно, как назвать то, что он видел. – Оставьте его в покое.
Надеясь найти вырванную у существа часть, доктор огляделся. Луч фонаря К-9 упал на нечто, похожее на круглый аквариум. Наполовину в нем, наполовину растянувшись на земле, лежал розовый кусок плоти. Он был органическим и, как и у раненного краба, из него тянулись волокнистые усики, с которых в почву стекала белая сукровица. Это было какое-то головоногое. Розовый осьминог. Нет, поправил себя Доктор. Безног.
Перенеся все свое внимание на Доктора, мужчины двинулись к нему.
– К-9? – чувствуя тревогу хозяина, пес перенес луч света с жертвы на нападающих, выдвинув лазер и ожидая приказа.
– Кто ты такой? – спросил самый крупный из мужчин. Их лидер.
– Я Доктор, – ответил он. – Настоящий доктор. Оставьте несчастное создание в покое.
Мужчины ринулись вперед, К-9 встал между ними и Доктором и выстрелил расширенным лучом. Большая часть мужчин рухнула на землю, но внезапно дубинка вонзилась в бок К-9 со стороны. От мощного удара робопес накренился и рухнул на землю, обнажив нижнюю часть. К-9 был беззащитен.
– К-9! – Доктор ринулся к маленькому роботу. – Нет.
– Взять его! – мужчины снова бросились вперед, и через несколько мгновений Доктор обнаружил себя в самом центре нападения разъяренной толпы.
Леди Романа появилась из гардеробной ТАРДИС в черном вельветовом плаще, белой рубашке с оборками, изумительно расшитом жилете – тоже черном – и брюках для верховой езды. Также черных. Ее образ дополняли черные кожаные ботфорты. На голове у нее красовалась черная шляпа-федора с алой лентой – ее зеленую и фиолетовую копии она носила на Таре. Первым делом она решила порадовать себя переменой костюма. «Готический стиль», почерпнутый ею на обложке детской книги, которую она нашла в библиотеке ТАРДИС, впечатлил Роману. Он очень подходил к ее мрачному настроению.
Она целенаправленно пересекла комнату управления, достала звуковую отвертку и принялась снимать с навигационной панели защитную пластину. Отложив ее в сторону, она вгляделась в ворох проводов, опутавших генератор вероятностей, оценивая работу Доктора. То, как ему удалось обойти несколько важнейших систем, чтобы ТАРДИС могла прибывать на место раньше, чем поймет, что отправляется, впечатляло, но это делало корабль беззащитным во множестве опасных для жизни ситуаций. Координатор свободного пути был отключен, планировщик координат перегружен, регистратор назначения отсоединен и, что хуже всего, изохронный регулятор удален. Они были отрезаны от собственной временной линии и линии Галлифрея. Фактически, они были затеряны во времени и летели вслепую.
– Ну, спасибо тебе огромное, Доктор, – вздохнула она. – ТАРДИС теперь точно можно отправлять на свалку.
Романа опустила инструменты и с растущим нетерпением взглянула на пространственно-временной телеграф.
– Т-почта, – сказала она, осматривая панель управления. – Т-почта…
Ее внимание привлекла металлическая плита, прикрученная к панели. Сняв ее, она обнаружила неиспользуемый экран.
– А, вот ты где.
Романа включила монитор и открыла т-почту. Первое попавшееся ей на глаза письмо Доктору было получено больше пятисот лет назад. Она принялась проматывать список неотвеченных сообщений, растянувшийся на многие страницы.
– Да их тут сотни! Не удивительно, что повелители времени на тебя злятся.
Романа поменяла настройки, открывая последние полученные сообщения, и вскоре обнаружила свое имя. За время путешествий с Доктором она получила десятки писем.
– Так, посмотрим… спам, – она удалила первое сообщение. – Спам, спам, спам.
