Название: История ничему нас не научит
Автор: Sexy Thing
Бета: troyachka, Sexy Thing
Иллюстратор(ы): Ызарга
Персонажи/Пейринг: Одиннадцатый Доктор/Ривер Сонг, ОМП/Элла Свенсон
Дисклеймер: Все персонажи и вселенные принадлежат правообладателям, автор выгоды не извлекает
Тип: гет/джен
Рейтинг: R
Жанр: приключения, драма, ангст, херт/комфорт, романтика
Размер: макси, 59 824 слова
Саммари: Еще не до конца оправившись от потери Эми и Рори, Доктор получает сигнал бедствия от старого друга. Забрав с собой Ривер Сонг, он отправляется на помощь, не зная, что в ТАРДИС прячется незваный пассажир…
Примечания: 1. Фик написан на Big Who Bang 2016
2. Кроссовер с фильмом «Ковбои против пришельцев» (ознакомление с фильмом, каким бы бредовым он ни был, приветствуется для понимания отсылок и сюжетных поворотов, но не обязательно);
3. Таймлайн для Ривер – перед эпизодом «Время ангелов», для Доктора – после эпизода «Ангелы захватывают Манхэттен», для Эллы – до событий фильма;
4. Персонаж Альтос был создан в опубликованном автором на Однострочниках драббле, входящем ныне в цикл «Рождественские истории»;
5. Некоторые нераскрытые факты канона «Ковбоев против пришельцев» автор дополнял своей фантазией и ни за что не отвечает;
6. При описании танка автор нагло взял за основу танк «Мако» из трилогии компьютерных игр «Mass Effect», исключительно из неубывающей ностальгии.
Предупреждения: Насилие, телесные раны, смерть персонажей.
Ссылка на пост иллюстраций: bifwhobang.diary.ru/p209021716.htm
Ссылка на скачивание: fb2 | doc
«Не может жизнь по нашей воле течь.
Мы, может статься, лучшего хотим,
Но ход событий не предвосхитим».
У. Шекспир «Гамлет, принц датский», акт III, сцена 2.
«Sooner or later just like the world first day.
Sooner or later we learn to throw the past away.
History will teach us nothing».
Sting «History Will Teach Us Nothing».
Мы, может статься, лучшего хотим,
Но ход событий не предвосхитим».
У. Шекспир «Гамлет, принц датский», акт III, сцена 2.
«Sooner or later just like the world first day.
Sooner or later we learn to throw the past away.
History will teach us nothing».
Sting «History Will Teach Us Nothing».
Пролог
Незваные гости
Солнце моргнуло, пропуская мимо себя огромную металлическую массу, окатившую пустынные земли Лара утробным ревом двигателей. Если бы кто-нибудь оказался поблизости, этот звук показался бы ему рычанием чудовищного голодного зверя, готового разорвать мир на куски. Так и случилось со случайно забредшим в это несчастливое место человеком, застывшим в стороне, сжимая в руке поводья высокого худощавого оседланного зверя, напоминавшего помесь ящерицы и коня: худые ноги его оканчивались вместо копыт ступнями с четырьмя длинными когтистыми пальцами, впивавшимися в песок, широкий покрытый чешуей хвост свисал до самой земли, резко сужаясь к концу, а на узкой беззубой голове с тонкими щелками-ноздрями и жесткими гребнями, заменявшими гриву, сидели желтые глаза с вытянутыми черными зрачками.
Человек – если его можно было так назвать – был странен под стать своему скакуну: все его тело покрывало пламя, и оно мерцало и бесконечно меняло форму, словно он пылал. За красными, коралловыми и оранжевыми всполохами виднелись, однако, тонкие черты лица, коротко подстриженные волосы и желтые глаза. Одет он был в длинный рабочий комбинезон, перетянутый широким поясом со множеством карманов и ремней для инструментов, которые, тем не менее, сейчас были пусты. То и дело вспыхивавшее пламя делало его тело прозрачным, а затем вновь плотным: человек был соткан из огня.
Кроме них в тихой долине, покрытой оранжево-серыми скалами, сухими колючками и рыжим песком, не виднелось больше никого, кроме ящериц. Лишь вдалеке, за горизонтом жители крошечного городка в три-четыре десятка домов, возможно, услышали донесенный ветром рокот, который вполне мог бы быть надвигающимся песчаным штормом.
Многие космические путешественники сказали бы, что никогда в жизни не видели ничего подобного, и это была бы правда: огромный космический корабль, опускавшийся на забытую всеми богами шахтерскую планету на окраине Вселенной, редко появлялся в мирах, в которых его могли опознать. Больше всего он был похож на великолепный небоскреб, собранный из прямых и ровных линий, с редкими отверстиями и окнами, цельный, словно выточенный из иссиня-черного камня. С оглушительным грохотом он приземлился, и землю встряхнуло. Сухая почва треснула и разошлась под тяжестью этой махины. Испугавшись громоподобного шума и дрожащей почвы, четырехлапый зверь с утробным скрипучим криком встал на дыбы. Юноша с трудом оторвал изумленный взгляд от корабля и повернулся к скакуну, пытаясь его успокоить, выкрикивая слова на непонятном языке, которые, впрочем, все равно потонули в грохоте. Однако зверь не слушал. Опустившись на передние лапы, он истерично подскочил вновь и, вырвавшись, с силой оттолкнулся мощными задними лапами и побежал назад, в маячивший на горизонте город, дернув поводья, запутавшиеся у человека в руках. Потеряв равновесие, тот упал в песок. Нижняя часть башни нырнула внутрь, все глубже и глубже уходя под землю, и вскоре лишь треть ее оставалась на поверхности. Поднятый двигателями и тряской ветер взметнул красноватый песок, засыпая все вокруг толстым слоем. Башня наконец остановилась, и раскаты грома, порожденные ее движением, замерли, зависли в воздухе, тихо перебираемые эхом в недалеких горах.
Почти мгновенно от поверхности корабля отделилось несколько теней, и в голубое безоблачное небо Лара вспорхнули истребители, больше всего напоминавшие гигантских насекомых. С тихим жужжанием двигателей они промчались над опаленной беспощадным жарким солнцем землей, и десяток их крыльев сверкнули в солнечных лучах. Они пронеслись над пустыней, направляясь к ближайшему городку, и жуткая, сверхъестественная тишина повисла над долиной. Никто больше не покидал корабля, и никто в него не заходил. Ветер, словно не замечая перемены в обстановке, мерно покачивал сухие ветки колючек, поднимал оранжевый песок, закручивая его в маленькие торнадо. Юркая ящерка метнулась в сторону, оставляя в пыли след сдвоенного хвоста, и, быстро, тревожно обернувшись вслед исчезнувшим за горизонтом кораблям, ринулась прочь и забилась под камень.
Вскоре вдалеке родился уже знакомый звук. Жужжание приближалось, и вместе с ним нарастал крик – нет, крики. Крики людей, которых удерживали под брюхом кораблей огромные металлические клешни, обернувшиеся вокруг человеческих тел, словно сети: от плеч до колен. Свет окружал жертв, неяркий, красновато-коричневый свет, который мерцал, переливался, бесконечно меняя форму, словно их окружало пламя. Не обращая внимания на перепуганных пленников, машины плавно и даже грациозно вспорхнули вверх и исчезли где-то в недрах гигантского корабля. И снова повисла тишина.
Невысокая дюна в сотне метров от башни зашевелилась. Куча песка, унесенного со своего привычного места во время посадки корабля, поднялась, и из нее показалась голова. Юноша встряхнулся и закашлялся, потирая ушибленную во время падения поясницу. Несколько мгновений он сидел на земле, с ужасом глядя вверх, – туда, где скрылись чудовищные машины, – а затем, оглянувшись на место, из которого они вернулись, словно осознав, где они взяли пленников, вскочил на ноги и ринулся назад. Ветер на бегу трепал окружавшее его пламя, смазывая черты и превращая его в огромный шар красноватого света. Он бежал несколько минут, несколько десятков минут, но не выдохся, и, лишь достигнув границы города, резко затормозил, подняв в воздух облако пыли.
