Автор: Engel_Diablo
Бета: Хетта
Иллюстратор(ы): Brand Bariman
Персонажи/Пейринг: Доктора (разные), спутники, Мастер
Дисклеймер: все принадлежит ВВС
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: экшн, драма, ангст, юмор
Размер: макси, 12574 слов
Саммари: Это другая реальность, хотя все здесь и походит на нашу. Нет, Доктор никуда не попадал и ниоткуда не уходил. Он существует всюду в одном-единственном экземпляре, но ко всему остальному это не относится. Каждый день, стоит лишь ему закрыть глаза, миры меняются, хотя он сам находится на одном месте. Все вокруг словно сошло с ума, доказывая неправильность лишь его одного. Но это не так! Или все же стоит поверить словам своих друзей... и врагов?
Примечания: фик написан на Big Who Bang 2015
Предупреждения: крэк
Ссылка на пост иллюстраций: www.diary.ru/~bifwhobang/p204054534.htm
Ссылка на скачивание: doc | pdf | fb2
Доктор, чего ты ждешь? В чем смысл твоего существования теперь, когда ты единственный таймлорд во Вселенной? Тебе наверняка скучно и одиноко, но что же тогда движет дальше? Почему продолжаешь идти, хотя спотыкаешься о кучу несчастий, потерь и проблем? Наверняка слишком трудно идти вперед, продолжать, словно ничего не было и не будет, улыбаться, когда в душе снова зияет и кровоточит глубокая рана. А ты все равно идешь по своей тропинке и уже не одно столетие.
Разменяв тысячу лет и столько регенераций, страшишься ли ты конца, ведь столько дел еще не сделано? Двенадцать регенераций, больше нельзя, постоянно обманывать смерть невозможно.
Давай закроем глаза и окунемся в прошлое, с чего все началось? Ты пошел против системы, несогласный со всем и… Что дальше? Ты брал людей в спутники, зная, как быстро они сгорают и... А за что ты их полюбил? Мы похожи на них, внешне и отчасти внутренне, но их жизнь слишком коротка. Жить не одно тысячелетие, создавать черные дыры и иметь способность зреть в саму суть времени и не сгорать. Почему тебя, Повелителя Времени, они так привлекают, раз ты даже позволил собственной внучке остаться на Земле?
Ты не отвечаешь на вопросы, лжешь, как дышишь, раз, разменяв первое тысячелетие, понял этот факт и установил себе какие-то странные правила. Лжец. Хитрый лжец и игрок с судьбой и Смертью. Но ты не один такой, не одинок, ведь есть еще тот, кто лучше тебя умеет играть с нею, и предел в двенадцать ипостасей для него несущественен.
Доктор или Мастер? Мастер или Доктор?
А может, это все твое воображение? Я и есть ты! Или просто глюк подсознания. А может, я это ты из будущего, таймлорд, победивший смерть. Как тебе такое?
В любом случае Вселенная необычайно велика и хранит множество тайн. Но так ли это? Познал ли ты даже половину всего? Доктор – это звание или нечто иное? Я знаю тебя, Тета Сигма, как облупленного, но каждую встречу ты не перестаешь удивлять, и требуется уйма усилий, чтобы поспеть за тобой. Но куда ты стремишься теперь? Что за путь выбрал?
Доктор…
Ты слишком хороший далек. Да…
Глава 1
Слишком тихо работают системы, ТАРДИС дрейфует в космосе без определенно заданных координат. Пугающая тишина поселилась здесь с недавнего времени. Нет ни спутников, ни проблем, не требуется никого спасать. Вообще весь мир внезапно решил, что Доктор больше им не нужен, они сами способны решить свои проблемы, и помощь последнего таймлорда уже излишня. Да, когда он впутывается в очередное дело, появляются приключения, всплывает азарт и кое-какой интерес, но это лишь то, что лежит на поверхности. Изнутри все выглядит иначе. Доктор мешает естественному развитию событий и создает шум из ничего – так решили некогда спасенные им расы и мягко списали таймлорда на пенсию.
Трудно пережить подобное развитие событий, слишком трудно. Путешествиями во времени ничего уже не исправишь. Фиксированная точка, нет возможности изменить решение целой Вселенной. И видимо, эта точка стала началом его конца.
Глаза старика уже не смотрят ни на что и ни на кого с азартом или мудростью времени. Тело относительно молодо, но душа стала слишком дряхлой и немощной. Весь запал ушел, все желания пропали. Теперь в его глазах лишь старость и вопрос: за что?
Он желал и дальше продолжать свою внутреннюю борьбу, получал удовольствие от всех рисковых ситуаций и был безмерно счастлив, когда спасал Вселенную или лишь ее малую часть. Не требовалось и слов благодарности, но с ними приятнее, просто Доктор выбрал свой путь и теперь следует ему. Ныне же кажется, будто все, что он пережил ранее, – просто сон, а двенадцать регенераций и Война Времени – ложь. Он и сам большая ложь во Вселенной. Таймлорд, Повелитель Времени, Приход Бури или просто Доктор. А может, его никогда и не было? Он сам придумал себя, ведь наверняка глупо быть таким странным, с двумя сердцами и умопомрачительным мозгом. Может, пациент психиатрической лечебницы? Находится один в голубой палате, которая выглядит внутри больше, чем снаружи, а за стенкой сидит друг Мастер и строит коварные планы.
Может, все так и есть? И это лишь сон? Стоит ущипнуть себя, открыть глаза и проснуться, осознавая, что лежит прикованный к кровати из-за обострения психики, ведь размахивал давно отбитой отверткой, от которой осталась лишь деревянная ручка, и кричал, что ему нужно спасти этот город от вторжения пришельцев?
Наступает очередной день. Доктор открывает глаза и понимает, что ему снился очередной прекрасный сон о путешествиях во времени, где сам он выступал в главной роли. Прекрасные спутники в его путешествиях и чудесные и невозможные миры, расы, уникальные технологии. Удивительные истории, некоторые из которых заставляют задуматься о многом и пересмотреть свою жизнь. Как же жаль, что ему это лишь снится. Лекарства имеют удивительную силу, раз в пятьдесят шесть лет он до сих пор мечтает, как маленький мальчик, и ему снятся удивительные сны. Говорить о них врачам уже бессмысленно, ведь это обернется очередной дозой психотропных препаратов.
Он здесь не один год и стал учиться на ошибках, хотя совершенно не помнит, каким образом сюда попал. Лишь имя Доктор и то, что он таймлорд с двумя сердцами, – единственные воспоминания о былом. Наличие такой аномалии, как разделение одного сердца с четырьмя клапанами и желудочками на два с соответствующим разделением, доктора подтвердили, но все остальное для них осталось таким, как было. Очередной уставший старик, сошедший с ума из-за непредвиденных обстоятельств с амнезией. По его глазам и уму медперсонал сделал вывод, что он, скорей всего, был доктором каких-то наук, раз просит называть его именно так. Никакое из имен не подошло этому странному человеку, на все он отказывался реагировать, лишь на короткое время было уделено внимание Джону Смиту – под этим именем его и записали. Но больше он на него не откликался, и персоналу пришлось смириться и звать его Доктором.
Этот старичок был слишком шустрым и каждую неделю, а то и чаще, устраивал им «развлечения»: то еда стала слишком странной, и пришлось расследовать это дело, то в туалете поселился гигантский червь, во дворе лечебницы дерево оказалось машиной времени его давнего врага, и он целый месяц искал его. Это лишь малая толика того, что творил этот человек. Его воображению и фантазии позавидовал бы любой ребенок, но слишком жаль, что судьба с ним сыграла такую шутку и не направила все это в мирное русло. С его умом он мог писать книги на разную тематику: от научной литературы до детских сказок, мог стать великим оратором, известным ученым или даже политиком. Но что-то произошло в его жизни, раз его рассудок немного помутился. Но что именно – большая загадка, раз даже гипноз не помог в данном деле. Врачи разводили руками и стали привыкать к мысли, что Доктор станет их постоянным жителем.
Этот день обещал стать таким, как и сотни других, но сам мужчина был в корне несогласен с этим. Он отчего-то был уверен, что произойдет нечто странное, что абсолютно перевернет его жизнь. За завтраком он был слишком задумчив, так что дежурившая медсестра подошла поинтересоваться все ли в порядке.
– Мистер Смит, – начала она, но Доктор так и не отреагировал на нее, полностью погруженный в свои мысли, глядя на улицу. – Доктор, – вновь позвала его женщина, и тот повернулся к ней. – Что с вами случилось? Вы сегодня выглядите слишком задумчивым. Вас что-то беспокоит?
Доктор покачал головой и мягко улыбнулся.
– Нет, все хорошо, – заверил он и снова стал смотреть в окно. – Просто сегодня особенный день, – сказал он загадочно.
Медсестра лишь дежурно улыбнулась и удалилась. Надо будет сообщить его лечащему врачу. Вообще, слишком непривычно было видеть постоянно активного старичка таким спокойным и умиротворенным.
День проходил слишком спокойно, ничего не происходило, но Доктор не терял надежды, он упорно шел к своей цели и радовался всему, словно ребенок. Врач не раз вызывал его к себе для разговора, но не замечал обострений или изменений в его психологическом портрете, все оставалось по-прежнему в пределах его нормы. Но все равно, эта общая обеспокоенность медперсонала за пациента походила на распространяющуюся инфекцию. Начинали волноваться и другие больные. Их запирали у себя в палатах, и Доктор лишь с горечью смотрел на их страдания. Он давно знал, что совершенно нормален, но доказать это не было возможности. Люди вокруг хотели видеть его нормальным, но где же та грань нормальности, чем она описывается и где ее рамки? Нет, даже книги не помогли в этом вопросе, а потом ему вновь достались лекарства.
Глазам Доктора открыты многие реальности и миры, но никто, кроме него, не видит их, отчего даже спутника или напарника трудно найти. Вокруг лишь скептически настроенные врачи, по-настоящему больные психическими расстройствами люди, здоровые, которые зачем-то хотят, чтобы их приняли за нездоровых, и он сам. Замкнутый круг, из которого он не мог выбраться. Неужели вечность закончится именно таким образом, а не на Трензалоре? Среди казенного имущества в нежно-голубой палате, которая внутри больше, чем снаружи? С людьми, считающими тебя не особенным, а больным человеком с психическим расстройством?
День уже клонился к завершению, солнце совершило свой круг и клонилось к горизонту. Доктор все так же продолжал ждать, а в голове у него ехидным голосом говорила девушка, что теперь он «мальчик, который ждал». Вот уж ирония, и ему самому становилось смешно. Больше никто ничего ему не говорил, такое, вообще, впервые произошло, но совершенно не волновало Доктора.
За забором больничного парка он внезапно увидел знакомую девичью макушку, подскочил и побежал к ней. Впечатавшись в забор, он долго смотрел на девушку сквозь прутья. Он не помнил имени, но точно знал эту шатенку, ведь она невозможная и от этого – удивительная. Но не ее голос звучал не так давно в его голове. Доктор попытался до нее дозваться, но трудно это сделать, не зная имени. Правда, у него все равно получилось. Девушка остановилась и посмотрела на пациента психиатрической больницы с неким удивлением, мол, зачем он ее звал. Не было страха в ее глазах – лишь одно удивление, ведь нечасто случается идти мимо подобного заведения и чтобы душевнобольные звали ее. Но где-то в подсознании щелкнуло, и она обернулась на «невозможную девушку» и даже подошла поближе.
– Извините, мы знакомы? – спросила она у звавшего ее пожилого мужчины. Тот лишь улыбнулся и попытался дотронуться до нее, и почти было получилось, если бы не санитары, прибежавшие на крик. Они схватили старика и уволокли в больницу, оставив все как было. Девушка смотрела на то, как его забирают, а он оборачивается и счастливо улыбается ей да весело подмигивает. Этот старик не так прост и совершенно не сумасшедший – думала она и с каждой мыслью о нем все больше убеждалась в этом. Они никогда не виделись раньше, это первая встреча, но почему тогда его образ не отпускает ее? Уже у дома девушка поняла, что откуда-то ей известно его имя – Доктор.
Вообще, все теперь казалось слишком странным для Клары и в то же время знакомым. Сердце отдавало тупой болью о чем-то потерянном: такое обычно чувствуешь, когда сказка неожиданно обрывается, ведь кто-то вырвал страницу из книги, и тебе ничего не остается, как попытаться забыть эту историю. Но она ничего не забывала.
В больнице Доктору вкололи успокаивающее и заперли в палате. Ему было все равно, он даже не пытался сопротивляться, ведь был счастлив, что увиделся с кем-то из своего прошлого. Ночью ему снились удивительные сны об их приключениях.
Тем временем по коридору не спеша шла высокая статная женщина, ее каблуки стучали по плитке и нервировали медперсонал. Несмотря на столь позднее время, эта немного старомодно, но оттого не менее элегантно одетая гостья добилась своего и шла напрямик к своей цели – кабинету главврача. Ему выпала очередь дежурить сегодня. В дверь послышался настойчивый стук.
– Входите, – сказал он, мысленно стараясь предположить, кому из его пациентов стало хуже. Но вместо медсестры явилась совершенно другая женщина.
– Простите, но мы уже закрыты и не принимаем посетителей, – сказал он, но та не слушала его и расположилась на стуле напротив, показав всем своим видом, что правила не для нее.
– Мне нужен Доктор, – сразу потребовала она и пристально посмотрела на главврача.
– Мы не поликлиника, если вам нужен врач – обращайтесь туда, – вежливо ответил он внезапной гостье, но она лишь снисходительно улыбнулась в ответ.
– Не делайте вида, что не понимаете, о ком я говорю, мистер Фелс, – в ее тоне читались требовательность и капля угрозы, но она все так же продолжала улыбаться и вертеть в руках зонт.
– Мистер Смит сейчас отдыхает, все пациенты сейчас отдыхают, часы приема посетителей висят в фойе, – холодно сказал он и встал. – Пожалуйста, покиньте помещение и приходите утром.
Ее улыбка стала еще шире, но она не собиралась никуда уходить.
– Если я пришла в такое время, значит, мне просто необходимо увидеться с ним, верно, не так ли? – язвительно спросила она, взяла со стола чью-то карту и принялась ее листать. – Какой ужас, шизофрения: мистер Ян слышит у себя в голове барабаны и зовет себя Мастером, – прокомментировала она и глянула на врача. – Но ему всего лишь пятьдесят лет, это ничто по сравнению с тысячами лет этого кошмара, – ее голос звучал грозно. – Вы также можете разделить его безумие, мистер Фелс, и разделите, обещаю, если сию минуту не проводите меня к Доктору!
Врач тяжко вздохнул. Угрозы он слышал каждый день, равно как и проклятия, порой даже от родственников больных, но еще ни разу ему не было настолько страшно от подобных слов.
Он подошел обратно к столу и взял ключи от палаты мистера Смита.
– Следуйте за мной.
