Название: Кровавый пир
Автор: “
A Murderous Feast” by Harold Saxon, разрешение на перевод получено
Переводчик: Sexy Thing
Бета: troyachka
Иллюстратор(ы): Kata Rios
Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор, Симм!Мастер, Уилфред Мотт, Магнус Помпус (ОМП), Дея Помпус (ОЖП)
Дисклеймер: Все права на вселенную принадлежат BBC и Расселлу Т. Дэвису, а на вселенную фика – его автору.
Тип: джен
Рейтинг: R
Жанр: экшн, херт/комфорт, ангст, драма, дарк
Размер: макси, 39 867 слов в оригинале
Саммари: Когда обретший новую жизнь Мастер угоняет ТАРДИС с двумя пассажирами на борту, Доктору удается изменить координаты и перенаправить корабль на Землю. Так Доктор, Мастер и Уилф оказываются в Древнем Риме, на окраине города под названием Эфес, где волею судьбы знакомятся с семьей сенатора Магнуса Помпуса. Прекрасный на первый взгляд древний город и дом сенатора оказываются погружены во мрак и тайны: исчезающие с улиц люди, странное поведение слуг, футуристические инопланетные технологии в мастерской сенатора, загадочная болезнь его дочери... И Мастер очевидно знает больше, чем говорит.
Примечания: 1. Фик переведен на Big Who Bang 2016
2. Содержит спойлерные отсылки к эпизодам "The Stolen Earth", "Journey's End" и "The End of Time".
Является третьей частью цикла "Повелитель времени и его Безумец" ("A Timelord and His Madman"), повествующего о приключениях Доктора и Мастера. Предыдущие части:
"Его молчаливый разум",
"Правосудие джудунов". Ознакомление с ними не обязательно, но желательно.
Примечания от автора: "Я написал эту историю с учетом того, что Десятый Доктор жив и здоров. Ему не пришлось жертвовать собой, чтобы спасти Уилфа – потому что его там не было. Какой–нибудь другой несчастный, невинный, но вполне заменимый парень в белом халате поджарился от 500 000 рад – не Доктор. Дальше все происходило по канону – Мастер исчез вместе с повелителями времени и Галлифреем, утерянным в последних днях Войны Времени. Уилф, живой и здоровый, вернулся домой к своей семье. А Доктор все еще бродит по Вселенной, пытаясь найти цель в жизни".
Предупреждения: насилие, пытки, расчлененка, намеки на каннибализм, смерти персонажей, ОМП, ОЖП, AU
Ссылка на пост иллюстраций: bifwhobang.diary.ru/p209056156.htmСсылка на скачивание: fb2 |
docСодержание предыдущих частей.
Содержание предыдущих частей: После событий в особняке Нейсмитов, отослав Уилфа домой к его семье, Доктор в одиночестве путешествует по Вселенной, пытаясь найти Мастера при помощи останков белой звезды. Поиски приводят его на враждебную планету, балансирующую на самом краю черной дыры. Там он находит Мастера, запертого в черной башне. Он пережил уничтожение Галлифрея благодаря ангелу–хранителю Доктора, но Рассилон в качестве воздаяния вырвал барабанную дробь из его разума. Впервые с тех пор, как он стоял перед Временным Разломом, Мастер испытывает чувство вины и раскаяния за свои преступления. Эти чувства в комбинации с одиночеством, которое ему приходится терпеть в башне, окончательно свели его с ума. Когда Доктор пытается убедить его покинуть планету, Мастер отказывается, отлично зная, что не сможет сбежать, не запустив ее разрушения и тем самым не убив Доктора. Мастер обманывает Доктора, заставляя его покинуть планету со своими спутниками–людьми, но в последний момент Доктор умудряется спасти его с падающей в черную дыру планеты. Однако разум Мастера практически неисправимо поврежден, и повелитель времени находится в коме. С твердым намерением спасти друга детства, Доктор приостанавливает время ТАРДИС и проникает в разум Мастера в надежде его исцелить…
После благополучного спасения Мастера из Временного Замка, едва приведя его в некое подобие сознания, Десятый Доктор сталкивается с флотом Прокламации Теней, горящей желанием предать Мастера правосудию за все его преступления. В ходе перестрелки между кораблями Прокламации Теней и ТАРДИС Доктора, тюремный корабль с Мастером на борту оказывается сбит и по удачному стечению обстоятельств терпит крушение на Земле. Узнав о крушении из новостей, Уилфред Мотт при помощи своих друзей начинает собственное расследование, и в итоге находит израненного и деградировавшего до состояния идиота Мастера. Он прячет Мастера в своем доме и отправляется на поиски Доктора. Тем временем, агенты Прокламации Теней, возглавляемые мистером Фоксом, находят Мастера и Донну, случайно оставшуюся с ним в качестве сиделки. Донна спасает Мастера и помогает ему сбежать, но мистер Фокс находит ее одновременно с Доктором и Уилфом. Мистер Фокс, заинтересованный Донной, едва не запускает метакризис в ее разуме. Мастер спасает Донну, втолкнув ее в уходящий поезд метро. Агенты Прокламации Теней переносят Мастера, Доктора и Уилфа на суд Леди Архитекторов. Несмотря на блестящую защиту Доктора, Леди Архитекторы признают Мастера виновным и приговаривают к смерти через облучение смертельной дозой радиации. Однако Мастер выживает, благодаря бессмертию, подаренному ему Рассилоном, а залп радиации окончательно восстанавливает его разум. Обезумевший от радости и ощущения новой жизни Мастер запускает ТАРДИС Доктора с самим Доктором и Уилфом на борту в безумный полет, и Доктору в последний момент удается изменить координаты назначения…Глава 1.
Посадка.
1.
Ворон, сидевший на дереве за усыпальницей семейства Дукатус, наблюдал за мохнатым зверем, лежавшим среди корней. Несчастное животное, затоптанное лошадью, разложилось до такой степени, что определить его вид было уже невозможно. Уцелел только череп, и его правый глаз пристально взирал вверх, на ветви. Хлопая крыльями, ворон спрыгнул за землю рядом с одной из первых придорожных жертв в истории, и неуверенно клюнул ее остов. Животное не сопротивлялось. За годы своей жизни эта птица приобрела пристрастие к мягкому мясу. Она немедленно вонзила клюв в затуманенный глаз, и тот лопнул, выпуская на свет липкую жижу. Но едва она собиралась опустить добычу в свой изголодавшийся желудок, сквозь тишину долины прорезался странный звук, напоминающий рев рога. Буквально из воздуха появилась синяя будка и врезалась в дерево, спугнув ворона и заставив его покинуть свою легкую добычу. Яростно каркая, он взмыл в небо. Будка вертелась, словно обезумевшее колесо обозрения, сталкиваясь со стволами деревьев и ломая подлесок, пока наконец не ударилась о землю и заскользила по болотистой лесной почве, оставляя за собой в грязи глубокую траншею. Врезавшись в ствол громадного дуба, она в конце концов остановилась.
Дверь ТАРДИС распахнулась, и из-за нее высунулась голова растерянного, но до крайности счастливого повелителя времени.
– Ну? Как я припарковался? – Мастер вывалился наружу. Его голая нога утонула в болотной грязи.
– Как безумный маньяк, – неодобрительно отозвался Доктор, на дрожащих ногах выходя из ТАРДИС.