Маленький город – не больше сорока деревянных домов, выстроенных в два ряда один рядом с другим вдоль широкой дороги, – выглядел так, словно его потрепала песчаная буря. Большие вывески, болтавшиеся на цепочках у салуна, церкви и ратуши, теперь лежали на земле, разбитые и опаленные. Опустевшие цепочки одиноко качались на столбах. Улица повсюду была засыпана битым стеклом и дымящимися ошметками дерева. Люди – такие же, как прибежавший человек, – оттаскивали в сторону тела горожан, чье пламя начинало медленно угасать, а испуганные, искаженные черты лица слишком ясно говорили о том, что было слишком поздно.
Впрочем, подумал он, если вовремя накормить городское Пламя, у них оставалась еще небольшая надежда.
От одного из домов отделился человек и, хромая и опираясь на длинную трость, двинулся прямо к юноше. Его пламя слабо подрагивало, то умирая, то загораясь вновь, будто не решаясь, в каком состоянии ему лучше остаться. Желтые глаза старика были бледны, словно подернуты пеленой.
– Ферраноренталар! – воскликнул старик, приблизившись и коснувшись его плеча дрожащей рукой. – Где ты пропадал? Мы боялись, что потеряли тебя вместе с другими.
Ферраноренталар огляделся, заметив еще несколько жителей Ренты, направлявшихся к нему со слабыми улыбками радости и облегчения. Среди них он увидел и девушку с длинными прямыми волосами и глазами странного серо-зеленого цвета. Свою невесту. Он вздохнул с облегчением.
– Мой ящеролиск ушел из загона, Золаноренталар, – ответил он, повернувшись к старику, все еще не отпускавшему его плечо, и повторил его приветственный жест. – Я отправился искать его и забрел в пустыню, но он убежал, испугавшись грохота.
– Случилось нечто ужасное, – проговорил кто-то из подошедшей толпы. Пламя каждого из них дрожало, отражая страх, беспокойство, непонимание. – Явились чудовищные корабли, налетели словно буря. Они убили нескольких из нас и похитили других.
В голосе говорившего послышались слезы.
– Мы не знаем, куда их унесли, – проговорил Золаноренталар, глядя куда-то вдаль, видимо, туда, куда улетели корабли.
– Я знаю, – сказал Ферраноренталар, и все глаза немедленно повернулись к нему. – Я видел их. Огромный корабль величиной с шахтерскую гору приземлился в пустыне. Он зарылся в землю, словно пустынная крыса, и наших унесли туда. Мы должны освободить их!
Он было рванулся в город, к ратуше, где хранилось оружие, но твердая и неожиданно сильная для пожилого возраста рука Золаноренталара остановила его, схватив за плечо.
– Постой, юноша. Мы сделаем все, что будет в наших силах, но этого недостаточно. Наше оружие… не справилось с пятью их кораблями. – Ферраноренталар заметил: и в самом деле, несколько человек в окружившей его толпе сжимали в руках винтовки, и датчики показывали, что заряда почти не оставалось. – Нам нужна помощь.
– Чья помощь? – нетерпеливо уточнил другой юноша из толпы. – Мы слишком далеко от Империи, нас всех заберут прежде, чем они прилетят на помощь.
– Есть тот, – с таким же нетерпением, словно обращаясь к неразумному и надоедливому школьнику, парировал Золаноренталар, – кто сумеет прибыть раньше. Элланаренталар! – Из толпы выплыла девушка с зелеными глазами. – Принеси мой золотой медальон.
Она с готовностью кивнула и, развернувшись на пятках, ринулась прочь. Ферраноренталар не смог удержаться и с восхищением проследил за ее грациозной походкой.
– О ком ты говоришь, Золаноренталар? – спросила пожилая женщина, стоявшая в стороне. Пламя ее было угасшим и серым, а на щеках виднелись дорожки от мгновенно высохших слез.
– О легенде, Аммаларенталар, – ответил старик, вновь устремляя взгляд куда-то за горизонт. Но в этот раз уже не вслед улетевшим глайдерам – в этот раз, казалось, он смотрел куда-то сквозь небеса, в бесконечную даль космоса, лежавшую за пределами атмосферы иссохшей планеты. – О легенде по имени Доктор.
Глава 1
Переполох в Стормкейдже
Сирена взвыла так внезапно и громко, что заглушила даже сотрясавшие стекла раскаты грома за окном. Несколько запоздалых сменщиков дернулись, как от удара, испуганно воззрившись на разрывавшийся оглушительным воем громкоговоритель, а затем, переворачивая стаканы и подносы, сорвались с места и исчезли в дверях.
Только один человек не пошевелился и даже не дрогнул, продолжая спокойно доедать свой ужин. Ему не нужно было бросать свое занятие, нестись по сети одинаковых коридоров на несколько этажей ниже, проталкиваться сквозь толпу ошарашенных людей в черной форме для того, чтобы понять, что случилось. Время и дата на наручных часах говорили ему все, что было нужно.
Для кого-нибудь другого эта дата ничего не значила. Черт, да она мало что значила даже для большинства людей в этой крепости, а их тут было не так уж много. Но для человека по имени Альтос Свенсон, оставшегося в столовой в гордом одиночестве, невзирая на общий переполох, это означало только одно: его ждет бумажная работа.
Альтос обреченно вздохнул и, залпом допив остатки жидкости, которую тут по ошибке называли чаем, вытер губы тыльной стороной ладони, поднялся, переставив поднос с грязной посудой на сервировочный стол, коротко кивнул торчащему у стойки повару и двинулся к выходу.
В коридоре стоял переполох. Сирена все еще выла, где-то наверху слышалась беготня, с ближайшего поста охраны доносилась ругань. Когда Альтос проходил мимо приоткрытой двери, из-за нее показалось раскрасневшееся лицо, но по выражению его Альтос понял, что мужчина просто старательно пытается сдержать смех.
– Я должен тебе сотню, Свенсон, – сказал обладатель красного лица и тут же исчез за дверью.
Альтос усмехнулся. Сегодня почти вся тюрьма должна ему по сотне.
Он опустил глаза. На часах было восемь вечера. Восемь ноль пять. И десять секунд. Оставалось всего секунд пять. Четыре. Три. Две. Одна.
Коммуникатор на запястье Альтоса призывно пискнул, и он, глубоко вздохнув, поднес его ко рту.
– Капитан Свенсон.
– Капитан, зайдите ко мне, – рявкнул из динамика недовольный басовитый голос и тут же отключился.
Альтос приподнял брови. Т’лон казался недовольным – и вот это случилось впервые за долгие годы. Сегодняшнее происшествие явно несло какое-то особое значение.
Он поднялся на верхний уровень и вошел в кабинет директора уже через несколько минут. Т’лон, огромный мрачный мужчина на вид лет сорока – хотя вся тюрьма знала, что ему давно перевалило за двести сорок – сидел за столом и, нервно постукивая пальцами по столешнице, смотрел в расположенный на стене справа от него монитор. Как и все ксенорийцы, он обладал вполне человеческими чертами, за исключением разве что по-кошачьи приплюснутого носа и большой лысины, обрамленной рядом гребней, из-под которых росли черные прямые волосы. Но лицо его было словно высечено из камня – оно почти никогда не меняло своего насупленного выражения, даже когда директор бывал доволен – а в таком невероятном расположении его видели лишь редкие индивидуумы.
Альтоса Т’лон занимал как вид. И дело было даже не в том, что он был пришельцем – в конце концов, для него они тоже все были пришельцами, да и через руки Альтоса за годы прошла тьма инопланетных арестантов. Скорее в том, что директор отличался даже от собственного народа своим свободомыслием, холодным спокойствием и, пусть это было не заметно, дружелюбным характером. Может быть, именно поэтому его заслали сюда присматривать за горсткой мало дисциплинированных людей, надзирающей за армией вовсе не дисциплинированных преступников.