Женщина на сей раз покорно встала и пошла следом за мужчиной. На полпути к палате он вспомнил, что забыл поинтересоваться, кем она приходится пациенту, но та опередила его.
– Старая боевая подруга, – но мистер Фелс лишь удивился и собрался задать еще один вопрос. – Жена, – коротко сообщила она, но и этому объяснению врач не поверил.
Тихо отворив дверь в палату, он пригласил женщину внутрь. Голубые тона комнаты, странные круглые письмена на стенах и рисунки. Врач каждый раз удивлялся, когда навещал больного в палате, но женщина лишь коротко обвела взглядом комнату и обратила свой взор на Доктора. Вопреки ожиданиям, он не спал, а стоял у окна и смотрел на звезды.
– Мистер Смит, к вам посетитель, – после того, как больному присвоили имя, врач игнорировал прозвище «Доктор».
Мужчина обернулся и замер от удивления.
– Ну, здравствуй, мой милый друг! – ласково начала женщина. – Надеюсь, ты не забыл меня. Я Мисси! – она подошла поближе к нему и заглянула в глаза.
Доктор молча продолжал смотреть на нее, но никуда не пятился и вообще вел себя так, будто такое происходило не раз, а постоянно случались такие встречи.
– Ну почему ты не рад меня видеть? – кокетливо поинтересовалась она, опираясь на зонт-трость. – Я пришла забрать тебя из этого кошмара.
Внезапно вокруг исчезло все: врач, нехитрая мебель из комнаты, да и сама комната растворилась, оставив лишь синеву и круговые символы.
– Вот уж ирония бытия, – усмехнулся Доктор старому доброму другу и врагу. – Не я спасаю, а меня спасаешь ты… Мастер.
Глава 2
Регенерация не всегда приносила ему боль. Смена тела и обман смерти приносили некий дискомфорт, но не более. Теперь же все было иначе. Душа была изранена Войной Времени и поступком, завершившим ее. Не осталось ничего. Пустота внутри, и сам он казался пустым. Один во всей Вселенной, на его плечах лежали это бремя и вина. За все.
Солдат, завершивший эту войну, поклялся никогда не брать в руки оружие. И теперь ему стоило многих усилий продолжать жить дальше, с тяжким грузом на сердце. Победа оказалась слишком тяжелой, и цена была заплачена слишком высокая – уничтожение двух рас и планеты.
Доктор не знал, как быть теперь, ТАРДИС была поставлена на автоуправление, а сам он сидел в библиотеке среди книг. Не хотелось ничего. Он сотворил ту часть истории, которую теперь ненавидел. Фиксированная точка в этом чертовом мирозданье, и именно он создал ее!
Осуждал ли Доктор себя за это? Да… Пока боль еще так сильна, он не мог заставить себя улыбаться. Поэтому сидел, обхватив ноги руками, и смотрел в прекрасный резной потолок с фресками и галлифрейскими надписями. Он один, последний таймлорд, и как теперь быть? Не самый лучший ученик Академии, тот еще хитрый и шаловливый студент, который по иронии судьбы однажды оказался самим Лордом-Президентом! Потом солдат. Теперь кто? Просто потерянный ребенок? Или взрослый мужчина, потерявший все? Но он должен смириться с этой потерей и идти дальше. Людям нужен Доктор, даже если он сам не нужен себе. Значит, есть зачем жить дальше.
Внезапно ТАРДИС встрепенулась, и внутри произошло небольшое землетрясение. На Доктора с полки упала книга и ударила по голове. Он почувствовал себя Ньютоном, но не пошел изобретать, а наконец-то очнулся от своих горьких мыслей и посмотрел на место, где сидел, более осознанно и осмысленно, хотя и потерянно. Прогресс был на лицо.
Он посмотрел на «яблоко» и с удивлением отметил, что большей шутки, нежели само время или его неизменная Старушка, с ним никто не мог сыграть – «История Галлифрея», последнее издание. Доктор усмехнулся и огляделся по сторонам. Был слышен шум двигателей ТАРДИС, она словно подбадривала своего похитителя и говорила «давай, действуй».
Все еще в лохмотьях, Доктор прошествовал к большому деревянному столу с лампой и положил туда книгу. Затем принялся рыться в соседнем шкафу и искать ручку. Ему совершенно не хотелось вновь вспоминать события столь недавнего прошлого, но… Он просто чувствовал, что ему необходимо выговориться. Старая боевая подруга молча понимала его боль и сожалела обо всем, ведь там, на удивительной оранжевой планете с двумя солнцами, остались ее сестры. Но иного выхода быть не могло. Или война захлестнула бы всю Вселенную, уничтожив еще десятки рас, прежде чем решился бы ее исход.
Наконец-то Доктор нашел что искал. Старинная перьевая ручка с чернилами внутри. Золото бронзы сверкало в приглушенном свете библиотеки, а галлифрейские письмена сияли. Сев за стол, он еще раз осмотрелся по сторонам, просто так, для себя, лишь бы запомнить всю тишину библиотеки и ее покой, ведь свежие воспоминания могли утянуть его далеко в чертоги разума и выбираться будет слишком сложно.
Последняя глава в книге была написана еще до вторжения далеков, там царил мир и покой. Смахнув скупую слезу от воспоминаний о прекрасном прошлом, Доктор начал свою историю.
Далеки давно порывались вторгнуться на планету, но Повелители Времени сдерживали их. Доктор, как всегда, был увлечен своими путешествиями и прилетел на родную планету уже в разгар битвы. Другим, более жестоким и уже не Доктором. Предстал солдатом, который взял в руки оружие и сражался за мир на своей планете, за ее жизнь. Не было ничего, что бы его останавливало, и он сумел пойти на риск. Секретное оружие далеков оказалось у него в руках. Один, он один оказался перед выбором: активировать его и уничтожить все или попытаться изменить исход войны путем меньших жертв? Воин, не Доктор, оставался недолго вдали от сражений и все же не сумел на тот момент принять на себя этот грех. Требовалось сражаться дальше и отстаивать все. Далеки не простые перечницы, Даврос воистину безумен, раз создал таких ужасных тварей, которым чужды все эмоции, чувства, ведь они делают их слабее. Уничтожить – вот что они кричат вместо боевых кличей. Уничтожить – кричат они, когда больше нечего сказать. Уничтожить – кричит их общий разум! Уничтожить – с момента создания вложил в них это Даврос и абсолютное подчинение себе.
Доктор не раз встречался с ними, то было более-менее мирное время. Сейчас же Воин встретил свой дом в огне от лазеров и пушек. Галлифрейцы кричали от боли и страха, кто мог, тот брал в руки оружие и шел на фронт, чтобы никогда не вернуться.
Дети… невольные свидетели и безвинные жертвы этой бессмысленной и жестокой войны. Один мальчик вынес младших сестру и брата из своего почти разрушенного дома, а сам не успел спастись. Воин кинулся за ним, но не успел. В последний момент крыша здания рухнула, и мальчик оказался навсегда похоронен под обломками. А Воину только и оставалось, что проклинать Давроса, будучи бессильным что-либо сейчас изменить. Война Времени – фиксированная точка, невозможно изменить ее, а ведь так хотелось.
У него каждый раз болела душа от кровавых ран. Дети, женщины, старики… Все сражались в этой войне и приносили в жертву свои жизни. Даже Рассилон оказался бессилен перед таким врагом. Они брали количеством, Даврос слишком хорошо все продумал, ведь на место одного убитого, приходило три новых далека.
Чертовы создания.
В минуты тишины, когда прекращали палить из пушек и другого оружия для небольшой рокировки сил или переброски войска, Воин сидел вдалеке от всех и плакал от собственного бессилия. У него есть оружие, способное остановить эту войну, но тогда придется уничтожить две великие расы, совершить геноцид. Также волна уничтожения коснется и других рас, более мелких и менее значимых. Он не мог пойти на такой шаг. Не хотел слыть убийцей собственного рода. Он муж, отец, дед и, наверное, уже давно прадед, но в то же время его руки по локоть в крови невинных, погибших из-за его нерешительности. Он не мог и не хотел, но с каждый днем впадал во все большее отчаяние и понимал, что вскоре не останется ничего иного, как воспользоваться Моментом.
Отчаяние и безысходность мучили его несколько дней кряду, делая из него безвольного и отчаянного воина. Не было ни сил, ни желания мыслить дальше, глубже, быть самим собой, быть Доктором. Нет, Доктор не такой, он совершенно иной. Более светлый, спаситель, неспособный на убийство. Он же Воин – тот, кто пойдет на все и не будет особо заморачиваться. Но почему тогда по лицу текут слезы? Дети, женщины, такие же бойцы… От вида крови на их одеждах и коже, полученных ран и оторванных конечностей хотелось рыдать. Они еще сумеют регенерировать, поменять эти покалеченные тела, вернуть утраченные конечности, но вряд ли регенерация исцелит их души. Она не спасение, а лишь способ избежать смерти на время.
Глубоко в душе кровоточила рана, она не желала затягиваться и постоянно пульсировала, толкая Воина на определенные поступки и действия. Лишь чудом избежав прямого попадания и с ненавистью уничтожив врага, он как будто очнулся от пелены боя. Увидел все иными глазами. Боль и крики, смерть – все это из-за войны, и если ее невозможно избежать или предотвратить, то можно завершить. Исход иной, но гибель рас неизбежна. Они погибнут, и в то же время продолжат жить. Это Ад, из которого не будет выхода: время навсегда замкнется, и придется переживать каждый день одно и то же. Воистину ужасная участь, но она оставит иные расы в покое, позволит им жить.
Рискнуть? Ведь терять больше нечего, Воин не мог слышать больше детских рыданий, так глубоко запавших в душу. Но также не мог и уничтожить этих светлых созданий собственными руками. Оставался лишь Ад… Если он окажется бессилен, то Момент сумеет все исправить.
Воин понимал, что всю оставшуюся жизнь будет жить с этим непосильным грузом, корить себя в гибели иных и пытаться искупить грех в добрых поступках для других. Он изменится, и неизвестно, в какую сторону, ведь придется научиться жить дальше. Не будет больше дома, куда можно вернуться, не будет и кому его осудить. Он будет Последним Повелителем Времени. Тем, кто будет вершить судьбы по собственному усмотрению.
Эта идея была для него безумной, больше была свойственна извечному другу и врагу Мастеру, но… неимоверно пьянила. И будучи охваченным этими чувствами, глядя на мучения своих собратьев, сделал выбор.
Временной замок…
Никто и ничего больше не сумеет выбраться или пробраться. Вечная тюрьма и одновременно спасение. Когда Воин завершил свое дело, он бессильно рухнул рядом с консолью ТАРДИС. Он осознавал, что творил, но все равно ни с чем не сравнится та боль потери, которую он испытывал после завершения Войны Времени. Боль от новой регенерации спасла его от безумия…
Завершив описывать Великую Войну Времени, Доктор внезапно ощутил небольшое облегчение. Он не выражал там свои чувства, писал историческую сводку, но все равно стало легче. Ему вновь захотелось жить дальше.
Последняя точка была поставлена, и книга отправилась обратно на полку. Та история завершена, но пока есть на свете Последний Повелитель Времени – все продолжается.
Впервые за несколько дней, Доктор осмотрел, во что был одет. Не полагается быть так одетым Доктору, последнему Таймлорду, так почему бы не отправиться в гардеробную?
Будучи уже в лучшем настроении, он скептически смотрел на висящую на вешалках и лежащую на полках одежду. Кеды ему не хотелось надевать. Лучше туфли. Простая черная рубашка и брюки. А также куртка. Кожаная куртка. И все это ФАНТАСТИКА!
Пока Доктор выбирал себе новый наряд, за ним следили. Девушка-блондинка в лохмотьях и с пронзительным взглядом. Она улыбалась, глядя на воодушевившегося Доктора. И пользуясь тем, что он ее не видит и не слышит, произнесла:
– Галлифрей спасен, твои воспоминания неверны, Доктор.
Глава 3
Почему все так происходит? Постоянный шум барабанов в голове ни на секунду не умолкает. Даже во сне они преследуют его. Невозможно ничего с ними сделать, они отдаются в каждом шаге. Даже думать больно, все пропитано ими.
Слишком тяжело жить с такой ношей, но она преследует не первый год и не первое столетие. Постепенно безумие наполняет душу, и он становится тем, кого ненавидят, стараются держаться подальше от него самого и его злобных замыслов. Почему все так происходит? Ведь стоило забыть о своем бытии таймлорда, стать обычным человеком – и их не стало! Просто мигрень – и ничего больше? Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?!
Нет, Мастер слишком вынослив, а ведь когда-то был Доктором. Он слаб перед безумием, слаб, потому что не может открыться, ведь ничего не хотел принимать внутрь себя. А пусти он в сердце безумие, жизнь стала бы намного легче и проще. Горизонт возможностей стал широк и безграничен, не требовалось мыслить лишь в одном направлении – месть не приносит ничего хорошего, но зато безумно радует сердца. Они еще способны чувствовать, но безумие поглощает все.
Доктор и сам не понял, как стал своим извечным другом и врагом, как разделились все понятия о добре и зле, изменилось мировоззрение. Ему хотелось большего, но власть не являлась предметом желаний. Он уже был Лордом-Президентом, правил каким-то там мелким народом и был богом, но все это не то.
Идти дальше. Изобретать неизведанное! Переступать черту и смеяться! Так сильно и громко, чтобы затмить этот чертов звук в голове. Четыре удара каждую секунду, каждую минуту, час, день, месяц и год!
О да, Мастер воистину силен, раз терпел все это, а Доктор не сумел пережить и сдался. Подобно вирусу, безумие распространяется по всему телу, покоряет разум. Но если Мастер давно исчез с горизонта, а Доктор только что умер, то что мешает взять его имя?
Доктор, нет, теперь уже Мастер, думал именно так. ТАРДИС вся содрогалась от мысли, что ее ненаглядный похититель теперь сотворит с нее. Нет ужасней участи, чем стать Парадокс-Машиной. Но если уже-не-Доктор захочет с ней это сделать, она не в силах противостоять ему. Мелкие пакости лишь немного притормозят его, но не более. И со временем придется смириться, стать равной ему и уже вместе творить совершенно иные дела, абсолютно противоположные тем, какие они творили прежде. Многие народы проклянут его, но мало кто узнает о прошлом нового Мастера. Он придумает себе иное.
Бывшие спутники ужаснутся, будут звать Доктора, а он не придет. И так будет со всеми. Расы поклонятся ему и одновременно проклянут. Нет больше спасителя миров, нет Пришествия Бури, Спасителя и иных прозвищ. Будет другое – Дьявол. А он будет лишь смеяться. Заливисто и громко, наслаждаться мучениями и своим новым прозвищем, ведь только он помнит, как говорил оболочке этого существа, что отрицает его существование и ни за что и никогда не признает. Жаль, что разум никогда не услышит о нем, черная дыра все поглощает и искажает. Теперь он Дьявол этой Вселенной! Он ее кошмар.
