Кровавый пир, переводчик Sexy Thing

[Big Who Bang]

Название: Кровавый пир
Автор: “A Murderous Feast” by Harold Saxon, разрешение на перевод получено
Переводчик: Sexy Thing
Бета: troyachka
Иллюстратор(ы): Kata Rios
Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор, Симм!Мастер, Уилфред Мотт, Магнус Помпус (ОМП), Дея Помпус (ОЖП)
Дисклеймер: Все права на вселенную принадлежат BBC и Расселлу Т. Дэвису, а на вселенную фика – его автору.
Тип: джен
Рейтинг: R
Жанр: экшн, херт/комфорт, ангст, драма, дарк
Размер: макси, 39 867 слов в оригинале
Саммари: Когда обретший новую жизнь Мастер угоняет ТАРДИС с двумя пассажирами на борту, Доктору удается изменить координаты и перенаправить корабль на Землю. Так Доктор, Мастер и Уилф оказываются в Древнем Риме, на окраине города под названием Эфес, где волею судьбы знакомятся с семьей сенатора Магнуса Помпуса. Прекрасный на первый взгляд древний город и дом сенатора оказываются погружены во мрак и тайны: исчезающие с улиц люди, странное поведение слуг, футуристические инопланетные технологии в мастерской сенатора, загадочная болезнь его дочери... И Мастер очевидно знает больше, чем говорит.
Примечания: 1. Фик переведен на Big Who Bang 2016
2. Содержит спойлерные отсылки к эпизодам "The Stolen Earth", "Journey's End" и "The End of Time".
Является третьей частью цикла "Повелитель времени и его Безумец" ("A Timelord and His Madman"), повествующего о приключениях Доктора и Мастера. Предыдущие части: "Его молчаливый разум", "Правосудие джудунов". Ознакомление с ними не обязательно, но желательно.
Примечания от автора: "Я написал эту историю с учетом того, что Десятый Доктор жив и здоров. Ему не пришлось жертвовать собой, чтобы спасти Уилфа – потому что его там не было. Какой–нибудь другой несчастный, невинный, но вполне заменимый парень в белом халате поджарился от 500 000 рад – не Доктор. Дальше все происходило по канону – Мастер исчез вместе с повелителями времени и Галлифреем, утерянным в последних днях Войны Времени. Уилф, живой и здоровый, вернулся домой к своей семье. А Доктор все еще бродит по Вселенной, пытаясь найти цель в жизни".
Предупреждения: насилие, пытки, расчлененка, намеки на каннибализм, смерти персонажей, ОМП, ОЖП, AU
Ссылка на пост иллюстраций: bifwhobang.diary.ru/p209056156.htm
Ссылка на скачивание: fb2 | doc

Содержание предыдущих частей.

Содержание предыдущих частей: После событий в особняке Нейсмитов, отослав Уилфа домой к его семье, Доктор в одиночестве путешествует по Вселенной, пытаясь найти Мастера при помощи останков белой звезды. Поиски приводят его на враждебную планету, балансирующую на самом краю черной дыры. Там он находит Мастера, запертого в черной башне. Он пережил уничтожение Галлифрея благодаря ангелу–хранителю Доктора, но Рассилон в качестве воздаяния вырвал барабанную дробь из его разума. Впервые с тех пор, как он стоял перед Временным Разломом, Мастер испытывает чувство вины и раскаяния за свои преступления. Эти чувства в комбинации с одиночеством, которое ему приходится терпеть в башне, окончательно свели его с ума. Когда Доктор пытается убедить его покинуть планету, Мастер отказывается, отлично зная, что не сможет сбежать, не запустив ее разрушения и тем самым не убив Доктора. Мастер обманывает Доктора, заставляя его покинуть планету со своими спутниками–людьми, но в последний момент Доктор умудряется спасти его с падающей в черную дыру планеты. Однако разум Мастера практически неисправимо поврежден, и повелитель времени находится в коме. С твердым намерением спасти друга детства, Доктор приостанавливает время ТАРДИС и проникает в разум Мастера в надежде его исцелить…

После благополучного спасения Мастера из Временного Замка, едва приведя его в некое подобие сознания, Десятый Доктор сталкивается с флотом Прокламации Теней, горящей желанием предать Мастера правосудию за все его преступления. В ходе перестрелки между кораблями Прокламации Теней и ТАРДИС Доктора, тюремный корабль с Мастером на борту оказывается сбит и по удачному стечению обстоятельств терпит крушение на Земле. Узнав о крушении из новостей, Уилфред Мотт при помощи своих друзей начинает собственное расследование, и в итоге находит израненного и деградировавшего до состояния идиота Мастера. Он прячет Мастера в своем доме и отправляется на поиски Доктора. Тем временем, агенты Прокламации Теней, возглавляемые мистером Фоксом, находят Мастера и Донну, случайно оставшуюся с ним в качестве сиделки. Донна спасает Мастера и помогает ему сбежать, но мистер Фокс находит ее одновременно с Доктором и Уилфом. Мистер Фокс, заинтересованный Донной, едва не запускает метакризис в ее разуме. Мастер спасает Донну, втолкнув ее в уходящий поезд метро. Агенты Прокламации Теней переносят Мастера, Доктора и Уилфа на суд Леди Архитекторов. Несмотря на блестящую защиту Доктора, Леди Архитекторы признают Мастера виновным и приговаривают к смерти через облучение смертельной дозой радиации. Однако Мастер выживает, благодаря бессмертию, подаренному ему Рассилоном, а залп радиации окончательно восстанавливает его разум. Обезумевший от радости и ощущения новой жизни Мастер запускает ТАРДИС Доктора с самим Доктором и Уилфом на борту в безумный полет, и Доктору в последний момент удается изменить координаты назначения…

Глава 1.

Посадка.

1.

Ворон, сидевший на дереве за усыпальницей семейства Дукатус, наблюдал за мохнатым зверем, лежавшим среди корней. Несчастное животное, затоптанное лошадью, разложилось до такой степени, что определить его вид было уже невозможно. Уцелел только череп, и его правый глаз пристально взирал вверх, на ветви. Хлопая крыльями, ворон спрыгнул за землю рядом с одной из первых придорожных жертв в истории, и неуверенно клюнул ее остов. Животное не сопротивлялось. За годы своей жизни эта птица приобрела пристрастие к мягкому мясу. Она немедленно вонзила клюв в затуманенный глаз, и тот лопнул, выпуская на свет липкую жижу. Но едва она собиралась опустить добычу в свой изголодавшийся желудок, сквозь тишину долины прорезался странный звук, напоминающий рев рога. Буквально из воздуха появилась синяя будка и врезалась в дерево, спугнув ворона и заставив его покинуть свою легкую добычу. Яростно каркая, он взмыл в небо. Будка вертелась, словно обезумевшее колесо обозрения, сталкиваясь со стволами деревьев и ломая подлесок, пока наконец не ударилась о землю и заскользила по болотистой лесной почве, оставляя за собой в грязи глубокую траншею. Врезавшись в ствол громадного дуба, она в конце концов остановилась.

Дверь ТАРДИС распахнулась, и из-за нее высунулась голова растерянного, но до крайности счастливого повелителя времени.

– Ну? Как я припарковался? – Мастер вывалился наружу. Его голая нога утонула в болотной грязи.

– Как безумный маньяк, – неодобрительно отозвался Доктор, на дрожащих ногах выходя из ТАРДИС.

– Да ладно тебе, я даже краску не поцарапал! – С возбужденным блеском в глазах Мастер обвел взглядом окрестности.

– Так, давай-ка посмотрим. Где мы? – он упер руки в бока и задумчиво уставился в небо. – Ага! Тут есть облака. И я определенно вижу голубое небо!

Он глубоко вздохнул, позволив вкусу воздуха перекатываться на языке, словно дегустировал вино.

– Азото-кислородная атмосфера, с привкусом диоксида и капелькой аргона, если я не ошибаюсь. Может быть, Йонас, – предположил он, но затем заметил белые цветы на дереве. Он медленно повернулся. Вдалеке виднелись зеленые изгибы холмов, покрытые тонким слоем тумана, низко лежавшего над долиной.

– Или, может быть, Нтуллакса в галактике Орион, там есть цветущие леса. – Он ухмыльнулся и обернулся к Доктору.

– Значит, нет, – пробормотал Мастер, не добившись ответа. Взглянул себе под ноги и попытался снова.

– Так, у меня между пальцами грязь, – заметил он, а затем принюхался и сморщил нос. – А воздух пахнет тухлыми яйцами.

Он посмотрел на Доктора с плохо скрытым разочарованием.

– О, это ведь не Клом? Кто, черт возьми, захочет лететь на Клом? – раздраженно спросил он. – Да я не хочу, чтобы даже мое мертвое тело нашли на Кломе!

– Должен признать, не самое лучшее место, – ответил Доктор, почесывая затылок. Он не знал, как сказать это Мастеру, но они были совсем не на Кломе. Впрочем, Мастер, возможно, захотел бы оказаться там, если бы узнал, где на самом деле приземлилась ТАРДИС. Прежде чем Доктор успел открыть рот, чтобы мягко донести это до него, облака разошлись и открыли одинокий желтый диск, висевший в небе. Солнечный свет разогнал туман, открыв их глазам большой приморский город, расположившийся между холмов. Архитектура этого поселения: красных кирпичных домов, мраморных общественных зданий и деревянных доков, – казалась очень знакомой.

Очень средиземноморской.

– О нет, – застонал Мастер.

– Знаю. Знаю. Ты не этого хотел, но, поверь мне, это самое безопасное место, которое я смог придумать, – проговорил Доктор.

– Мы на Земле! – с отвращением выплюнул Мастер.

– Ничего плохого в Земле нет.

– На этой вонючей, перенаселенной людьми планете все плохо. Как, черт подери, мы тут оказались? Я же установил навигатор в произвольный режим, специально исключив эту чертову дыру!

Доктор поднял свою звуковую отвертку и выразительно посмотрел на Мастера.

– Ты гребаный жулик. – Мастер нахмурился. – Надо было забрать у тебя эту штуку, пока у меня был шанс.

Недовольный сверх всякой меры, он бросился назад в ТАРДИС и едва не снес несчастного Уилфа, все еще пробиравшегося на дрожащих ногах, словно новорожденный теленок, к выходу.

– Если бы я позволил тебе все сделать по-своему, мы с вероятностью в 99,99% сели бы на непригодной для жизни планете, – с глубоким вздохом сказал Доктор, следуя за ним.