Поймав себя на том, что до неприличия долго рассматривает начальника, Альтос поспешно перевел взгляд на монитор. Там раз за разом, снова и снова, прокручивалась видеозапись из камеры, которую Альтос узнал сразу: второй блок, двести одиннадцатая камера. Та, из-за которой вся тюрьма в мгновение ока встала на уши. Та, из-за которой, возможно, Альтос Свенсон сегодня стал самым богатым охранником в своем блоке.
И, может быть, уже потерял работу.
Трехминутная запись показывала спокойный, тихий, готовящийся ко сну блок. Сумрачный коридор, освещаемый лишь узкими потолочным лампами, да тихим мерцанием ночников в камерах. Один из таких огоньков, виднеющийся между двух пустующих отсеков. Огромная копна неубранных золотистых волос, склонившаяся над книгой в синей обложке.
Внезапно картинка вздрогнула и, словно сорвавшись в пропасть, рухнула в море разноцветных помех, таких ярких, что у Альтоса зарябило в глазах. Спустя полминуты включился резервный блок питания видеокамеры, и картинка восстановилась. В коридоре царила тьма, едва разгоняемая аварийным освещением. Камера номер двести одиннадцать был пуста. Решетка закрыта. Кровать убрана.
Все как обычно.
– Ривер Сонг, – протянул директор так внезапно, что Альтос невольно вздрогнул и поскорее стер с губ зародившуюся было улыбку. – Эта женщина стоила мне больше нервов, чем все годы на этом посту.
Альтос бросил на начальника осторожный взгляд и заметил, что на виске у того пульсирует нервная красная жилка. Ксенориец не глядя ткнул пальцем в кнопку на панели, и экран на стене погас. Т’лон повернулся к Альтосу, сверля его пронзительным взглядом красных глаз.
– Ну, капитан?
– Сэр?
Альтос знал директора давным-давно, с самого первого своего дня здесь, но почему-то не смог сдержать дрогнувший голос. Директор был в ярости, и ничего хорошего от этого ждать было нельзя.
– Вы начальник этого блока, Ривер Сонг находится под вашей личной ответственностью, и я спрашиваю: что вы собираетесь в связи с этим делать?
Голос Т’лона был спокоен. «Но, – подумал вдруг Альтос, – удав ведь тоже сохраняет полное спокойствие, прежде чем проглотить жертву целиком».
– Сэр… – начал было Свенсон, но начальник, похоже, вовсе не ожидал его ответа.
– Эта женщина смеется над вами и надо мной, – все с тем же ледяным спокойствием продолжил он. Жилка у него на виске запульсировала быстрее. – Это Стормкейдж, капитан, а не какая-нибудь жалкая каталажка на границе Вселенной! И я не позволю одной-единственной арестантке высмеивать его, не в мою смену! Сколько побегов она уже совершила?
Альтос открыл было рот, чтобы ответить, но директор его опередил:
– Девять с момента вашего заступления на этот пост. Девять! Вам это число не кажется немного завышенным?
Альтос решил не отвечать – его ответ, кажется, и не требовался. Или директору необходимо было выговориться и выпустить пар, или он рано или поздно должен был подойти к самому главному. Словно прочитав его мысли, Т’лон продолжил неожиданно раздраженно:
– Утром я получаю письмо от Ее Святейшества с просьбой выделить одного особого человека для выполнения сложной и крайне важной миссии и с сообщением, что через три дня священник прибудет за ним – а вечером я узнаю, что этот самый человек сбежал из нашей тюрьмы в девятый раз! Что, по-вашему, я должен буду сказать святому отцу? Что арестантка Стормкейджа отправилась на короткую прогулку?
На некоторое время повисла гнетущая тишина. Альтос пытался уместить у себя в голове полученную информацию. Церковь хотела завербовать Ривер Сонг для решения своих проблем? Какая проблема могла сподвигнуть их обратиться к такому человеку, как она? Женщине, которая убила Доктора? Т’лон смотрел куда-то сквозь Альтоса, нервно барабаня пальцами по столу. Затем он вздохнул, прикрыл ладонью глаза и снова посмотрел на подчиненного.
– Я хочу услышать ваше мнение, капитан, – уже спокойнее сказал он. – Как мы будем выкручиваться из этой ситуации.
Альтос прокашлялся.
– Сэр, мы всегда можем сказать представителю Ее Святейшества, что Ривер Сонг переведена в карантинный блок из-за вспышки вируса. Такое случается, когда к нам привозят непроверенного заключенного. Но, на самом деле, я не думаю, что нам придется что-то объяснять. Я почти уверен, что Ривер Сонг вернется до приезда представителя Церкви.
Директор приподнял бровь.
– С чего вы решили?
Альтос пожал плечами.
– Такое время года, сэр. Такой день. Это случается каждый год.
Удивленное выражение Т’лона медленно сменило понимание.
– А, – выдохнул он, кивнув. – Хорошо. Я поверю вам на слово, капитан, если вы сможете за это поручиться.
Альтос промолчал. Т’лон снова вздохнул.
– В прошлый раз я приказал вам выяснить, как она это делает. Я все еще жду ответа.
Альтос замялся. Он сотню раз представлял себе, как будет излагать свои домыслы, но совершенно не собирался делать это сегодня.
– Сэр, я пока… пока не могу сказать точно. У меня есть предположения, но ни одного факта, поэтому я не готов сейчас их изложить. Я знаю наверняка лишь то, что в этом определенно замешан кто-то еще.
– Что вы имеете в виду? – Директор сощурил глаза, которые в свете мерцающих огней настольной панели управления сверкнули странными хищными искрами.
– Камеры. Подслушивающие и следящие устройства. Маячки. Охрана. Манипулятор временной воронки, который она регулярно вытаскивает из сейфа на пункте охраны. Все это невозможно провернуть из-за решетки. Для этого нужны глушители, отмычки – вещи, которых у нее нет. Мы обыскивали ее много раз, – добавил он, почувствовав скептицизм во взгляде начальника. – Я полагаю, кто-то помогает ей. Кто-то со стороны.
Т’лон опустил руку на стол. Жилка у него на виске вздрогнула.
– Хотите сказать, кто-то из охраны…
– Нет, нет, нет, – поспешно перебил его Альтос. – Я думаю, сэр… я думаю, это кто-то со стороны.
Директор понял намек. Он нахмурился и, поднявшись с места, принялся ходить взад-вперед вдоль стола.
– Кто-то взламывает наши системы? Открывает камеру? Стормкейдж – самое защищенное место во Вселенной, разве что кроме банка Карабраксос. Этот человек должен быть компьютерным гением.
«Или иметь в своем пользовании машину времени» – невесело подумал Альтос, но промолчал, лишь неясно пожав плечами.
– Именно поэтому я пока не выдвигаю никаких теорий, сэр. У меня нет фактов. Никому еще не удавалось взломать систему Стормкейджа, не то чтобы помочь кому-то бежать отсюда.
Директор задумчиво кивнул и окинул Альтоса подозрительным взглядом.
– Вы что-то недоговариваете, капитан?
Альтос изо всех сил постарался изобразить искреннее удивление, одновременно с этим сохранив невозмутимый вид.
– Сэр?
Несколько мгновений Т’лон не спускал с него пронзительного и тяжелого взгляда, словно надеясь, что под его весом подчиненный сломается. Но Альтос был крепким орешком, и директор хорошо это знал. Наконец, он отвел взгляд и уселся обратно в свое кресло.
– Хорошо, Альтос. Выясняйте. И доложите мне немедленно, как только Ривер Сонг вернется.
– Есть, сэр, – капитан отсалютовал и, развернувшись на каблуках, шагнул к двери. Стоило ему коснуться ручки, как до него долетел чуть насмешливый голос директора.