Большая часть сообщений представляла собой новостные заметки о реформах Президента Борусы, дебатах Паноптикона или указов кардинала Варнела, в чьи цели, судя по всему, входило заставить ее Дом сменить политические взгляды и переметнуться от одной общины к другой. Другие письма оказались запросами различных братств Цитадели, предлагавших обучение, что, несомненно, было вызвано ее образцовыми оценками в Академии. Было и несколько личных сообщений. В основном – последние сплетни от кузин Меркулиты и Морнитуды и несколько заметок от ее старого учителя, Пендектарианвенестри. Романа промотала несколько сообщений от своей любимой кузины и, наконец, нашла письма из академии.
– Вызовы! – она заметила флажок срочности и, не в силах сдержать волнение, открыла сообщение, надеясь узнать, что ей выделили собственную ТАРДИС. Становление полноправным повелителем времени было вопросом случая, только один из десяти выпускников Академии получал этот статус.
Как она и надеялась, миссия по поиску Ключа Времени, согласно сообщению, передвинула ее в начало очереди, откуда ей оставался один шаг до должности первого умершего или ушедшего в отставку повелителя времени в ее общине.
– Проклятье, – в следующем сообщении говорилось, что председатель Йонас покинул свой пост, и место в Паноптиконе освободилось для Романы. Но, благодаря отключенному изохронному регулятору, следом за ним пришло третье сообщение. Срок прошел. Вакансия была занята. Романа снова вернулась в конец очереди.
– Доктор! – воскликнула она, ударив кулаком по консоли. – Я так никогда не получу свой воротник!
И тут Романа заметила, как моргнул свет. Круги в стенах ТАРДИС слегка померкли, из распахнутой навигационной панели вылетело несколько искр.
– Что? – прямо у нее на глазах сдвинулись переключатели, сменились координаты, и временной ротор рывком пришел в движение. Подойдя к панели управления, Романа проверила генератор вероятностей. Он был на месте. Очевидно, Черный Страж, несмотря на все усилия Доктора, нашел другой способ схватить ТАРДИС.
Романа потянулась к обнаженным проводам ТАРДИС, чтобы вручную отсоединить схему дематериализации, но прежде, чем она успела даже прикоснуться к ним, волна электромагнитной энергии отбросила ее назад.
Романа осталась ошеломленно лежать на полу. Процесс дематериализации вышел из-под контроля. Она была неспособна его остановить.
Два
Учитывая синяки и ссадины, Доктору еще повезло, что он остался в живых. С трудом поднявшись на ноги, он обнаружил, что нападавшие все еще окружают его. По сравнению с избиением несчастного создания, неподвижно лежавшего в стороне, удары, обрушившиеся на Доктора, были произведены вполсилы. Похоже, они испытывали какую-то особенную, иррациональную ненависть к расе этого пришельца.
Мужчины разошлись, и Доктор, хромая, приблизился к К-9, лежавшему на боку, уткнувшись носом в землю. Его оружие было бесполезно. Он мысленно оставил себе напоминание оснастить своего механического друга механизмом самовосстановления.
– К-9, ты в порядке?
– Хо…зя… ин, – приглушенно ответил робот, и у Доктора тут же отлегло от сердец. Но потом он заметил двух мужчин, лежавших на земле без сознания. Их состояние подразумевало, что К-9 был опасен.
– Заткни эту штуку, – словно прочитав мысли Доктора, лидер группы указал одному из подчиненных на собаку. Тот прошел мимо Доктора, для пущего эффекта оттолкнув его плечом, как это обычно делают хулиганы и громилы.
Подняв свою дубинку, он широко размахнулся и со всей силы ударил К-9 по голове. Брызнули искры, и Доктор поморщился. Он почти физически чувствовал, как отлетают болты. За первым ударом последовал второй, и Доктор отвернулся, увидев, как голова его питомца отрывается от тела и отлетает прочь на несколько футов, оставив после себя искрящиеся провода и запах озона.
Отвернувшись, Доктор заметил разбитую скорлупу, в которой лежало инопланетное головоногое существо. Оно все еще шевелилось. Прохромав мимо своих противников, Доктор подошел к нему ближе и присел на корточки прежде, чем лидер группы в капюшонах успел его отозвать.