Мастер его не слушал. Он был слишком занят консолью, и через несколько секунд возни с бортовым компьютером был готов перезапустить ТАРДИС. Вначале двигатели ожили, издав многообещающее жужжание, но оно вскоре погасло, сменившись на грустный тихий писк утопающего котенка, пока не затихло совсем. Отключился даже свет в комнате управления.

– Она мертва, – воскликнул Мастер, недоверчиво вскинув руки.

– Конечно, мертва. Ты спалил половину схем, – сказал Доктор. – Мы никуда не полетим, пока ядро не восстановится.

– Я не останусь здесь ни секунды, – напыщенно проговорил Мастер, тыкая пальцем в Доктора. – Я приказываю тебе починить ее и увезти меня с этой планеты немедленно!

– Прости, что? – Доктор моргнул, ошарашенный позицией Мастера. – Может, я чего-то не понял, но ты, кажется, сказал «приказываю»? А что случилось с «не мог бы ты»?

– Если ты ее не починишь, это сделаю я! – Мастер поднял отвертку и с остервенелым выражением лица принялся колотить ручкой по консоли.

Пока Доктор был занят попытками успокоить Мастера и не дать ему покалечить ТАРДИС, Уилф стоял снаружи и обозревал странный ландшафт, развернувшийся перед ним. Самым замечательным открытием для него стал лежавший вдали небольшой город. Стиль самых крупных зданий напомнил ему Италию. Эллинистические колонны поддерживали громадные треугольные фасады, были видны огромные деревянные двери и узкие ряды окон. В то же время, здания поменьше походили на римские виллы и трехэтажные квартиры, которые в музеях можно было увидеть на репродукциях размером со спичечный коробок. Когда до Уилфа дошло, где они находятся, он медленно втянул воздух. Он знал, что ТАРДИС может путешествовать сквозь время и пространство, но никогда даже не мечтал, что сможет перенестись во времени, как это делала Донна. ТАРДИС привезла их в эпоху Римской Империи.

– О боже. – Уилф прикрыл рукой рот и бросился назад.

– Мы это сделали. Мы перенеслись назад во времени! – воскликнул он.

– Мастер, послушай же меня! – проговорил Доктор, не обращая внимания на радость старика. – Ты еще не пришел в себя! Успокойся и прекрати пытаться сделать что-то сложное, иначе ТАРДИС превратится в металлолом!

– Пожалуйста, не мог бы ты перестать повторять, что у меня с головой что-то не в порядке? – крикнул Мастер в ответ. – У меня все отлично. Я никогда не чувствовал себя лучше! Если ты не прекратишь говорить мне, что я сумасшедший, я сойду с ума!

– Я не говорил, что ты сумасшедший. Но ты должен понять: этот заряд радиации подстегнул твою регенерацию, но он также возбудил чрезмерный нейронный рост. Твои нейроны создают новые связи на очень нездоровой скорости. Я просто пытаюсь сказать, чтобы ты успокоился, или сгоришь так же, как ТАРДИС!

– Ох, Доктор, это просто невероятно! – выдавил охваченный восторгом Уилф. – Там настоящий римский город, прямо за порогом ТАРДИС! Я думал, полететь с тобой в космос – удивительно. Но это…

Мастер уныло закатил глаза.

– Великолепно, мы не только застряли на Земле, мы вдобавок застряли в эпохе до рождества. Ради Галлифрея, где мы достанем запчасти для ремонта ТАРДИС?

– Не волнуйся, на борту найдется парочка запасных частей, – Доктор быстро повернулся к Уилфу. – Знаю, это потрясает воображение, Уилф, но ты не мог бы подождать секундочку? Мы тут немножко заняты.

– Стоило ожидать этого от тебя, – пробормотал Мастер голосом, тонущим в сарказме. – Мои поздравления, Доктор, я снова попался. Полным идиотизмом было полагать, что ты будешь воспринимать меня как равного. Вот теперь я снова заперт тут, а ты играешь роль моего чертового охранника.

– Прекрати! Это нечестно. С каких пор попросить кого-нибудь сказать «пожалуйста» стало равноценно злоупотреблению властью? Это слишком уж мелодраматично, даже для тебя.

– Я ни капельки не мелодраматичен, – огрызнулся Мастер голосом, с каждой секундой этого спора насыщавшимся драматизмом. – Попробуй погнить две тысячи лет в ржавой железной клетке, а потом скажи мне, что нет ничего страшного в том, чтобы застрять на той же самой планете, на которой тебя пытались казнить!

– Доктор, ты должен выйти и посмотреть на это. Я не узнаю этот город. Может, ты сможешь сказать, – настойчиво встрял Уилф. Ослепленный восторгом, он каким-то образом умудрился проглядеть напряжение, нараставшее между двумя повелителями времени.

– О, подожди-ка минутку. Ты небось все это спланировал, а? – продолжил Мастер, одолеваемый старой знакомой паранойей. – Спасти меня с черной планеты и запереть двери ТАРДИС настолько, насколько будет угодно твоему добродетельному напыщенному «я».

Он скривился.

– Да ты не лучше, чем эти громилы джудуны или эти лицемеры из Высшего Совета повелителей времени. Я этого не допущу. Ты понял? – крикнул он, тыча пальцем ему в грудь. – Я не буду ничьим пленником, тем более – твоим!

– Ладно, – обиделся Доктор и вскинул руки, словно ему больше нечего было сказать. Он начал порядком уставать от этого разговора, становившегося все нелепее с каждой минутой. – Хватит этого твоего безумного бреда. У меня голова уже трещит.

– Прости. Я не хотел надоедать, – извинился Уилф.

– Нет, я не тебе, – Доктор кивнул на Мастера. – Я ему!

– Ути-пути, – сгримасничал Мастер, внезапно став похожим на Гарольда Саксона.

– Может, мне уважить тебя и облегчить тебе жизнь, снова вернувшись к состоянию овоща? – ухмыльнулся он. – Что теперь, Доктор? Прикуешь меня к ТАРДИС? Накачаешь наркотиками до состояния шаркающего, пускающего слюни идиота? Уверен, ты думаешь, это было бы очень удобно. Ты больной самолюбивый ублюдок.

– Эй! Не смей так разговаривать с Доктором! – воскликнул Уилф, наконец заметив неладное. – Он тебя вытащил оттуда, неблагодарная собака!

– С меня хватит, – пробормотал Доктор. Он имел дело с окончательно очнувшимся Мастером всего десять минут, но уже был измотан до предела. Тот утомлял, как одна из маленьких надоедливых собак, которые только и умеют, что прыгать и лаять на собственный хвост. Он набрал воздуха в грудь и указал на Уилфа.

– Уилф, дай нам минуту, чтобы разобраться во всем, хорошо? Я верну тебя домой как можно скорее. А ты, – он ткнул пальцем в Мастера, одарив его решительным взглядом, – прекрати разглагольствовать, как идиот, или, клянусь, я посажу тебя на поводок!

Повисла тишина. Двое мужчин молча смотрели друг на друга. Доктор пытался казаться спокойным и несгибаемым, Мастер отвечал ему пренебрежением и высокомерием.

– Ясно, – пробормотал Мастер, наконец разрушив тишину. Он спокойно отвернулся от Доктора.

– Куда ты идешь? – спросил Доктор, заметив, как Мастер выбегает из ТАРДИС по направлению к римскому пригороду.

– Мастер, вернись!



2.

Сколько бы Доктор ни кричал и ни просил, вернуть Мастера в ТАРДИС не было никакой возможности. Он знал, что Доктор прав. ТАРДИС не взлетит, пока не будут заменены некоторые важнейшие части ядра, а это могло занять несколько дней. И это при условии, что у этого идиота на борту были необходимые запчасти, в чем Мастер сильно сомневался. За все годы знакомства с Доктором он никогда не замечал за ним способности быть готовым ко всему, а это значило, что они, скорее всего, застряли здесь минимум на неделю.

Достаточно времени, чтобы придумать, как избавиться от Доктора и Уилфа и прибрать ТАРДИС к рукам, как только Доктор осуществит все необходимые работы.

– Да, именно это я и сделаю, – пробормотал он себе под нос, пробираясь, не снижая скорости, сквозь болото с рассеянными по нему островками корявых деревьев. Взять Доктора с собой в это путешествие, как оказалось, было очень плохой идеей.

– Посмотрим, будет ли он считать эту доисторическую пустошь такой замечательной, оставшись здесь без своей драгоценной ТАРДИС, – прошипел Мастер с мелочной мстительностью. Как только он найдет удобное место, он обязательно избавится от этих надоедливых наручников и унизительного ошейника. Ему очень хотелось окончательно уничтожить последние следы, напоминавшие о суде джудунов и черной башне.

Солнце снова вышло из-за облаков, и его ясные лучи пролились вниз, обдав лицо теплой волной. Он закрыл глаза, наслаждаясь этим редким мгновением свободы, движения и осознанности, простым ощущением ветра, гладящего кожу, пока Мастер переходил болото. Голова кружилась от счастья и осознания того, что он снова может стоять на своих ногах, бежать, чувствовать, действовать. Он уже почти забыл, каково это. Таким свободным Мастер не чувствовал себя детских лет.

Ни за какие сокровища мира он не позволит Доктору обращаться с ним, как с пленником.

Он не собирался больше сидеть в клетке.

Земля у него под ногами стала тверже, и болото сменилось травянистым лугом, усеянным камнями. Сквозь луг тянулась дорога. Даже не оглядываясь, Мастер чувствовал, что Доктор следует за ним. Он спустился к дороге, чтобы слиться с толпой, направлявшейся в неизвестному римскому городу в долине. Едва он достиг выложенной каменными плитами дороги, как запах… нет, не запах, а жуткая вонь ударила ему в ноздри, словно он врезался в крепкую кирпичную стену. У Мастера было превосходное обоняние. Несмотря на то, что пару веков он был вынужден провести запущенным и немытым, из-за чего к концу двухтысячелетнего заключения от него разило как от куска французского сыра, свалившегося в канализацию – факт, который Доктор мог бы подтвердить, если бы его об этом спросили, – Мастер не мог вынести этого мерзкого гнилого запаха, носившегося в теплом весеннем воздухе. Это была одна из причин, по которой он так не любил Клом.

Сгорая одновременно от любопытства и отвращения, Мастер стал искать источник вони в толпе. Он подумал, что один только вид этой массы людей заставит Уилфа испустить глупую слезу радости. Это были самые настоящие римляне, одетые в туники и шаркающие по каменной дороге в едва державшихся на ногах сандалиях. Он никогда не понимал, почему такая великая, амбициозная и продвинутая цивилизация, как Рим, так позорно провалилась в деле создания нормальной обуви.