ТАРДИС держалась из последних сил и отказывалась работать Парадокс-Машиной, Доктор, ее Доктор, изменился не только внутренне, но и внешне. Наконец-то рыжий, но худощавый и высокий. Длинные волосы путались и мешались в работе, пришлось завязать их в хвост. Рукава простой рубашки были закатаны до середины, а на черных брюках красовались пятна от масла, кедам досталась солярка.
Старушка гудела, тряслась, но он был безжалостен и на сей раз слишком умен. Парадокс-Машина – дело прошлого, на этот раз хотелось чего-то оригинального. Совместив парадокс со временем, он получил нечто новое. Теперь ТАРДИС и сама не знала своих возможностей, а ее вор был доволен. Непредсказуемость новой машины лишь вдохновляла его, заставляла забыть о собственном безумии.
А вообще, вся эта история произошла внезапно. Тихий щелчок в подсознании, и когда он проснулся, в голове звучал бешеный ритм барабанов. Наученный горьким опытом своего верного врага, Доктор догадывался чьих рук это дело, но… Его свело с ума собственное безумие, отказ принимать две реальности одного и того же события. Плата за пересечение собственной временной линии или просто расплата за грехи прошлого. Четыре удара приведут его к смерти – сказали когда-то Уды, но кто знал, что это предсказание достаточно расплывчато и не может повториться. Двенадцатая регенерация, самая последняя, сводила с ума. Он подпустил слишком близко Клару, когда сам не являлся человеком. И это не единственная его ошибка, до невозможной девушки было множество других спутников. Он то и дело совершал ошибки и теперь должен был их исправить. Вирус, посеянный им самым, искупится лишь под действием такого безжалостного антибиотика, каким он стал сейчас.
– Ну что, Старушка, вперед! – довольно сказал Мастер и засмеялся. Ему понравились результаты его работы, понравился новый дизайн его старой подруги, который полностью соответствовал новому образу. Его ненаглядная Секси сдалась в руки мастера, как бы двусмысленно теперь ни звучало это слово, но копировать Кощея? Нет, он не настолько низко пал. Их безумие носит один характер, но результаты разные.
Консоль тихо прогудела, безвольно соглашаясь с таймлордом, но он был поглощен собой и ничего не слышал. В голове промеж ритма двух сердец прозвучали слова давно встреченного им далека – он хороший далек.
Почему-то такое часто происходит. Фраза из прошлого цепляет и морочит голову слишком долгое время, пока не находится решение проблемы.
Он хороший далек…
Слова звучали как приговор, ведь в последнее время Доктор-Мастер только и делал, что исправлял свои ошибки. Пацифист в прошлом упивался кровью в настоящем, не видя больше иных вариантов искоренения болезни. Только так, ведь время добрых уроков прошло. Настал черед для жестоких, которые запоминаются быстрее и намного лучше. Спаситель стал Уничтожителем, и эта слава навеки теперь закрепится за ним. Злые поступки запоминаются намного быстрее, нежели все те добрые дела, совершенные раннее.
ТАРДИС стала странно гудеть, Мастер оторвался от своих мыслей и посмотрел на экран сканера. В жилах застыла кровь, а сердца на миг перестали биться. Мертвая планета, обитель далеков – Скаро. Зачем они здесь? Парадокс-Машина не отвечает.
Планета мертва. Даже слишком, ведь была развеяна по космосу в виде пыли, так почему они здесь? Парадокс-Машина не в силах создать подобное, не может вернуть что-то из ничего. И это не карманная Вселенная, не иная реальность. Это все то же время, место и Вселенная. Он все тот же До… Нет, он теперь Мастер.
Клубы пыли поднимались с земли с каждым сделанным шагом, обувь давно покрылась пеплом, а легким было трудно дышать. Но он шел вперед, позабыв обо всем. Его тянуло куда-то, хотя вокруг ничего не было на много миль. Все уничтожено и разрушено. Отчего немного напоминало Трензалор. Но это не он, да и Скаро совсем не та, какой была в последний его визит.
Ноги привели к единственному уцелевшему зданию. Рядом со входом оказалась его Старушка, хотя Мастер точно помнил, где оставил ее. Нет, так не должно быть: ни этой планеты, ни безумия в его голове, а также мертвой Скаро! Таймлорд упал на колени перед входом и схватился руками за голову. Шум барабанов становился все невыносимей, он и так понимал, что зашел слишком далеко, но шум все не смолкал, и приходилось идти лишь дальше. Но физическая боль взяла свое и пересилила душевную. Ненависть отступила на задний план, а сам таймлорд чувствовал, как начинает гореть. С ним такое было уже однажды. Было ведь? Было, но при других обстоятельствах. Сейчас неоткуда взяться тому существу, оно исчезло, и радиация планеты не может предоставить ему пищи. Тогда откуда взялся этот жар?
Ты слишком хороший далек, Доктор.
Вновь прозвучали эти слова, и жар начал спадать. В ушах послышался шум барабанов, и Мастер начал приходить в себя. Словно ничего и не было, он сделал шаг вперед, вошел в здание, которое любезно отворило ему дверь, и понял, что выхода нет. ТАРДИС за стеной издала последние ободряющие звуки и затем стихла. Словно попрощалась со своим ненаглядным вором и стала покорно ждать результата. Она не просто так привела его на эту планету, сама Судьба предоставила новому Мастеру выбор, и сейчас самое время его совершить.
Шаги не отдавали эхом, и это было странным. Он шел вперед, и позади него смыкалась тьма. Ему постоянно мерещились звуки приближения далеков. Воображение играло с ним, кидало странные образы и постоянно норовило бросить в дрожь.
Но финал оказался слишком непредсказуем. После того как Мастер миновал комнату, он вышел в большой зал. Здесь не было никого, и внезапно послышался гул от материализации его ТАРДИС. Не может быть, ведь она осталась снаружи! Он только сделал шаг, как со скрипом отворилась дверь и показался он сам. Точнее, Доктор. Улыбчивый и кучерявый, в нелепой одежде и с улыбкой на пол-лица. Казалось, что он не видел его, хотя стоял всего лишь в паре шагов. Лишь Мастер протянул руку, Доктор с ТАРДИС исчезли. В голове снова усилился шум барабанов.
– Теперь ты можешь понять мое безумие.
Знакомый голос говорил из тени, сомнений не было – старый добрый Мастер, друг и неизменный враг Кощей.
Он выплывал из темноты, и вместе с его появлением головная боль усиливалась, Доктор-Мастер упал на колени и снова схватился за голову. К барабанам в черепной коробке добавились «хороший далек» и крики «УНИЧТОЖИТЬ». Образы прошлого проносились перед глазами, и лишь мягкое прикосновение друга привело немного в себя.
– Кем ты стал, Доктор? – спросил он, глядя тому в глаза.
Таймлорд молчал. Просто смотрел снизу и молчал. Все чувства смешались в одно, боль поглотила все. Опять. Безумие завладевало разумом.
– Ты не Мастер, не я. Но свой вирус искореняешь исправно, – сказал он слишком спокойно и властно. – Безумие полностью овладело тобой, спаситель, – последнее слово он произнес с насмешкой. – Куда теперь? Ты все мосты сжег, подчистил все следы, вирус уничтожен! – сделал он акцент на последнем слове и торжествующе посмотрел на своего заклятого друга.
Тот все так же стоял на коленях и покорно слушал.
– Ты больше не мой друг, Доктор, не мой враг. И даже не таймлорд, – в голосе Мастера звучала вселенская грусть. – Ты слишком хороший далек, и твое место здесь.
Он развернулся и ушел обратно в темноту. Послышался скрип открываемой двери, похожий на приветствие хозяина, за ним звук снятия с тормозов и дематериализации ТАРДИС.
Доктор-Мастер остался один. Он так и остался стоять на коленях, по его щекам текли слезы. Почему? Непонятно. Он не понимал или, точнее, не хотел понимать, отрицая все эти эмоции. Мастер, настоящий Мастер, был абсолютно прав.
Собрав все силы и эмоции в кулак, он встал. В голове стихли все образы, голоса и даже не стало слышно барабанов. Лишь одно слово стало звучать в ней и приносило удовольствие. Он хороший далек, и его место здесь, на Скаро.
Глава 4
– Джон, просыпайся, а то снова опоздаешь! – прокричал снизу женский голос, заставив мужчину с трудом разлепить веки. Как назло солнечный луч светил прямо на него. Пришлось быстрее просыпаться, хотя на это не было ни сил, ни желания.
Внизу послышался грохот и тут же горький плач. Среди всего этого шума был слышен голос жены, успокаивающей бедолагу. Видимо, опять разбросала игрушки и в очередной раз сама же на них наступила и упала. Не впервые уже, но все так же неприятно и больно. Следом за горьким плачем от ушибленного лба и локтя послышался другой, более высокий, как бы говорящий сам за себя – за компанию. Брат сестру всегда поддержит, особенно когда требуется поплакать.
Вообще, Джон с Розой не сразу решились на двоих детей, но были безумно счастливы их появлению. Это решительный шаг в этом трудном и сложном мире, ведь жена сидит в декрете уже несколько лет и вся забота о материальных благах лежит на нем одном. Также немало радовал факт личной жилплощади вдалеке от родителей Розы. Какими бы золотыми ни были тесть с тещей, их драгоценность намного увеличилась с расстоянием между их домами.
– Джон! – вновь позвала женщина, когда хор детских голосов смолк. – Мне хватает двоих детей!
Мужчина улыбнулся. Вот уж истину Роза говорит. Хотя порой так хочется побыть ребенком, а не взрослым человеком, работающим в крупной IT‑компании заместителем директора. Хочется подурачиться, порезвиться, даже помечтать о далеких мирах и галактиках с волшебными существами и… Но все это невозможно, ведь он взрослый человек с семьей. Мечты и фантазии уже не для него. Дети должны подрасти, ведь сейчас не смогут разделить с ним этих игр. Поэтому приходится быть скучным взрослым.
Когда Роза в третий раз собралась гневно звать мужа вниз, Джон как раз начал спускаться, отчего жена встретила его улыбкой, а не возмущением. Он поцеловал жену, а затем сына, которого та держала на руках. Маленький Джек потянул к папе ручки, требуя не столько внимания, сколько сменить маму на папу. Тут же выскочила из-за угла Сьюзен и поспешила тоже обнять отца. На лбу у девочки красовалась шишка, но это не мешало ее счастью. Роза лишь тихонечко про себя посмеивалась и незаметно делала памятные фотографии.
– Так, а теперь, детвора, дайте папе одеться, или я опоздаю на работу, – попытался отделаться от детишек Джон, но у него ничего не вышло. Есть одной рукой, придерживая второй сына, он уже привык, а вот к дочери на ноге – не очень.
Уже перед самым выходом, дети смирились с уходом папы и выпустили его из объятий. Джек, как всегда, заплакал, а Сьюзи пошла играть в зал, лишь бы не видеть, как он уходит. Роза поцеловала любимого мужа и закрыла за ним дверь.
Синяя машина заводилась плохо, да и тормоза почему-то издавали странные звуки, хотя были абсолютно исправны. Джон давно порывался поехать в ремонтную мастерскую, но каждый раз его что-то останавливало. Машина работала исправно, кроме пары мелких деталей. Но ни ему, ни жене они не приносили дискомфорта и не бесили, придавая их Старушке некий шарм.
На работе вновь был завал. А ведь кажется, будто айтишники ничего толком не делают, кроме как сидят за компьютером. Джон был бы рад, окажись все это правдой, но – увы, на самом деле лишь сказки для малышей.
– И как ты только справляешься с такими микросхемами, кучей проводов и какой-то одной отверткой, Джон? – спросил неожиданно подошедший коллега, когда мужчина копался в компьютере. Техника слушалась его беспрекословно, и в компании за ним давно закрепилось звание мастера на все руки, ведь других людей, которые могли собрать из мусора конфетку, никто не знал.
– Просто ловкость рук и никакого мошенничества, – сказал он и наконец-то вылез из-под стола. Система легко запустилась, чем вызвала удивление у коллеги. Вот так всегда. Интуиция и золотые руки Джона – и все будет работать, того и гляди, скоро сам станет главным, да и директору уже скоро на пенсию, хотя хватки не теряет, но прекрасно понимает, что Смит талантливей.
Компьютер работал прекрасно, и вскоре все завалы исчезли, стоило ему взяться за работу. Странное дело, но коллеги по работе скорее брали с него пример, нежели завидовали. Эдакая идиллия, отчего порой казалась даже нереальной. К счастью, лишь казалась. Хотя однообразие жизни начинало угнетать, улыбаться хотелось, лишь глядя на семью, обнимая жену и детей. Его тянули фантастические книги про другие миры, яркие сны лишь подливали масла в огонь. В один из дней появилось желание писать книги о своих путешествиях в снах, но не было уверенности. Так что Джон продолжал сомневаться и наслаждаться своей любимой работой, делая вид, будто все в порядке. Зато дома он выпускал свою фантазию на волю и рассказывал дочке удивительные сказки на основе увиденных снов. Синяя машина времени, большая внутри, чем снаружи, и удивительный путешественник во времени со своими спутниками, не раз спасавший людей. Причин для спасения хватало: катастрофы, нашествия инопланетян – люди сами не осознавали, что творят и что на себя накликают. Но в большинстве случаев это были вторжения иных рас или же спасение в далеком космосе нуждающихся в этом. Другие планеты, миры – его синий корабль времени и пространства мог оказаться где угодно.
Роза слушала каждый вечер сказки мужа и сама будто оказывалась там, рядом с тем чудесным путешественником во времени, который выглядел так же, как и он. Но не могла и представить, что, случись такое на самом деле, сумеет бросить семью или, того хуже, любимого мужа. А тем временем, Джон рассказывал Сьюзи о чудесной планете Полночь и странном существе, которое желало найти выход и вселялось в людей. Сказка получалась немного страшной, но конец вышел хорошим. Его главный герой просто остался в легком недоумении, но добрая спутница, рыжая девушка, помогла ему справиться с этими странными чувствами.
Стоило Сьюзи дослушать сказку, как сон тут же взял ее в свои объятия. Она улыбалась, значит, снилось что-то прекрасное. Джон еще немного посидел у кровати дочери, размышляя о том, откуда берет все эти удивительные истории, но ответа так и не нашел.
Роза ждала его в гостиной, Джек тоже уже спал, теперь у них есть время побыть только вдвоем, без детей.
– Ты рассказываешь удивительные истории, почему не запишешь их? Ты мог бы написать книгу, и она пользовалась бы спросом, – тихо сказала Роза, обняв мужа. Ее белокурые волосы рассыпались по его плечу.
Джон прижал ее покрепче к себе и принялся машинально поглаживать ее руку.
– Не знаю. Отговорки, что не хватает времени, слишком дурацкие, правда? – он посмотрел на жену, и она улыбнулась ему в ответ.
– Я могу записывать истории, пока ты укладываешь Сью, – предложила она, но получила лишь отрицательный ответ.
– Нет, я должен сделать это сам, – отрезал он. – Не знаю почему, но чувствую именно так.