– А ну отойди от этого кальмара.
Доктор обернулся, взглянув в глаза противнику.
– Кальмара? Он явно нечто большее.
– Оставь грязного менка, – с угрозой проговорил другой мужчина.
– Он умирает, – сказал Доктор, глядя на существо сверху вниз. У того не было глаз, но молочно-белая сукровица, струившаяся из его останков, походила на слезы.
– И умрет через несколько секунд, – отозвался лидер. – Тащите его.
Несколько мужчин подняли Доктора с земли. Пригвоздив его к месту, они повернулись к своему «капитану», не зная, что делать дальше.
– У Почетного караула только один враг, – сказал тот. – Свяжите его, возвращаемся в город. Потом придумаем, что с ним делать.
Через несколько мгновений откуда ни возьмись появились веревки, и Доктора скрутили. Последнее, что он увидел, прежде чем ему на голову накинули мешок, был умирающий пришелец. Один из членов так называемого «Почетного караула» размахнулся своей дубинкой, чтобы нанести ему последний удар. Множественный последний удар, если такой термин вообще существовал.
Доктора подняли и перекинули через седло одной из лошадей, которых он видел ранее. Чувствуя, как его привязывают, он услышал последний приказ капитана.
– Отлично, парни, седлайте коней. Убираемся отсюда.
О начале сумеречного цикла возвещал мерцающий огонек, плавно превращавшийся в мощное великолепное свечение искусственного солнца этого мира. Синеватый свет Окулуса, проливавшийся на планету под названием К’теллид, был ярче, но холоднее. С каждой сменой цикла его огненный оттенок переходил из одного спектра в другой, от синего к желтому, а от него – к красному цвету. Однако свет Окулуса проливался не только на внешний мир – он проникал в каждую расщелину горы Мандронал. Когда синий свет вспыхнул над планетой, его одинокий луч проник в узкую каменную шахту, которая когда-то служила совсем другим целям. Двумя милями глубже, в самом центре огромной, просторной залы, в которую выходила эта шахта, свет ловило и рассеивало большое вогнутое зеркало.
Этим особенным утром на рассвете зал был полон людьми. Монахи носили одеяния с капюшонами, и церемониальные маски скрывали их лица и защищали от яркого света. Неприглушенный свет разливался по стенам залы, как и прежние два миллиона лет. Осыпающаяся, разрушающаяся комната была пронизана отдушинами, через которые свет рассылался по целой сети фильтров и отражателей, мгновенно освещавших каждое открытое пространство внутри горы.
Монахи стояли, не шевелясь, формируя большой круг, опоясывавший большое зеркало и алтарь, покоившийся около него. Перед алтарем плечом к плечу стояли Тиамат и брат Г’тон, возглавлявшие звучное песнопение, эхом разносившееся по залу и запутанным коридорам, лежавшим вне его.
Слова песнопения происходили из древнего диалекта и складывались в формулу, сложную математическую последовательность, сосредотачивавшую их коллективный разум на одной-единственной цели.
Песнопение становилось все громче, все быстрее, все тоньше, и вскоре в комнате разнеслось эхо ревущего двигателя ТАРДИС. Материализуясь, раздаваясь все ближе и ближе, стон сменился звуком и становился все выше. Моргнули фотоны, корабль обрел форму и остановился. С противоположной стороны зеркала, напротив алтаря, появилась потрепанная синяя полицейская будка.
Романа бессильно смотрела на экран. Она слышала легенды о культах, способных управлять временем и призывать к себе объекты одной лишь силой воли, но никак не ожидала увидеть это своими глазами. Песнопение снаружи замедлилось, и два замотанных в одеяния культиста, никаких сомнений, главные жрецы или жрицы, ступили вперед. Их песнопение превратилось в дуэт, и тот, что был ниже ростом, потянулся к ТАРДИС.