– Да ладно тебе, я даже краску не поцарапал! – С возбужденным блеском в глазах Мастер обвел взглядом окрестности.
– Так, давай-ка посмотрим. Где мы? – он упер руки в бока и задумчиво уставился в небо. – Ага! Тут есть облака. И я определенно вижу голубое небо!
Он глубоко вздохнул, позволив вкусу воздуха перекатываться на языке, словно дегустировал вино.
– Азото-кислородная атмосфера, с привкусом диоксида и капелькой аргона, если я не ошибаюсь. Может быть, Йонас, – предположил он, но затем заметил белые цветы на дереве. Он медленно повернулся. Вдалеке виднелись зеленые изгибы холмов, покрытые тонким слоем тумана, низко лежавшего над долиной.
– Или, может быть, Нтуллакса в галактике Орион, там есть цветущие леса. – Он ухмыльнулся и обернулся к Доктору.
– Значит, нет, – пробормотал Мастер, не добившись ответа. Взглянул себе под ноги и попытался снова.
– Так, у меня между пальцами грязь, – заметил он, а затем принюхался и сморщил нос. – А воздух пахнет тухлыми яйцами.
Он посмотрел на Доктора с плохо скрытым разочарованием.
– О, это ведь не Клом? Кто, черт возьми, захочет лететь на Клом? – раздраженно спросил он. – Да я не хочу, чтобы даже мое мертвое тело нашли на Кломе!
– Должен признать, не самое лучшее место, – ответил Доктор, почесывая затылок. Он не знал, как сказать это Мастеру, но они были совсем не на Кломе. Впрочем, Мастер, возможно, захотел бы оказаться там, если бы узнал, где на самом деле приземлилась ТАРДИС. Прежде чем Доктор успел открыть рот, чтобы мягко донести это до него, облака разошлись и открыли одинокий желтый диск, висевший в небе. Солнечный свет разогнал туман, открыв их глазам большой приморский город, расположившийся между холмов. Архитектура этого поселения: красных кирпичных домов, мраморных общественных зданий и деревянных доков, – казалась очень знакомой.
Очень средиземноморской.
– О нет, – застонал Мастер.
– Знаю. Знаю. Ты не этого хотел, но, поверь мне, это самое безопасное место, которое я смог придумать, – проговорил Доктор.
– Мы на Земле! – с отвращением выплюнул Мастер.
– Ничего плохого в Земле нет.
– На этой вонючей, перенаселенной людьми планете все плохо. Как, черт подери, мы тут оказались? Я же установил навигатор в произвольный режим, специально исключив эту чертову дыру!
Доктор поднял свою звуковую отвертку и выразительно посмотрел на Мастера.
– Ты гребаный жулик. – Мастер нахмурился. – Надо было забрать у тебя эту штуку, пока у меня был шанс.
Недовольный сверх всякой меры, он бросился назад в ТАРДИС и едва не снес несчастного Уилфа, все еще пробиравшегося на дрожащих ногах, словно новорожденный теленок, к выходу.
– Если бы я позволил тебе все сделать по-своему, мы с вероятностью в 99,99% сели бы на непригодной для жизни планете, – с глубоким вздохом сказал Доктор, следуя за ним.
Мастер его не слушал. Он был слишком занят консолью, и через несколько секунд возни с бортовым компьютером был готов перезапустить ТАРДИС. Вначале двигатели ожили, издав многообещающее жужжание, но оно вскоре погасло, сменившись на грустный тихий писк утопающего котенка, пока не затихло совсем. Отключился даже свет в комнате управления.
– Она мертва, – воскликнул Мастер, недоверчиво вскинув руки.
– Конечно, мертва. Ты спалил половину схем, – сказал Доктор. – Мы никуда не полетим, пока ядро не восстановится.
– Я не останусь здесь ни секунды, – напыщенно проговорил Мастер, тыкая пальцем в Доктора. – Я приказываю тебе починить ее и увезти меня с этой планеты немедленно!
– Прости, что? – Доктор моргнул, ошарашенный позицией Мастера. – Может, я чего-то не понял, но ты, кажется, сказал «приказываю»? А что случилось с «не мог бы ты»?
– Если ты ее не починишь, это сделаю я! – Мастер поднял отвертку и с остервенелым выражением лица принялся колотить ручкой по консоли.
Пока Доктор был занят попытками успокоить Мастера и не дать ему покалечить ТАРДИС, Уилф стоял снаружи и обозревал странный ландшафт, развернувшийся перед ним. Самым замечательным открытием для него стал лежавший вдали небольшой город. Стиль самых крупных зданий напомнил ему Италию. Эллинистические колонны поддерживали громадные треугольные фасады, были видны огромные деревянные двери и узкие ряды окон. В то же время, здания поменьше походили на римские виллы и трехэтажные квартиры, которые в музеях можно было увидеть на репродукциях размером со спичечный коробок. Когда до Уилфа дошло, где они находятся, он медленно втянул воздух. Он знал, что ТАРДИС может путешествовать сквозь время и пространство, но никогда даже не мечтал, что сможет перенестись во времени, как это делала Донна. ТАРДИС привезла их в эпоху Римской Империи.
– О боже. – Уилф прикрыл рукой рот и бросился назад.
– Мы это сделали. Мы перенеслись назад во времени! – воскликнул он.
– Мастер, послушай же меня! – проговорил Доктор, не обращая внимания на радость старика. – Ты еще не пришел в себя! Успокойся и прекрати пытаться сделать что-то сложное, иначе ТАРДИС превратится в металлолом!
– Пожалуйста, не мог бы ты перестать повторять, что у меня с головой что-то не в порядке? – крикнул Мастер в ответ. – У меня все отлично. Я никогда не чувствовал себя лучше! Если ты не прекратишь говорить мне, что я сумасшедший, я сойду с ума!
– Я не говорил, что ты сумасшедший. Но ты должен понять: этот заряд радиации подстегнул твою регенерацию, но он также возбудил чрезмерный нейронный рост. Твои нейроны создают новые связи на очень нездоровой скорости. Я просто пытаюсь сказать, чтобы ты успокоился, или сгоришь так же, как ТАРДИС!
– Ох, Доктор, это просто невероятно! – выдавил охваченный восторгом Уилф. – Там настоящий римский город, прямо за порогом ТАРДИС! Я думал, полететь с тобой в космос – удивительно. Но это…
Мастер уныло закатил глаза.
– Великолепно, мы не только застряли на Земле, мы вдобавок застряли в эпохе до рождества. Ради Галлифрея, где мы достанем запчасти для ремонта ТАРДИС?
– Не волнуйся, на борту найдется парочка запасных частей, – Доктор быстро повернулся к Уилфу. – Знаю, это потрясает воображение, Уилф, но ты не мог бы подождать секундочку? Мы тут немножко заняты.
– Стоило ожидать этого от тебя, – пробормотал Мастер голосом, тонущим в сарказме. – Мои поздравления, Доктор, я снова попался. Полным идиотизмом было полагать, что ты будешь воспринимать меня как равного. Вот теперь я снова заперт тут, а ты играешь роль моего чертового охранника.
– Прекрати! Это нечестно. С каких пор попросить кого-нибудь сказать «пожалуйста» стало равноценно злоупотреблению властью? Это слишком уж мелодраматично, даже для тебя.