– Ах да, капитан. С рождеством.
Альтос обернулся и увидел, как уголок губ Т’лона медленно ползет вверх в некоем подобии улыбки. Любой другой человек, услышав бы от ксенорийца подобное пожелание, подумал бы, что его пытаются оскорбить. Но мало кто, кроме Альтоса, знал, что Т’лон увлекался человеческой культурой, как археологи Старой Земли – древними цивилизациями своей планеты. Он усмехнулся.
– С рождеством, сэр.
Когда дверь за его спиной закрылась, Альтос тяжело выдохнул. Гроза снова п мимо. Но в этот раз она была очень и очень близко – и все благодаря церковникам.
Спускаясь по лестнице к лифту, ведущему во второй блок, Альтос думал: возможно, в следующий раз ему – хочешь не хочешь – придется выдать директору свою теорию, какой бы бредовой она ни была. Однако он не ждал, что начальник поверит ему без веских доказательств. А значит, он должен был эти доказательства найти.
Вот только как доказать начальнику, что всякий раз сбегать из тюрьмы Ривер Сонг помогает тот самый человек, которого она убила?
На следующее утро Альтос проснулся, отчаянно жалея, что не может повернуть время вспять. Доктор Сонг выбрала самое неудачное время для побега: всего через неделю должен был начаться долгожданный трехнедельный отпуск, которого он добивался уже пять лет.
В Стормкейдже вообще все было так: отпуск раз в пару лет, никаких выходных ни по праздникам, ни по болезни, и неважно, что твоей дочери сегодня исполняется год, и плевать, что завтра хоронят твоего отца. Охрана в Стормкейдже должна быть круглосуточной и неусыпной, а людей, готовых запереть себя в каменных стенах, окруженных непрекращающимися раскатами грома и вспышками смертельно опасных молний, было не так уж много. Ты подписался на это – ты знал, на что идешь.
К этому Альтос давно привык. И больше: ему это нравилось. Даже депрессивные ливни, почти никогда не стихавшие за зарешеченным окном, грохот разрывающегося на части неба, от которого подскакивали пластиковые стаканы на столе, и ослепительные вспышки света были лучше, чем стрекот винтовок, крики боли и отрывистые, гавкающие приказы разъяренных начальников. В сотни раз лучше, чем неживые вибрирующие электронные голоса далеков и жужжание энергетических залпов их смертоносного оружия. По сравнению с полем боя, здесь было тихо, как в могиле. Лишь редкие происшествия тревожили тягучие, как кисель, размеренные будни тюрьмы. Как правило, все они – ну, или большая их часть – были связаны с Ривер Сонг. Директор Т’лон не в первый раз при Альтосе сокрушался, что судьба определила эту несносную женщину именно в его тюрьму.
Ривер Сонг была проблемой, и не только для директора – для всех и каждого, кто хоть раз пересекал порог этой тюрьмы без наручников. Она была непредсказуема и, что уж греха таить, талантлива: она совершала свои побеги регулярно, но совершенно неожиданно. Сколько бы охрана ни готовилась, что бы ни предпринимала, какими бы ухищрениями ни старалась предотвратить новый побег, доктор Сонг исчезала, словно таяла в воздухе, не оставляя следов – даже тогда, когда ее поставили под наблюдение сразу трех камер. В последний раз все три объектива необъяснимым образом погасли на несколько минут, а когда всполошившаяся охрана прибыла к камере, спавшей всего мгновение назад арестантки внутри не оказалось, а ее койка была аккуратно застелена.
Через какое-то время Ривер Сонг стала не просто притчей во языцех среди старожилов Стормкейджа – она стала своеобразным экзаменом для новичков. Каждый новоприбывший охранник был обязан отдежурить ночь у камеры Ривер. Обязательство, конечно, было негласным, но об этом уже никто не спрашивал. Тем, кому повезло провести спокойную, ничем не нарушаемую ночь, потом долгое время люто завидовали. Хотя это продолжалось недолго: ровно до тех пор, пока однажды они не заступали в свою несчастливую смену и были вынуждены на себе ощутить все необычайные… таланты заключенной. Потому что даже Ривер быстро просекла, чем они занимаются, и то ли от скуки, то ли ради азарта принялась изобретать все более и более сложные и изощренные схемы побега. Даже директор Т’лон не противился этому странному развлечению – если они не нарушали каких-то важных планов. И в конце концов окончательно махнул рукой. По крайней мере, она всегда возвращалась назад.
И вот этого Альтос понять не мог. Он давно сбился со счета. Научился угадывать малейшие признаки надвигающегося побега. У нее было столько возможностей затеряться – ведь там, за стенами Стормкейджа, расстилалась огромная Вселенная. К тому же каким-то чудесным образом ей порой удавалось заполучить в свои руки манипулятор временной воронки, который охрана с такой старательностью и упорством идиотов продолжала у нее конфисковать, а значит, к ее услугам было еще и все время мира. И все же, Ривер Сонг возвращалась в свою камеру, ни разу не задержавшись больше, чем на неделю. И, конечно же, наотрез отказывалась говорить, где и с кем она была.
Возможно, ему, как начальнику ее блока, все же следовало задать себе пару важных вопросов. Как она это делала? Куда уходила? И главное – почему возвращалась?
С такими мыслями Альтос оторвал голову от плоской подушки, пригладил короткий ежик черных волос перед начищенным по-солдатски, до блеска, зеркалом, потер смуглое лицо над раковиной, оделся и, перекинув через плечо кобуру с табельным бластером, двинулся во второй блок.
Камера доктора Сонг все еще пустовала. Несмотря на то, что он этого и ожидал, Альтос почувствовал легкое разочарование. Если она снова задержится с возвращением, ему придется переносить отпуск. А это грозило очередным ожиданием, которое может продлиться минимум месяц.
У камеры топтался дежурный. Нервно подергивая плечом, он все время оглядывался на пустующую койку заключенной, словно ожидал, что она прокрадется туда за его спиной или материализуется прямо из воздуха.
Последнее, на взгляд Альтоса, было как раз очень возможно.
Завидев начальника, дежурный дернулся, будто его застали врасплох за чем-то очень непристойным, и вытянулся по струнке, нервно хлопнув себя руками по бокам. То ли от волнения, то ли от смущения – а, может, и от того, и от другого, – его щеки сначала порозовели, а затем побелели.
Альтос испустил внутренний стон. Очередной юнец. Сколько раз он просил не присылать желторотиков в его блок? Сколько раз?
– С-сэр! – выдавил в испуге дежурный, взметнув вытянутую прямую ладонь к виску.
– Вольно, сержант, – устало осек его Альтос, но парень не пошевелился, даже не опустил руку. Альтос всмотрелся в его лицо: глаза его были красными, губы тряслись, а в самом их уголке, видимо незамеченное, алело крошечное пятнышко.
– Вольно, сержант, – повторил он снова, на этот раз громче. Парень вздрогнул и поспешно опустил руку, выглядя при этом еще более смущенным, чем раньше.
– Пр-простите, сэр, я… я еще не до конца… ну…
– Дай угадаю, – с легкой усмешкой предположил Альтос, стараясь, чтобы голос, хриплый спросонья, звучал как можно мягче. – Ты дежурил вчера? Галлюциногенная помада?
Сержант кивнул. Форменный шлем не по размеру качнулся на его голове. Сколько ему лет? Шестнадцать, что ли?
Альтос скрестил руки на груди и вальяжно привалился плечом к стене по другую сторону решетки, стараясь выглядеть как можно более расслабленным и спокойным. От ощущения дежа вю скрутило желудок. Несколько лет назад его начальник, ксенориец Т’брис, стоял на этом самом месте, сверля совсем молодого тогда еще Альтоса одновременно разочарованным и насмешливым взглядом. Ощущение отходняка от галлюциногенной помады с тех пор так и не забылось.