В ответ на этот жест рычаг, отвечавший за открытие двери, медленно пополз вниз. Схватив его двумя руками, Романа изо всех сил попыталась удержать его, удержать двери закрытыми. Но ей недоставало сил, и вскоре рычаг окончательно опустился. Она услышала тихий щелчок и мягкий шум открывающей двери. Те, кого Романа сочла культистами, вошли в ТАРДИС. Романа укрылась по другую сторону временного ротора, в отчаянии ища хоть какое-то средство защиты, пусть даже несуществующее. Может, силовой таран или ветряную установку.
– Кто вы такие? – спросила она, когда комнату заполнило больше дюжины фигур, чьи лица были скрыты капюшонами и масками. Их маски были гладкими и отражали свет, и не давали почти никакой возможности узнать что-то о владельцах.
– Назад! – крикнула она тем, кто молча двинулся к ней. Сунув руку в карман пиджака, она почувствовала успокаивающую тяжесть звуковой отвертки Доктора, вынула ее и наставила в их сторону.
Два лидера, которых она видела раньше, стояли с противоположной стороны консоли. Тот, что был выше ростом, похоже, восхищенно оглядывал консоль, но тот, что пониже, потянулся к панели, с которой легко было получить доступ к телепатическим схемам.
– Не трогайте это, предупреждаю, – она направила отвертку на них. – Я вооружена звуковым копьем и не побоюсь его использовать!
Невысокий культист поколебался, держа руку над панелью.
– Мы не причиним вам вреда, повелитель времени, – сказала она, и по ее голосу Романа опознала ее не только как женщину, но и как очень, очень старую женщину.
– Рада слышать, – отозвалась она. – Было бы неплохо сообщить об этом прежде, чем вы притащили меня сюда против моей воли.
Один из культистов покинул строй, осуждающе тыча в Роману пальцем.
– Так же, как ваши предки заточили нас здесь против нашей воли, повелитель времени?
Хватит, Ксеринар! – сказал высокий лидер. Его голос разительно отличался от голоса женщины. Он казался странным. Далеким. Инопланетным.
Я брат Г’тон, – сказал он. – Прислужник Мадронала.
Романа осторожно опустила отвертку. Обойдя консоль, она встала между старухой и телепатической панелью, используя представление как прикрытие. Оказавшись лицом к лицу с пустой зеркальной маской, она почувствовала, как женщина вздрогнула и отступила на шаг назад.
– Романадворатрелундар, – сказала она, стараясь держать себя как можно более горделиво. – Вообще-то, Леди Романадворатрелундар.
Высокий культист – Г’тон – не был так сильно изумлен этим заявлением.
Женщины нечасто получают такое высокое звание.
– Вовсе нет, – отмахнулась она. – Что вы знаете о повелителях времени? И кто вы такие?
Прошу, следуйте за нами. Аббат желает с вами поговорить.
Г’тон отступил назад, показывая, что Романа могла покинуть комнату по собственной воле. Значит, они монахи, а не культисты. Это немного успокаивало.
И, пожалуйста, уберите оружие.
– Оружие? – Романа опустила взгляд на звуковую отвертку. – Ах, да.
Она убрала устройство в карман и ступила вслед за своим эскортом в ярко освещенную залу.
– Впечатляет, – пробормотала она, прикрывая глаза ладонью. Монахи Мадронала повели ее к своему предводителю.
Туман, опустившийся на землю, местами все же рассеивался. Тьма в глубине леса уступила место блеклому синеватому свечению. Стволы серых бамбуковых деревьев становились видны, но их огромные кроны почти в девяти сотнях футов над землей скрывали солнечный свет.
Несколько раз подвигав вмонтированным в его нос оружием, К-9 сумел передвинуть свою голову. Даже будучи роботом, он приходил в замешательство, глядя на собственное тело, лежавшее на боку в полутора метрах от него.