– Я ни капельки не мелодраматичен, – огрызнулся Мастер голосом, с каждой секундой этого спора насыщавшимся драматизмом. – Попробуй погнить две тысячи лет в ржавой железной клетке, а потом скажи мне, что нет ничего страшного в том, чтобы застрять на той же самой планете, на которой тебя пытались казнить!
– Доктор, ты должен выйти и посмотреть на это. Я не узнаю этот город. Может, ты сможешь сказать, – настойчиво встрял Уилф. Ослепленный восторгом, он каким-то образом умудрился проглядеть напряжение, нараставшее между двумя повелителями времени.
– О, подожди-ка минутку. Ты небось все это спланировал, а? – продолжил Мастер, одолеваемый старой знакомой паранойей. – Спасти меня с черной планеты и запереть двери ТАРДИС настолько, насколько будет угодно твоему добродетельному напыщенному «я».
Он скривился.
– Да ты не лучше, чем эти громилы джудуны или эти лицемеры из Высшего Совета повелителей времени. Я этого не допущу. Ты понял? – крикнул он, тыча пальцем ему в грудь. – Я не буду ничьим пленником, тем более – твоим!
– Ладно, – обиделся Доктор и вскинул руки, словно ему больше нечего было сказать. Он начал порядком уставать от этого разговора, становившегося все нелепее с каждой минутой. – Хватит этого твоего безумного бреда. У меня голова уже трещит.
– Прости. Я не хотел надоедать, – извинился Уилф.
– Нет, я не тебе, – Доктор кивнул на Мастера. – Я ему!
– Ути-пути, – сгримасничал Мастер, внезапно став похожим на Гарольда Саксона.
– Может, мне уважить тебя и облегчить тебе жизнь, снова вернувшись к состоянию овоща? – ухмыльнулся он. – Что теперь, Доктор? Прикуешь меня к ТАРДИС? Накачаешь наркотиками до состояния шаркающего, пускающего слюни идиота? Уверен, ты думаешь, это было бы очень удобно. Ты больной самолюбивый ублюдок.
– Эй! Не смей так разговаривать с Доктором! – воскликнул Уилф, наконец заметив неладное. – Он тебя вытащил оттуда, неблагодарная собака!
– С меня хватит, – пробормотал Доктор. Он имел дело с окончательно очнувшимся Мастером всего десять минут, но уже был измотан до предела. Тот утомлял, как одна из маленьких надоедливых собак, которые только и умеют, что прыгать и лаять на собственный хвост. Он набрал воздуха в грудь и указал на Уилфа.
– Уилф, дай нам минуту, чтобы разобраться во всем, хорошо? Я верну тебя домой как можно скорее. А ты, – он ткнул пальцем в Мастера, одарив его решительным взглядом, – прекрати разглагольствовать, как идиот, или, клянусь, я посажу тебя на поводок!
Повисла тишина. Двое мужчин молча смотрели друг на друга. Доктор пытался казаться спокойным и несгибаемым, Мастер отвечал ему пренебрежением и высокомерием.
– Ясно, – пробормотал Мастер, наконец разрушив тишину. Он спокойно отвернулся от Доктора.
– Куда ты идешь? – спросил Доктор, заметив, как Мастер выбегает из ТАРДИС по направлению к римскому пригороду.
– Мастер, вернись!
2.
Сколько бы Доктор ни кричал и ни просил, вернуть Мастера в ТАРДИС не было никакой возможности. Он знал, что Доктор прав. ТАРДИС не взлетит, пока не будут заменены некоторые важнейшие части ядра, а это могло занять несколько дней. И это при условии, что у этого идиота на борту были необходимые запчасти, в чем Мастер сильно сомневался. За все годы знакомства с Доктором он никогда не замечал за ним способности быть готовым ко всему, а это значило, что они, скорее всего, застряли здесь минимум на неделю.
Достаточно времени, чтобы придумать, как избавиться от Доктора и Уилфа и прибрать ТАРДИС к рукам, как только Доктор осуществит все необходимые работы.
– Да, именно это я и сделаю, – пробормотал он себе под нос, пробираясь, не снижая скорости, сквозь болото с рассеянными по нему островками корявых деревьев. Взять Доктора с собой в это путешествие, как оказалось, было очень плохой идеей.
– Посмотрим, будет ли он считать эту доисторическую пустошь такой замечательной, оставшись здесь без своей драгоценной ТАРДИС, – прошипел Мастер с мелочной мстительностью. Как только он найдет удобное место, он обязательно избавится от этих надоедливых наручников и унизительного ошейника. Ему очень хотелось окончательно уничтожить последние следы, напоминавшие о суде джудунов и черной башне.
Солнце снова вышло из-за облаков, и его ясные лучи пролились вниз, обдав лицо теплой волной. Он закрыл глаза, наслаждаясь этим редким мгновением свободы, движения и осознанности, простым ощущением ветра, гладящего кожу, пока Мастер переходил болото. Голова кружилась от счастья и осознания того, что он снова может стоять на своих ногах, бежать, чувствовать, действовать. Он уже почти забыл, каково это. Таким свободным Мастер не чувствовал себя детских лет.
Ни за какие сокровища мира он не позволит Доктору обращаться с ним, как с пленником.
Он не собирался больше сидеть в клетке.
Земля у него под ногами стала тверже, и болото сменилось травянистым лугом, усеянным камнями. Сквозь луг тянулась дорога. Даже не оглядываясь, Мастер чувствовал, что Доктор следует за ним. Он спустился к дороге, чтобы слиться с толпой, направлявшейся в неизвестному римскому городу в долине. Едва он достиг выложенной каменными плитами дороги, как запах… нет, не запах, а жуткая вонь ударила ему в ноздри, словно он врезался в крепкую кирпичную стену. У Мастера было превосходное обоняние. Несмотря на то, что пару веков он был вынужден провести запущенным и немытым, из-за чего к концу двухтысячелетнего заключения от него разило как от куска французского сыра, свалившегося в канализацию – факт, который Доктор мог бы подтвердить, если бы его об этом спросили, – Мастер не мог вынести этого мерзкого гнилого запаха, носившегося в теплом весеннем воздухе. Это была одна из причин, по которой он так не любил Клом.
Сгорая одновременно от любопытства и отвращения, Мастер стал искать источник вони в толпе. Он подумал, что один только вид этой массы людей заставит Уилфа испустить глупую слезу радости. Это были самые настоящие римляне, одетые в туники и шаркающие по каменной дороге в едва державшихся на ногах сандалиях. Он никогда не понимал, почему такая великая, амбициозная и продвинутая цивилизация, как Рим, так позорно провалилась в деле создания нормальной обуви.
Здесь были мужчины, сухощавые и мускулистые, с дубленой на солнце жесткой кожей, тянувшие ручные тележки со свежими овощами и фруктами, которые росли в плодоносных садах, окружавших долину. Были женщины в цветастых одеяниях, несшие корзины, наполненные экзотическими специями, благоухающими духами и раскрашенными конусами с ладаном. Были телеги с запряженным в них рогатым скотом и ослами, уставленные запечатанными амфорами с вином и оливковым маслом или заполненные деревянными блоками для печей. Мастер следовал по специфическому запаху, пока не набрел на тележку, запряженную серым мулом. Она вся была уставлена большими керамическими горшками, запечатанными восковыми пробками.