– Первый день?
Сержант покачал головой.
– Неделю здесь, сэр.
Альтос усмехнулся.
– Тебе повезло. Я вляпался в первые же пять часов.
Глаза дежурного округлились.
– Сэр?
– Представляешь, сержант? Был такой же, как ты, зеленый, разве что постарше. Только заступил, даже пистолет еще не получил. Нарвался на такой же поцелуй, как и ты, буквально через минуту. Бродил по блоку, как дурак, стихи сочинял. Вся тюрьма их потом месяц цитировала.
Глаза сержанта становились все больше, так что Альтосу на мгновение показалось, что они сейчас выскочат из орбит. Парень покраснел гуще прежнего, видимо, представив, что он сам мог делать под действием этого оружия массового поражения, и поднял взгляд на начальника.
– Не волнуйся, сержант, – ответил тот на незаданный вопрос. – У тебя из-за этого проблем не будет. Это Ривер Сонг. У тебя не было шансов.
Он оторвался от стены, подошел к ошарашенному сержанту вплотную и хлопнул его по плечу, ободряюще улыбнувшись.
– Говорят, поцелуй Ривер Сонг – на счастье.
И, увидев слабую, нерешительную улыбку на губах парня, он двинулся дальше по коридору, по направлению к дежурному посту. По крайней мере, хоть одному человеку сегодня в этом блоке стало повеселее.
Дежурный пост был пуст, если не считать Харла Тариума – молодого альдарийца, который развалился на стуле, закинув на стол скрещенные ноги в тяжелых армейских сапогах. Балансируя на задних ножках стула, он откинул голову назад и закрыл глаза, сложив руки на уже начинавшем формироваться округлом брюшке. На его синей коже гуляли сверхъестественные отсветы мониторов и редких вспышек грозы за крошечным зарешеченным окном под потолком.
Медитация, насколько он знал, была принята у альдарийцев, но Альтос решительно не понимал ее назначения. Синие пришельцы – как те, которые работали с ним, так и те, что сидели за решеткой, – не отличались глубокой философией жизни. Даже напротив: они были довольно изворотливы, хитры и в каком-то смысле легкомысленны, что делало их идеальными кандидатами на теплое место в Стормкейдже. Чего стоил один только Дориум Мальдовар. Вот уж кого начальник мечтал упечь на всю жизнь. Но мечты оставались мечтами: Мальдовар был слишком умен.
Альтос осторожно обошел медитирующего подчиненного и сел в кресло перед мониторами. В коридорах его блока было пусто – только редкие голубые вспышки системы, сканирующей переходы на предмет нарушителей, да маленькие на расстоянии черные фигурки дежурных, неторопливо вышагивавших вдоль камер. Успокоившийся было юнец у камеры Ривер Сонг снова принялся время от времени бросать за решетку нервные взгляды.
Дверь у него за спиной распахнулась, и в комнату ввалился второй напарник – Сэлвин. Он хохотал как заведенный, едва не сгибаясь пополам. Когда он вошел, створка двери за ним громко хлопнула, Тариум, дернувшись, вырвался из своего транса и, потеряв равновесие, завалился назад с грохотом и недовольным испуганным возгласом. Это еще больше раззадорило Сэлвина, и тот все же согнулся, держась за живот. Нащупав кресло у себя за спиной, он тяжело повалился в него.
– Д’хар на рах, Сэлвин! – выругался Тариум, вскарабкавшись на ноги и поднимая стул. Он бросил на хохочущего напарника осуждающий взгляд, и тут на глаза ему попался Альтос. – Шеф! Простите, не видел, как вы вошли.
Альтос успокаивающе кивнул ему и повернулся ко второму подчиненному.
– В чем причина такого веселья, Найт? – стараясь сделать голос как можно холоднее, медленно проговорил он.
Сэлвин Найт успокоился, хотя плечи его еще долго продолжали вздрагивать от отголосков смеха, вытер выступившие в уголках глаз слезы и откинул назад длинные русые волосы. На пальце у него сверкнуло кольцо. Альтос внутренне улыбнулся, стараясь, однако, выдержать на лице серьезную мину. Сэлвин был старым другом, почти братом, и тот факт, что он собирался жениться, никак не желал укладываться у Альтоса в голове.
Тот факт, что он сам должен был стать шафером, был вообще невероятен.
Сэлвин помотал головой.
– Только что, – он икнул, по привычке не обращая внимания на суровый взгляд начальника, – узнал про вчерашнее приключение сержанта. Он серьезно думал, что за ним гонится стая вортизавров?
Его вдруг снова разобрал хохот.
– Хотел бы… – запинаясь, выдавил он, – хотел бы… я видеть… его лицо.
Тариум наконец уселся на свой стул и легонько усмехнулся, не удержавшись. Суровое выражение лица Альтоса растаяло. Вчера он так и не поинтересовался, что именно вытворял сержант, и это действительно казалось смешным. Ривер Сонг умела развлекать стражу.
По крайней мере, про его рифмоплетство никто не вспоминал уже минимум год.
Сэлвин вдруг перестал смеяться. Он смотрел на свою руку, на которой в тусклом свете мониторов лениво блестело позолоченное кольцо. Он вздохнул.
– Только как-то это не вовремя, – проговорил он, устраиваясь в кресле поудобнее: лицом к капитану, вполоборота к экранам. За годы совместной службы Альтос хорошо его узнал: могло показаться, что Сэлвин отлынивает, однако он первым всегда замечал неладное на мониторах. Хорошее периферийное зрение – настоящее спасение.
Альтос понимал его разочарование. Этот отпуск был долгожданным не только для него. Сэлвин собирался жениться, в конце концов. Свенсон откинулся на спинку кресла.
– Она вернется, – уверенно сказал он, сцепив пальцы в замок. – Не переживай.
– Тебе легко говорить, – хмыкнул Сэлвин, пожимая плечами. – Не твоя свадьба может накрыться.
– А почему вы до сих пор не женаты, шеф? – вдруг спросил Тариум, снова закидывая ноги на край стола, подальше от пульта управления. – Ведь люди в вашем возрасте обычно женятся?
Прежде чем Альтос успел ответить, Сэлвин фыркнул.
– Просто наш дорогой капитан еще не нашел свою единственную, – насмешливо протянул он, наклонившись и шлепнув друга и начальника по плечу, едва заметно сжав пальцы. В глазах его, несмотря на растянувшуюся на губах усмешку, блеснуло беспокойство. Тариум ошпарил напарника недовольным взглядом, очевидно еще не простив его за так грубо прерванную медитацию. Затем снова поднял взгляд на капитана.
Альтос пожал плечами. Затем зачем-то ответил:
– Я был женат.
Он собирался соврать, уклониться от прямого ответа, что угодно, но слова сами сорвались с губ. Тариум приподнял брови.
– И что же случилось?
Альтос услышал тяжелый вздох Сэлвина рядом с собой. Надо было попросить его рассказать в подробностях о вчерашнем побеге Ривер. Наверное, он так и сделает – но сейчас было уже поздно переводить тему. Сначала надо было хоть что-то ответить.
Наверное, надо было.
Он поднял тяжелый взгляд на синекожего подчиненного.
– Далеки.
Остаток дня прошел в глубоком молчании, которое не смог разрядить даже веселый рассказ Сэлвина. Захлебываться в хохоте не было сил даже у него – одно воспоминание о совсем недавно окончившейся войне выжгло веселье в комнате, словно спичка, зажженная в заполненном газом помещении.
Альдариец, очевидно жалея о том, что завел разговор о брачных традициях людей, вызвался проверить постовых, патрулировавших коридоры блока, и поспешно ретировался. Сэлвин, уперев локти в стол и одной рукой подперев голову, пальцами другой нервно барабанил по столешнице, уныло перводя взгляд с одного монитора на другой. Альтос дописывал отчет о вчерашнем происшествии. Мысли его блуждали далеко.