Роза лишь улыбнулась и затем поцеловала мужа.
– У тебя все получится, Джон!
После того разговора, Джон долго не мог уснуть, даже овцы не помогали. Полежав еще немного в постели, мужчина встал и включил компьютер. В вордовском документе он не сумел набрать ни строчки, слова не хотели записываться в электронную тетрадь. Пришлось взять ручку и бумагу. Слова будто сами находили выход, и вскоре целая тетрадь оказалась исписана. За окном начинало светлеть. Когда хотя бы одно приключение таинственного путешественника во времени и пространстве получило жизнь на бумаге, Джон сумел заснуть.
На этот раз ему снилось не путешествие, а смена одного лица на другое. Таймлорд, который почему-то выглядел, как он сам, прощался со своими прошлыми спутниками. Многие не видели его, но успели почувствовать. Кое-кому он спас жизнь ребенка, а к кому-то пришел слишком рано. Почему-то эта беловолосая девушка, которая удивилась странному мистеру и пожелала счастливого нового года, была слишком сильно похожа на его Розу. В тот момент по лицу таймлорда потекли слезы. Джон чувствовал всю боль этого мужчины, его нежелание уходить, отрицание неизбежного, и пока он был способен терпеть всю эту боль от полученной радиации, сдерживая свое тело от распада, как можно дольше оттягивал этот момент.
Но все же от неизбежного уйти невозможно, ему пришлось умереть. Это произошло в глубине его машины для перемещения в пространстве и времени, возле консоли управления. Золотистый луч света окутал тело, чтобы ярко вспыхнуть, разлететься на тысячи частиц и затем вновь собраться воедино. Когда свет померк, в костюме и кедах стоял уже совершенно иной мужчина, и не рыжий. Ведь путешественник так хотел быть одним из обладателей огненных волос. Затем произошло вполне ожидаемое – машина перегрелась из-за выброса энергии, и путешественнику пришлось срочно пытаться ее стабилизировать. Джон проснулся, когда машина приземлилась во дворе чьего-то дома. На его глазах были слезы, ведь ему от всей души было жаль своего путешественника во времени, но незримый гость мог лишь наблюдать.
Роза не спрашивала, почему ее муж плакал во сне и бормотал, что не хочет уйти – сам расскажет, когда посчитает нужным, в сказке детям или же запишет на бумаге. Не стоит лишний раз заставлять его переживать увиденное.
Спустя год, Джон Смит стал главой своей компании, а также писателем, чьи книги пользовались спросом. Он писал о фантастических приключениях Доктора на его машине ТАРДИС. Книгами зачитывались взрослые и дети, писательский слог был прекрасен, и никто не мог оторваться. Единственное, что немного омрачило радость фанатов, – рассказ о жизни путешественника во времени с самого начала. Беловолосый старик с удивительно молодыми глазами оказался не таким популярным, как старик в молодом теле – его девятое и десятое воплощения. Иногда на презентациях у него спрашивали, почему Джон решил писать о путешествиях во времени, откуда пришел этот образ и почему Десятый Доктор так поразительно похож на автора, неужели писал с самого себя? Джон не отвечал и лишь улыбался, ведь не мог объяснить все это логически, а говорить правду было немного неудобно.
– Для кого подписать книгу? – спросил на пресс-конференции Джон, когда на его столе в очередной раз появилась книга его авторства. Цикл рассказов о Десятом Докторе, его любимая часть, как он сам говорил.
– Джону Смиту, – произнес знакомый до боли голос, и писатель-айтишник поднял взгляд на молодого человека, стоявшего перед ним. Если бы он не знал, что единственный ребенок в семье, то подумал, что это его брат. Перед ним стояла его копия, только без очков. Темные волосы взъерошены, отчего мужчина смахивал на встрепанного воробья, костюм под кеды и сверху этот длинный плащ в пол. Либо слишком хороший косплеер, либо же он сошел с ума. Молча подписав книгу, как и просила копия, Джон протянул ее.
– Вам не кажется, Джон Смит, – сказал Доктор. – Путешествия во времени реальны. Я это ты, а ты это я. Но мы живем в разных реальностях, где ты человек, а я таймлорд, чью жизнь ты видишь во снах. И твоя жизнь намного лучше моей, ведь ты счастлив с Розой.
Никто не слышал его слов, все были заняты своими делами. Джон подписал еще несколько экземпляров книг, а потом направился домой. В его голове все еще звучали слова Доктора. Уже дома, когда его встретили жена и дети, Джон понял, отчего таймлорд так сказал. Путешествия во времени – это прекрасно и удивительно, но его жизнь полна не меньших приключений. Да и счастья. Ведь это прекрасно, когда есть куда возвращаться, когда есть к кому возвращаться. Именно это место он и называет домом. А Доктор… Его дом навсегда закрыт для него. Галлифрей не уничтожен, а спрятан в карманной Вселенной. Но – увы, он никогда не узнает об этом. Таков его фатум.
Глава 5
Всюду слышались скрежет и дурное бормотание. Кто-то постоянно кричал, а кто-то молчал. Здесь все сошли с ума, и каким образом он очутился здесь – загадка, хотя вполне объяснимая. Ошибок не может быть, они исключены. Далеки ломаются, и их ссылают сперва в заточение в самые низы, а уже потом отправляют в пристанище далеков и навсегда забывают. Это тюрьма и одновременно планета для безумия. Все кричат одно и то же, никто не думает, идут за тем, кто сильнее. Так образовываются стаи. Слишком много агрессии и безумия, слишком много всего, чего могло не быть. Нанооблака, изменяющие всех живых существ, которые туда попадают; даже сами далеки, несмотря на броню, блокирующую многие излучения и радиацию, под воздействием времени оказываются бессильны. Нанооблака, излучения, радиация – все это наваливается скопом на без того обезумевшего далека и уничтожает его личность.
Это Ад, просто Ад, для пока еще живых, но стоит пробыть там, и глазом не успеешь моргнуть, как погибнешь. Личность умирает медленно и мучительно. Невозможно противостоять лишь по велению одной воли. Она слаба перед излучениями, нужна броня. Но не такая хрупкая, как эта.
Синий далек пока еще сидел в своей камере на Скаро и думал о побеге. Его манило все, что хоть как-то связывало его со свободой. Почему его заточили здесь? По ошибке, определенно по ошибке, ведь он похож на остальных, ничем таким не выделялся, хотя постоянно попадал в приключения. И выходил сухим из воды. Помимо событий последней пары лет он не помнил ничего более. Хотя далекам и не свойственно предаваться воспоминаниям, но память редко когда подводила их. Здесь же все иначе. Он чувствовал себя немного другим, но понял это, когда попал сюда, в место, где либо сходишь с ума, либо виноват в поломке, или же, когда твои действия посчитали неверными и дали время на раздумье.
Зато можно много думать. Думать самому, а не коллективным разумом, ведь большую часть времени проводишь именно в команде. Но вряд ли это время можно назвать счастливым моментом или стечением обстоятельств, ведь мысли постепенно начинают сводить с ума.
Далек считал дни, проведенные в тюрьме, и до сих пор был уверен в своей адекватности. Мысли и воспоминания – все смешалось воедино. Но, в общем, он оставался адекватнее остальных. И так казалось не только ему. Безумным глазом сокамерники смотрели на него и сторонились, бормоча под нос слова уничтожения и какие-то непонятные булькающие звуки с отрывками одного непонятного слова. Кто такой этот «до»? Буква «К» звучала в изобилии и наравне с «Р». Впрочем, бредни сошедших с ума не интересовали синего далека.
А еще ему снились сны. Красивые, яркие и красочные! О путешествиях во времени и пространстве. Ему снились погибшие цивилизации и уничтоженные планеты. Было поначалу непривычно видеть оставшиеся в живых расы, ставшие рабами великой Империи Далеков, свободными. Они кардинально отличались от тех представителей, которых часто видел синий далек. Нет подавленности и обреченности, в глазах или, если тех не было, в чем-то другом пылала жизнь. Живые – вот самое подходящее описание для них.
Также во снах незримо присутствовал путешественник, владелец корабля, с помощью которого совершались путешествия во времени и пространстве. Далек ни разу не видел его, но чувствовал. В голове звучали разные голоса этого путешественника, но сам он был одним. Много лиц, воплощений, имен, но смысл неизменный.
Еще до его заточения среди молодняка ходило множество сказаний о существовании этого путешественника во времени, будто он до сих пор жив. Но Даврос и черные далеки быстро пресекли все это на корню. Доктор мертв – так заявил император и больше никогда не возвращался к этой теме. Она приносила ему боль, это было видно невооруженным глазом любому, но никто не говорил и никак не показывал этого. Запрещенная тема. Еще одна из множества, но от этого легче не становилось.
Вообще, если брать по естеству, то далекам несвойственно обсуждение запретных тем и всего, что попадало под запрет. Тех, кто отваживался и нарушал закон, считали бракованными или сошедшими с ума. Синий далек долго скрывался, но на него донесли, и вот он очутился в камере предварительного заключения. Несмотря на его довольно молодой возраст, его увлечения считались ненормальными для высокоразвитого общества, а изучение почти что запретных тем и одной личности вымершего народа послужило главной причиной для его заточения.
Послышался скрежет открываемой двери. Синий далек, а вместе с ним и остальные осужденные, встрепенулись и обратили взоры на неожиданного посетителя. Это оказался Каан. Он редко спускался в подземелья, все же эксперименты сказались на его разуме, но хуже от этого он не стал. Лишь более эмоциональным и чувствительным. Но при всем этом оставался прекрасным солдатом. Как всегда бывает во время посещений, нежданный гость ездил вдоль камер и смотрел на заключенных. Некоторые бросались, кто-то пытался выстрелить, узрев в посетителе врага, но, увы, оружие было демонтировано, и им оставалось лишь уничтожать в своем воображении. Синий далек отошел подальше к стене и продолжил рисовать черточки. Это третий случай, когда столь высокий по своему положению в обществе далек спускался сюда, и все равно ни единого слова не было сказано им. Он что-то искал, но каждый раз не находил. Снаружи, когда двери закрывались, но оставалась щель, стражники спрашивали, что он ищет, но внятного ответа не получали. Искать сердцем или нутром? Как это? Никто не понимал и не знал, и лишь синему далеку было интересно, но возможности изучить этот феномен не было возможности. Заключенные, ждущие своей транспортировки в Пристанище, не имеют ничего. Они похожи на мусор, который жалко уничтожать, и поэтому его выкидывают на помойку.
Неожиданно Каан остановился напротив камеры, где сидел синий далек, и уставился на него своим глазом. Мурашки побежали по телу, внутри, под броней, все съежилось от этого пристального немигающего взгляда. Если бы это было видно, то он бы еще и съежился, но вместо этого лишь остался стоять в своем углу.
– Ты, – нарушил свое молчание черный далек и указал на него манипулятором. – Ты не далек.
Последняя фраза казалась полным бредом, особенно от Каана. Синий заключенный не мог быть никем другим, кроме как представителем этой расы. Броня, в которую заключено его нежное тельце, способности далека, разум и ход мышления. Нет сомнений, он далек, один из представителей высшей расы! Хоть в этот момент и находился в заключении.
– Ты иной, – снова повторил Каан и приблизился к решетке. – Внешность далека, но совершенно другой внутри.
Синий далек сжался и отступил немного назад, пока не впечатался в стену. Дальше идти было некуда. Сокамерники обступили его и принялись слишком странно смотреть. Отломанные манипуляторы с пушками то и дело норовили его потрогать или уничтожить. В голове появилось слишком много гула от произнесенных безумцами слов. Среди них удалось уловить обрывки чего-то вразумительного, но по-прежнему достаточно безумного.
– Мышление отличается, поведение в стрессовых ситуациях нетипично, невыполнение четких инструкций по поводу разных случаев, – он отодвинулся от решетки. – Ты не далек.
Последние слова звучали, как приговор. Внутри у синего далека сердце бешено забилось, и появился странный барабанный такт. Такое чувство, что ему сказали в глаза правду, о которой он догадывался глубоко в душе, но даже так не знал до конца. Быть другим, и при этом всем не выделяться из общества, и все же в конце потерпеть крах, и оказаться здесь, в шаге от заточения в безумном месте.
– Кто я? – спросил у пустоты синий далек, ведь Каан уже успел покинуть помещение. Все тот же звук, похожий на барабаны, продолжал бить по ушам, в такт бегущей по жилам крови.
Кто он? Синий далек впервые задумался об этом, но так и не сумел прийти к чему-либо. Внешне – представитель высшей расы, внутри… Он был потерянным существом.
Последующие дни прошли в раздумьях, но так ни к чему далек и не пришел. Внутренне ощущать себя другим существом, когда внешность говорит о принадлежности к великой расе. Он помнил всю свою жизнь, кроме появления на свет, ведь это не в его силах. Помнил годы обучения и то, как жаждал знаний и лишнюю минуту просиживал в библиотеках Великой Империи Далеков! И тут оступился, дал повод для подозрений и тюрьмы. Превосходный ум оказался в заточении, но не сошел с ума? Откуда столько совпадений и при этом полное отсутствие какого-либо желания побольше изучить ту странную личность по имени Доктор? Нет и не было, даже в мыслях. А ведь он тот, кто сотни раз рушил планы Давроса и пытался ему помешать осуществить свою затею. Последний из рода, который сам уничтожил свою планету и тем самым завершил Великую Войну времени, погиб от руки того, кто создал сильнейших соперников для таймлордов.
Таймлорд…
Да, Доктор был им, и у него была синяя машина времени. Синяя, как и он сам.
Внезапно далек встрепенулся, очнулся от своих размышлений и посмотрел на все вокруг иными глазами. Он не оступился и даже не сделал какую-либо ошибку в своей карьере лучшего далека. Нет, все обстоит иначе.
Нет странных часов, но есть в памяти такая дверца, куда он даже не додумывался заглянуть. Старинные письмена и интересные рисунки, чертежи и прочее – были изображены на двери. Синий далек был любопытен, но в чертогах своей памяти не заходил туда. И сейчас настал именно тот самый момент, когда стоит очутиться там.
Когда конвоиры пришли в тюрьму за далеками для отправки их в Пристанище, то увидели совершенно иную картину. Все камеры оказались открыты, но заключенных в них не было, даже поблизости. Тишина царила в помещении, и лишь когда дошли до самого конца, увидели кучу убитых. Все они в разной степени оказались сломаны и покорежены, мягкие тела далеков были вытащены из брони, и их останки разбросаны по полу. На вершине стоял синий далек. Он высокомерно смотрел на своих конвоиров и братьев в прошлом. Не имея возможности объяснить, откуда взялся страх, далеки отступили и стали пятиться назад. У них не было инструкций на случай такого развития событий.
– Глупцы, все равно ваша эра подходит к концу, – прокричал им вслед синий. – Слишком долго существовала непобедимая империя! Ваше время прошло, теперь настал черед таймлордов!