– Простите, я могу вам помочь? – спросил римский торговец, изучая странно одетого человека, не отрывавшего подозрительного взгляда от его товара.
Стоя поблизости, Мастер чувствовал эту вонь так сильно, что глаза слезились, словно он натер их куском луковицы. Он зажал нос пальцами и дышал через рот.
– Что в этих горшках?
– Это настаивающийся гарум лучшего качества, – ответил торговец и с гордой улыбкой на лице постучал по одному из горшков. – Его, конечно, еще предстоит очистить, но, в конце концов, он сможет дать фору лучшим приправам из Карфагена и Кадиса в Испанских колониях.
– Пахнет так, будто что-то ужасное заползло в горшок, умерло и сгнило на солнце, – пробормотал Мастер.
– Ну, если под чем-то ужасным вы подразумеваете тридцать ведер гниющих рыбьих внутренностей, вы недалеки от правды, – встрял подслушавший их разговор торговец репой, тянувший свою тележку с корнеплодами.
– Не мог бы ты перестать ругать мой товар, Агрикола Луний? – огрызнулся торговец. – Это будет гарум высшего качества. Что-то я не замечал, чтобы твоя репа считалась незаменимой для лучших блюд!
– Это гниющие рыбьи потроха, вот что это такое, – ответил ему третий человек.
– А, ну это многое объясняет, – проговорил Мастер, все еще дыша через рот, хотя уже начинал побаиваться, что ему потом придется вымыть язык, чтобы избавиться от мерзкого привкуса. – Скажите, в какой город вы направляетесь?
– В смысле, вон тот? Эфес, конечно, – ответил торговец, указывая на ворота в отдалении, через которые пыталась протиснуться толпа.
– Ах да, бывшая столица Малой Азии. Все не так уж и плохо. Учитывая, что я мог оказаться в какой-нибудь захолустной дыре вроде Галлии , – пробормотал Мастер.
Торговец гарумом, определенно больше не желавший терять время на разговоры, тронул поводья, чтобы заставить своего осла прибавить скорости.
– Еще один вопрос, – сказал Мастер, заметив, что торговец пытался от него отделаться. Его чувства, собственно, были взаимными. – Какой сейчас год?
– Ты что, из-под камня выполз? Сейчас двенадцатый год правления нашего доброго императора Тиберия, конечно, – ответил торговец, начиная подозревать, что имеет дело со слабоумным.
– Двенадцатый год Тиб… это примерно 26 год после рождества Христова, – сказал Мастер после коротких подсчетов. Он удивленно вскинул брови. – Так-так-так, надо мне поправиться, это все-таки время после рождества. Ну, все равно не эпоха космических полетов.
– Откуда ты? – спросил торговец гарумом, нахмурив брови.
– Тебе какая разница?
– Дерьмовое у тебя воспитание. Я ответил на все твои вопросы.
– Ну, так это научит тебя не быть таким дружелюбным с незнакомцами, – ухмыльнулся Мастер. Он заметил голову Доктора, мелькающую в толпе, и немедленно пригнулся, чтобы спрятаться за тележкой с гарумом.
Торговцу изрядно надоел этот наглый чужестранец. Он взял два пальца в рот и громко свистнул, чтобы привлечь внимание человека, скакавшего на лошади.
– Эй! Эй! Прекрати, ты, идиот! – прошипел Мастер. – Я приказываю тебе – прекрати!
Торговец бросил на него скептический взгляд и продолжил подзывать человека. Тот подошел за мгновение до того, как Доктор наконец заметил Мастера.
Человек на лошади оказался жестким римским солдатом, одетым в кованый нагрудник и украшенный гребнем сияющий на солнце шлем.
– Что происходит? – спросил он без тени улыбки.
– Офицер, вот этот человек. Я думаю, он беглец. Я говорил с ним, и мне кажется, что он не из этих мест. Будучи римским гражданином и так далее, я подумал, что стоит предупредить власти. Мы же не хотим, чтобы такие, как он, разгуливали по нашему великому городу и наводили беспорядок на улицах.
Солдат метнул тяжелый взгляд на грязное существо, на которое указывал торговец.
– Кто твой хозяин? – наконец спросил он, по виду мужчины сообразив, что он, скорее всего, раб.
– Что ты несешь? У меня нет хозяина. Я сам себе хозяин. Я Мастер, – ответил Мастер, оскорбленный такой наглостью.
Торговец и солдат взорвались смехом.
– Да, конечно, а я чертова весталка! – издевательски заявил торговец.
– Как по мне, ты не похож на хозяина, – улыбка и радость испарились из голоса римского солдата так же быстро, как и появились. Одним быстрым движением, свойственным только человеку, натренированному в кровавых боях, он выхватил свой дротик и ткнул наконечником одно из колец цепи, все еще свисавшей с запястий Мастера.
– Как по мне, ты скорее беглый раб, – прошипел он и повернул звено цепи, закручивая ее вокруг древка, и притягивая Мастера, как рыбу, бьющуюся на крючке.
– Ты не можешь так поступать! – запротестовал Мастер. Ужас поднялся со дна его желудка, когда он увидел приближающегося Доктора и следовавшего за ним Уилфа. Из всех людей…
– Я не раб, ты, тупой человек. Меня зовут Мастер.
– О, поглядите-ка. Он еще и артист, – фыркнул солдат. – Посмотрим, сможешь ли ты шутить, когда твой хозяин не сможет тебя найти, и мы бросим тебя на арену на корм львам.
Мастер уперся ногами в края каменных плит и рванул цепи, но только еще сильнее затянул звенья на древке копья. Солдат нагнулся и с силой ударил его.
– Эй, прекратите! – крикнул Доктор поверх голов небольшой толпы, собравшейся поглазеть на эту сцену.
– Он всегда такой? – спросил Уилф, удивленный нелепой скоростью, с какой Мастер попадал в беду.
– То есть, всегда ли он так быстро делает из себя посмешище? – сказал Доктор, оглянувшись на Уилфа и плечами прокладывая себе дорогу к центру. – Ага. Стоит ему только сделать первый шаг на новом месте. Я точно не останусь без работы на ближайшую сотню лет.
Солдат уже поднял было руку, чтобы ударить Мастера во второй раз, и Доктор не был бы Доктором, если бы не попытался вмешаться, когда по дороге промчался большой черный конь, несущий седока в развевающемся красном хитоне.
– Дорогу! Дорогу! Быстрее! Дорогу моему господину! – кричал молодой человек, ведя своего коня сквозь толпу. В ужасе закричали женщины. Море людей разделилось надвое, бросившись по сторонам от дороги. Конный солдат остался на своем месте, несгибаемый как любой римский офицер. Он выглядел еще злее от появления очередного клоуна, явившегося усложнить ему жизнь в его смену. Он натянул поводья своего коня, не давая ему встать на дыбы.
– С дороги! – крикнул слуга на торговца гарумом, тянувшего и толкавшего своего мула, пытаясь заставить его сдвинуть тележку в сторону.
– Не могу, – надулся он. – Тупое животное не хочет сдвинуться ни на дюйм!