Как он ни старался, воспоминания о войне не оставляли даже здесь. Или, может, вернее было сказать – особенно здесь, ведь эти сравнительные тишина и спокойствие Стормкейджа никак не способствовали отвлечению внимания. Несмотря на объем работы, охрана была здесь предоставлена сама себе. Особенно если твой начальник сидит на самом верхнем уровне и беспокоит только в экстренных случаях.
Чтобы отвлечься от мрачных воспоминаний о боях и всплывавшего то и дело перед глазами лица погибшей жены, Альтос мотнул головой и принялся обдумывать план действий: ему нужно было во что бы то ни стало выяснить личность того, кто помогал Ривер с побегами. Вернее, доказать, потому что у него уже были мысли на этот счет.
Вот только трудно было поверить, что в этом замешан Доктор.
С другой стороны, почему бы и нет? Доктор был путешественником во времени. Альтос вполне допускал, что это могла быть его прошла версия. Но если так, знал ли Доктор, что за женщину он забирал с собой? Знал ли он, за что Ривер Сонг получила свой невероятный срок в самой защищенной тюрьме во Вселенной? Это тоже стоило выяснить.
К тому же, выяснить – это лишь полдела. Ему нужны были доказательства. Но еще ни одна камера не засняла ни один побег Ривер. С ними всегда что-то случалось в самый ответственный момент: возникали помехи, происходило локальное отключение энергии, камеры сами собой отворачивались в сторону, гас свет. Не говоря уже об охране, которую регулярно заставали в самом удивительном и, надо признаться, унизительном состоянии, под действием галлюциногенной помады, гипноза или просто оглушенными. Кто-то очень не хотел, чтобы его видели.
Альтос неуверенно погладил подушечкой пальца клавиши клавиатуры. Прежде чем доказывать что-то Т’лону, нужно было доказать это себе. Когда Ривер вернется, он самостоятельно установит за ней слежку, если понадобится – до самого отпуска. Он точно не позволит ей сорвать ему отдых. И свадьбу Найта.
Только для начала надо было, чтобы она вернулась.
– Альтос. Ты. Не. Поверишь.
Он вырвался из раздумий и поднял взгляд. Сэлвин пристально смотрел в монитор прямо перед капитаном. Глаза его сверкали от возбуждения и радости.
На экране ясно был виден тускло освещенный коридор и толстая решетка камеры. Сменившийся дежурный – в этот раз, крепко сбитый высокий мужчина в черной форме – стоял к объективу спиной, глядя вглубь камеры. Ривер Сонг, кокетливо склонив голову с всклокоченной копной золотистых волос и уперев ладонь в бедро, другой рукой с заискивающей улыбкой протягивала ему отстегнутый манипулятор временной воронки. На ее лице была написана удовлетворенность кота, наевшегося сметаны.
Альтос невольно улыбнулся.
– Я же тебе говорил, – сказал он напарнику, на губах которого растянулась широкая ухмылка. Он поднялся и двинулся к выходу, на ходу поднимая коммуникатор ко рту и нажимая кнопку вызова.
– Сэр, вы просили сообщить: Ривер Сонг вернулась.
Глава 2
Космический ковбой
Когда он наконец спустился в блок, Ривер полулежала на койке, упираясь локтями в жесткий матрас и низко склонившись над своей неизменной синей книгой. Ее длинные кудрявые локоны, шатром свисая вокруг головы, закрывали обзор, и разобрать, что именно она пишет, было невозможно.
Альтос кивком отпустил дежурного и, когда тот удалился, переместил вес тела на правую сторону, скрестил руки на груди и уставился на заключенную, пытаясь придать своему лицу суровое выражение, несмотря на бурлившую внутри радость. Она вернулась раньше, чем он ожидал даже в самых дивных мечтах. Один день – пожалуй, это рекорд. Были и другие причины, в которых он никогда не признался бы никому из своих напарников.
Прошло несколько минут, Ривер продолжала писать, словно не замечая стоящего у нее над душой охранника. Но Альтос хорошо ее знал: Ривер проверяла его выдержку. Играла с ним, всегда, при каждой встрече, каждый раз пытаясь пробить броню и выведать слабое место. Она могла пытаться сколько угодно.
Наконец, она захлопнула книгу, отложила ручку и, пробежавшись пальцами по непослушным волосам, спрятала дневник – а Альтос полагал, что это он и был, хотя никому так и не довелось заглянуть внутрь, Ривер слишком бережно охраняла его – и, не глядя на Альтоса, заискивающе проговорила:
– Ты собираешься там стоять весь вечер, сладкий?
– Ты мне скажи, – в тон ей отозвался он.
Ривер наконец подняла голову. На губах ее играла улыбка, из тех, что заставляют молодых женщин выглядеть умудренными и опытными, а женщин среднего возраста – юными и обманчиво наивными: невинная, очаровывающая, таинственная и дружелюбная. Альтос слишком хорошо помнил, какой силой обладала эта улыбка. Кажется, в его стихах было что-то и о ней. Он не верил ей ни на секунду, но все же ощутил, как небольшая доля напряжения спадает.
– Понравилась поездка? – не без тени укора спросил он, надеясь, что бурлящие внутри эмоции не отражаются на его лице. Ривер могла бы прочесть их в мгновение ока.
Она сощурила глаза и улыбнулась еще шире.
– Было неплохо, спасла пару цивилизаций, взорвала пару… – сказала она и вдруг нахмурилась, оборвав себя на полуслове, словно вспомнив, что говорит и кому. Улыбка исчезла с ее губ так быстро, словно провалилась в пропасть, потащив за собой и Альтоса. – Но ничего, что было бы тебе интересно.
Альтос недоуменно свел брови. Что-то новое. Ривер никогда не упускала возможности похвастаться своими приключениями – именно это и свело их в мрачных серых стенах Стормкейджа, несмотря на то, что находились они по разные стороны тюремной решетки. Когда-то, пытаясь сбежать от ужасов войны и потерь, Альтос сам приговорил себя к затворнической жизни на планете, окруженной бесконечными смертельно опасными штормами, среди людей и пришельцев разной степени развращенности и потерянности для галактического общества. Но его ум, его память и сердце неустанно тянулись к приключениям: новым мирам, неизведанным границам космоса, невиданным существам. К действию. Бумажная работа в Стормкейдже дарила некоторое спокойствие и забвение, но, тем не менее, тихо сводила с ума. Ривер была полна историй, эмоций, которые ей трудно было сдерживать, когда она заново переживала свои приключения. В определенном смысле она была лучом света в этом мраке.
Отчасти потому Альтос до этого дня не торопился с раскрытием ее тайны: каждое исчезновение и возвращение Ривер несло с собой новые истории, одна чудеснее другой. И он надеялся, что сегодня она сможет заставить его передумать и не выдавать свои догадки Т’локу. И, может быть, хоть раз проболтается о Докторе.
Но такой поворот был для него совершенно неожиданным.
Стараясь не выдать своего разочарования, Альтос помолчал несколько секунд, подошел ближе к решетке и прислонился к ней плечом.
– Хочешь оставить меня без истории? – спросил он.
Ривер покачала головой.
– Она не так интересна, как тебе бы хотелось, – мягко повторила она и, заметив его недоверчивый взгляд, добавила: – Она вряд ли тебе понравится. В этот раз все было… мрачно.
Он промолчал. Истории Ривер, при определенном ракурсе, никогда не были особо жизнеутверждающими. Люди гибли. Цивилизации распадались. Разрушались целые города или страны, или даже планеты. Галактика – а то и Вселенная – висели на волоске. Это был не самый лучший аргумент, и они оба это знали. Альтос вздернул бровь, не отрывая взгляда от ее лица. Ривер в упор смотрела на него, и во всем ее облике читалась беспрекословная решимость ничего не рассказывать.