Безумный смех разнесся по тюрьме на Скаро. Далек и вправду оказался безумцем, но лишь каким был при жизни.
Мастер…
Синий далек оказался последним таймлордом Вселенной.
– Что ж, мой милый Доктор, теперь настал твой черед вернуться, иначе мне будет слишком скучно, – прокричал он на полной громкости и безумно захохотал.
Где-то в Прибежище черный далек очнулся от своего безумного бормотания и впервые вышел на поверхность посмотреть на звезды, которых осталось слишком мало. Иссиня-черное небо не радовало глаз, но стоило появиться на нем синей точке, как воспылала надежда. Из глубин сокровищницы Давроса старая боевая подруга вернулась в строй и явилась к своему ненаглядному вору.
Начинался закат эры Великой Империи Далеков.
Разменяв тысячу лет и столько регенераций, страшишься ли ты конца, ведь столько дел еще не сделано? Двенадцать регенераций, больше нельзя, постоянно обманывать смерть невозможно.
Давай закроем глаза и окунемся в прошлое, с чего все началось? Ты пошел против системы, несогласный со всем и… Что дальше? Ты брал людей в спутники, зная, как быстро они сгорают и... А за что ты их полюбил? Мы похожи на них, внешне и отчасти внутренне, но их жизнь слишком коротка. Жить не одно тысячелетие, создавать черные дыры и иметь способность зреть в саму суть времени и не сгорать. Почему тебя, Повелителя Времени, они так привлекают, раз ты даже позволил собственной внучке остаться на Земле?
Ты не отвечаешь на вопросы, лжешь, как дышишь, раз, разменяв первое тысячелетие, понял этот факт и установил себе какие-то странные правила. Лжец. Хитрый лжец и игрок с судьбой и Смертью. Но ты не один такой, не одинок, ведь есть еще тот, кто лучше тебя умеет играть с нею, и предел в двенадцать ипостасей для него несущественен.
Доктор или Мастер? Мастер или Доктор?
А может, это все твое воображение? Я и есть ты! Или просто глюк подсознания. А может, я это ты из будущего, таймлорд, победивший смерть. Как тебе такое?
В любом случае Вселенная необычайно велика и хранит множество тайн. Но так ли это? Познал ли ты даже половину всего? Доктор – это звание или нечто иное? Я знаю тебя, Тета Сигма, как облупленного, но каждую встречу ты не перестаешь удивлять, и требуется уйма усилий, чтобы поспеть за тобой. Но куда ты стремишься теперь? Что за путь выбрал?
Доктор…
Ты слишком хороший далек. Да…
Глава 1
Слишком тихо работают системы, ТАРДИС дрейфует в космосе без определенно заданных координат. Пугающая тишина поселилась здесь с недавнего времени. Нет ни спутников, ни проблем, не требуется никого спасать. Вообще весь мир внезапно решил, что Доктор больше им не нужен, они сами способны решить свои проблемы, и помощь последнего таймлорда уже излишня. Да, когда он впутывается в очередное дело, появляются приключения, всплывает азарт и кое-какой интерес, но это лишь то, что лежит на поверхности. Изнутри все выглядит иначе. Доктор мешает естественному развитию событий и создает шум из ничего – так решили некогда спасенные им расы и мягко списали таймлорда на пенсию.
Трудно пережить подобное развитие событий, слишком трудно. Путешествиями во времени ничего уже не исправишь. Фиксированная точка, нет возможности изменить решение целой Вселенной. И видимо, эта точка стала началом его конца.
Глаза старика уже не смотрят ни на что и ни на кого с азартом или мудростью времени. Тело относительно молодо, но душа стала слишком дряхлой и немощной. Весь запал ушел, все желания пропали. Теперь в его глазах лишь старость и вопрос: за что?
Он желал и дальше продолжать свою внутреннюю борьбу, получал удовольствие от всех рисковых ситуаций и был безмерно счастлив, когда спасал Вселенную или лишь ее малую часть. Не требовалось и слов благодарности, но с ними приятнее, просто Доктор выбрал свой путь и теперь следует ему. Ныне же кажется, будто все, что он пережил ранее, – просто сон, а двенадцать регенераций и Война Времени – ложь. Он и сам большая ложь во Вселенной. Таймлорд, Повелитель Времени, Приход Бури или просто Доктор. А может, его никогда и не было? Он сам придумал себя, ведь наверняка глупо быть таким странным, с двумя сердцами и умопомрачительным мозгом. Может, пациент психиатрической лечебницы? Находится один в голубой палате, которая выглядит внутри больше, чем снаружи, а за стенкой сидит друг Мастер и строит коварные планы.
Может, все так и есть? И это лишь сон? Стоит ущипнуть себя, открыть глаза и проснуться, осознавая, что лежит прикованный к кровати из-за обострения психики, ведь размахивал давно отбитой отверткой, от которой осталась лишь деревянная ручка, и кричал, что ему нужно спасти этот город от вторжения пришельцев?
Наступает очередной день. Доктор открывает глаза и понимает, что ему снился очередной прекрасный сон о путешествиях во времени, где сам он выступал в главной роли. Прекрасные спутники в его путешествиях и чудесные и невозможные миры, расы, уникальные технологии. Удивительные истории, некоторые из которых заставляют задуматься о многом и пересмотреть свою жизнь. Как же жаль, что ему это лишь снится. Лекарства имеют удивительную силу, раз в пятьдесят шесть лет он до сих пор мечтает, как маленький мальчик, и ему снятся удивительные сны. Говорить о них врачам уже бессмысленно, ведь это обернется очередной дозой психотропных препаратов.
Он здесь не один год и стал учиться на ошибках, хотя совершенно не помнит, каким образом сюда попал. Лишь имя Доктор и то, что он таймлорд с двумя сердцами, – единственные воспоминания о былом. Наличие такой аномалии, как разделение одного сердца с четырьмя клапанами и желудочками на два с соответствующим разделением, доктора подтвердили, но все остальное для них осталось таким, как было. Очередной уставший старик, сошедший с ума из-за непредвиденных обстоятельств с амнезией. По его глазам и уму медперсонал сделал вывод, что он, скорей всего, был доктором каких-то наук, раз просит называть его именно так. Никакое из имен не подошло этому странному человеку, на все он отказывался реагировать, лишь на короткое время было уделено внимание Джону Смиту – под этим именем его и записали. Но больше он на него не откликался, и персоналу пришлось смириться и звать его Доктором.
Этот старичок был слишком шустрым и каждую неделю, а то и чаще, устраивал им «развлечения»: то еда стала слишком странной, и пришлось расследовать это дело, то в туалете поселился гигантский червь, во дворе лечебницы дерево оказалось машиной времени его давнего врага, и он целый месяц искал его. Это лишь малая толика того, что творил этот человек. Его воображению и фантазии позавидовал бы любой ребенок, но слишком жаль, что судьба с ним сыграла такую шутку и не направила все это в мирное русло. С его умом он мог писать книги на разную тематику: от научной литературы до детских сказок, мог стать великим оратором, известным ученым или даже политиком. Но что-то произошло в его жизни, раз его рассудок немного помутился. Но что именно – большая загадка, раз даже гипноз не помог в данном деле. Врачи разводили руками и стали привыкать к мысли, что Доктор станет их постоянным жителем.
Этот день обещал стать таким, как и сотни других, но сам мужчина был в корне несогласен с этим. Он отчего-то был уверен, что произойдет нечто странное, что абсолютно перевернет его жизнь. За завтраком он был слишком задумчив, так что дежурившая медсестра подошла поинтересоваться все ли в порядке.
– Мистер Смит, – начала она, но Доктор так и не отреагировал на нее, полностью погруженный в свои мысли, глядя на улицу. – Доктор, – вновь позвала его женщина, и тот повернулся к ней. – Что с вами случилось? Вы сегодня выглядите слишком задумчивым. Вас что-то беспокоит?
Доктор покачал головой и мягко улыбнулся.
– Нет, все хорошо, – заверил он и снова стал смотреть в окно. – Просто сегодня особенный день, – сказал он загадочно.
Медсестра лишь дежурно улыбнулась и удалилась. Надо будет сообщить его лечащему врачу. Вообще, слишком непривычно было видеть постоянно активного старичка таким спокойным и умиротворенным.
День проходил слишком спокойно, ничего не происходило, но Доктор не терял надежды, он упорно шел к своей цели и радовался всему, словно ребенок. Врач не раз вызывал его к себе для разговора, но не замечал обострений или изменений в его психологическом портрете, все оставалось по-прежнему в пределах его нормы. Но все равно, эта общая обеспокоенность медперсонала за пациента походила на распространяющуюся инфекцию. Начинали волноваться и другие больные. Их запирали у себя в палатах, и Доктор лишь с горечью смотрел на их страдания. Он давно знал, что совершенно нормален, но доказать это не было возможности. Люди вокруг хотели видеть его нормальным, но где же та грань нормальности, чем она описывается и где ее рамки? Нет, даже книги не помогли в этом вопросе, а потом ему вновь достались лекарства.
Глазам Доктора открыты многие реальности и миры, но никто, кроме него, не видит их, отчего даже спутника или напарника трудно найти. Вокруг лишь скептически настроенные врачи, по-настоящему больные психическими расстройствами люди, здоровые, которые зачем-то хотят, чтобы их приняли за нездоровых, и он сам. Замкнутый круг, из которого он не мог выбраться. Неужели вечность закончится именно таким образом, а не на Трензалоре? Среди казенного имущества в нежно-голубой палате, которая внутри больше, чем снаружи? С людьми, считающими тебя не особенным, а больным человеком с психическим расстройством?
День уже клонился к завершению, солнце совершило свой круг и клонилось к горизонту. Доктор все так же продолжал ждать, а в голове у него ехидным голосом говорила девушка, что теперь он «мальчик, который ждал». Вот уж ирония, и ему самому становилось смешно. Больше никто ничего ему не говорил, такое, вообще, впервые произошло, но совершенно не волновало Доктора.
За забором больничного парка он внезапно увидел знакомую девичью макушку, подскочил и побежал к ней. Впечатавшись в забор, он долго смотрел на девушку сквозь прутья. Он не помнил имени, но точно знал эту шатенку, ведь она невозможная и от этого – удивительная. Но не ее голос звучал не так давно в его голове. Доктор попытался до нее дозваться, но трудно это сделать, не зная имени. Правда, у него все равно получилось. Девушка остановилась и посмотрела на пациента психиатрической больницы с неким удивлением, мол, зачем он ее звал. Не было страха в ее глазах – лишь одно удивление, ведь нечасто случается идти мимо подобного заведения и чтобы душевнобольные звали ее. Но где-то в подсознании щелкнуло, и она обернулась на «невозможную девушку» и даже подошла поближе.
– Извините, мы знакомы? – спросила она у звавшего ее пожилого мужчины. Тот лишь улыбнулся и попытался дотронуться до нее, и почти было получилось, если бы не санитары, прибежавшие на крик. Они схватили старика и уволокли в больницу, оставив все как было. Девушка смотрела на то, как его забирают, а он оборачивается и счастливо улыбается ей да весело подмигивает. Этот старик не так прост и совершенно не сумасшедший – думала она и с каждой мыслью о нем все больше убеждалась в этом. Они никогда не виделись раньше, это первая встреча, но почему тогда его образ не отпускает ее? Уже у дома девушка поняла, что откуда-то ей известно его имя – Доктор.
Вообще, все теперь казалось слишком странным для Клары и в то же время знакомым. Сердце отдавало тупой болью о чем-то потерянном: такое обычно чувствуешь, когда сказка неожиданно обрывается, ведь кто-то вырвал страницу из книги, и тебе ничего не остается, как попытаться забыть эту историю. Но она ничего не забывала.
В больнице Доктору вкололи успокаивающее и заперли в палате. Ему было все равно, он даже не пытался сопротивляться, ведь был счастлив, что увиделся с кем-то из своего прошлого. Ночью ему снились удивительные сны об их приключениях.
Тем временем по коридору не спеша шла высокая статная женщина, ее каблуки стучали по плитке и нервировали медперсонал. Несмотря на столь позднее время, эта немного старомодно, но оттого не менее элегантно одетая гостья добилась своего и шла напрямик к своей цели – кабинету главврача. Ему выпала очередь дежурить сегодня. В дверь послышался настойчивый стук.
– Входите, – сказал он, мысленно стараясь предположить, кому из его пациентов стало хуже. Но вместо медсестры явилась совершенно другая женщина.
– Простите, но мы уже закрыты и не принимаем посетителей, – сказал он, но та не слушала его и расположилась на стуле напротив, показав всем своим видом, что правила не для нее.
– Мне нужен Доктор, – сразу потребовала она и пристально посмотрела на главврача.
– Мы не поликлиника, если вам нужен врач – обращайтесь туда, – вежливо ответил он внезапной гостье, но она лишь снисходительно улыбнулась в ответ.
– Не делайте вида, что не понимаете, о ком я говорю, мистер Фелс, – в ее тоне читались требовательность и капля угрозы, но она все так же продолжала улыбаться и вертеть в руках зонт.
– Мистер Смит сейчас отдыхает, все пациенты сейчас отдыхают, часы приема посетителей висят в фойе, – холодно сказал он и встал. – Пожалуйста, покиньте помещение и приходите утром.
Ее улыбка стала еще шире, но она не собиралась никуда уходить.
– Если я пришла в такое время, значит, мне просто необходимо увидеться с ним, верно, не так ли? – язвительно спросила она, взяла со стола чью-то карту и принялась ее листать. – Какой ужас, шизофрения: мистер Ян слышит у себя в голове барабаны и зовет себя Мастером, – прокомментировала она и глянула на врача. – Но ему всего лишь пятьдесят лет, это ничто по сравнению с тысячами лет этого кошмара, – ее голос звучал грозно. – Вы также можете разделить его безумие, мистер Фелс, и разделите, обещаю, если сию минуту не проводите меня к Доктору!
Врач тяжко вздохнул. Угрозы он слышал каждый день, равно как и проклятия, порой даже от родственников больных, но еще ни разу ему не было настолько страшно от подобных слов.
Он подошел обратно к столу и взял ключи от палаты мистера Смита.
– Следуйте за мной.
Женщина на сей раз покорно встала и пошла следом за мужчиной. На полпути к палате он вспомнил, что забыл поинтересоваться, кем она приходится пациенту, но та опередила его.
– Старая боевая подруга, – но мистер Фелс лишь удивился и собрался задать еще один вопрос. – Жена, – коротко сообщила она, но и этому объяснению врач не поверил.
Тихо отворив дверь в палату, он пригласил женщину внутрь. Голубые тона комнаты, странные круглые письмена на стенах и рисунки. Врач каждый раз удивлялся, когда навещал больного в палате, но женщина лишь коротко обвела взглядом комнату и обратила свой взор на Доктора. Вопреки ожиданиям, он не спал, а стоял у окна и смотрел на звезды.
– Мистер Смит, к вам посетитель, – после того, как больному присвоили имя, врач игнорировал прозвище «Доктор».
Мужчина обернулся и замер от удивления.