Здесь были мужчины, сухощавые и мускулистые, с дубленой на солнце жесткой кожей, тянувшие ручные тележки со свежими овощами и фруктами, которые росли в плодоносных садах, окружавших долину. Были женщины в цветастых одеяниях, несшие корзины, наполненные экзотическими специями, благоухающими духами и раскрашенными конусами с ладаном. Были телеги с запряженным в них рогатым скотом и ослами, уставленные запечатанными амфорами с вином и оливковым маслом или заполненные деревянными блоками для печей. Мастер следовал по специфическому запаху, пока не набрел на тележку, запряженную серым мулом. Она вся была уставлена большими керамическими горшками, запечатанными восковыми пробками.

– Простите, я могу вам помочь? – спросил римский торговец, изучая странно одетого человека, не отрывавшего подозрительного взгляда от его товара.

Стоя поблизости, Мастер чувствовал эту вонь так сильно, что глаза слезились, словно он натер их куском луковицы. Он зажал нос пальцами и дышал через рот.

– Что в этих горшках?

– Это настаивающийся гарум лучшего качества, – ответил торговец и с гордой улыбкой на лице постучал по одному из горшков. – Его, конечно, еще предстоит очистить, но, в конце концов, он сможет дать фору лучшим приправам из Карфагена и Кадиса в Испанских колониях.

– Пахнет так, будто что-то ужасное заползло в горшок, умерло и сгнило на солнце, – пробормотал Мастер.

– Ну, если под чем-то ужасным вы подразумеваете тридцать ведер гниющих рыбьих внутренностей, вы недалеки от правды, – встрял подслушавший их разговор торговец репой, тянувший свою тележку с корнеплодами.

– Не мог бы ты перестать ругать мой товар, Агрикола Луний? – огрызнулся торговец. – Это будет гарум высшего качества. Что-то я не замечал, чтобы твоя репа считалась незаменимой для лучших блюд!

– Это гниющие рыбьи потроха, вот что это такое, – ответил ему третий человек.

– А, ну это многое объясняет, – проговорил Мастер, все еще дыша через рот, хотя уже начинал побаиваться, что ему потом придется вымыть язык, чтобы избавиться от мерзкого привкуса. – Скажите, в какой город вы направляетесь?

– В смысле, вон тот? Эфес, конечно, – ответил торговец, указывая на ворота в отдалении, через которые пыталась протиснуться толпа.

– Ах да, бывшая столица Малой Азии. Все не так уж и плохо. Учитывая, что я мог оказаться в какой-нибудь захолустной дыре вроде Галлии , – пробормотал Мастер.

Торговец гарумом, определенно больше не желавший терять время на разговоры, тронул поводья, чтобы заставить своего осла прибавить скорости.

– Еще один вопрос, – сказал Мастер, заметив, что торговец пытался от него отделаться. Его чувства, собственно, были взаимными. – Какой сейчас год?

– Ты что, из-под камня выполз? Сейчас двенадцатый год правления нашего доброго императора Тиберия, конечно, – ответил торговец, начиная подозревать, что имеет дело со слабоумным.

– Двенадцатый год Тиб… это примерно 26 год после рождества Христова, – сказал Мастер после коротких подсчетов. Он удивленно вскинул брови. – Так-так-так, надо мне поправиться, это все-таки время после рождества. Ну, все равно не эпоха космических полетов.

– Откуда ты? – спросил торговец гарумом, нахмурив брови.

– Тебе какая разница?

– Дерьмовое у тебя воспитание. Я ответил на все твои вопросы.

– Ну, так это научит тебя не быть таким дружелюбным с незнакомцами, – ухмыльнулся Мастер. Он заметил голову Доктора, мелькающую в толпе, и немедленно пригнулся, чтобы спрятаться за тележкой с гарумом.

Торговцу изрядно надоел этот наглый чужестранец. Он взял два пальца в рот и громко свистнул, чтобы привлечь внимание человека, скакавшего на лошади.

– Эй! Эй! Прекрати, ты, идиот! – прошипел Мастер. – Я приказываю тебе – прекрати!

Торговец бросил на него скептический взгляд и продолжил подзывать человека. Тот подошел за мгновение до того, как Доктор наконец заметил Мастера.

Человек на лошади оказался жестким римским солдатом, одетым в кованый нагрудник и украшенный гребнем сияющий на солнце шлем.

– Что происходит? – спросил он без тени улыбки.

– Офицер, вот этот человек. Я думаю, он беглец. Я говорил с ним, и мне кажется, что он не из этих мест. Будучи римским гражданином и так далее, я подумал, что стоит предупредить власти. Мы же не хотим, чтобы такие, как он, разгуливали по нашему великому городу и наводили беспорядок на улицах.

Солдат метнул тяжелый взгляд на грязное существо, на которое указывал торговец.

– Кто твой хозяин? – наконец спросил он, по виду мужчины сообразив, что он, скорее всего, раб.

– Что ты несешь? У меня нет хозяина. Я сам себе хозяин. Я Мастер, – ответил Мастер, оскорбленный такой наглостью.

Торговец и солдат взорвались смехом.

– Да, конечно, а я чертова весталка! – издевательски заявил торговец.

– Как по мне, ты не похож на хозяина, – улыбка и радость испарились из голоса римского солдата так же быстро, как и появились. Одним быстрым движением, свойственным только человеку, натренированному в кровавых боях, он выхватил свой дротик и ткнул наконечником одно из колец цепи, все еще свисавшей с запястий Мастера.

– Как по мне, ты скорее беглый раб, – прошипел он и повернул звено цепи, закручивая ее вокруг древка, и притягивая Мастера, как рыбу, бьющуюся на крючке.

– Ты не можешь так поступать! – запротестовал Мастер. Ужас поднялся со дна его желудка, когда он увидел приближающегося Доктора и следовавшего за ним Уилфа. Из всех людей…

– Я не раб, ты, тупой человек. Меня зовут Мастер.

– О, поглядите-ка. Он еще и артист, – фыркнул солдат. – Посмотрим, сможешь ли ты шутить, когда твой хозяин не сможет тебя найти, и мы бросим тебя на арену на корм львам.

Мастер уперся ногами в края каменных плит и рванул цепи, но только еще сильнее затянул звенья на древке копья. Солдат нагнулся и с силой ударил его.

– Эй, прекратите! – крикнул Доктор поверх голов небольшой толпы, собравшейся поглазеть на эту сцену.

– Он всегда такой? – спросил Уилф, удивленный нелепой скоростью, с какой Мастер попадал в беду.

– То есть, всегда ли он так быстро делает из себя посмешище? – сказал Доктор, оглянувшись на Уилфа и плечами прокладывая себе дорогу к центру. – Ага. Стоит ему только сделать первый шаг на новом месте. Я точно не останусь без работы на ближайшую сотню лет.

Солдат уже поднял было руку, чтобы ударить Мастера во второй раз, и Доктор не был бы Доктором, если бы не попытался вмешаться, когда по дороге промчался большой черный конь, несущий седока в развевающемся красном хитоне.

– Дорогу! Дорогу! Быстрее! Дорогу моему господину! – кричал молодой человек, ведя своего коня сквозь толпу. В ужасе закричали женщины. Море людей разделилось надвое, бросившись по сторонам от дороги. Конный солдат остался на своем месте, несгибаемый как любой римский офицер. Он выглядел еще злее от появления очередного клоуна, явившегося усложнить ему жизнь в его смену. Он натянул поводья своего коня, не давая ему встать на дыбы.

– С дороги! – крикнул слуга на торговца гарумом, тянувшего и толкавшего своего мула, пытаясь заставить его сдвинуть тележку в сторону.

– Не могу, – надулся он. – Тупое животное не хочет сдвинуться ни на дюйм!

Доктор с растущим чувством тревоги оценивал ситуацию, когда словно из ниоткуда выкатилось громадное горящее колесо и, на огромной скорости прокатившись вниз по дороге, врезалось в тележку с гарумом и взорвалось подобно китайскому фейерверку. Перепуганный огнем мул задними ногами лягнул телегу, и весь ее заботливо уложенный груз внушительным оползнем покатился на римского солдата, похоронив под грудой горшков и его, и его коня. Мастер, спрятавшийся под ближайшей телегой с овощами, выполз из-под нее и принялся тянуть цепи. Но все было бесполезно. Звенья, накрученные на тяжелое древко, были зажаты под бессознательным телом солдата.

Вдобавок, к ужасу Мастера, ему на помощь бросился Доктор.

– Нет, мне не нужна твоя помощь. У меня все прекрасно, – пробормотал Мастер, пытаясь спасти то, что осталось от его чувства собственного достоинства, прежде чем Доктор подойдет и окончательно растопчет его. Взмокнув, он продолжал всем телом дергать и тянуть цепи, и даже успел увидеть, как одно из звеньев появляется из-под руки тяжелого ублюдка, когда на него скатилась очередная кучка горшков.

Черная колесница скатилась вниз с холма. Три ее оставшихся колеса неустойчиво шатались над каменными плитами, словно готовы были отвалиться. Как и первое, они все горели, создавая впечатление, будто колесница несется на трех золотых дисках. В ней не было ни лошадей, ни кучера. Из-за закрытого покрывала показалось покрасневшее лицо мужчины среднего возраста, его глаза были расширены от страха, он яростно размахивал рукой, надеясь согнать толпу с дороги.

– Уйдите с дороги! Я не могу остановиться! Не могу остановиться!

«Конечно, не можешь», – подумал Мастер, выделив себе мгновение на сарказм. Учитывая то, как все складывалось для него сегодня, этого стоило ожидать.

– Мастер! Берегись! – крикнул Доктор, нацепив одно из своих сострадательных, но мало чем помогающих выражений лица, и кинулся вперед, судя по всему надеясь броситься под колесницу. Не то чтобы Мастер не ценил подобную самоотверженность, но у него все-таки была идея получше. Он дотянулся до солдатского шлема – длина цепей как раз позволила ему ухватиться за край – и прицелился в оставшееся переднее колесо. Даже в лучшие свои времена он ужасно играл в мяч. С бешено колотящимися сердцами он бросил шлем в колесницу, направлявшуюся прямо на него.

К удивлению Мастера, шлем влетел точно между спиц колеса и снес его с оси. Передняя часть колесницы с громким грохотом обрушилась на каменные плиты, ломая деревянный каркас и зарываясь в землю. Она изрядно замедлилась, но все еще двигалась на скорости, больше подходившей двадцать первому веку, чем первому. Мастер не отрываясь смотрел на приближавшийся снаряд и считал. 300 километров в час, 150 километров в час, 80 километров в час, 30… 20… 10…

Колесница остановилась прямо у него перед носом, меньше чем в трети метра от него.