Доктор с растущим чувством тревоги оценивал ситуацию, когда словно из ниоткуда выкатилось громадное горящее колесо и, на огромной скорости прокатившись вниз по дороге, врезалось в тележку с гарумом и взорвалось подобно китайскому фейерверку. Перепуганный огнем мул задними ногами лягнул телегу, и весь ее заботливо уложенный груз внушительным оползнем покатился на римского солдата, похоронив под грудой горшков и его, и его коня. Мастер, спрятавшийся под ближайшей телегой с овощами, выполз из-под нее и принялся тянуть цепи. Но все было бесполезно. Звенья, накрученные на тяжелое древко, были зажаты под бессознательным телом солдата.
Вдобавок, к ужасу Мастера, ему на помощь бросился Доктор.
– Нет, мне не нужна твоя помощь. У меня все прекрасно, – пробормотал Мастер, пытаясь спасти то, что осталось от его чувства собственного достоинства, прежде чем Доктор подойдет и окончательно растопчет его. Взмокнув, он продолжал всем телом дергать и тянуть цепи, и даже успел увидеть, как одно из звеньев появляется из-под руки тяжелого ублюдка, когда на него скатилась очередная кучка горшков.
Черная колесница скатилась вниз с холма. Три ее оставшихся колеса неустойчиво шатались над каменными плитами, словно готовы были отвалиться. Как и первое, они все горели, создавая впечатление, будто колесница несется на трех золотых дисках. В ней не было ни лошадей, ни кучера. Из-за закрытого покрывала показалось покрасневшее лицо мужчины среднего возраста, его глаза были расширены от страха, он яростно размахивал рукой, надеясь согнать толпу с дороги.
– Уйдите с дороги! Я не могу остановиться! Не могу остановиться!
«Конечно, не можешь», – подумал Мастер, выделив себе мгновение на сарказм. Учитывая то, как все складывалось для него сегодня, этого стоило ожидать.
– Мастер! Берегись! – крикнул Доктор, нацепив одно из своих сострадательных, но мало чем помогающих выражений лица, и кинулся вперед, судя по всему надеясь броситься под колесницу. Не то чтобы Мастер не ценил подобную самоотверженность, но у него все-таки была идея получше. Он дотянулся до солдатского шлема – длина цепей как раз позволила ему ухватиться за край – и прицелился в оставшееся переднее колесо. Даже в лучшие свои времена он ужасно играл в мяч. С бешено колотящимися сердцами он бросил шлем в колесницу, направлявшуюся прямо на него.
К удивлению Мастера, шлем влетел точно между спиц колеса и снес его с оси. Передняя часть колесницы с громким грохотом обрушилась на каменные плиты, ломая деревянный каркас и зарываясь в землю. Она изрядно замедлилась, но все еще двигалась на скорости, больше подходившей двадцать первому веку, чем первому. Мастер не отрываясь смотрел на приближавшийся снаряд и считал. 300 километров в час, 150 километров в час, 80 километров в час, 30… 20… 10…
Колесница остановилась прямо у него перед носом, меньше чем в трети метра от него.
Мастер громко выдохнул и соскользнул на кучу репы, выпавшей из телеги.
– Милосердные боги! – крупный мужчина выбрался из разгромленной колесницы. Одетый как римский патриций, с круглым добрым лицом и большим выпуклым носом. Он поднял руки к небу и возопил: – О, прекрасная Диана, могучий Аполлон и милосердная Афина! Благодарю вас! Благодарю вас за спасение жизни сенатора Магнуса Помпуса!
Он упал на колени и поцеловал каменную плиту.
– Простите, но это были не совсем Боги.
Магнус Помпус поднялся и обернулся на чумазого раба, сидевшего на земле, все еще закованного цепью.
– Это я вас спас, – сказал Мастер с презрением во взгляде. – Я перевернул колесо вашего транспорта и остановил его. Раз уж вы сенатор, вы могли бы выказать некоторую благодарность и вытащить меня отсюда.
Он злобно дернул цепь, чтобы показать свое разочарование. Лучше уж пусть его выручит этот суеверный римлянин, чем Доктор будет молить его отпустить.
– Что ж, почему бы и нет, – пробормотал сенатор Помпус, обескураженный дерзостью раба. К счастью для Мастера, Магнус Помпус был справедливым человеком, и действительно понимал, что этот молодой человек только что спас жизнь ему и его дочери. Он также помнил, как Дее не нравилось, когда он обижал рабов. Он быстро обернулся к колеснице и увидел ее бледное лицо в форме сердца, сиявшее из-за шелковых занавесок. Ее синие глаза выжидающе смотрели на него.
– Ну что ж, – сказал сенатор. – Скажи мне, как тебя зовут? И в каком преступлении тебя обвиняют?
– Меня зовут Мастер, и меня точно еще ни в чем не обвинили, – он заметил хмурое выражение лица Доктора.
– Ну, по крайней мере за то короткое время, что я тут нахожусь, – чуть слышно проворчал он.
– Ты мастер? – выражение лица сенатора изменилось из снисходительного в веселое. – Извини, но мне трудно в это поверить.
Мастер нахмурился, когда сенатор хихикнул от этой нелепой мысли.
– Теперь скажи мне честно, кто твой хозяин? Может быть, я смогу убедить его быть к тебе поснисходительнее.
– Я! – Доктор выкину руку вверх и выступил вперед. Мастер застонал, словно его ударили в живот. Доктор проигнорировал его злобный взгляд. – Я его хозяин!
– Вы полноправный владелец? – спросил Помпус.
– О да! Купил его за яйцо и яблоко на базаре в Александрии. У меня есть все документы, – он быстро помахал перед носом у сенатора своей психической бумажкой и поскорее убрал ее в карман. Сенатор осмотрел Доктора с головы до ног и отметил, что тот выглядит ничуть не менее странно, чем раб, сидевший у его ног. Он нахмурился. – А вы кто?
– Я Доктор. Просто Доктор. Я путешественник.
Доктор кивнул на Уилфа, наконец появившегося рядом.
– А это мой пра-пра-дядя Уилф. Уилф Мотт… ус, – добавил он, поморщившись.
– Твой фонтан фантазии иссяк, Доктор? – пренебрежительно скривился Мастер. – Уилф Моттус? Мне практически жаль твоего отца.
– Лекарь-путешественник, как это оригинально, – задумчиво сказал сенатор. – Сальве, Доктор. Я сенатор Магнус Помпус. Кстати, как зовут вашего раба?
– Мас… Марселлий, – буркнул Доктор. «А кстати, неплохо», – подумал он. – Его зовут Марселлий.
– Марселлий? – выплюнул Мастер, вытянув лицо.
– Он у вас довольно шумный. И очень неуважительный, – прокомментировал сенатор.
– О да, так и есть. Прошу прощения за его поведение. Ничего не попишешь. Большая часть того, что он говорит, вообще не имеет смысла. Его предыдущий владелец за грубость бил его колотушкой по голове. Можете не удивляться, но это случалось часто. И все же. Бедняга. Он немного не в себе, если вы меня понимаете, – Доктор подчеркнул свои слова, повертев пальцем у виска.
– Понятно, – отозвался сенатор, приподняв брови. – И все же, я очень благодарен вам за спасение моей жизни и жизни моей возлюбленной дочери Деи.
Он указал рукой на девушку, все еще сидевшую в колеснице за закрытыми занавесками.
– Я хочу выказать вам свою благодарность. Позвольте мне возвратить вам вашего беглеца, – он щелкнул пальцами, и его слуга немедленно выхватил меч и одним точным ударом срезал цепи.