– Хо… зя… ин? – вопрос позволил сделать вывод, что К-9 был один и что Доктор, по всей видимости, был в плену. Проведя короткую самодиагностику, он понял, что его голова соединена с телом одним-единственным кабелем, и что запас энергии был практически полон. Еще немного изучив свое положение, он единственным возможным способом еще раз изменил направление своей головы.
А затем выстрелил в свое тело на максимальной мощности.
Как и ожидалось, скользящий удар создал достаточно сильную звуковую волну, чтобы его тело снова покачнулось и приземлилось на ноги. Он сохранил свое наблюдение, решив напомнить Доктору в ближайшее удобное время установить ему механизм самовосстановления. Затем он просканировал окружающее пространство на предмет признаков жизни и уловил высокую концентрацию альфа-волн, включая сигнал, в котором он узнал Доктора, менее чем в тысяче метров отсюда. Его тело повернулось, направляясь к хозяину и волоча за собой собственную голову.
Четкий перестук копыт стих, когда твердая земля уступила место более мягкой, болотистой почве, и всадники замедлились. Путешествие было недолгим, солдаты Почетного караула почти не переговаривались: им явно не терпелось поскорее вернуться в «город» к своей повседневной жизни. Доктор решил не сопротивляться и приберечь силы и энергию для того, что ждало его впереди.
Оказавшись ближе к дому, они прервали молчание и начали перебрасываться незначительными фразами. Доктор ощутил новую смену темпа. Мягкая почва превратилась в жесткую дорогу, а та в свою очередь – в крупную городскую брусчатку. Вокруг по-прежнему не было слышно ни одного звука, свидетельствовавшего о человеческой жизни: значит, еще было слишком рано, либо они находились в глухой части города, где не велась торговля.
– Теперь тихо, парни, – сказал капитан, подтвердив первое предположение Доктора. – Не привлекайте к нам внимания.
– А что с ним? – спросил один из солдат, подразумевая Доктора.
– Выбирайтесь из этих плащей и везите его ко мне. Разберемся с ним позже. К тому же, у меня есть эль.
– Я с вами, сэр, – сказал другой. – Это был долгий цикл.
– Да, но мы хорошо потрудились. Молодцы, парни.
Члены Почетного караула спешились, тихо ведя коней по городским улицам – как показалось Доктору, переулками. Вскоре они остановились, и через мгновение Доктор почувствовал, как его схватили и стащили с седла. Он хотел что-нибудь сказать, но передумал, вспомнив кончину несчастного пришельца в лесу. Он не был уверен, что не заработает себе, по меньшей мере, еще пару пинков.
– Полегче, парни, – хрипло сказал капитан солдатам, вносившим пленника через дверь в теплое здание. – Нельзя вызывать подозрения. Мы же не хотим, чтобы полиция кинулась сюда что-то разнюхивать, правда?
Солдаты расхохотались. Ирония в их голосах прозвучала для Доктора более чем подозрительно. Они, безусловно, были преступниками, но явно из тех, кто очень легкомысленно относится к закону.
Доктора втащили в соседнюю комнату и, все еще связанного и замотанного в мешок, опустили на жесткий матрас в холодном помещении. Затем его захватчики удалились, захлопнув и заперев за собой тяжелую деревянную дверь.
Коридор напоминал Романе ее первое путешествие с Доктором и темные склепы под городом Шур на планете Рибос. Воздух был спертый, затхлый, и в каждом отзвуке шагов слышался невероятный возраст этого места. Пожилая женщина, Тиамат, возглавляла их скромную процессию, замыкал ее высокий мужчина, брат Г’тон. Ее уверили, что в сопровождении монахов нет никакой нужды, однако Роману начинало понемногу беспокоить и раздражать расстояние, на которое они отдалились от зала. Коридор медленно поднимался широкой спиралью, и они не встретили еще ни одной лестницы. После первой тысячи шагов она высказала это наблюдение вслух, и брат Г’тон пояснил, что лестницы нужны лишь тем, кому есть куда спешить.