Мастер громко выдохнул и соскользнул на кучу репы, выпавшей из телеги.

– Милосердные боги! – крупный мужчина выбрался из разгромленной колесницы. Одетый как римский патриций, с круглым добрым лицом и большим выпуклым носом. Он поднял руки к небу и возопил: – О, прекрасная Диана, могучий Аполлон и милосердная Афина! Благодарю вас! Благодарю вас за спасение жизни сенатора Магнуса Помпуса!

Он упал на колени и поцеловал каменную плиту.

– Простите, но это были не совсем Боги.

Магнус Помпус поднялся и обернулся на чумазого раба, сидевшего на земле, все еще закованного цепью.

– Это я вас спас, – сказал Мастер с презрением во взгляде. – Я перевернул колесо вашего транспорта и остановил его. Раз уж вы сенатор, вы могли бы выказать некоторую благодарность и вытащить меня отсюда.

Он злобно дернул цепь, чтобы показать свое разочарование. Лучше уж пусть его выручит этот суеверный римлянин, чем Доктор будет молить его отпустить.

– Что ж, почему бы и нет, – пробормотал сенатор Помпус, обескураженный дерзостью раба. К счастью для Мастера, Магнус Помпус был справедливым человеком, и действительно понимал, что этот молодой человек только что спас жизнь ему и его дочери. Он также помнил, как Дее не нравилось, когда он обижал рабов. Он быстро обернулся к колеснице и увидел ее бледное лицо в форме сердца, сиявшее из-за шелковых занавесок. Ее синие глаза выжидающе смотрели на него.

– Ну что ж, – сказал сенатор. – Скажи мне, как тебя зовут? И в каком преступлении тебя обвиняют?

– Меня зовут Мастер, и меня точно еще ни в чем не обвинили, – он заметил хмурое выражение лица Доктора.

– Ну, по крайней мере за то короткое время, что я тут нахожусь, – чуть слышно проворчал он.

– Ты мастер? – выражение лица сенатора изменилось из снисходительного в веселое. – Извини, но мне трудно в это поверить.

Мастер нахмурился, когда сенатор хихикнул от этой нелепой мысли.

– Теперь скажи мне честно, кто твой хозяин? Может быть, я смогу убедить его быть к тебе поснисходительнее.

– Я! – Доктор выкину руку вверх и выступил вперед. Мастер застонал, словно его ударили в живот. Доктор проигнорировал его злобный взгляд. – Я его хозяин!

– Вы полноправный владелец? – спросил Помпус.

– О да! Купил его за яйцо и яблоко на базаре в Александрии. У меня есть все документы, – он быстро помахал перед носом у сенатора своей психической бумажкой и поскорее убрал ее в карман. Сенатор осмотрел Доктора с головы до ног и отметил, что тот выглядит ничуть не менее странно, чем раб, сидевший у его ног. Он нахмурился. – А вы кто?

– Я Доктор. Просто Доктор. Я путешественник.

Доктор кивнул на Уилфа, наконец появившегося рядом.

– А это мой пра-пра-дядя Уилф. Уилф Мотт… ус, – добавил он, поморщившись.

– Твой фонтан фантазии иссяк, Доктор? – пренебрежительно скривился Мастер. – Уилф Моттус? Мне практически жаль твоего отца.

– Лекарь-путешественник, как это оригинально, – задумчиво сказал сенатор. – Сальве, Доктор. Я сенатор Магнус Помпус. Кстати, как зовут вашего раба?

– Мас… Марселлий, – буркнул Доктор. «А кстати, неплохо», – подумал он. – Его зовут Марселлий.

– Марселлий? – выплюнул Мастер, вытянув лицо.

– Он у вас довольно шумный. И очень неуважительный, – прокомментировал сенатор.

– О да, так и есть. Прошу прощения за его поведение. Ничего не попишешь. Большая часть того, что он говорит, вообще не имеет смысла. Его предыдущий владелец за грубость бил его колотушкой по голове. Можете не удивляться, но это случалось часто. И все же. Бедняга. Он немного не в себе, если вы меня понимаете, – Доктор подчеркнул свои слова, повертев пальцем у виска.

– Понятно, – отозвался сенатор, приподняв брови. – И все же, я очень благодарен вам за спасение моей жизни и жизни моей возлюбленной дочери Деи.

Он указал рукой на девушку, все еще сидевшую в колеснице за закрытыми занавесками.

– Я хочу выказать вам свою благодарность. Позвольте мне возвратить вам вашего беглеца, – он щелкнул пальцами, и его слуга немедленно выхватил меч и одним точным ударом срезал цепи.

Сенатор ждал, сложив руки за спиной. Марселлию, конечно, стоило поблагодарить его за освобождение, но Мастер не сказал ни слова. Он спокойно поднялся с земли и не торопясь отряхнулся, словно был одет не в грязную тюремную робу, а в дорогой костюм.

– Эм, как я и сказал, он не совсем в своем уме, – извинился за друга Доктор.

– Ясно, – выдохнул сенатор, с трудом скрывая свое негодование. К счастью, показался его слуга. У одного из торговцев на дороге он купил хорошую лошадь и уже седлал ее для своего хозяина.

– А, свежие лошади, хорошая работа, Гай. – Сенатор наступил на спину слуги, словно тот был подпоркой, и взобрался на спину нового скакуна. Громоздкий мужчина неустойчиво покачивался в седле, как тяжелый мешок с картошкой – что разительно контрастировало с его дочерью, наконец показавшейся из колесницы. Тонкая и румяная красавица с синими, запоминающимися глазами вскочила на лошадь слуги без чьей-либо помощи.

– Мы можем уже ехать, отец? Мы опаздываем, – попросила она с едва заметной начальственной ноткой в голосе.

– Да, уже почти, мой ангел. – Сенатор сделал знак Доктору, и тот подошел ближе. – Доктор, я бы хотел пригласить вас и вашего дядю Уилфа на званый обед сегодня вечером.

– О, я люблю званые обеды, – ответил Доктор, подпрыгивая на мысках. – Очень любезно с вашей стороны, сенатор.

– Приходите ко мне на виллу к закату. Это самый большой дом на вершине холма Артемиды, с запада, около моря. Если не найдете дорогу, спросите в городе. Скажите, что ищете дом сенатора Магнуса Помпуса. В Эфесе каждый знает, кто я и где я живу.

– Ага, а еще в Эфесе наверняка не так много домов достаточного размера, чтобы чрезмерно раздутая голова достойного сенатора пролезала в дверь, – тихо буркнул Мастер так, чтобы его услышал только Доктор.

– Уверен, мы найдем дорогу, – смущенно улыбнулся тот.

– Да, и позвольте добрый совет, – продолжил сенатор и понизил голос, не подозревая, что Мастер все равно мог слышать каждое слово. – Я знаю, что, будучи доктором, вы должны обладать определенной… сострадательностью, но примите его от меня. Хороший владелец, как хороший отец, должен время от времени поддерживать дисциплину, или ваши рабы отобьются от рук.

Он кивнул на Мастера.

– Вы, может быть, не хотите тратить силы на его порку. Поверьте мне. Я занимаюсь рабами уже двадцать лет, и этот взгляд мне хорошо знаком. Он как дикая лошадь, которую нужно укротить, прежде чем она сможет тянуть повозку.

– Я учту это. Спасибо, – вежливо улыбнулся Доктор, но его улыбка становилась все более вымученной.

– Пошли кого-нибудь забрать колесницу, Гай, – приказал Помпус строго, чтобы показать новому знакомому хороший пример. – Я хочу, чтобы ее вернули в мастерскую. Особенно колеса!

Он кивнул Доктору и Уилфу и глубоко вонзил пятки в бока лошади.

После того, как сенатор и его дочь ускакали, Доктор протянул руку.

– Мастер?

Это был знак примирения, но Мастер только отмахнулся. Он отвернулся и направился в сторону людской толпы, не обращая на присутствие Доктора никакого внимания.

– Мастер, куда ты идешь?

– Прочь, – проворчал он, ни к кому особо не обращаясь. – Как можно дальше.

Доктор засунул руки в карманы.

– Не возражаешь, если мы с Уилфом присоединимся? – спросил он с обнадеженной улыбкой.

Мастер издал печальный стон. Сжимая и разжимая кулаки, он медленно повернулся.

– Доктор, твоя жестокость по отношению ко мне действительно не знает границ? – спросил он.

– О чем ты? Я не был к тебе жесток. Точно не к тебе, – ответил Доктор с искренним замешательством.

– Ты повеселился, – вздохнул он. – Теперь отпусти меня. Если ты действительно так трогательно одинок и нуждаешься в спутнике, иди попроси своего дедулю обнять тебя. Я не вернусь с тобой в ТАРДИС.

– Ты уходишь? – спросил сбитый с толку Доктор. – Но ты не можешь просто уйти.

– Смотри, – Мастер круто развернулся и, не оглядываясь, поднял руки и помахал. – Вот он я, говорю тебе прощай!

– Мастер! Мастер!

Он не обратил на Доктора внимания. Не заметил внезапной перемены в его голосе, того, как крики Доктора вдруг из уверенных превратились в обеспокоенные. Он приближался к тому месту, где под горшками все еще были похоронены римский солдат и его лошадь. И как раз когда Мастер гадал, сколько времени понадобится такой эффективной армии, как римская, спуститься сюда и разгрести этот бардак, лошадь солдата очнулась. Раздув ноздри, она быстро решила, что запах гарума ей нравится ничуть не больше, чем Мастеру. Животное перекатилось на бок и вскочило, дрожащими ногами спотыкаясь на осколках горшков.

За все свои годы Мастер получал самые различные травмы. Некоторые из них были смертельны, большинство – нет. Но его еще никогда не лягала в голову лошадь, и он обязательно порекомендовал бы это своим самым худшим врагам, потому что это было чертовски больно. Он услышал тошнотворный хруст черепной коробки, почувствовал раздирающую голову боль, и затем мир превратился в черное пятно.



3.

Голова была тяжелой, но не потому, что все еще болела, а скорее из-за нелепого количества бинтов, обмотанных вокруг нее. Он выглядел как индийский факир. Если бы он слишком низко опустил подбородок, его голова упала бы вперед, и он никогда бы уже не смог ее поднять.