– Как ты это делаешь, Ривер? – после долгого молчания наконец тихо спросил он. – Как ты умудряешься уйти и вернуться без малейших помех?
Она снова улыбнулась и погрозила ему пальцем.
– Капитан, у нас был уговор. Истории о моих приключениях…
– В обмен на отсутствие вопросов, да, я помню, – перебил он ее, чувствуя, как губы расползаются в победной улыбке, и поспешно стер ее с лица. – Но помни, что я многим рискую, заключая такую сделку. Ты не хочешь рассказывать, так что взамен можешь ответить на вопрос.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но в тот же миг поняла, что побеждена: с этим трудно было поспорить. Ривер закрыла рот и сжала губы, злясь на собственную неосторожность. Затем она нетерпеливо мотнула головой, рассыпая светлые кудри и, оскорбленно хмыкнув, села к нему спиной на кровати, поджав колени и обхватив их руками.
После нескольких секунд тишины Альтос понял, что не дождется ответа.
– Хорошо, – сказал он, выпрямляясь и зная, что Ривер, несмотря на видимое отсутствие к нему интереса, внимательно слушает. Она, очевидно, собиралась, вне зависимости от уговора, отмалчиваться по всем вопросам, которые хотя бы вскользь могли коснуться участия Доктора. Альтос быстро перебрал в уме все мучавшие его последние сутки – да и последние несколько лет тоже – вопросы.
– Тогда ответь вот на что: почему ты возвращаешься? Имея возможность убраться отсюда ко всем чертям, почему ты каждый раз возвращаешься? – он пожал плечами. – Это особая форма мазохизма, или что?
Из-за ее плеча раздался смешок, и Ривер села вполоборота к нему.
– Может быть, – ответила она. – Или, может, я просто верю, что должна быть здесь. Знаешь? Я ведь не невиновна. Это была фиксированная точка, которую невозможно было изменить, но это ничего не меняет. Я убила хорошего человека, Альтос. Очень хорошего. Ты бы понял, если бы знал его. Ты бы сам захотел упрятать меня сюда.
В конце концов, в ее совершенно ровный голос просочилась капля горечи, и Ривер умолкла, задумчиво глядя куда-то перед собой. Ее лоб прямо над бровями прорезала тонкая морщинка.
После недолгого молчания она заговорила снова, и в этот раз голос ее был идеально ровным и выверенным.
– Ты спросишь, почему тогда я продолжаю убегать. Наверное, по той же причине. Я хочу быть… достойной, понимаешь? Делать то, что делает он. Помогать людям. Спасать планеты. Расплатиться за потерянное им время.
Альтос кивнул, не зная точно, заметит она это движение или нет. Хотя бы это наконец встало на свои места, и в действиях Ривер появилась какая-то логика, мотивация. Странная, непривычная, необъяснимая, может быть, но крепкая.
– Надеюсь, ты получил ответ на свой вопрос, – немного резко проговорила она, давая понять, что разговор окончен. Альтос снова кивнул и, бросив ей едва слышное «Спасибо», двинулся дальше по коридору, уже не заботясь о том, чтобы вызвать отпущенного дежурного. В его голове стаей голодных вортизавров метались мысли и эмоции.
Поверх всех прочих плясало свой безумный танец ощущение победы – первое за несколько месяцев. Память услужливо доносила голос доктора Сонг: «Делать то, что делает он», «Расплатиться за потерянное им время». «Что делает он», «потерянное им время». «Делает», «потерянное». Эти слова не несли в себе окончательности, с которой обычно говорят о мертвом человеке. Он наконец заставил Ривер проговориться.
Быть может, он строил догадки на пустом месте, ведь столько было еще неизвестно, и насколько все было сложнее, когда речь шла о повелителях времени. Он мог ошибаться, он мог выставить себя на посмешище, но почему-то Альтос был абсолютно, стопроцентно уверен: Доктор жив. Это подсказывала интуиция. Альтос привык верить интуиции.
Остаток ночи и весь следующий день он провел в дежурной перед мониторами, неотрывно наблюдая за камерой Ривер Сонг. Харл и Сэлвин напрасно пытались растормошить его, к обеду попросту сдались и, махнув рукой, отправились в столовую. Вернувшись, они застали его все в том же положении: в кресле, закинув ноги на стол и с почти не моргающим взглядом, уставленным в монитор, на котором Ривер Сонг занималась своими повседневными делами.
Догадка, посетившая его прошлым вечером после неосторожно брошенного Ривер слова, за эти сутки превратилась в нерушимую уверенность, несмотря на то, что, конечно же, время от времени в его голову прокрадывались сомнения.
Многие люди отзывались о мертвых в настоящем времени, потому что глубоко внутри не были готовы к иному – словно прошедшее время окончательно подтвердит факт смерти, который они так старательно гнали прочь. Но Ривер Сонг не из такого типа людей, – напоминал он себе, нервно постукивая пальцами по столешнице. Эта женщина была способна сохранять ледяное спокойствие в самых безвыходных ситуациях, перед лицом самых чудовищных противников. Какие бы эмоции ни переполняли ее, она умела сдерживать их. Она идеально управляла своим телом и лицом. На Старой Земле она могла бы быть шпионом, разведчиком из античных приключенческих фильмов.
И, конечно же, он сам мог все это себе вообразить. Это было всего лишь два слова, тщательно выбранных, если верить всему, что он знал о Ривер, – а узнал он за эти годы немало. Но почему он был так уверен, словно неопровержимые доказательства лежали перед ним на столе?
Альтосу нужны были доказательства. Не для Т’лока или Церкви, а для себя, чтобы быть уверенным, чтобы знать наверняка, чтобы перестать думать, будто бесконечные бумажки все-таки сделали свое черное дело.
Ему нужно было увидеть все своими глазами. Если Доктор в самом деле был жив и мог прийти за Ривер, – и даже если это была лишь его прошлая версия, – Альтос должен был там быть.
На третий день, накануне прибытия представителя Церкви, когда Альтос уже почти потерял всякую надежду узнать правду, вечером произошло нечто удивительное. Или, по крайней мере, необычное. На долю мгновения картинка монитора моргнула. Это привлекло внимание Альтоса, хотя на первый взгляд никаких изменений не произошло. Ривер спокойно спала, почти с головой укрывшись одеялом. Усилившийся шторм, грозивший выбить стекла яростными раскатами грома, время от времени освещал ее камеру яркими вспышками молний. Дежурный охранник сидел на своем посту. По коридору быстро пробежал зеленоватый луч сканера.
Альтос моргнул. Сканер? Его взгляд метнулся к другим экранам. Тот же луч пробежался по другим блокам одновременно. На несколько секунд позже, чем во втором блоке. Почуяв неладное, Альтос всмотрелся в изображение. Охранник нервно огляделся, вздрогнув от прокатившегося эхом по коридорам грома. Поправил ворот рубашки, торчащей из-под жесткого ошейника брони. Луч сканера пробежался по его лицу. Вспышка молнии осветила коридор и густую копну светлых волос заключенной. Она зашевелилась. Охранник огляделся. Поправил ворот рубашки. Луч сканера. Вспышка молнии. Ривер зашевелилась. Огляделся. Ворот. Луч. Молния. Движение.
Холодок пробежал у Альтоса по спине. Запись была зациклена. Подменена.
Он вскочил, откинув стул в сторону, так что тот упал на пол с глухим стуком, и ринулся прочь из дежурной. Два длинных коридора отделяли его от двести одиннадцатой камеры, и он преодолел их в считанные секунды, не чувствуя под собой жесткого серого пола, не ощущая собственного хрипящего дыхания, не слыша глухих раскатов грома, эхом отражающихся от серых стен.
У последнего поворота он резко затормозил на каблуках: от камеры доносились голоса. Разобрать, что они говорили, на таком расстоянии было трудно, но он без труда узнал низкий, почти завораживающий голос Ривер Сонг. Второй был мужской, звонкий и очень молодой. Альтос осторожно выглянул в коридор. И едва сдержал громкий вздох.