В конце концов, Тиамат привела их в небольшую приемную, где наконец сняла свою зеркальную маску и отложила ее в сторону. Ее растрепанные волосы и умудренное годами лицо выдавали ее невероятный возраст. Она улыбнулась Романе и исчезла за аркой, ведшей в соседнюю комнату, оставив гостью с братом Г’тоном.
Как и Тиамат, Г’тон снял свою маску, и Романа онемела. Несмотря на высокое вполне гуманоидное тело, лицо его было очень далеко от человеческого. На нее смотрело розовое лицо кракена. Впрочем, поправила себя Романа, смотреть он не мог. У него не было глаз. Его череп был бледно-розовым, рот – точнее, маленький металлический клюв –окружен щупальцами с присосками, повисшими, когда маска перестала поддерживать их.
Вы думали, что я человек. Это было утверждение, а не вопрос.
– Да, – кивнула Романа. – Извините.
Не стоит. – Щупальца Г’тона дернулись. – Наши расы сосуществуют с самого основания монастыря.
– Понятно, – отозвалась Романа, отметив, что, несмотря на движение щупалец, рот Г’тона не шевелился во время разговора. Тогда она осознала: он был слепым телепатом.
Из арки послышался кашель Тиамат.
– Аббат желает поговорить с вами, Романа.
– Что? Ах, да, спасибо, – она прошла мимо старухи и ступила в маленькую комнату. Та оказалась почти пуста, если не считать небольшого стола и стула, стоявших в круге света, отраженного сверху отполированным до блеска зеркала – одного из тех зеркал, что направляли свет по многочисленным шахтам из комнаты далеко внизу.
– Добро пожаловать на гору Мадронал, – аббат поднялся, чтобы поприветствовать ее. – Романа, не так ли? Я аббат Гесар.
Это был высокий человек чуть ниже Г’тона и намного моложе Тиамат. Его лицо несло на себе бремя ответственности.
– Великая мать сказала, чтобы вы были оскорблены нашим небольшим… отклонением от маршрута.
– Ну, – Романа оправилась, смахнув пыль с рукава. – Я думаю, прежде чем притащить меня в свою маленькую крепость, вы могли бы спросить разрешения.
Аббат одарил ее извиняющейся улыбкой.
– Вряд ли это место можно назвать крепостью. У нас мирный орден.
Аббат сел и помолчал некоторое время, используя свою выгодную позицию, чтобы пристально изучить гостью.
– Прошу прощения за нашу реакцию. Здесь не так часто появляются ТАРДИС.
Романа сладко улыбнулась.
– И при этом вы, похоже, очень близко знакомы с нашей технологией, аббат.
Гесар спокойно кивнул.
– Мы понимаем принцип ее действия. Должен сказать, я не ожидал, что наш метод сработает. Я слышал, вы не оказали особого сопротивления.
Романа не понимала. На минуту она задумалась, был ли этот разговор в самом деле открытым, или за ним крылось что-то еще.
– Полагаю, вы еще не укрепили связь со своей ТАРДИС.
– Она не моя, – сказала Романа, пожалуй, слишком быстро. Интересно, использовал ли Г’тон телепатию только для беседы, или ее подвергали какому-то сложному виду допроса? Так или иначе, ее мысленный барьер работал в полную силу, и она была готова ко всему.
– В самом деле? Вы прибыли не одни?
– Разумеется, одна, – ответила она, защищая Доктора, который, без сомнения, все еще наслаждался прогулкой по лесу. – Просто я получила ее недавно.
Романа мысленно дала себе пинка. Доктор всегда говорил, что секрет любого хорошего допроса в том, что жертва может узнать о своем захватчике больше, чем он о ней.
– Ясно. И что привело вас на К’теллид?
– К’теллид? – Романа впервые услышала название этой планеты и мысленно поздравила себя с обнаружением первой важной информации. Не то чтобы от этого была какая-то особая польза: она никогда не слышала этого названия. – Так вот где я нахожусь?
Гесар с любопытством взглянул на нее.
– То есть, вы не знали?
– Ну, – она пожала плечами. – Я явно направлялась не на эту планету.