Пытаясь удержать в равновесии поднос с двумя дымящимися чашками, вошел Доктор. Щеки у него были красные, и он улыбался от уха до уха. Мастер, полулежавший в кровати Доктора, задумался, действительно ли ему нужно было решиться на убийство, чтобы избавиться от него.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Доктор. Поставив поднос на прикроватный столик, он протянул ему чашку чая. Фруктовый запах, поднимавшийся от теплой жидкости, был знакомым и очень успокаивающим.

– Как будто меня лошадь лягнула в голову, – невозмутимо ответил Мастер, пожал плечами и медленно отхлебнул чая, удивляясь глупости этого вопроса.

– На вкус как заряника, – пробормотал он, в приятном удивлении вздернув брови.

– Я добавил большую ложку джема из заряники. Если хочешь, на подносе есть еще целая банка.

– Где ты его взял? – спросил Мастер. Ему была известна только одна планета, на которой можно было найти кусты этих ягод, но ее, конечно же, уже не существовало.

– Секретный запас, – ответил Доктор, заметив в глазах Мастера отголосок ностальгии. – У меня в кладовой еще осталось несколько банок. Эта штука вообще не портится. Ну, она у меня по крайней мере… сколько? Уже 60 лет.

Он погрузил палец в банку и слизал с кончика сладкий джем.

– Что думаешь?

Мастер сунул в рот ложку.

– Не такой хороший, как у моей бабушки, – рассудил он, чмокнув губами.

– Ну, не сравнивай. У графини Оакдаун был собственный секретный рецепт, и я уверен, что в нем были не только ягоды и сахар. Все равно, ничего лучше мне в руки не попадало. Вкус дома, – Доктор выжидающе глянул на него.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Мастер после короткой паузы.

– То есть?

– Ты ведь ничего от этого не выиграешь. Ничего не добьешься, проявляя ко мне доброту.

– Ну я не знаю… Не попробуешь – не узнаешь. Ведь барабанов больше нет?

Мастер закатил глаза и уставился в свою кружку, просто ради того, чтобы не встречаться с Доктором взглядом. Заметив, что что-то не так, он поднял руки и увидел, что наручники исчезли. Он потрогал шею, но ошейника не было тоже.

– Я снял их, пока ты был без сознания. Особенно удалить стоило ошейник со следящим устройством. Мы же не хотим, чтобы джудуны узнали, что ты жив, – сказал Доктор. – Тебя больше ничто не держит. Ты свободен.

– Хочешь сказать, я могу просто уйти? – фыркнул Мастер.

– Вообще-то да, как только тебе станет лучше, – ответил Доктор и продолжил уже мягче: – Мастер, тебе нет нужды со мной сражаться. Больше нет. Конечно, ты можешь уйти. Если хочешь.

Мастер сглотнул. Он все еще чувствовал во рту сладкий вкус джема из заряники.

– Я не знал бы, куда идти, – сказал он тихо и пожалел об этом раньше, чем закончил предложение.

– Тогда… оставайся, – отозвался Доктор. На его лице снова мелькнул лучик надежды. – Не знаю, помнишь ли ты об этом, но ты был первым, кому я предложил лететь со мной. Я не смог убедить тебя тогда, но, может быть, теперь, раз все изменилось…

Голос Доктора сорвался. Ему было больно думать о том, как все могло бы повернуться, если бы так много лет назад он все-таки уговорил Мастера бежать с ним с Галлифрея.

– Еще один последователь великолепного Доктора, – Мастер скрестил руки на груди. Если он и заметил сожаление на лице Доктора, то предпочел не подавать вида.

– Хочешь так же развлекать, кормить и воспитывать меня? – рассмеялся он.

Доктор с серьезным видом покачал головой.

– О нет. Ты был бы моим спутником-повелителем времени. Моим другом и равным мне. Не меньше. Для меня это была бы честь, – сказал он с такой глубокой искренностью, что решимость Мастера наконец поколебалась.

– Я мог бы, – пробормотал он после минутного размышления. Он был очень тронут и ничего не мог с этим поделать. Как бы он ни был гениален, упрям и горделив, доброта Доктора брала за живое даже его.

– По крайней мере, до того момента, когда ТАРДИС придет в себя и сможет вытащить нас из Эфеса, – быстро добавил он.

Лицо Доктора осветилось лучезарной улыбкой. Мастер даже не мог себе представить, сколько счастья ему принес этим решением.

– Да, кстати, – сказал Доктор. – Мы же приглашены на обед в дом сенатора Помпуса.

Его улыбка превратилась в энергичную ухмылку.

– Мы могли бы пойти все вместе!

Невероятно, как быстро в присутствии Доктора ситуация могла поменяться до такой степени, что Мастер за долю секунды пожалел бы о принятом решении. В безмолвном страдании он прикрыл глаза и, откинув голову на спинку кровати, медленно сосчитал с четырех до одного.



Глава 2.

1.

Улицы Эфеса еще пылали жаром после полуденного зноя и купались в пыльном оранжевом свете заходящего солнца. Уилф, Доктор и Мастер направлялись к дому сенатора. Одетые в разноцветные римские туники, найденные в гардеробной ТАРДИС, они неровно шаркали в тонких кожаных сандалиях по мраморным плитам главной улицы, которая вела от гавани к холмам. По обеим ее сторонам располагались жилые дома, первые этажи которых были отданы в распоряжение шумным торговцам, и те, невзирая на усыпляющую жару, все еще пытались до конца дня продать прохожим горшки, одежду, еду и всякую всячину.

– Лучше бы все это оказалось интересно, – пробурчал Мастер. К неудовольствию Доктора, он снял с головы бинты. Несмотря на то, что небольшие шрамы все еще виднелись из-под коротко отстриженных волос, он никак не мог понять, из-за чего Доктор так суетился. Травма, по большей части, уже прошла благодаря его ускоренной регенерации.

– А почему бы и нет? – немного удивленно спросил Доктор. Он засунул звуковую отвертку за пояс, и, по мнению Мастера, выглядел как законченный мужлан. – Мы же в Эфесе! Сверкающий восточный город, в котором дороги вымощены мрамором! Люди здесь стали неприлично богатыми благодаря торговле с другими городами на западной границе римских земель. Они импортировали египетский папирус, экзотические фрукты из Сирии и свирепых зверей с темного Африканского континента для имперских игр в Риме. Что бы ты ни попросил – они достанут. Даже царица Клеопатра и Марк Антоний время от времени навещают это место.

– Правда? – возбужденно спросил Уилф.

– О да, – кивнул Доктор. – В большинстве своем – за покупками. Все знают, что Клеопатра была отъявленным шопоголиком. Тратила целое состояние на роскошные безделушки. Она умерла летом 32 года после рождества Христова, и в тот день, говорят, в городе не осталось ни одной бутылки розовой воды.

– Знаешь, если бы мы действительно отправились на экскурсию, из тебя вышел бы отвратительный гид, – прокомментировал вполуха слушавший его Мастер, скалясь, словно у него болели зубы. – Ну, разве что только если бы туристы приехали из какой-нибудь совершенно лишенной вкуса страны. Например, Люксембурга 1990-х. В этом случае тебя бы сочли лучшим из худших.

Деланная улыбка исчезла с его губ.

– Зачем тебе понадобился этот нудный прием у сенатора? – с укором спросил он. – Только не говори мне, что это будет ужасно весело. У нас с тобой совершенно различное чувство юмора.

– Ты на него обиделся? – спросил Доктор, выгнув бровь.

– С чего бы? Я спас жизнь этому типу. И вместо того, чтобы поблагодарить меня, он благодарит тебя, да еще и хочет запрячь меня как раба. Нет, ну что ты. Не говори глупостей, – ответил Мастер ледяным, саркастичным тоном.

– Просто в это время так устроено общество, – объяснил Доктор, пытаясь убедить его вести себя с сенатором поразумнее. – Хозяин полностью отвечает за поступки своего раба. Если бы ты совершил преступление, он счел бы меня так же ответственным за него. Неважно. Ты не заметил ничего странного в колесах его колесницы?

– К ним были прикреплены миниатюрные ракетные двигатели, – буркнул Мастер, закатив глаза. За кого его принимал Доктор? За одного из своих простодушных людишек, которых нужно было упрашивать и направлять на каждом шагу? – Если я не ошибаюсь, двигатели внутреннего сгорания. Уровня мощности было достаточно, чтобы деревянная телега слетала на луну и обратно. А это значит, что прицепить их к колеснице в надежде ехать чуточку быстрее было чертовски дурацкой идеей, даже для такого прирожденного римского сноба, как он. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что этого человека следовало бы исключить из естественного отбора, чтобы предотвратить вырождение вида.

– Это была продвинутая инопланетная технология, – отозвался Доктор, вскинув брови и уставясь на Мастера в надежде заинтересовать его.

– Технология Наскулара. 53-й век, плюс-минус, – безразлично добавил Мастер.

– Если она инопланетная, откуда она взялась в Древнем Риме? – спросил Уилф.

– Хороший вопрос, – кивнул Доктор, пожалуй, слишком энергично.

– Видишь? – добавил он. – Вот зачем мне нужны спутники. Мне нужны исходные данные, люди, умеющие задавать правильные вопросы.

– Заткнись, – буркнул Мастер, массируя виски. Он чувствовал, как мало-помалу подступает головная боль. Может, это все еще были последствия сотрясения мозга. – Ты таскаешь за собой людей, потому что обожаешь слушать свой голос, когда объясняешь идиотам очевидные вещи.

– О боже, – Уилф внезапно остановился напротив крупного общественного здания, украшенного каменным фасадом, изображавшим сцену «Одиссей ослепляет Циклопа Полифема».

– Это римская баня? – воскликнул Уилф. – Я всегда мечтал увидеть ее изнутри. Я видел только одну, в Бате, но это… это же настоящая, да? Потрясающе!

– Похоже, у дедули проснулся вкус к древностям. Может, тебе стоит его посадить на поводок, – с ехидной улыбкой заметил Мастер.

Доктор метнул в него строгий взгляд.

– Это невероятно! – пробормотал Уилф. Он пересек улицу и направился ко входу в бани.

– Уилф! Эм, может, не стоит тебе уходить одному? – попытался остановить его Доктор.

– Ох, эта примитивная обувь меня просто убивает! – пожаловался Мастер, не обращая внимания на беспокойство Доктора за своего землянина. Стоя на одной ноге, он поправил ремешки сандалий. – Я знаю, мы вроде как должны сливаться с местными и все такое, но мы что, не могли хотя бы надеть нормальную обувь? Я ногами чувствую каждый камешек, а между пальцами застревает какая-то растительность.