У самой камеры в коридоре стояла большая синяя будка. Свет ее белых окон матового стекла разгонял ночную мглу Стормкейджа и делал вспышки электричества за стенами бледными, словно огонек фонарика с садящимися батарейками, а легкий гул, доносившийся из-за приоткрытой створки двери, заглушал раскаты грома. У самой будки стояли два человека: Ривер Сонг и высокий молодой человек в зелено-коричневом твидовом пиджаке и с копной взъерошенных темно-русых волос, внешне годившийся ей разве что в племянники. Он стоял к коридору спиной, и Альтос не видел его лица, но неловкая осанка, уверенное покачивание с носка на пятку и главное – припаркованный рядышком корабль говорили сами за себя.
Это был Доктор. Все это время Альтос был прав.
Ривер и Доктор несколько секунд о чем-то говорили, и выражение лица женщины было чарующим и таинственным. Она сказала что-то, что Альтос не сумел разобрать, а затем развернулась и, схватив повелителя времени за руку, потащила дальше по коридору.
Прямо по направлению к притаившемуся охраннику.
Альтос поспешно отскочил в сторону, лихорадочно ища место, в котором можно было бы укрыться.
– Я не улечу отсюда без манипулятора и бластера, дорогой, так что тебе придется мне помочь, – донесся до него все приближающийся заискивающий голос Ривер. Ответом ей было раздраженное мычание.
Альтос быстрыми шагами ринулся назад по коридору, и, наконец, ему на глаза попалась дверь. Он распахнул ее лихорадочным движением. Это был чрезвычайный склад: со стены на него десятками пар круглых глаз уставились противогазы. Не медля ни секунды, Альтос нырнул внутрь и прикрыл дверь, придержав ее в самом конце, чтобы та не хлопнула. Шаги Ривер и Доктора вывернули из-за угла практически в тот же миг и торопливо прошествовали мимо.
– Ты так и не сказал: почему так скоро, Доктор? Я вернулась всего два дня назад, – продолжала Ривер, уже не пытаясь скрыть почти ребяческую радость в своем голосе. – Ох, эта история с далеками меня немного выбила из колеи…
– Ривер, – с легкой угрозой протянул Доктор, и она мгновенно запнулась, словно что-то осознав.
– Ой. Да. Спойлеры. Прости, сладкий.
Когда их шаги стихли в другом конце коридора, Альтос выглянул из-за двери, бестолково глядя им вслед, словно надеясь в воздухе уловить слова, которые Ривер не успела договорить. Осознание медленно оседало у него в голове. Далеки. Вот почему она не хотела ему рассказывать. Она слишком хорошо знала его историю.
В каком-то смысле, эта забота была Альтосу даже приятна.
Затем мысли Альтоса переключились на происходящее. Манипулятор Ривер, как всегда, хранился в дежурной. Это значило, что у него было минут десять, чтобы все разведать.
Он поспешно вернулся к камере. Корабль все еще стоял там, мерное гудение и яркий золотисто-белый свет манили, словно пламя свечи. Альтос осторожно коснулся деревянной поверхности будки. Она была теплой, словно внутри у нее горело мягкое, согревающее пламя. Он слышал множество рассказов о чудесном корабле Доктора, многие из которых искренне считал домыслами и сказками – подобные легенды всегда окружали повелителя времени. Многие народы считали его чертовым богом, как эти примитивные жители Гамма лесов. Альтос в это не верил. Хотя и человеком Доктора назвать было трудно. Особенно если хотя бы половина того, что о нем рассказывали, была правдой.
Легкий шум корабля – то ли гул, то ли вздох, в котором слышалось (или ему показалось?) нетерпение, – вырвал Альтоса из размышлений. Он оглянулся, боясь, что вот-вот повелитель времени и его подруга-убийца вывернут из-за угла, и наконец глубоко вздохнул и ступил сквозь открытую дверь.
– Твою. Мать.
Его ошеломленный вздох эхом промчался по огромному круглому залу, отражаясь от стен медного оттенка, испещренных большими круглыми и шестиугольными отверстиями, от высокого, уходящего в темноту потолка, от стеклянного пола в центре, где стоял самый невероятный экземпляр управляющего устройства, который Альтосу доводилось видеть в жизни. Большая шестиугольная консоль, усеянная невероятным разнообразием кнопок, переключателей, рычагов, вентилей, клавиш и прочих элементов, которым он, на первый взгляд, даже не мог дать названия, переходила в большой стеклянный короб, уходивший куда-то в центр высокого куполообразного потолка, своими круглыми балками напоминавшего ровную поверхность озера, в которую бросили камень.
Это не говоря о том, что корабль внутри был размером с приличный космический лайнер. Впрочем, жителя пятьдесят первого века пространственной трансцендентностью изумить было трудно.
Альтос сделал несколько неуверенных шагов вперед и остановился на первой ступеньке. Этот зал, этот корабль казался каким-то безумным, беспорядочным и местами даже бессмысленным хитросплетением различных поверхностей, переходов, лестниц, кривых углов и плавных округлых линий и напоминал древние рисунки Старой Земли. Кажется, их автора звали как-то смешно. Альтос мысленно щелкнул пальцами. Эшер.
В это мгновение из коридора за дверью послышались голоса, и необъяснимо откуда взявшийся испуг подстегнул Альтоса. Быстро оглядевшись, он заметил внизу, у подножия самой длинной лестницы на нижний уровень, арку, ведшую, должно быть, во внутренние помещения корабля. Она купалась в легкой тени и была идеальным местом, чтобы скрыться от хозяев корабля. Перепрыгивая через несколько ступенек разом, он взобрался наверх, пересек стеклянный пол и кубарем скатился по лестнице, нырнув в арку в тот самый миг, когда дверь со скрипом отворилась, и Доктор первым вошел на борт.
Наконец Альтосу удалось поближе его рассмотреть. Доктор был… нет, не так, он выглядел молодо. Очень молодо – моложе него самого. Растрепанная челка свисала ему на лоб, частично даже закрывая лицо – широкое, по-мальчишески угловатое и очень добродушное. Под уже виденным твидовым пиджаком скрывалась полосатая рубашка, красные подтяжки и красный же галстук-бабочка. Весь этот облик был настолько по-детски невинным, что Альтос на миг задумался, не перепутал ли чего. Разве мог этот нелепый мальчишка в дурацком карнавальном наряде быть тем самым окруженным таинственными легендами и мрачными историями повелителем времени, которого страшились киберлюди, и при имени которого даже далеки вздрагивали?..
Ривер вошла, на ходу застегивая на руке манипулятор временной воронки. Вместо привычных для этой тюрьмы футболки и серых штанов на ней были узкие коричневые брюки, длинная серая туника, затянутая широким поясом с множеством заклепок, и высокие сапоги. К поясу была прикреплена кобура, и оттуда торчал ее собственный весьма странный бластер, который охрана второго блока оберегала особенно тщательно: все они давно подозревали, что доктор Сонг собрала его сама. Либо эта модель еще просто не была выпущена. Уж точно не в их веке.
– Ты так и не сказал, к чему такая спешка, – сказала она, закрывая за собой дверь и поправляя растрепанные волосы.
Доктор ответил не сразу: он поднялся на уровень консоли, обошел ее по кругу и принялся копаться с какими-то кнопками. Дутый стеклянный цилиндр внутри колонны медленно пополз вверх, и корабль наполнился странным свистящим, звенящим и стонущим звуком, от которого волосы на затылке у Альтоса почему-то зашевелились.
– И ради бога, отожми тормоза! – раздраженно добавила Ривер, поднимаясь по лестнице.
Тормоза? Альтос поднял глаза на поднимающийся и опускающийся цилиндр. Они летели? Это было… жутко. Он никак не планировал покидать Стормкейдж, тем более таким способом. Тем более, сейчас.