Сенатор ждал, сложив руки за спиной. Марселлию, конечно, стоило поблагодарить его за освобождение, но Мастер не сказал ни слова. Он спокойно поднялся с земли и не торопясь отряхнулся, словно был одет не в грязную тюремную робу, а в дорогой костюм.
– Эм, как я и сказал, он не совсем в своем уме, – извинился за друга Доктор.
– Ясно, – выдохнул сенатор, с трудом скрывая свое негодование. К счастью, показался его слуга. У одного из торговцев на дороге он купил хорошую лошадь и уже седлал ее для своего хозяина.
– А, свежие лошади, хорошая работа, Гай. – Сенатор наступил на спину слуги, словно тот был подпоркой, и взобрался на спину нового скакуна. Громоздкий мужчина неустойчиво покачивался в седле, как тяжелый мешок с картошкой – что разительно контрастировало с его дочерью, наконец показавшейся из колесницы. Тонкая и румяная красавица с синими, запоминающимися глазами вскочила на лошадь слуги без чьей-либо помощи.
– Мы можем уже ехать, отец? Мы опаздываем, – попросила она с едва заметной начальственной ноткой в голосе.
– Да, уже почти, мой ангел. – Сенатор сделал знак Доктору, и тот подошел ближе. – Доктор, я бы хотел пригласить вас и вашего дядю Уилфа на званый обед сегодня вечером.
– О, я люблю званые обеды, – ответил Доктор, подпрыгивая на мысках. – Очень любезно с вашей стороны, сенатор.
– Приходите ко мне на виллу к закату. Это самый большой дом на вершине холма Артемиды, с запада, около моря. Если не найдете дорогу, спросите в городе. Скажите, что ищете дом сенатора Магнуса Помпуса. В Эфесе каждый знает, кто я и где я живу.
– Ага, а еще в Эфесе наверняка не так много домов достаточного размера, чтобы чрезмерно раздутая голова достойного сенатора пролезала в дверь, – тихо буркнул Мастер так, чтобы его услышал только Доктор.
– Уверен, мы найдем дорогу, – смущенно улыбнулся тот.
– Да, и позвольте добрый совет, – продолжил сенатор и понизил голос, не подозревая, что Мастер все равно мог слышать каждое слово. – Я знаю, что, будучи доктором, вы должны обладать определенной… сострадательностью, но примите его от меня. Хороший владелец, как хороший отец, должен время от времени поддерживать дисциплину, или ваши рабы отобьются от рук.
Он кивнул на Мастера.
– Вы, может быть, не хотите тратить силы на его порку. Поверьте мне. Я занимаюсь рабами уже двадцать лет, и этот взгляд мне хорошо знаком. Он как дикая лошадь, которую нужно укротить, прежде чем она сможет тянуть повозку.
– Я учту это. Спасибо, – вежливо улыбнулся Доктор, но его улыбка становилась все более вымученной.
– Пошли кого-нибудь забрать колесницу, Гай, – приказал Помпус строго, чтобы показать новому знакомому хороший пример. – Я хочу, чтобы ее вернули в мастерскую. Особенно колеса!
Он кивнул Доктору и Уилфу и глубоко вонзил пятки в бока лошади.
После того, как сенатор и его дочь ускакали, Доктор протянул руку.
– Мастер?
Это был знак примирения, но Мастер только отмахнулся. Он отвернулся и направился в сторону людской толпы, не обращая на присутствие Доктора никакого внимания.
– Мастер, куда ты идешь?
– Прочь, – проворчал он, ни к кому особо не обращаясь. – Как можно дальше.
Доктор засунул руки в карманы.
– Не возражаешь, если мы с Уилфом присоединимся? – спросил он с обнадеженной улыбкой.
Мастер издал печальный стон. Сжимая и разжимая кулаки, он медленно повернулся.
– Доктор, твоя жестокость по отношению ко мне действительно не знает границ? – спросил он.
– О чем ты? Я не был к тебе жесток. Точно не к тебе, – ответил Доктор с искренним замешательством.
– Ты повеселился, – вздохнул он. – Теперь отпусти меня. Если ты действительно так трогательно одинок и нуждаешься в спутнике, иди попроси своего дедулю обнять тебя. Я не вернусь с тобой в ТАРДИС.
– Ты уходишь? – спросил сбитый с толку Доктор. – Но ты не можешь просто уйти.
– Смотри, – Мастер круто развернулся и, не оглядываясь, поднял руки и помахал. – Вот он я, говорю тебе прощай!
– Мастер! Мастер!
Он не обратил на Доктора внимания. Не заметил внезапной перемены в его голосе, того, как крики Доктора вдруг из уверенных превратились в обеспокоенные. Он приближался к тому месту, где под горшками все еще были похоронены римский солдат и его лошадь. И как раз когда Мастер гадал, сколько времени понадобится такой эффективной армии, как римская, спуститься сюда и разгрести этот бардак, лошадь солдата очнулась. Раздув ноздри, она быстро решила, что запах гарума ей нравится ничуть не больше, чем Мастеру. Животное перекатилось на бок и вскочило, дрожащими ногами спотыкаясь на осколках горшков.
За все свои годы Мастер получал самые различные травмы. Некоторые из них были смертельны, большинство – нет. Но его еще никогда не лягала в голову лошадь, и он обязательно порекомендовал бы это своим самым худшим врагам, потому что это было чертовски больно. Он услышал тошнотворный хруст черепной коробки, почувствовал раздирающую голову боль, и затем мир превратился в черное пятно.
3.
Голова была тяжелой, но не потому, что все еще болела, а скорее из-за нелепого количества бинтов, обмотанных вокруг нее. Он выглядел как индийский факир. Если бы он слишком низко опустил подбородок, его голова упала бы вперед, и он никогда бы уже не смог ее поднять.
Пытаясь удержать в равновесии поднос с двумя дымящимися чашками, вошел Доктор. Щеки у него были красные, и он улыбался от уха до уха. Мастер, полулежавший в кровати Доктора, задумался, действительно ли ему нужно было решиться на убийство, чтобы избавиться от него.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Доктор. Поставив поднос на прикроватный столик, он протянул ему чашку чая. Фруктовый запах, поднимавшийся от теплой жидкости, был знакомым и очень успокаивающим.
– Как будто меня лошадь лягнула в голову, – невозмутимо ответил Мастер, пожал плечами и медленно отхлебнул чая, удивляясь глупости этого вопроса.
– На вкус как заряника, – пробормотал он, в приятном удивлении вздернув брови.
– Я добавил большую ложку джема из заряники. Если хочешь, на подносе есть еще целая банка.
– Где ты его взял? – спросил Мастер. Ему была известна только одна планета, на которой можно было найти кусты этих ягод, но ее, конечно же, уже не существовало.
– Секретный запас, – ответил Доктор, заметив в глазах Мастера отголосок ностальгии. – У меня в кладовой еще осталось несколько банок. Эта штука вообще не портится. Ну, она у меня по крайней мере… сколько? Уже 60 лет.
Он погрузил палец в банку и слизал с кончика сладкий джем.
– Что думаешь?
Мастер сунул в рот ложку.
– Не такой хороший, как у моей бабушки, – рассудил он, чмокнув губами.
– Ну, не сравнивай. У графини Оакдаун был собственный секретный рецепт, и я уверен, что в нем были не только ягоды и сахар. Все равно, ничего лучше мне в руки не попадало. Вкус дома, – Доктор выжидающе глянул на него.