Мастер вдруг заметил лавку обуви на углу улицы.

– Может, они мне чем-нибудь помогут, – буркнул он и тоже двинулся прочь.

– Мастер? Уилф? – Доктор внезапно обнаружил, что стоит один посреди дороги.

– Хотите купить удобную обувь, господин? – спросил торговец. Мастер с удовольствием отметил, что хотя бы один из этих людей наконец обратился к нему правильно. Ну, по крайней мере, он назвал его «господином». Он окинул товар беглым взглядом. Здесь были сандалии, сандалии и снова сандалии – их хватило бы, чтобы обуть всю Малую Азию – но ни одни из них не смогли бы удовлетворить требования повелителя времени.

– У вас нет чего-нибудь другого, получше? – спросил Мастер, приподняв одну из них за ремешок двумя пальцами, словно мертвую рыбину.

– Что вы имеете в виду, господин?

– Я имею в виду что-нибудь не из жалкого куска жеваной кожи, – от бросил сандалию на прилавок. – Приличную пару обуви, а не ее жалкое подобие.

Озадаченный торговец почесал затылок.

– Они все такие. Как еще должна выглядеть обувь?

Мастер склонил голову набок.

– Ну, у меня есть пара предположений. На улице скользко. Мраморные тротуары в городе, окруженном грязными полями, приятны для глаза, но не для здравого ума. Меньше, что вы можете сделать, – это придать им некое подобие формы.

Он вытянул гвоздь из деревянной перекладины, предположительно, поддерживавшей прилавок, и большим пальцем воткнул его в подошву.

– Эй, вы проделали в ней дыру! Она же будет протекать.

– Можно подумать, мои ноги останутся сухими, если я буду ходить в этом. Это для крепости, – он бросил сандалию на стол, глубоко воткнув гвоздь в деревянную поверхность.

– Видите? Теперь скользить не будет, – он потянул подошву на себя, пытаясь продемонстрировать эффект, но та оказалась прибита к столу.

– Двигаться она не может тоже. Как по мне, она теперь бесполезна, – пожал плечами торговец.

Мастер застонал. Вот еще одна причина презирать это место. У половины населения Земли мозги были равноценны мозгам отупевшей плодовой мошки.

– Этот человек не увидит своей прибыли, даже если она ударит его по голове, – пожаловался он Доктору, мягко уводившему его от прилавка.

Уилфа они обнаружили на лестнице, на полпути ко входу в бани.

– Доктор, вот ты где. Можем мы перед уходом посетить одну из римских бань? – только и успел спросить Уилф, но повелитель времени потянул прочь и его.

– Позже! – бросил Доктор, стремительно направляясь вверх по дороге и таща спутников за собой.

Некоторое время они поднимались на холм, пока наконец не достигли конца главной дороги. Оттуда она разбивалась на два пути. Первый вел к форуму, второй поднимался к соседствующим друг с другом дорогим виллам. У самой большой из них, стоявшей слева, были мраморные ворота, охраняемые двумя массивными египетскими сфинксами. Самый удивительный элемент декора находился прямо перед домом: гигантский фонтан, украшенный более мускулистой и похудевшей копией Магнуса Помпуса, выплевывающей воду из надутых губ.

– Дай угадаю: тот, что слева, – Мастер состроил кислую мину.

– Милый дом, – заметил Доктор.

– Отвратительный вкус, – фыркнул Мастер.

Прилежные слуги сенатора встретили их и проводили в огромный атриум. Попав внутрь, Уилф лишился дара речи. Он с удивлением оглядывал стены, с кропотливой точностью расписанные усердным художником, и в краске и извести изображавшие семь холмов Рима. Терракотово-красные стены были испещрены изображениями сенаторов на форуме, игр в амфитеатре и сцен повседневной жизни. Весь этаж покрывала прекрасная мозаика, обрисовывающая все Средиземное море, в том числе, самые важные его гавани. Над голубыми волнами сверкали два диска – большой золотой и маленький серебряный, – изображавшие солнце и луну. В центре атриума располагался имплювий, мелководный бассейн, собиравший дождевую воду через открытую крышу. В его центре стояла статуя бога Аполлона: рукой он тянулся к мозаичным кораблям, направлявшимся в гавань Эфеса. Уилф оглядывался с благоговейным страхом, и даже Доктор был впечатлен. Только Мастер оставался предельно спокойным и безразлично смотрел на эти роскошные и обильные выражения богатства, словно перед ним был старый сарай тетушки Гертруды. Все в этом доме должно было пробуждать восхищение по отношению к его хозяину. А так как он испытывал резкую неприязнь к сенатору, то не собирался приносить ему подобного удовлетворения.

Сенатор Помпус приблизился к ним. Он был одет в дорогую шелковую мантию, выкрашенную в поразительно голубой цвет, обшитую по краям золотыми нитями. Одна его одежда, казалось, стоила небольшое состояние.

– Добро пожаловать, Доктор! – провозгласил их хозяин, приветственно распахнув руки. – И добро пожаловать вашему пра-дяде Уилфу Моттусу. Проходите. Триклиний как раз за садом. Вы прибыли вовремя, друзья мои. Мы как раз собирались начать обед.

Они проследовали за сенатором в заднюю часть виллы, по пути миновав сводчатую галерею с колоннами. По сторонам ее в ряд стояли высеченные из камня бюсты, изображавшие семью сенатора, а также его собственная, весьма лестная, статуя, равно как и статуи его покойной жены и дочери Деи, раскрашенные яркими красками, с глазами темного цвета. Выглядели они до странного живыми.

@темы: второй тур, тексты, джен, Симм!Мастер, Десятый Доктор

Comments

[Big Who Bang]

Они вошли в триклиний, выходивший на пышный сад. Там уже находилось двое гостей, лениво разлегшихся на красных бархатных кушетках. Доктор расположился вместе с ними, приняв то же самое положение, словно на званые обеды в Древнем Риме его приглашали каждый день. Не уверенный в своих знаниях о поведении за столом, Уилф постарался в точности воспроизвести позу Доктора и подпер голову рукой, уперев ее локтем в кушетку.

– Что ты делаешь? – спросил Помпус, ужаснувшийся при виде Мастера, собиравшегося сделать то же самое. – Рабам не позволено есть со своими хозяевами!

– Действительно, – моргнув, ответил Мастер с притворным изумлением. – Я не знал. Во всем виноват Доктор, он ведет домашнее хозяйство слишком снисходительно.

– Никогда не слышал подобной наглости! – вспыхнул сенатор.

– Эм… Марселлий, наверное, тебе следует встать позади, – сказал Доктор, кивнув на группу рабов, тихо ждавших повелений господ в дальнем конце комнаты. Одновременно с этим по их ментальной связи он умолял Мастера уважить сенатора.

– Мои искренние извинения, – сказал Мастер с ледяной улыбкой, даже не пытаясь выглядеть искренним. Он присоединился к другим рабам и даже склонил голову и сложил руки, как другие, чтобы казаться покорным. Доктор глубоко вздохнул и почесал шею, уверенный, что как только это сборище окончится, ему не будет покоя. Умиротворить Мастера можно было только одним способом, и он боялся, что такими темпами у него точно закончится джем из заряники.

Обед наконец начался, подали еду. Доктор, не евший ничего горячего с тех пор, как отправился на поиски Мастера, на некоторое время все же смог насладиться экзотическим вкусом римской кухни: после того как заблокировал мысли Мастера, по ментальной связи забрасывавшего его оскорблениями и саркастическими замечаниями.

Прежде чем Доктор успел спросить сенатора о сегодняшнем инциденте с колесницей, надеясь таким образом узнать еще что-то о двигателях, один из гостей обратился к Помпусу, жалуясь на то, как быстро засорилась гавань, и как часто приходилось раскапывать дно, чтобы более крупные корабли могли подойти к гавани. Это был высокомерный юноша, выглядевший как богатый и скучающий человек, владеющий, как минимум, всем флотом кораблей, перевозивших зерно.

– Знаю, что вы мне скажете, Магнус. Конечно, это наша вина. Все знают, что богиня Диана разгневалась на нас за вырубку леса в священных охотничьих угодьях на холме. Но добрые люди Эфеса уже пытались задобрить ее, построив великий храм Артемиды. Ей нет больше смысла перекрывать залив, – заявил он, забрасывая в рот маслянистый гриб, вымоченный в остром гаруме. Мастер прикрыл рот и поспешно повернулся лицом к саду, силясь вдохнуть свежего воздуха, но жуткий запах, казалось, впитался во все вокруг.

– Должно быть, это как-то связано с металлической звездой, упавшей с неба, – заметил второй гость – мужчина крупный и круглый, как бочка, со множеством подбородков, дрожавших, когда он говорил. – С тех пор как жрецы принесли ее в храм в дар богине, в городе творятся сплошные несчастья.

– О, не стоит быть таим подозрительным, Децимий Хоратий, – отозвался сенатор Помпус, откусывая от ножки жаренного гуся. – Не забывай: им платят, чтобы они действовали в интересах города. Если бы звезда была предвестником бед, они попытались бы избавиться от нее, а не держали ее в храме.

Мастер голодным взглядом следил, как сочный жир стекает по подбородку сенатора. «С меня хватит», – подумал он. Пусть Доктор составляет компанию этим болванам и слушает их утомительные сплетни. Он был смертельно голоден, его желудок сворачивался в узел от вида и запаха пищи, к которой он не мог даже прикоснуться. Дождавшись подходящего момента, он неслышно выскользнул из триклиния и двинулся прочь, прокладывая путь сквозь ровный поток рабов, продолжавших приносить блюда. Повинуясь голоду, он бросился в хвост потока, ведшего на кухню.



2.

Только когда подали четвертое блюдо и гости Магнуса Помпуса перестали набивать свои животы, а рабов отослали за ковшами и страусовыми перьями для ухода за их раздутыми желудками, Доктор заметил странную тишину, воцарившуюся на задворках его разума. Он обернулся и увидел, что Мастер исчез из комнаты. Обеспокоенный этим, Доктор извинился и отправился на поиски повелителя времени, оставив бедного Уилфа наслаждаться жареным фламинго в кисло-сладком соусе, мясом с гусиными яйцами и паштетом из свинины.

Следуя по запаху Мастера, Доктор очень скоро обнаружил его на кухне. Мастер сидел на столе, небрежно болтая с рабынями, готовившими еду. Как бы Доктор ни клял себя за то, что заставляет его голодать в триклинии, вид Мастера, окруженного хихикающими поварихами, резко понизил его уровень сочувствия к повелителю времени.