– Мне почему-то очень трудно в это поверить.
– Так и должно быть, но уверяю вас…
Защитную речь Романы прервала Тиамат. Она тихо подошла к аббату и что-то прошептала ему на ухо. Романа не слышала слов, но, судя по выражению лица Гесара, это было что-то чрезвычайно важное. Тиамат отошла в сторону. Кивнув своему советнику, аббат продолжил задавать вопросы.
– Ваше полное имя Романадворатрелундар?
– Да.
– Из Дома Дво́ра?
Романа была в замешательстве. Сначала они продемонстрировали знания технологий повелителей времени, а теперь – древних политических семей.
– Дом Дво́ра был закрыт, когда я была ребенком, – пояснила она. – Я была его последней воспитанницей. Отсюда мое имя.
– Прошу, подойдите ближе к свету.
– Что?
– Я хочу взглянуть на ваше лицо.
– Мое лицо? Ясно, – Романа ступила в круг света, сняла с головы федору, встряхнув волосами, и посмотрела в глаза аббату. – Ну?
Громко ахнув, аббат наклонился вперед. Казалось, то, что он увидел, поразило его до глубины души, и через мгновение Романа поняла, что у него шок.
– Кхем, – прокашлялась она, вырвав его из ступора. – Мне, конечно, говорили, что у меня поразительная внешность, но она никогда еще не вызывала такой реакции.
– Прошу прощения, – запинаясь, отозвался аббат.
– Может, вы все же поясните, кто вы такие и откуда вы столько знаете о повелителях времени?
Гесар кивнул. Любопытство победило над его подозрительностью. Возможно, он наконец поверил ей. Затем он заговорил снова.
– Вы в самом деле ничего не знаете, да?
Три
Доктор оценил свое положение. Здесь было холодно, темно и почти так же неудобно, как на крупе вьючного животного, привезшего его в эту камеру. В том, что это была камера, Доктор ничуть не сомневался.
Будучи все еще связанным, он принюхался. Мешок пах так, словно совсем недавно его использовали для хранения картошки или ее внеземного эквивалента, но комната за ним несла на себе неизгладимый отпечаток необузданного пьянства и ежедневной уборки.
– Единственное, – пробормотал он, – что не меняется во Вселенной, это горячительные напитки.
Ощупав веревки, Доктор обнаружил, что узлы были завязаны мастерски, но с некоторым оттенком самодовольства. Сложность будет не в том, как сбежать, а как сделать это, не зная, наблюдают ли за ним. С другой стороны, он успокаивал себя мыслью, что, если Гарри Гудини как-то выполнял свои трюки перед аудиторией, он сам определенно должен справиться даже при вероятном наличии системы наблюдения.
Он попытался сдвинуть молекулы веревок во времени и пространстве примерно на две минуты и на шесть сантиметров. Потерпев неудачу, он решил воспользоваться приемом, который описал Гудини как «древнее галлифрейское искусство расслабления костей». Он был искренне удивлен, когда мастер исчезновений признался, что использовал для своих номеров ту же самую технику.
Осторожно выскользнув из мешка, Доктор несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к свету, пробивавшемуся в комнату сквозь зарешеченное окно под самым потолком. Оказалось, что, кроме окна и матраса, на котором он лежал, в комнате не было ничего. Ни системы наблюдения, ни туалета, ни раковины. Ничего.
Дверь была деревянной, но подобной ей Доктору еще видеть не приходилось. Она была абсолютно гладкая, и как и все на этой планете, усыпана металлическими вкраплениями. Это была толстая и надежная дверь, без наблюдательного окошка и без доступа к запирающему механизму изнутри.
Приложив ухо к дереву, Доктор поблагодарил небеса за глупость своих захватчиков, связавших его и даже не проверивших карманы. Широко ухмыляясь, он запустил руку во внутренний карман пальто, чтобы достать звуковую отвертку, которой можно было с легкостью открыть замок с противоположной стороны. Проще не…
Ладонь Доктора схватила пустоту.