– Ну, здравствуй, мой милый друг! – ласково начала женщина. – Надеюсь, ты не забыл меня. Я Мисси! – она подошла поближе к нему и заглянула в глаза.
Доктор молча продолжал смотреть на нее, но никуда не пятился и вообще вел себя так, будто такое происходило не раз, а постоянно случались такие встречи.
– Ну почему ты не рад меня видеть? – кокетливо поинтересовалась она, опираясь на зонт-трость. – Я пришла забрать тебя из этого кошмара.
Внезапно вокруг исчезло все: врач, нехитрая мебель из комнаты, да и сама комната растворилась, оставив лишь синеву и круговые символы.
– Вот уж ирония бытия, – усмехнулся Доктор старому доброму другу и врагу. – Не я спасаю, а меня спасаешь ты… Мастер.
Глава 2
Регенерация не всегда приносила ему боль. Смена тела и обман смерти приносили некий дискомфорт, но не более. Теперь же все было иначе. Душа была изранена Войной Времени и поступком, завершившим ее. Не осталось ничего. Пустота внутри, и сам он казался пустым. Один во всей Вселенной, на его плечах лежали это бремя и вина. За все.
Солдат, завершивший эту войну, поклялся никогда не брать в руки оружие. И теперь ему стоило многих усилий продолжать жить дальше, с тяжким грузом на сердце. Победа оказалась слишком тяжелой, и цена была заплачена слишком высокая – уничтожение двух рас и планеты.
Доктор не знал, как быть теперь, ТАРДИС была поставлена на автоуправление, а сам он сидел в библиотеке среди книг. Не хотелось ничего. Он сотворил ту часть истории, которую теперь ненавидел. Фиксированная точка в этом чертовом мирозданье, и именно он создал ее!
Осуждал ли Доктор себя за это? Да… Пока боль еще так сильна, он не мог заставить себя улыбаться. Поэтому сидел, обхватив ноги руками, и смотрел в прекрасный резной потолок с фресками и галлифрейскими надписями. Он один, последний таймлорд, и как теперь быть? Не самый лучший ученик Академии, тот еще хитрый и шаловливый студент, который по иронии судьбы однажды оказался самим Лордом-Президентом! Потом солдат. Теперь кто? Просто потерянный ребенок? Или взрослый мужчина, потерявший все? Но он должен смириться с этой потерей и идти дальше. Людям нужен Доктор, даже если он сам не нужен себе. Значит, есть зачем жить дальше.
Внезапно ТАРДИС встрепенулась, и внутри произошло небольшое землетрясение. На Доктора с полки упала книга и ударила по голове. Он почувствовал себя Ньютоном, но не пошел изобретать, а наконец-то очнулся от своих горьких мыслей и посмотрел на место, где сидел, более осознанно и осмысленно, хотя и потерянно. Прогресс был на лицо.
Он посмотрел на «яблоко» и с удивлением отметил, что большей шутки, нежели само время или его неизменная Старушка, с ним никто не мог сыграть – «История Галлифрея», последнее издание. Доктор усмехнулся и огляделся по сторонам. Был слышен шум двигателей ТАРДИС, она словно подбадривала своего похитителя и говорила «давай, действуй».
Все еще в лохмотьях, Доктор прошествовал к большому деревянному столу с лампой и положил туда книгу. Затем принялся рыться в соседнем шкафу и искать ручку. Ему совершенно не хотелось вновь вспоминать события столь недавнего прошлого, но… Он просто чувствовал, что ему необходимо выговориться. Старая боевая подруга молча понимала его боль и сожалела обо всем, ведь там, на удивительной оранжевой планете с двумя солнцами, остались ее сестры. Но иного выхода быть не могло. Или война захлестнула бы всю Вселенную, уничтожив еще десятки рас, прежде чем решился бы ее исход.
Наконец-то Доктор нашел что искал. Старинная перьевая ручка с чернилами внутри. Золото бронзы сверкало в приглушенном свете библиотеки, а галлифрейские письмена сияли. Сев за стол, он еще раз осмотрелся по сторонам, просто так, для себя, лишь бы запомнить всю тишину библиотеки и ее покой, ведь свежие воспоминания могли утянуть его далеко в чертоги разума и выбираться будет слишком сложно.
Последняя глава в книге была написана еще до вторжения далеков, там царил мир и покой. Смахнув скупую слезу от воспоминаний о прекрасном прошлом, Доктор начал свою историю.
Далеки давно порывались вторгнуться на планету, но Повелители Времени сдерживали их. Доктор, как всегда, был увлечен своими путешествиями и прилетел на родную планету уже в разгар битвы. Другим, более жестоким и уже не Доктором. Предстал солдатом, который взял в руки оружие и сражался за мир на своей планете, за ее жизнь. Не было ничего, что бы его останавливало, и он сумел пойти на риск. Секретное оружие далеков оказалось у него в руках. Один, он один оказался перед выбором: активировать его и уничтожить все или попытаться изменить исход войны путем меньших жертв? Воин, не Доктор, оставался недолго вдали от сражений и все же не сумел на тот момент принять на себя этот грех. Требовалось сражаться дальше и отстаивать все. Далеки не простые перечницы, Даврос воистину безумен, раз создал таких ужасных тварей, которым чужды все эмоции, чувства, ведь они делают их слабее. Уничтожить – вот что они кричат вместо боевых кличей. Уничтожить – кричат они, когда больше нечего сказать. Уничтожить – кричит их общий разум! Уничтожить – с момента создания вложил в них это Даврос и абсолютное подчинение себе.
Доктор не раз встречался с ними, то было более-менее мирное время. Сейчас же Воин встретил свой дом в огне от лазеров и пушек. Галлифрейцы кричали от боли и страха, кто мог, тот брал в руки оружие и шел на фронт, чтобы никогда не вернуться.
Дети… невольные свидетели и безвинные жертвы этой бессмысленной и жестокой войны. Один мальчик вынес младших сестру и брата из своего почти разрушенного дома, а сам не успел спастись. Воин кинулся за ним, но не успел. В последний момент крыша здания рухнула, и мальчик оказался навсегда похоронен под обломками. А Воину только и оставалось, что проклинать Давроса, будучи бессильным что-либо сейчас изменить. Война Времени – фиксированная точка, невозможно изменить ее, а ведь так хотелось.
У него каждый раз болела душа от кровавых ран. Дети, женщины, старики… Все сражались в этой войне и приносили в жертву свои жизни. Даже Рассилон оказался бессилен перед таким врагом. Они брали количеством, Даврос слишком хорошо все продумал, ведь на место одного убитого, приходило три новых далека.
Чертовы создания.
В минуты тишины, когда прекращали палить из пушек и другого оружия для небольшой рокировки сил или переброски войска, Воин сидел вдалеке от всех и плакал от собственного бессилия. У него есть оружие, способное остановить эту войну, но тогда придется уничтожить две великие расы, совершить геноцид. Также волна уничтожения коснется и других рас, более мелких и менее значимых. Он не мог пойти на такой шаг. Не хотел слыть убийцей собственного рода. Он муж, отец, дед и, наверное, уже давно прадед, но в то же время его руки по локоть в крови невинных, погибших из-за его нерешительности. Он не мог и не хотел, но с каждый днем впадал во все большее отчаяние и понимал, что вскоре не останется ничего иного, как воспользоваться Моментом.
Отчаяние и безысходность мучили его несколько дней кряду, делая из него безвольного и отчаянного воина. Не было ни сил, ни желания мыслить дальше, глубже, быть самим собой, быть Доктором. Нет, Доктор не такой, он совершенно иной. Более светлый, спаситель, неспособный на убийство. Он же Воин – тот, кто пойдет на все и не будет особо заморачиваться. Но почему тогда по лицу текут слезы? Дети, женщины, такие же бойцы… От вида крови на их одеждах и коже, полученных ран и оторванных конечностей хотелось рыдать. Они еще сумеют регенерировать, поменять эти покалеченные тела, вернуть утраченные конечности, но вряд ли регенерация исцелит их души. Она не спасение, а лишь способ избежать смерти на время.
Глубоко в душе кровоточила рана, она не желала затягиваться и постоянно пульсировала, толкая Воина на определенные поступки и действия. Лишь чудом избежав прямого попадания и с ненавистью уничтожив врага, он как будто очнулся от пелены боя. Увидел все иными глазами. Боль и крики, смерть – все это из-за войны, и если ее невозможно избежать или предотвратить, то можно завершить. Исход иной, но гибель рас неизбежна. Они погибнут, и в то же время продолжат жить. Это Ад, из которого не будет выхода: время навсегда замкнется, и придется переживать каждый день одно и то же. Воистину ужасная участь, но она оставит иные расы в покое, позволит им жить.
Рискнуть? Ведь терять больше нечего, Воин не мог слышать больше детских рыданий, так глубоко запавших в душу. Но также не мог и уничтожить этих светлых созданий собственными руками. Оставался лишь Ад… Если он окажется бессилен, то Момент сумеет все исправить.
Воин понимал, что всю оставшуюся жизнь будет жить с этим непосильным грузом, корить себя в гибели иных и пытаться искупить грех в добрых поступках для других. Он изменится, и неизвестно, в какую сторону, ведь придется научиться жить дальше. Не будет больше дома, куда можно вернуться, не будет и кому его осудить. Он будет Последним Повелителем Времени. Тем, кто будет вершить судьбы по собственному усмотрению.
Эта идея была для него безумной, больше была свойственна извечному другу и врагу Мастеру, но… неимоверно пьянила. И будучи охваченным этими чувствами, глядя на мучения своих собратьев, сделал выбор.
Временной замок…
Никто и ничего больше не сумеет выбраться или пробраться. Вечная тюрьма и одновременно спасение. Когда Воин завершил свое дело, он бессильно рухнул рядом с консолью ТАРДИС. Он осознавал, что творил, но все равно ни с чем не сравнится та боль потери, которую он испытывал после завершения Войны Времени. Боль от новой регенерации спасла его от безумия…
Завершив описывать Великую Войну Времени, Доктор внезапно ощутил небольшое облегчение. Он не выражал там свои чувства, писал историческую сводку, но все равно стало легче. Ему вновь захотелось жить дальше.
Последняя точка была поставлена, и книга отправилась обратно на полку. Та история завершена, но пока есть на свете Последний Повелитель Времени – все продолжается.
Впервые за несколько дней, Доктор осмотрел, во что был одет. Не полагается быть так одетым Доктору, последнему Таймлорду, так почему бы не отправиться в гардеробную?
Будучи уже в лучшем настроении, он скептически смотрел на висящую на вешалках и лежащую на полках одежду. Кеды ему не хотелось надевать. Лучше туфли. Простая черная рубашка и брюки. А также куртка. Кожаная куртка. И все это ФАНТАСТИКА!
Пока Доктор выбирал себе новый наряд, за ним следили. Девушка-блондинка в лохмотьях и с пронзительным взглядом. Она улыбалась, глядя на воодушевившегося Доктора. И пользуясь тем, что он ее не видит и не слышит, произнесла:
– Галлифрей спасен, твои воспоминания неверны, Доктор.
Глава 3
Почему все так происходит? Постоянный шум барабанов в голове ни на секунду не умолкает. Даже во сне они преследуют его. Невозможно ничего с ними сделать, они отдаются в каждом шаге. Даже думать больно, все пропитано ими.
Слишком тяжело жить с такой ношей, но она преследует не первый год и не первое столетие. Постепенно безумие наполняет душу, и он становится тем, кого ненавидят, стараются держаться подальше от него самого и его злобных замыслов. Почему все так происходит? Ведь стоило забыть о своем бытии таймлорда, стать обычным человеком – и их не стало! Просто мигрень – и ничего больше? Почему? Почему?! ПОЧЕМУ?!
Нет, Мастер слишком вынослив, а ведь когда-то был Доктором. Он слаб перед безумием, слаб, потому что не может открыться, ведь ничего не хотел принимать внутрь себя. А пусти он в сердце безумие, жизнь стала бы намного легче и проще. Горизонт возможностей стал широк и безграничен, не требовалось мыслить лишь в одном направлении – месть не приносит ничего хорошего, но зато безумно радует сердца. Они еще способны чувствовать, но безумие поглощает все.
Доктор и сам не понял, как стал своим извечным другом и врагом, как разделились все понятия о добре и зле, изменилось мировоззрение. Ему хотелось большего, но власть не являлась предметом желаний. Он уже был Лордом-Президентом, правил каким-то там мелким народом и был богом, но все это не то.
Идти дальше. Изобретать неизведанное! Переступать черту и смеяться! Так сильно и громко, чтобы затмить этот чертов звук в голове. Четыре удара каждую секунду, каждую минуту, час, день, месяц и год!
О да, Мастер воистину силен, раз терпел все это, а Доктор не сумел пережить и сдался. Подобно вирусу, безумие распространяется по всему телу, покоряет разум. Но если Мастер давно исчез с горизонта, а Доктор только что умер, то что мешает взять его имя?
Доктор, нет, теперь уже Мастер, думал именно так. ТАРДИС вся содрогалась от мысли, что ее ненаглядный похититель теперь сотворит с нее. Нет ужасней участи, чем стать Парадокс-Машиной. Но если уже-не-Доктор захочет с ней это сделать, она не в силах противостоять ему. Мелкие пакости лишь немного притормозят его, но не более. И со временем придется смириться, стать равной ему и уже вместе творить совершенно иные дела, абсолютно противоположные тем, какие они творили прежде. Многие народы проклянут его, но мало кто узнает о прошлом нового Мастера. Он придумает себе иное.
Бывшие спутники ужаснутся, будут звать Доктора, а он не придет. И так будет со всеми. Расы поклонятся ему и одновременно проклянут. Нет больше спасителя миров, нет Пришествия Бури, Спасителя и иных прозвищ. Будет другое – Дьявол. А он будет лишь смеяться. Заливисто и громко, наслаждаться мучениями и своим новым прозвищем, ведь только он помнит, как говорил оболочке этого существа, что отрицает его существование и ни за что и никогда не признает. Жаль, что разум никогда не услышит о нем, черная дыра все поглощает и искажает. Теперь он Дьявол этой Вселенной! Он ее кошмар.
ТАРДИС держалась из последних сил и отказывалась работать Парадокс-Машиной, Доктор, ее Доктор, изменился не только внутренне, но и внешне. Наконец-то рыжий, но худощавый и высокий. Длинные волосы путались и мешались в работе, пришлось завязать их в хвост. Рукава простой рубашки были закатаны до середины, а на черных брюках красовались пятна от масла, кедам досталась солярка.
Старушка гудела, тряслась, но он был безжалостен и на сей раз слишком умен. Парадокс-Машина – дело прошлого, на этот раз хотелось чего-то оригинального. Совместив парадокс со временем, он получил нечто новое. Теперь ТАРДИС и сама не знала своих возможностей, а ее вор был доволен. Непредсказуемость новой машины лишь вдохновляла его, заставляла забыть о собственном безумии.