– Что это? – спросил Мастер, взглянув на раскрасневшуюся служанку, только поставившую перед ним поднос с печеными яблоками.

– Попробуй, – ответила она, надув губки.

Он погрузил пальцы в липкий алый соус и засунул их в рот.

– Неплохо. Мед, уксус и перец, – он облизал пальцы дочиста, не сводя глаз с девушки. – Сладкий и красный. Как твои губы.

Девушка придвинулась к нему, ее грудь быстро поднималась и опадала, отблески от очага мерцали на ее маслянистой оливковой коже.

– Мои губы не такие сладкие, – выдохнула она.

– Позволь, я попробую еще раз, – промурлыкал Мастер и провел тыльной стороной ладони по ее разгоряченной щеке, направляя ее губы к своим.

– Вот ты где, – проговорил Доктор немного громче, чем следовало. – Я тебя повсюду ищу.

Смущенная девушка отпрянула назад и вернулась на место: проверять мясо, жарившееся на очаге. Мастер чмокнул губами и повернулся к Доктору.

– Как жизнь в высшем обществе? – невинно спросил он, сверкнув лучезарной улыбкой.

– Скучна и предсказуема, по сравнению с тем, что происходит здесь, очевидно, – Доктор метнул в него полный укора взгляд и присел на другой конец стола. Поднял тарелки, в обилии расставленные перед ним.

– Соня на вертеле, тушенка из слоновьих хоботов, жареные крылья попугаев… они кормят тебя лучше, чем собственного хозяина, – с легким изумлением проговорил он.

– О, эти добрые прелестные дамы такие чудесные хозяйки, – ухмыльнулся Мастер, закинув руки за голову и подмигивая темнокожей девушке.

– Ты же не загипнотизировал их, нет? – резко спросил Доктор.

– Конечно, нет, – ответил Мастер. – Не говори глупостей!

– Потому что если это так, и ты мне соврешь, и я узнаю об этом позже…

– Я вежливо их попросил, – вздохнул Мастер. – Кажется, даже в какой-то момент сказал «не могли бы вы». Если бы я остался в триклинии в ожидании пока ты бросишь мне какие-нибудь объедки, то сейчас я бы, наверное, уже дрался за них под столом с собаками.

– Я собирался принести тебе еды, – запротестовал Доктор и протянул Мастеру остатки еды, собранной в засаленный льняной мешочек.

– А, – Мастер поднял его двумя пальцами. Один вид мешочка отбивал аппетит. – Ну, в этом уже нет нужды. Только пожалуйста, обязательно попробуй соню. Я попросил их не добавлять гарум. Она теперь вполне съедобна.

Доктор поднял шампур и с любопытством уставился на жареного грызуна.

– Угадай, что мне удалось выведать в компании сенатора Помпуса? – буркнул он, пробуя на зуб мумифицированную мордочку.

– Выкладывай, – отозвался Мастер, зубами сдирая мясо зверька с шампура. – Только не жди, что я буду впечатлен.

– Нечто упало с неба, – начал Доктор, возвращая кебаб из грызуна на блюдо и придвигаясь ближе к Мастеру, – около трех месяцев назад. Фермер нашел его в полях, в середине огромного кратера. Люди утверждают, что это была металлическая звезда. Высшие жрецы храма Артемиды отнесли ее в храм, в дар богине. И с тех пор в Эфесе стали происходить странные события. Рождение двухголового теленка, град со снегом в разгар лета, даже обмеление важнейшей гавани. Они во всем винят упавшую звезду.

– Засорение гавани землей, сползшей с холмов после вырубки леса, – Мастер фыркнул. – Да, согласен, это очень странно.

– Знаю, знаю, тут намешано много всяких красочных суеверий, но все они, как ни странно, связаны с сенатором. Ракеты на колесах его колесницы: он сказал мне, что нашел эту технологию там, же, где фермер обнаружил металлическую звезду.

– Прости. Не впечатлен, – ответил Мастер, втыкая нож в печеное яблоко и отламывая кусочек.

– Разумеется, – вздохнул Доктор, сползая на стуле назад. Он из сил выбивался, пытаясь растормошить Мастера, но тот, как всегда, не горел желанием пообщаться. С тех пор, как барабаны исчезли, Мастеру нужно было найти цель в жизни, что-то, что способно было увлечь его, но не включало в себя убийство и порабощение половины населения планеты.

– Хочешь знать, что обнаружил я? – неожиданно спросил Мастер, приподняв бровь.

Доктор взглянул на него и нахмурился.

– Что ты обнаружил?

– Гарум.

– И что с ним?

– Сенатор делает собственный гарум, – Мастер слизнул липкий сладкий соус с губ. – На заднем дворе в землю закопаны огромные горшки. Оттуда эта вонь. Мне сказали девушки.

[Big Who Bang]

– В этом нет ничего необычного. Эта штука для них как кетчуп, они льют его на все. Эти люди не виноваты, что он так сильно тебе не нравится.

– Он пахнет по-другому, – Мастер сморщил нос. – Совсем не так, как пахла та смесь, которую торговец вез в город.

– Может, это другой рецепт, – Доктор вздохнул. Он действительно не мог понять, откуда в Мастере взялся этот невероятный интерес к популярной римской приправе. – Слушай, это имеет какое-то значение?

Мастер пожал плечами и воткнул нож в жаркое, выловив оттуда кусок мяса. Желудок у Доктора перевернулся. Хобот был не самой аппетитной частью тела животного, даже если после приготовления он становился таким нежным, что мясо буквально разваливалось на глазах. Мастер, похоже, не разделял его отвращение к этому конкретному фрагменту. Он откусил большой кусок и стал задумчиво его пережевывать.

– Ты пробовал суп? – спросил он. Он не смотрел на Доктора – его взгляд не отрывался от большого булькающего котла, висевшего над открытым очагом в дальнем конце кухни. В память Мастера ворвалось воспоминание. Туманное видение, плававшее на поверхности за вуалью забвения. Что-то о трех женщинах, стоящих над огромным котлом и мешающих густое варево. Он моргнул, и воспоминание растворилось в воздухе.

– Нет. Кажется, его еще не приносили, – ответил Доктор, не подозревая о странных видениях Мастера. Он просто думал, что тот озадаченно решал, нравится ему или нет блюдо из слоновьих хоботов. – А что? Что с ним не так?

– Попробуй, – промурлыкал Мастер и поднес миску к лицу Доктора.

Доктор на мгновение задержал на нем взгляд, а затем зачерпнул густую коричневую жидкость деревянной ложкой. Со дна на него смотрели тонкие полоски розового мяса.

– Да ладно тебе. Я не собираюсь тебя травить, – ухмыльнулся Мастер. – Выкажи немного доверия своему новому спутнику, Доктор.

Доктор осторожно поднес ложку ко рту и сделал маленький глоток.

– На самом деле, неплохо, – сказал он, с удивлением смакуя вкус на губах. – Солоновато, вкусно, с легким оттенком сладости. Что там?

– Свиная грудинка, – ответил Мастер. – По крайней мере, мне так сказали повара.

Он с немалым интересом наблюдал, как Доктор доедает всю миску.

– И это все, что ты тут нашел? Рецепт отличного супа со свиной грудинкой? – поддразнил его Доктор.

Мастер пожал плечами.

– Подумал, что вкус знакомый, но, наверное, я ошибся. Хочешь еще? – спросил он неожиданно вежливо, заметив, что Доктор опустошил миску до последней капли. Он обернулся и подал знак девушке, совсем недавно флиртовавшей с ним. Она ответила сладчайшей улыбкой и поставила на стол еще одну миску.

– Что ты делаешь, Аппия? – раздался крик. На пороге кухни появилась женщина, несущая в руках два больших ковша. Она была высокая и худая, и держалась по-хозяйски.

– Ты же знаешь, что жертвовать еду без разрешения хозяина запрещено!

– Простите, – девушка в ужасе поспешно отскочила назад и едва не уронила миску.

– Я сообщу хозяину. Он прикажет тебя за это выпороть! – крикнула женщина голосом, который по резкости и пронзительности мог сравниться с визгом французской торговки 17 века.

– Нет! Нет! Госпожа Балькуба, это не повторится. Клянусь, – взмолилась девушка.

– Прекратите ее так пугать! – сказал Доктор. – Она просто проявила доброту.

– А вы кто такой? – спросила Балькуба, задрав свой курносый нос в воздух, изучая Доктора.

– Мы? Мы гости сенатора Помпуса, – ответил Доктор. – Она не жертвовала еду. Нас пригласили на обед. Она не сделала ничего, чтобы заслужить порку.

– Неужели? – фыркнула Балькуба. – Что вы двое тогда делаете на моей кухне?

– Мы искали умывальную и заблудились, – соврал Доктор.

– Мы пришли пожаловаться на плохое качество еды, – одновременно с ним сказал Мастер.

– Так что именно? – спросила Балькуба, сдвинув брови.

– И то и другое, – поморщившись, быстро ответил Доктор.

– Ясно, – протянула женщина, уткнув руки в бока. Разумеется, она ни на йоту не поверила этим двум чудакам.

– В таком случае, не могли бы вы, господа, вернуться в обеденный зал? – предложила она тоном, граничащим с издевательством. – Грязная кухня – не место для почетных гостей нашего господина. Если он узнает, неприятности будут у нас всех.

– О, ну если дело в этом, то мы, пожалуй, немедленно вернемся, – ответил Доктор, схватив Мастера за локоть и выволакивая его в коридор. – Мы же не хотим, чтобы у милой Аппии были неприятности, правда?

– Что, ревнуешь? – отозвался Мастер с тенью ухмылки.

– Не говори глупостей, – буркнул Доктор, сжав зубы. Он продолжал идти, пока они оба не покинули кухню.

В коридоре из-за пурпурных занавесок, натянутых перед колоннами, за ними наблюдала женщина, но они ее не заметили. Когда они ушли, она опустила покрывало, обнаружив под ним каскад темно-каштановых волос и бледное лицо в форме сердца. Дея спокойно вошла на кухню и едва заметно кивнула рабам, взволнованно бросившимся приветствовать свою юную госпожу.

– Чего они хотели? – спросила она низким встревоженным голосом, подойдя к Балькубе.

– Откуда мне знать? – отрезала та без тени надлежащего уважения к хозяйке. – Они просто забрели сюда, пока я кормила остальных. Это не моя вина. Это ты должна была следить за гостями жирного мерзавца, пока я была занята.

– Мне не положено есть с мужчинами на официальных обедах. Я уже сто раз тебе этого говорила, пора бы запомнить, – отозвалась Дея.