Он несколько раз ощупал карманы и вдруг шлепнул ладонью по лбу. Он оставил отвертку Романе. Доктор послал небесам проклятье за собственную глупость.
Он снова порылся в карманах. В них всегда можно было найти что-нибудь полезное. Он вытащил на свет несколько предметов. Помимо вездесущего йо-йо и относительно свежего яблока Гренни Смит, Доктор обнаружил: один зуб, завернутый в папиросную бумагу, новенький фонарик-тире-лазерная указка, серебряную зубочистку, две с половиной использованные несгораемые спички, потрепанные картонные 3D очки – память об Одеон-Лейстер Сквер, один полупустой тюбик гуаши, маленький венчик для латте на батарейке и использованная целлофановая пленка. Судя по запаху, от сыра с луком. Снова ухмыльнувшись, Доктор поблагодарил небеса за то, что у него под рукой всегда были нужные инструменты, и принялся за работу.
Почетный караул расселся за столом, чтобы разделить ранний, но дружеский завтрак. Окулусу понадобится добрых два часа, чтобы сменить спектр с синего на что-нибудь более полезное. Возможно, какие-нибудь ранние пташки и начнут свои домашние хлопоты в это время, но большая часть горожан даже не подумает вылезти из кровати раньше, чем через час.
Звание солдата Почетного караула, помимо возможности наносить бессмысленные увечья чужеродным формам жизни, давало и прочие преимущества. Рабочее время сокращалось, даже если это и ограничивало общение, и каждому была гарантирована лучшая еда цикла, потому что вместо оплаты капитан Алдус, считавшийся гурманом, предпочитал платить своим людям лучшим традиционным демосийским завтраком. Ну, или настолько традиционным, насколько было возможно его сделать в мире, отличающимся от их родной планеты.
Внешне капитан казался человеком невиданных размеров, заслужившим высокий пост исключительно за свой рост и талант в обращении с дубинкой, но те, кто был с ним знаком, знали, что более всего счастлив он бывает именно на кухне.
– Слышал, как визжал этот менк? – сказал Криин, местный бакалейщик, поливая двухжелтковые яйца соусом из жареной кукурузы. Липкий жир стекал у него по подбородку. – Клянусь богами осквернения, это было приятно.
Другой солдат, угрюмый бритоголовый фермер, согласно кивнул, глотая гуляш из морепродуктов.
– Я все еще считаю, мы должны дать им открытый бой, – добавил он, отпивая из кружки глоток лучшего утреннего эля капитана. – Ими несет с самого залива.
– Наше время придет, Верус, – ответил капитан. Закончив подавать завтрак остальным, он уселся на свое место во главе стола и заполнил собственную тарелку. – Старейшины скоро перейдут на нашу сторону. Дай политике сыграть свою роль.
– Тебе легко говорить, Алдус. Ты не живешь с подветренной стороны.
Да, конечно, запах был отвратительный. Но до новых выборов в Совет оставался всего один сезон, и он был абсолютно уверен, что вскоре среди политиков у них прибавится единомышленников. По крайней мере, в городе. Чистка, произведенная караулом десять лет назад, уже была почти забыта.
– Хватит вам, парни, – сказал Алдус. – Наше дело правое, но в прошлый раз Караул переусердствовал, из-за чего почти полностью потерял поддержку. Нам пришлось все начинать сначала. Люди не принимают насилие, даже если согласны с его причинами. На восстановление ушла целая вечность.
– Да, – признал Верус, глотая тост с паштетом из бобов, и потянулся за новой порцией эля, – и мы ни за что не добились бы этого без вас, капитан.
Алдус поднял руки в притворном скромном жесте. Тем временем, Верус поднял свою кружку, наполненную местным напитком.
– Тост за Лорда капитана, шерифа Алдуса, – предложил он.
– За шерифа Алдуса, – эхом отозвались солдаты Почетного караула. Какая разница, за что пить.
продолжение в комментах