А вообще, вся эта история произошла внезапно. Тихий щелчок в подсознании, и когда он проснулся, в голове звучал бешеный ритм барабанов. Наученный горьким опытом своего верного врага, Доктор догадывался чьих рук это дело, но… Его свело с ума собственное безумие, отказ принимать две реальности одного и того же события. Плата за пересечение собственной временной линии или просто расплата за грехи прошлого. Четыре удара приведут его к смерти – сказали когда-то Уды, но кто знал, что это предсказание достаточно расплывчато и не может повториться. Двенадцатая регенерация, самая последняя, сводила с ума. Он подпустил слишком близко Клару, когда сам не являлся человеком. И это не единственная его ошибка, до невозможной девушки было множество других спутников. Он то и дело совершал ошибки и теперь должен был их исправить. Вирус, посеянный им самым, искупится лишь под действием такого безжалостного антибиотика, каким он стал сейчас.
– Ну что, Старушка, вперед! – довольно сказал Мастер и засмеялся. Ему понравились результаты его работы, понравился новый дизайн его старой подруги, который полностью соответствовал новому образу. Его ненаглядная Секси сдалась в руки мастера, как бы двусмысленно теперь ни звучало это слово, но копировать Кощея? Нет, он не настолько низко пал. Их безумие носит один характер, но результаты разные.
Консоль тихо прогудела, безвольно соглашаясь с таймлордом, но он был поглощен собой и ничего не слышал. В голове промеж ритма двух сердец прозвучали слова давно встреченного им далека – он хороший далек.
Почему-то такое часто происходит. Фраза из прошлого цепляет и морочит голову слишком долгое время, пока не находится решение проблемы.
Он хороший далек…
Слова звучали как приговор, ведь в последнее время Доктор-Мастер только и делал, что исправлял свои ошибки. Пацифист в прошлом упивался кровью в настоящем, не видя больше иных вариантов искоренения болезни. Только так, ведь время добрых уроков прошло. Настал черед для жестоких, которые запоминаются быстрее и намного лучше. Спаситель стал Уничтожителем, и эта слава навеки теперь закрепится за ним. Злые поступки запоминаются намного быстрее, нежели все те добрые дела, совершенные раннее.
ТАРДИС стала странно гудеть, Мастер оторвался от своих мыслей и посмотрел на экран сканера. В жилах застыла кровь, а сердца на миг перестали биться. Мертвая планета, обитель далеков – Скаро. Зачем они здесь? Парадокс-Машина не отвечает.
Планета мертва. Даже слишком, ведь была развеяна по космосу в виде пыли, так почему они здесь? Парадокс-Машина не в силах создать подобное, не может вернуть что-то из ничего. И это не карманная Вселенная, не иная реальность. Это все то же время, место и Вселенная. Он все тот же До… Нет, он теперь Мастер.
Клубы пыли поднимались с земли с каждым сделанным шагом, обувь давно покрылась пеплом, а легким было трудно дышать. Но он шел вперед, позабыв обо всем. Его тянуло куда-то, хотя вокруг ничего не было на много миль. Все уничтожено и разрушено. Отчего немного напоминало Трензалор. Но это не он, да и Скаро совсем не та, какой была в последний его визит.
Ноги привели к единственному уцелевшему зданию. Рядом со входом оказалась его Старушка, хотя Мастер точно помнил, где оставил ее. Нет, так не должно быть: ни этой планеты, ни безумия в его голове, а также мертвой Скаро! Таймлорд упал на колени перед входом и схватился руками за голову. Шум барабанов становился все невыносимей, он и так понимал, что зашел слишком далеко, но шум все не смолкал, и приходилось идти лишь дальше. Но физическая боль взяла свое и пересилила душевную. Ненависть отступила на задний план, а сам таймлорд чувствовал, как начинает гореть. С ним такое было уже однажды. Было ведь? Было, но при других обстоятельствах. Сейчас неоткуда взяться тому существу, оно исчезло, и радиация планеты не может предоставить ему пищи. Тогда откуда взялся этот жар?
Ты слишком хороший далек, Доктор.
Вновь прозвучали эти слова, и жар начал спадать. В ушах послышался шум барабанов, и Мастер начал приходить в себя. Словно ничего и не было, он сделал шаг вперед, вошел в здание, которое любезно отворило ему дверь, и понял, что выхода нет. ТАРДИС за стеной издала последние ободряющие звуки и затем стихла. Словно попрощалась со своим ненаглядным вором и стала покорно ждать результата. Она не просто так привела его на эту планету, сама Судьба предоставила новому Мастеру выбор, и сейчас самое время его совершить.
Шаги не отдавали эхом, и это было странным. Он шел вперед, и позади него смыкалась тьма. Ему постоянно мерещились звуки приближения далеков. Воображение играло с ним, кидало странные образы и постоянно норовило бросить в дрожь.
Но финал оказался слишком непредсказуем. После того как Мастер миновал комнату, он вышел в большой зал. Здесь не было никого, и внезапно послышался гул от материализации его ТАРДИС. Не может быть, ведь она осталась снаружи! Он только сделал шаг, как со скрипом отворилась дверь и показался он сам. Точнее, Доктор. Улыбчивый и кучерявый, в нелепой одежде и с улыбкой на пол-лица. Казалось, что он не видел его, хотя стоял всего лишь в паре шагов. Лишь Мастер протянул руку, Доктор с ТАРДИС исчезли. В голове снова усилился шум барабанов.
– Теперь ты можешь понять мое безумие.
Знакомый голос говорил из тени, сомнений не было – старый добрый Мастер, друг и неизменный враг Кощей.
Он выплывал из темноты, и вместе с его появлением головная боль усиливалась, Доктор-Мастер упал на колени и снова схватился за голову. К барабанам в черепной коробке добавились «хороший далек» и крики «УНИЧТОЖИТЬ». Образы прошлого проносились перед глазами, и лишь мягкое прикосновение друга привело немного в себя.
– Кем ты стал, Доктор? – спросил он, глядя тому в глаза.
Таймлорд молчал. Просто смотрел снизу и молчал. Все чувства смешались в одно, боль поглотила все. Опять. Безумие завладевало разумом.
– Ты не Мастер, не я. Но свой вирус искореняешь исправно, – сказал он слишком спокойно и властно. – Безумие полностью овладело тобой, спаситель, – последнее слово он произнес с насмешкой. – Куда теперь? Ты все мосты сжег, подчистил все следы, вирус уничтожен! – сделал он акцент на последнем слове и торжествующе посмотрел на своего заклятого друга.
Тот все так же стоял на коленях и покорно слушал.
– Ты больше не мой друг, Доктор, не мой враг. И даже не таймлорд, – в голосе Мастера звучала вселенская грусть. – Ты слишком хороший далек, и твое место здесь.
Он развернулся и ушел обратно в темноту. Послышался скрип открываемой двери, похожий на приветствие хозяина, за ним звук снятия с тормозов и дематериализации ТАРДИС.
Доктор-Мастер остался один. Он так и остался стоять на коленях, по его щекам текли слезы. Почему? Непонятно. Он не понимал или, точнее, не хотел понимать, отрицая все эти эмоции. Мастер, настоящий Мастер, был абсолютно прав.
Собрав все силы и эмоции в кулак, он встал. В голове стихли все образы, голоса и даже не стало слышно барабанов. Лишь одно слово стало звучать в ней и приносило удовольствие. Он хороший далек, и его место здесь, на Скаро.
Глава 4
– Джон, просыпайся, а то снова опоздаешь! – прокричал снизу женский голос, заставив мужчину с трудом разлепить веки. Как назло солнечный луч светил прямо на него. Пришлось быстрее просыпаться, хотя на это не было ни сил, ни желания.
Внизу послышался грохот и тут же горький плач. Среди всего этого шума был слышен голос жены, успокаивающей бедолагу. Видимо, опять разбросала игрушки и в очередной раз сама же на них наступила и упала. Не впервые уже, но все так же неприятно и больно. Следом за горьким плачем от ушибленного лба и локтя послышался другой, более высокий, как бы говорящий сам за себя – за компанию. Брат сестру всегда поддержит, особенно когда требуется поплакать.
Вообще, Джон с Розой не сразу решились на двоих детей, но были безумно счастливы их появлению. Это решительный шаг в этом трудном и сложном мире, ведь жена сидит в декрете уже несколько лет и вся забота о материальных благах лежит на нем одном. Также немало радовал факт личной жилплощади вдалеке от родителей Розы. Какими бы золотыми ни были тесть с тещей, их драгоценность намного увеличилась с расстоянием между их домами.
– Джон! – вновь позвала женщина, когда хор детских голосов смолк. – Мне хватает двоих детей!
Мужчина улыбнулся. Вот уж истину Роза говорит. Хотя порой так хочется побыть ребенком, а не взрослым человеком, работающим в крупной IT‑компании заместителем директора. Хочется подурачиться, порезвиться, даже помечтать о далеких мирах и галактиках с волшебными существами и… Но все это невозможно, ведь он взрослый человек с семьей. Мечты и фантазии уже не для него. Дети должны подрасти, ведь сейчас не смогут разделить с ним этих игр. Поэтому приходится быть скучным взрослым.
Когда Роза в третий раз собралась гневно звать мужа вниз, Джон как раз начал спускаться, отчего жена встретила его улыбкой, а не возмущением. Он поцеловал жену, а затем сына, которого та держала на руках. Маленький Джек потянул к папе ручки, требуя не столько внимания, сколько сменить маму на папу. Тут же выскочила из-за угла Сьюзен и поспешила тоже обнять отца. На лбу у девочки красовалась шишка, но это не мешало ее счастью. Роза лишь тихонечко про себя посмеивалась и незаметно делала памятные фотографии.
– Так, а теперь, детвора, дайте папе одеться, или я опоздаю на работу, – попытался отделаться от детишек Джон, но у него ничего не вышло. Есть одной рукой, придерживая второй сына, он уже привык, а вот к дочери на ноге – не очень.
Уже перед самым выходом, дети смирились с уходом папы и выпустили его из объятий. Джек, как всегда, заплакал, а Сьюзи пошла играть в зал, лишь бы не видеть, как он уходит. Роза поцеловала любимого мужа и закрыла за ним дверь.
Синяя машина заводилась плохо, да и тормоза почему-то издавали странные звуки, хотя были абсолютно исправны. Джон давно порывался поехать в ремонтную мастерскую, но каждый раз его что-то останавливало. Машина работала исправно, кроме пары мелких деталей. Но ни ему, ни жене они не приносили дискомфорта и не бесили, придавая их Старушке некий шарм.
На работе вновь был завал. А ведь кажется, будто айтишники ничего толком не делают, кроме как сидят за компьютером. Джон был бы рад, окажись все это правдой, но – увы, на самом деле лишь сказки для малышей.
– И как ты только справляешься с такими микросхемами, кучей проводов и какой-то одной отверткой, Джон? – спросил неожиданно подошедший коллега, когда мужчина копался в компьютере. Техника слушалась его беспрекословно, и в компании за ним давно закрепилось звание мастера на все руки, ведь других людей, которые могли собрать из мусора конфетку, никто не знал.
– Просто ловкость рук и никакого мошенничества, – сказал он и наконец-то вылез из-под стола. Система легко запустилась, чем вызвала удивление у коллеги. Вот так всегда. Интуиция и золотые руки Джона – и все будет работать, того и гляди, скоро сам станет главным, да и директору уже скоро на пенсию, хотя хватки не теряет, но прекрасно понимает, что Смит талантливей.
Компьютер работал прекрасно, и вскоре все завалы исчезли, стоило ему взяться за работу. Странное дело, но коллеги по работе скорее брали с него пример, нежели завидовали. Эдакая идиллия, отчего порой казалась даже нереальной. К счастью, лишь казалась. Хотя однообразие жизни начинало угнетать, улыбаться хотелось, лишь глядя на семью, обнимая жену и детей. Его тянули фантастические книги про другие миры, яркие сны лишь подливали масла в огонь. В один из дней появилось желание писать книги о своих путешествиях в снах, но не было уверенности. Так что Джон продолжал сомневаться и наслаждаться своей любимой работой, делая вид, будто все в порядке. Зато дома он выпускал свою фантазию на волю и рассказывал дочке удивительные сказки на основе увиденных снов. Синяя машина времени, большая внутри, чем снаружи, и удивительный путешественник во времени со своими спутниками, не раз спасавший людей. Причин для спасения хватало: катастрофы, нашествия инопланетян – люди сами не осознавали, что творят и что на себя накликают. Но в большинстве случаев это были вторжения иных рас или же спасение в далеком космосе нуждающихся в этом. Другие планеты, миры – его синий корабль времени и пространства мог оказаться где угодно.
Роза слушала каждый вечер сказки мужа и сама будто оказывалась там, рядом с тем чудесным путешественником во времени, который выглядел так же, как и он. Но не могла и представить, что, случись такое на самом деле, сумеет бросить семью или, того хуже, любимого мужа. А тем временем, Джон рассказывал Сьюзи о чудесной планете Полночь и странном существе, которое желало найти выход и вселялось в людей. Сказка получалась немного страшной, но конец вышел хорошим. Его главный герой просто остался в легком недоумении, но добрая спутница, рыжая девушка, помогла ему справиться с этими странными чувствами.
Стоило Сьюзи дослушать сказку, как сон тут же взял ее в свои объятия. Она улыбалась, значит, снилось что-то прекрасное. Джон еще немного посидел у кровати дочери, размышляя о том, откуда берет все эти удивительные истории, но ответа так и не нашел.
Роза ждала его в гостиной, Джек тоже уже спал, теперь у них есть время побыть только вдвоем, без детей.
– Ты рассказываешь удивительные истории, почему не запишешь их? Ты мог бы написать книгу, и она пользовалась бы спросом, – тихо сказала Роза, обняв мужа. Ее белокурые волосы рассыпались по его плечу.
Джон прижал ее покрепче к себе и принялся машинально поглаживать ее руку.
– Не знаю. Отговорки, что не хватает времени, слишком дурацкие, правда? – он посмотрел на жену, и она улыбнулась ему в ответ.
– Я могу записывать истории, пока ты укладываешь Сью, – предложила она, но получила лишь отрицательный ответ.
– Нет, я должен сделать это сам, – отрезал он. – Не знаю почему, но чувствую именно так.
Роза лишь улыбнулась и затем поцеловала мужа.
– У тебя все получится, Джон!
После того разговора, Джон долго не мог уснуть, даже овцы не помогали. Полежав еще немного в постели, мужчина встал и включил компьютер. В вордовском документе он не сумел набрать ни строчки, слова не хотели записываться в электронную тетрадь. Пришлось взять ручку и бумагу. Слова будто сами находили выход, и вскоре целая тетрадь оказалась исписана. За окном начинало светлеть. Когда хотя бы одно приключение таинственного путешественника во времени и пространстве получило жизнь на бумаге, Джон сумел заснуть.