– Зачем ты это делаешь? – спросил Мастер после короткой паузы.
– То есть?
– Ты ведь ничего от этого не выиграешь. Ничего не добьешься, проявляя ко мне доброту.
– Ну я не знаю… Не попробуешь – не узнаешь. Ведь барабанов больше нет?
Мастер закатил глаза и уставился в свою кружку, просто ради того, чтобы не встречаться с Доктором взглядом. Заметив, что что-то не так, он поднял руки и увидел, что наручники исчезли. Он потрогал шею, но ошейника не было тоже.
– Я снял их, пока ты был без сознания. Особенно удалить стоило ошейник со следящим устройством. Мы же не хотим, чтобы джудуны узнали, что ты жив, – сказал Доктор. – Тебя больше ничто не держит. Ты свободен.
– Хочешь сказать, я могу просто уйти? – фыркнул Мастер.
– Вообще-то да, как только тебе станет лучше, – ответил Доктор и продолжил уже мягче: – Мастер, тебе нет нужды со мной сражаться. Больше нет. Конечно, ты можешь уйти. Если хочешь.
Мастер сглотнул. Он все еще чувствовал во рту сладкий вкус джема из заряники.
– Я не знал бы, куда идти, – сказал он тихо и пожалел об этом раньше, чем закончил предложение.
– Тогда… оставайся, – отозвался Доктор. На его лице снова мелькнул лучик надежды. – Не знаю, помнишь ли ты об этом, но ты был первым, кому я предложил лететь со мной. Я не смог убедить тебя тогда, но, может быть, теперь, раз все изменилось…
Голос Доктора сорвался. Ему было больно думать о том, как все могло бы повернуться, если бы так много лет назад он все-таки уговорил Мастера бежать с ним с Галлифрея.
– Еще один последователь великолепного Доктора, – Мастер скрестил руки на груди. Если он и заметил сожаление на лице Доктора, то предпочел не подавать вида.
– Хочешь так же развлекать, кормить и воспитывать меня? – рассмеялся он.
Доктор с серьезным видом покачал головой.
– О нет. Ты был бы моим спутником-повелителем времени. Моим другом и равным мне. Не меньше. Для меня это была бы честь, – сказал он с такой глубокой искренностью, что решимость Мастера наконец поколебалась.
– Я мог бы, – пробормотал он после минутного размышления. Он был очень тронут и ничего не мог с этим поделать. Как бы он ни был гениален, упрям и горделив, доброта Доктора брала за живое даже его.
– По крайней мере, до того момента, когда ТАРДИС придет в себя и сможет вытащить нас из Эфеса, – быстро добавил он.
Лицо Доктора осветилось лучезарной улыбкой. Мастер даже не мог себе представить, сколько счастья ему принес этим решением.
– Да, кстати, – сказал Доктор. – Мы же приглашены на обед в дом сенатора Помпуса.
Его улыбка превратилась в энергичную ухмылку.
– Мы могли бы пойти все вместе!
Невероятно, как быстро в присутствии Доктора ситуация могла поменяться до такой степени, что Мастер за долю секунды пожалел бы о принятом решении. В безмолвном страдании он прикрыл глаза и, откинув голову на спинку кровати, медленно сосчитал с четырех до одного.
Глава 2.
1.
Улицы Эфеса еще пылали жаром после полуденного зноя и купались в пыльном оранжевом свете заходящего солнца. Уилф, Доктор и Мастер направлялись к дому сенатора. Одетые в разноцветные римские туники, найденные в гардеробной ТАРДИС, они неровно шаркали в тонких кожаных сандалиях по мраморным плитам главной улицы, которая вела от гавани к холмам. По обеим ее сторонам располагались жилые дома, первые этажи которых были отданы в распоряжение шумным торговцам, и те, невзирая на усыпляющую жару, все еще пытались до конца дня продать прохожим горшки, одежду, еду и всякую всячину.
– Лучше бы все это оказалось интересно, – пробурчал Мастер. К неудовольствию Доктора, он снял с головы бинты. Несмотря на то, что небольшие шрамы все еще виднелись из-под коротко отстриженных волос, он никак не мог понять, из-за чего Доктор так суетился. Травма, по большей части, уже прошла благодаря его ускоренной регенерации.
– А почему бы и нет? – немного удивленно спросил Доктор. Он засунул звуковую отвертку за пояс, и, по мнению Мастера, выглядел как законченный мужлан. – Мы же в Эфесе! Сверкающий восточный город, в котором дороги вымощены мрамором! Люди здесь стали неприлично богатыми благодаря торговле с другими городами на западной границе римских земель. Они импортировали египетский папирус, экзотические фрукты из Сирии и свирепых зверей с темного Африканского континента для имперских игр в Риме. Что бы ты ни попросил – они достанут. Даже царица Клеопатра и Марк Антоний время от времени навещают это место.
– Правда? – возбужденно спросил Уилф.
– О да, – кивнул Доктор. – В большинстве своем – за покупками. Все знают, что Клеопатра была отъявленным шопоголиком. Тратила целое состояние на роскошные безделушки. Она умерла летом 32 года после рождества Христова, и в тот день, говорят, в городе не осталось ни одной бутылки розовой воды.
– Знаешь, если бы мы действительно отправились на экскурсию, из тебя вышел бы отвратительный гид, – прокомментировал вполуха слушавший его Мастер, скалясь, словно у него болели зубы. – Ну, разве что только если бы туристы приехали из какой-нибудь совершенно лишенной вкуса страны. Например, Люксембурга 1990-х. В этом случае тебя бы сочли лучшим из худших.
Деланная улыбка исчезла с его губ.
– Зачем тебе понадобился этот нудный прием у сенатора? – с укором спросил он. – Только не говори мне, что это будет ужасно весело. У нас с тобой совершенно различное чувство юмора.
– Ты на него обиделся? – спросил Доктор, выгнув бровь.
– С чего бы? Я спас жизнь этому типу. И вместо того, чтобы поблагодарить меня, он благодарит тебя, да еще и хочет запрячь меня как раба. Нет, ну что ты. Не говори глупостей, – ответил Мастер ледяным, саркастичным тоном.
– Просто в это время так устроено общество, – объяснил Доктор, пытаясь убедить его вести себя с сенатором поразумнее. – Хозяин полностью отвечает за поступки своего раба. Если бы ты совершил преступление, он счел бы меня так же ответственным за него. Неважно. Ты не заметил ничего странного в колесах его колесницы?
– К ним были прикреплены миниатюрные ракетные двигатели, – буркнул Мастер, закатив глаза. За кого его принимал Доктор? За одного из своих простодушных людишек, которых нужно было упрашивать и направлять на каждом шагу? – Если я не ошибаюсь, двигатели внутреннего сгорания. Уровня мощности было достаточно, чтобы деревянная телега слетала на луну и обратно. А это значит, что прицепить их к колеснице в надежде ехать чуточку быстрее было чертовски дурацкой идеей, даже для такого прирожденного римского сноба, как он. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что этого человека следовало бы исключить из естественного отбора, чтобы предотвратить вырождение вида.
– Это была продвинутая инопланетная технология, – отозвался Доктор, вскинув брови и уставясь на Мастера в надежде заинтересовать его.
– Технология Наскулара. 53-й век, плюс-минус, – безразлично добавил Мастер.