На этот раз ему снилось не путешествие, а смена одного лица на другое. Таймлорд, который почему-то выглядел, как он сам, прощался со своими прошлыми спутниками. Многие не видели его, но успели почувствовать. Кое-кому он спас жизнь ребенка, а к кому-то пришел слишком рано. Почему-то эта беловолосая девушка, которая удивилась странному мистеру и пожелала счастливого нового года, была слишком сильно похожа на его Розу. В тот момент по лицу таймлорда потекли слезы. Джон чувствовал всю боль этого мужчины, его нежелание уходить, отрицание неизбежного, и пока он был способен терпеть всю эту боль от полученной радиации, сдерживая свое тело от распада, как можно дольше оттягивал этот момент.
Но все же от неизбежного уйти невозможно, ему пришлось умереть. Это произошло в глубине его машины для перемещения в пространстве и времени, возле консоли управления. Золотистый луч света окутал тело, чтобы ярко вспыхнуть, разлететься на тысячи частиц и затем вновь собраться воедино. Когда свет померк, в костюме и кедах стоял уже совершенно иной мужчина, и не рыжий. Ведь путешественник так хотел быть одним из обладателей огненных волос. Затем произошло вполне ожидаемое – машина перегрелась из-за выброса энергии, и путешественнику пришлось срочно пытаться ее стабилизировать. Джон проснулся, когда машина приземлилась во дворе чьего-то дома. На его глазах были слезы, ведь ему от всей души было жаль своего путешественника во времени, но незримый гость мог лишь наблюдать.
Роза не спрашивала, почему ее муж плакал во сне и бормотал, что не хочет уйти – сам расскажет, когда посчитает нужным, в сказке детям или же запишет на бумаге. Не стоит лишний раз заставлять его переживать увиденное.
Спустя год, Джон Смит стал главой своей компании, а также писателем, чьи книги пользовались спросом. Он писал о фантастических приключениях Доктора на его машине ТАРДИС. Книгами зачитывались взрослые и дети, писательский слог был прекрасен, и никто не мог оторваться. Единственное, что немного омрачило радость фанатов, – рассказ о жизни путешественника во времени с самого начала. Беловолосый старик с удивительно молодыми глазами оказался не таким популярным, как старик в молодом теле – его девятое и десятое воплощения. Иногда на презентациях у него спрашивали, почему Джон решил писать о путешествиях во времени, откуда пришел этот образ и почему Десятый Доктор так поразительно похож на автора, неужели писал с самого себя? Джон не отвечал и лишь улыбался, ведь не мог объяснить все это логически, а говорить правду было немного неудобно.
– Для кого подписать книгу? – спросил на пресс-конференции Джон, когда на его столе в очередной раз появилась книга его авторства. Цикл рассказов о Десятом Докторе, его любимая часть, как он сам говорил.
– Джону Смиту, – произнес знакомый до боли голос, и писатель-айтишник поднял взгляд на молодого человека, стоявшего перед ним. Если бы он не знал, что единственный ребенок в семье, то подумал, что это его брат. Перед ним стояла его копия, только без очков. Темные волосы взъерошены, отчего мужчина смахивал на встрепанного воробья, костюм под кеды и сверху этот длинный плащ в пол. Либо слишком хороший косплеер, либо же он сошел с ума. Молча подписав книгу, как и просила копия, Джон протянул ее.
– Вам не кажется, Джон Смит, – сказал Доктор. – Путешествия во времени реальны. Я это ты, а ты это я. Но мы живем в разных реальностях, где ты человек, а я таймлорд, чью жизнь ты видишь во снах. И твоя жизнь намного лучше моей, ведь ты счастлив с Розой.
Никто не слышал его слов, все были заняты своими делами. Джон подписал еще несколько экземпляров книг, а потом направился домой. В его голове все еще звучали слова Доктора. Уже дома, когда его встретили жена и дети, Джон понял, отчего таймлорд так сказал. Путешествия во времени – это прекрасно и удивительно, но его жизнь полна не меньших приключений. Да и счастья. Ведь это прекрасно, когда есть куда возвращаться, когда есть к кому возвращаться. Именно это место он и называет домом. А Доктор… Его дом навсегда закрыт для него. Галлифрей не уничтожен, а спрятан в карманной Вселенной. Но – увы, он никогда не узнает об этом. Таков его фатум.
Глава 5
Всюду слышались скрежет и дурное бормотание. Кто-то постоянно кричал, а кто-то молчал. Здесь все сошли с ума, и каким образом он очутился здесь – загадка, хотя вполне объяснимая. Ошибок не может быть, они исключены. Далеки ломаются, и их ссылают сперва в заточение в самые низы, а уже потом отправляют в пристанище далеков и навсегда забывают. Это тюрьма и одновременно планета для безумия. Все кричат одно и то же, никто не думает, идут за тем, кто сильнее. Так образовываются стаи. Слишком много агрессии и безумия, слишком много всего, чего могло не быть. Нанооблака, изменяющие всех живых существ, которые туда попадают; даже сами далеки, несмотря на броню, блокирующую многие излучения и радиацию, под воздействием времени оказываются бессильны. Нанооблака, излучения, радиация – все это наваливается скопом на без того обезумевшего далека и уничтожает его личность.
Это Ад, просто Ад, для пока еще живых, но стоит пробыть там, и глазом не успеешь моргнуть, как погибнешь. Личность умирает медленно и мучительно. Невозможно противостоять лишь по велению одной воли. Она слаба перед излучениями, нужна броня. Но не такая хрупкая, как эта.
Синий далек пока еще сидел в своей камере на Скаро и думал о побеге. Его манило все, что хоть как-то связывало его со свободой. Почему его заточили здесь? По ошибке, определенно по ошибке, ведь он похож на остальных, ничем таким не выделялся, хотя постоянно попадал в приключения. И выходил сухим из воды. Помимо событий последней пары лет он не помнил ничего более. Хотя далекам и не свойственно предаваться воспоминаниям, но память редко когда подводила их. Здесь же все иначе. Он чувствовал себя немного другим, но понял это, когда попал сюда, в место, где либо сходишь с ума, либо виноват в поломке, или же, когда твои действия посчитали неверными и дали время на раздумье.
Зато можно много думать. Думать самому, а не коллективным разумом, ведь большую часть времени проводишь именно в команде. Но вряд ли это время можно назвать счастливым моментом или стечением обстоятельств, ведь мысли постепенно начинают сводить с ума.
Далек считал дни, проведенные в тюрьме, и до сих пор был уверен в своей адекватности. Мысли и воспоминания – все смешалось воедино. Но, в общем, он оставался адекватнее остальных. И так казалось не только ему. Безумным глазом сокамерники смотрели на него и сторонились, бормоча под нос слова уничтожения и какие-то непонятные булькающие звуки с отрывками одного непонятного слова. Кто такой этот «до»? Буква «К» звучала в изобилии и наравне с «Р». Впрочем, бредни сошедших с ума не интересовали синего далека.
А еще ему снились сны. Красивые, яркие и красочные! О путешествиях во времени и пространстве. Ему снились погибшие цивилизации и уничтоженные планеты. Было поначалу непривычно видеть оставшиеся в живых расы, ставшие рабами великой Империи Далеков, свободными. Они кардинально отличались от тех представителей, которых часто видел синий далек. Нет подавленности и обреченности, в глазах или, если тех не было, в чем-то другом пылала жизнь. Живые – вот самое подходящее описание для них.
Также во снах незримо присутствовал путешественник, владелец корабля, с помощью которого совершались путешествия во времени и пространстве. Далек ни разу не видел его, но чувствовал. В голове звучали разные голоса этого путешественника, но сам он был одним. Много лиц, воплощений, имен, но смысл неизменный.
Еще до его заточения среди молодняка ходило множество сказаний о существовании этого путешественника во времени, будто он до сих пор жив. Но Даврос и черные далеки быстро пресекли все это на корню. Доктор мертв – так заявил император и больше никогда не возвращался к этой теме. Она приносила ему боль, это было видно невооруженным глазом любому, но никто не говорил и никак не показывал этого. Запрещенная тема. Еще одна из множества, но от этого легче не становилось.
Вообще, если брать по естеству, то далекам несвойственно обсуждение запретных тем и всего, что попадало под запрет. Тех, кто отваживался и нарушал закон, считали бракованными или сошедшими с ума. Синий далек долго скрывался, но на него донесли, и вот он очутился в камере предварительного заключения. Несмотря на его довольно молодой возраст, его увлечения считались ненормальными для высокоразвитого общества, а изучение почти что запретных тем и одной личности вымершего народа послужило главной причиной для его заточения.
Послышался скрежет открываемой двери. Синий далек, а вместе с ним и остальные осужденные, встрепенулись и обратили взоры на неожиданного посетителя. Это оказался Каан. Он редко спускался в подземелья, все же эксперименты сказались на его разуме, но хуже от этого он не стал. Лишь более эмоциональным и чувствительным. Но при всем этом оставался прекрасным солдатом. Как всегда бывает во время посещений, нежданный гость ездил вдоль камер и смотрел на заключенных. Некоторые бросались, кто-то пытался выстрелить, узрев в посетителе врага, но, увы, оружие было демонтировано, и им оставалось лишь уничтожать в своем воображении. Синий далек отошел подальше к стене и продолжил рисовать черточки. Это третий случай, когда столь высокий по своему положению в обществе далек спускался сюда, и все равно ни единого слова не было сказано им. Он что-то искал, но каждый раз не находил. Снаружи, когда двери закрывались, но оставалась щель, стражники спрашивали, что он ищет, но внятного ответа не получали. Искать сердцем или нутром? Как это? Никто не понимал и не знал, и лишь синему далеку было интересно, но возможности изучить этот феномен не было возможности. Заключенные, ждущие своей транспортировки в Пристанище, не имеют ничего. Они похожи на мусор, который жалко уничтожать, и поэтому его выкидывают на помойку.
Неожиданно Каан остановился напротив камеры, где сидел синий далек, и уставился на него своим глазом. Мурашки побежали по телу, внутри, под броней, все съежилось от этого пристального немигающего взгляда. Если бы это было видно, то он бы еще и съежился, но вместо этого лишь остался стоять в своем углу.
– Ты, – нарушил свое молчание черный далек и указал на него манипулятором. – Ты не далек.
Последняя фраза казалась полным бредом, особенно от Каана. Синий заключенный не мог быть никем другим, кроме как представителем этой расы. Броня, в которую заключено его нежное тельце, способности далека, разум и ход мышления. Нет сомнений, он далек, один из представителей высшей расы! Хоть в этот момент и находился в заключении.
– Ты иной, – снова повторил Каан и приблизился к решетке. – Внешность далека, но совершенно другой внутри.
Синий далек сжался и отступил немного назад, пока не впечатался в стену. Дальше идти было некуда. Сокамерники обступили его и принялись слишком странно смотреть. Отломанные манипуляторы с пушками то и дело норовили его потрогать или уничтожить. В голове появилось слишком много гула от произнесенных безумцами слов. Среди них удалось уловить обрывки чего-то вразумительного, но по-прежнему достаточно безумного.
– Мышление отличается, поведение в стрессовых ситуациях нетипично, невыполнение четких инструкций по поводу разных случаев, – он отодвинулся от решетки. – Ты не далек.
Последние слова звучали, как приговор. Внутри у синего далека сердце бешено забилось, и появился странный барабанный такт. Такое чувство, что ему сказали в глаза правду, о которой он догадывался глубоко в душе, но даже так не знал до конца. Быть другим, и при этом всем не выделяться из общества, и все же в конце потерпеть крах, и оказаться здесь, в шаге от заточения в безумном месте.
– Кто я? – спросил у пустоты синий далек, ведь Каан уже успел покинуть помещение. Все тот же звук, похожий на барабаны, продолжал бить по ушам, в такт бегущей по жилам крови.
Кто он? Синий далек впервые задумался об этом, но так и не сумел прийти к чему-либо. Внешне – представитель высшей расы, внутри… Он был потерянным существом.
Последующие дни прошли в раздумьях, но так ни к чему далек и не пришел. Внутренне ощущать себя другим существом, когда внешность говорит о принадлежности к великой расе. Он помнил всю свою жизнь, кроме появления на свет, ведь это не в его силах. Помнил годы обучения и то, как жаждал знаний и лишнюю минуту просиживал в библиотеках Великой Империи Далеков! И тут оступился, дал повод для подозрений и тюрьмы. Превосходный ум оказался в заточении, но не сошел с ума? Откуда столько совпадений и при этом полное отсутствие какого-либо желания побольше изучить ту странную личность по имени Доктор? Нет и не было, даже в мыслях. А ведь он тот, кто сотни раз рушил планы Давроса и пытался ему помешать осуществить свою затею. Последний из рода, который сам уничтожил свою планету и тем самым завершил Великую Войну времени, погиб от руки того, кто создал сильнейших соперников для таймлордов.
Таймлорд…
Да, Доктор был им, и у него была синяя машина времени. Синяя, как и он сам.
Внезапно далек встрепенулся, очнулся от своих размышлений и посмотрел на все вокруг иными глазами. Он не оступился и даже не сделал какую-либо ошибку в своей карьере лучшего далека. Нет, все обстоит иначе.
Нет странных часов, но есть в памяти такая дверца, куда он даже не додумывался заглянуть. Старинные письмена и интересные рисунки, чертежи и прочее – были изображены на двери. Синий далек был любопытен, но в чертогах своей памяти не заходил туда. И сейчас настал именно тот самый момент, когда стоит очутиться там.
Когда конвоиры пришли в тюрьму за далеками для отправки их в Пристанище, то увидели совершенно иную картину. Все камеры оказались открыты, но заключенных в них не было, даже поблизости. Тишина царила в помещении, и лишь когда дошли до самого конца, увидели кучу убитых. Все они в разной степени оказались сломаны и покорежены, мягкие тела далеков были вытащены из брони, и их останки разбросаны по полу. На вершине стоял синий далек. Он высокомерно смотрел на своих конвоиров и братьев в прошлом. Не имея возможности объяснить, откуда взялся страх, далеки отступили и стали пятиться назад. У них не было инструкций на случай такого развития событий.
– Глупцы, все равно ваша эра подходит к концу, – прокричал им вслед синий. – Слишком долго существовала непобедимая империя! Ваше время прошло, теперь настал черед таймлордов!
Безумный смех разнесся по тюрьме на Скаро. Далек и вправду оказался безумцем, но лишь каким был при жизни.
Мастер…
Синий далек оказался последним таймлордом Вселенной.
– Что ж, мой милый Доктор, теперь настал твой черед вернуться, иначе мне будет слишком скучно, – прокричал он на полной громкости и безумно захохотал.
Где-то в Прибежище черный далек очнулся от своего безумного бормотания и впервые вышел на поверхность посмотреть на звезды, которых осталось слишком мало. Иссиня-черное небо не радовало глаз, но стоило появиться на нем синей точке, как воспылала надежда. Из глубин сокровищницы Давроса старая боевая подруга вернулась в строй и явилась к своему ненаглядному вору.
Начинался закат эры Великой Империи Далеков.
продолжение в комментах