– Если она инопланетная, откуда она взялась в Древнем Риме? – спросил Уилф.
– Хороший вопрос, – кивнул Доктор, пожалуй, слишком энергично.
– Видишь? – добавил он. – Вот зачем мне нужны спутники. Мне нужны исходные данные, люди, умеющие задавать правильные вопросы.
– Заткнись, – буркнул Мастер, массируя виски. Он чувствовал, как мало-помалу подступает головная боль. Может, это все еще были последствия сотрясения мозга. – Ты таскаешь за собой людей, потому что обожаешь слушать свой голос, когда объясняешь идиотам очевидные вещи.
– О боже, – Уилф внезапно остановился напротив крупного общественного здания, украшенного каменным фасадом, изображавшим сцену «Одиссей ослепляет Циклопа Полифема».
– Это римская баня? – воскликнул Уилф. – Я всегда мечтал увидеть ее изнутри. Я видел только одну, в Бате, но это… это же настоящая, да? Потрясающе!
– Похоже, у дедули проснулся вкус к древностям. Может, тебе стоит его посадить на поводок, – с ехидной улыбкой заметил Мастер.
Доктор метнул в него строгий взгляд.
– Это невероятно! – пробормотал Уилф. Он пересек улицу и направился ко входу в бани.
– Уилф! Эм, может, не стоит тебе уходить одному? – попытался остановить его Доктор.
– Ох, эта примитивная обувь меня просто убивает! – пожаловался Мастер, не обращая внимания на беспокойство Доктора за своего землянина. Стоя на одной ноге, он поправил ремешки сандалий. – Я знаю, мы вроде как должны сливаться с местными и все такое, но мы что, не могли хотя бы надеть нормальную обувь? Я ногами чувствую каждый камешек, а между пальцами застревает какая-то растительность.
Мастер вдруг заметил лавку обуви на углу улицы.
– Может, они мне чем-нибудь помогут, – буркнул он и тоже двинулся прочь.
– Мастер? Уилф? – Доктор внезапно обнаружил, что стоит один посреди дороги.
– Хотите купить удобную обувь, господин? – спросил торговец. Мастер с удовольствием отметил, что хотя бы один из этих людей наконец обратился к нему правильно. Ну, по крайней мере, он назвал его «господином». Он окинул товар беглым взглядом. Здесь были сандалии, сандалии и снова сандалии – их хватило бы, чтобы обуть всю Малую Азию – но ни одни из них не смогли бы удовлетворить требования повелителя времени.
– У вас нет чего-нибудь другого, получше? – спросил Мастер, приподняв одну из них за ремешок двумя пальцами, словно мертвую рыбину.
– Что вы имеете в виду, господин?
– Я имею в виду что-нибудь не из жалкого куска жеваной кожи, – от бросил сандалию на прилавок. – Приличную пару обуви, а не ее жалкое подобие.
Озадаченный торговец почесал затылок.
– Они все такие. Как еще должна выглядеть обувь?
Мастер склонил голову набок.
– Ну, у меня есть пара предположений. На улице скользко. Мраморные тротуары в городе, окруженном грязными полями, приятны для глаза, но не для здравого ума. Меньше, что вы можете сделать, – это придать им некое подобие формы.
Он вытянул гвоздь из деревянной перекладины, предположительно, поддерживавшей прилавок, и большим пальцем воткнул его в подошву.
– Эй, вы проделали в ней дыру! Она же будет протекать.
– Можно подумать, мои ноги останутся сухими, если я буду ходить в этом. Это для крепости, – он бросил сандалию на стол, глубоко воткнув гвоздь в деревянную поверхность.
– Видите? Теперь скользить не будет, – он потянул подошву на себя, пытаясь продемонстрировать эффект, но та оказалась прибита к столу.
– Двигаться она не может тоже. Как по мне, она теперь бесполезна, – пожал плечами торговец.
Мастер застонал. Вот еще одна причина презирать это место. У половины населения Земли мозги были равноценны мозгам отупевшей плодовой мошки.
– Этот человек не увидит своей прибыли, даже если она ударит его по голове, – пожаловался он Доктору, мягко уводившему его от прилавка.
Уилфа они обнаружили на лестнице, на полпути ко входу в бани.
– Доктор, вот ты где. Можем мы перед уходом посетить одну из римских бань? – только и успел спросить Уилф, но повелитель времени потянул прочь и его.
– Позже! – бросил Доктор, стремительно направляясь вверх по дороге и таща спутников за собой.
Некоторое время они поднимались на холм, пока наконец не достигли конца главной дороги. Оттуда она разбивалась на два пути. Первый вел к форуму, второй поднимался к соседствующим друг с другом дорогим виллам. У самой большой из них, стоявшей слева, были мраморные ворота, охраняемые двумя массивными египетскими сфинксами. Самый удивительный элемент декора находился прямо перед домом: гигантский фонтан, украшенный более мускулистой и похудевшей копией Магнуса Помпуса, выплевывающей воду из надутых губ.
– Дай угадаю: тот, что слева, – Мастер состроил кислую мину.
– Милый дом, – заметил Доктор.
– Отвратительный вкус, – фыркнул Мастер.
Прилежные слуги сенатора встретили их и проводили в огромный атриум. Попав внутрь, Уилф лишился дара речи. Он с удивлением оглядывал стены, с кропотливой точностью расписанные усердным художником, и в краске и извести изображавшие семь холмов Рима. Терракотово-красные стены были испещрены изображениями сенаторов на форуме, игр в амфитеатре и сцен повседневной жизни. Весь этаж покрывала прекрасная мозаика, обрисовывающая все Средиземное море, в том числе, самые важные его гавани. Над голубыми волнами сверкали два диска – большой золотой и маленький серебряный, – изображавшие солнце и луну. В центре атриума располагался имплювий, мелководный бассейн, собиравший дождевую воду через открытую крышу. В его центре стояла статуя бога Аполлона: рукой он тянулся к мозаичным кораблям, направлявшимся в гавань Эфеса. Уилф оглядывался с благоговейным страхом, и даже Доктор был впечатлен. Только Мастер оставался предельно спокойным и безразлично смотрел на эти роскошные и обильные выражения богатства, словно перед ним был старый сарай тетушки Гертруды. Все в этом доме должно было пробуждать восхищение по отношению к его хозяину. А так как он испытывал резкую неприязнь к сенатору, то не собирался приносить ему подобного удовлетворения.
Сенатор Помпус приблизился к ним. Он был одет в дорогую шелковую мантию, выкрашенную в поразительно голубой цвет, обшитую по краям золотыми нитями. Одна его одежда, казалось, стоила небольшое состояние.
– Добро пожаловать, Доктор! – провозгласил их хозяин, приветственно распахнув руки. – И добро пожаловать вашему пра-дяде Уилфу Моттусу. Проходите. Триклиний как раз за садом. Вы прибыли вовремя, друзья мои. Мы как раз собирались начать обед.
Они проследовали за сенатором в заднюю часть виллы, по пути миновав сводчатую галерею с колоннами. По сторонам ее в ряд стояли высеченные из камня бюсты, изображавшие семью сенатора, а также его собственная, весьма лестная, статуя, равно как и статуи его покойной жены и дочери Деи, раскрашенные яркими красками, с глазами темного цвета. Выглядели они до странного живыми.