– Тупая отсталая раса с проклятыми нелепыми правилами, – фыркнула Балькуба.

– Человек, которого зовут Марселлий, – тот самый, что остановил колесницу Магнуса. Он что-то знает. Я видела, как он смотрит на двигатели, установленные на колесах. Будто понимает, что это такое, – беспокойно сказала Дея.

– Когда я пришла, он говорил с этой девчонкой Аппией, – ответила Балькуба.

Дея метнула быстрый взгляд на девушку, которая все еще стояла у очага, следя за огнем и поворачивая на вертеле мясо.

– Наверное, мне стоит переговорить с ней, – пробормотала она, выразительно посмотрев на Балькубу.

Понимающая усмешка пронеслась по губам Балькубы. Ее рука скользнула к разделочной доске и выбрала длинный мясницкий нож с ручкой, вырезанной из кости. Она передала его Дее.

– Возможно, это и неплохо. Суп становится кошмарно постным. У нас заканчивается мясо, – отметила Балькуба с широкой улыбкой, показавшей частокол зубов.

Губы Деи растянулись в короткой усмешке, она спрятала нож в складках одежды. Она подошла к Аппии и сказала, что хочет поговорить с ней, а затем приказала следовать за ней в кладовку, где висели засоленные и выпотрошенные туши животных. Балькуба наблюдала за тем, как тощая рабыня с перепуганными глазами заходит в маленькую темную комнатку в дальнем конце кухни, дрожа, как овечка, ведомая на бойню. Когда дверь за Аппией закрылась, Балькуба улыбнулась и стала ждать, водя большим пальцем по лезвию ножа, пока на его поверхности не показалась алая полоса.



3.

Когда вечер окончился и гости стали собираться на улице напротив великолепной виллы Магнуса Помпуса, сенатор отвел Доктора в сторону, чтобы поговорить наедине. Мастер заметил, что человек постоянно оглядывается на свою дочь Дею, появившуюся на веранде в длинном синем облачении, наброшенном на плечи. Мастер ощущал ее взгляд, но стоило ему повернуться – она немедленно отворачивалась.

– И чего от тебя хотел этот старый морж? – повседневным тоном спросил Мастер, когда они втроем направлялись обратно к ТАРДИС. Это был чудесный вечер. Луна уже ярко сверкала в безоблачном небе, теплый ветер с запахом моря подметал улицы. Неплохая ночь для прогулки по древнему римскому городу, даже учитывая компанию бывшего смертельного врага.

– Сенатор просил меня осмотреть его дочь Дею. Он волнуется за ее здоровье. Оказывается, она почти ничего не ест и худеет все сильнее с каждым днем.

– Одна из этих анорексиков? – сказал Мастер. – Очень современно. С каких пор это стало твоей проблемой?

– «Доктор», он же лекарь, он же практикующий врач, – отметил Доктор.

– Слава Галлифрею, ты не назвал себя Чистильщиком Канализации или Уборщиком Лошадиного Навоза, – засмеялся Мастер.

– Знаешь, мне кажется, последнее даже нельзя назвать профессией, – ответил Доктор, походя мимо двух людей, занимавшимся как раз тем самым делом, не допускавшим превращения улиц в скользкую массу из лошадиных какашек.

– Ты собираешься ей помочь, Доктор? – спросил Уилф.

– Посмотрим. Не думаю, что тут может быть что-то серьезное. Скорее всего, обычные глисты. В 26 веке после рождества Христова они были у всех. Однако есть кое-что, что я первым делом хотел бы расследовать с утра.

Мастер закатил глаза.

– Будь добр, скажи, что ты не имеешь в виду эту твою металлическую звезду.

– Ладно тебе! Она хранится в храме Артемиды. Это же одно из семи чудес света! Все остальные я уже видел, – Доктор стал загибать пальцы. – Колосс Родосский, Александрийский маяк, висячие сады Вавилона. Позволь сказать, от них просто захватывает дух! И что там дальше… Мавзолей, статуя Зевса, пирамида Гизы – дважды. В первый раз – в 2000 году до рождества Христова, во второй – в 2000 году после. Так что храм последний в моем списке. И, раз уж мы в Эфесе, пойдем и посмотрим на него. Кто знает, когда мы еще тут окажемся, – возразил он с таинственной ухмылкой на губах.

[Big Who Bang]

– Нет, – резко сказал Мастер. – Избавь меня от этих туристических походов в стиле первого века. Сосредоточься на ремонте ТАРДИС, хорошо?

– ТАРДИС сама отремонтируется, – сказал Доктор, махнув рукой. – Я установил само-регенерацию. Все, что ей нужно, – немного отдыха. Пока она заново калибрует навигационные системы, мы можем немного прогуляться. Погреешься над солнце. Пойдет тебе на пользу.

– Храм Артемиды. Это невероятно, – пробормотал Уилф с сияющим взглядом.

Доктор счастливо улыбнулся.

– Ну, что скажешь? Посмотрим достопримечательности?

– А у меня есть выбор? – буркнул Мастер.



4.

Оказалось, что гениальная мысль посетить храм Артемиды пришла в голову не только Доктору. На следующее же утро они обнаружили, что весь город заполонили люди, которых Доктор назвал паломниками, а Мастер – чертовыми туристами, и все они направлялись к подножию холма, к низменности, где стоял великолепный храм.

– Как скверно, – сказал Доктор, когда они проталкивались сквозь толпу. – Даже учитывая, что сегодня выходной. Конечно, в римском календаре было 156 выходных дня, так что шанс найти спокойный и тихий день для посещения храма – один к двум. Довольно глупо устраивать столько выходных, не думаете? Можно подумать, римляне ни одно дело не успевали завершить. Но, с другой стороны, почти все, кто действительно работал во времена Древнего Рима, были рабами…

Только Уилф все еще пытался уследить за хаотическим потоком мысли Доктора. Мастер перестал прислушиваться к нему уже в тот момент, когда тот набирал воздуха для первой фразы. В этом месте с помощью простейшего внимательного наблюдения можно было бы почерпнуть сведения гораздо более интересные. Вся дорога до храма, например, была уставлена всевозможными лавочками, в которых продавались самые разные побрякушки. Мастер быстрым взглядом окинул товар, понюхал странного вида фрукты с черными шипами и наконец подобрал пушистый шар, на котором, как оказалось, был нарисован синий глаз.

– Хотели бы купить его, господин? – с готовностью спросил торговец.

– Вообще-то, я даже не знаю, что это такое, – проговорил Мастер.

– Ну как же, это же глаз Медузы. Он охраняет от злых сил и отгоняет несчастья.

– Ага, своего рода талисман, местный фольклорный бзик, – прошептал он. – Хотя… Как по мне, как глаз он совсем не выглядит.

– Он сделан из сушеного бычьего яйца, господин. Срезанного весталками у зараженного быка в расцвете его сил, – пояснил торговец в совершенно неуместной гордостью.

– А, – Мастер уронил талисман в руки торговца и порывисто вытер ладонь о ткань своей туники.

– Не хотите купить? Отлично помогает от простуды.

– Несомненно, – пробормотал Мастер и обернулся на Доктора, увлеченно беседовавшего с другим торговцем. У него возникла идея.

– Простите, но я всего лишь смиренный раб и не имею ни единого сестерция. Однако мой господин, – он сделал паузу и указал на второго повелителя времени, пытаясь обратить на него все внимание торговца, – достаточно богат, чтобы скупить всю вашу лавку. Так уж получилось, что я точно уверен, что ему крайне необходимы защитные заклинания.

– Ты уверен? – нетерпеливо спросил лавочник

– Взгляните на него, – Мастер снова указал на Доктора, выгребавшего горстку римских монет из-за пояса, чтобы расплатиться за подозрительно плесневелую сосиску в соседней лавке. – Боюсь, он человек слишком добрый и доверчивый, над ним очень легко взять верх.

– Он выглядит довольно легковерным, – пробормотал торговец, алчно потирая руки и сверкая глазами. – То есть… похоже, твоему хозяину пригодилось бы несколько амулетов, отводящих беду.

– Именно, – Мастер ухмыльнулся и двумя ладонями шлепнул его по щекам. – Рад, что вы меня поняли.

Когда он отошел от лавки, торговец уже наскоро собрал весь товар, который только мог унести в руках, и ринулся к Доктору с рвением, незнакомым даже самым лучшим лавочникам храма Артемиды. Он засунул два пальца в рот и свистнул, привлекая внимание коллег, и те последовали его примеру.

– О, привет! – сказал Доктор, добродушно улыбаясь коротышке, бежавшему к нему с кучей предметов, выглядевших как голубые и белые сферы. – Всегда приятно встретиться с местными.

Он посмотрел на других торговцев, несшихся к нему с переполненными товаром руками.

– Должен сказать, здесь, в Эфесе, все невероятно приветливы, – пробормотал он.

– Ну что, пошли, дедуля? – спросил Мастер. Он потянул Уилфа прочь от витрины, на которой красовались разноцветные стеклянные флаконы.

– А как же Доктор? – Уилф повернулся, чтобы найти его, но Доктор уже совершенно скрылся в толпе.

– О, он занят, – ухмыльнулся Мастер. – Похоже, он пользуется особой популярностью у черни.

Они поднялись по множеству ступенек на большую площадку, и Уилф, даже несмотря на все увиденное в этом городе, застыл, пораженный размерами храма. Крышу поддерживал ряд мраморных колонн, возвышавшихся над головой на двадцать метров, а в центре находилась главная целла: дом богини, исполненный в форме огромной мраморной коробки.

Мастер и следовавший за ним Уилф вошли внутрь. Во внутреннем помещении стояла огромная, метров пятнадцати в высоту, статуя Артемиды, отлитая из бронзы и покрытая золотыми листьями. Ее бдительные глаза на фоне белого мрамора напоминали два черных оникса.

– Она не похожа на Артемиду, которую рисуют в учебниках, – прокомментировал Уилф, склонив голову набок. – Разве не ее звали также Дианой, богиней охоты и дикой природы? Я думал, она должна выглядеть как Амазонка, ну, знаешь, кто-то, кто умеет держать в руках лук и может застрелить оленя. Эта смотрится скорее…

– Анатомически привлекательной? – предположил Мастер.

– Я хотел сказать, как заботливая мать, – покраснел Уилф. – По крайней мере, если это то, что я думаю.

– У этой женщины корсаж из сотни грудей, ты это имеешь в виду?

– Эм, да. Наверное, это символ плодовитости, да?

– Мне откуда знать? – Мастер пожал плечами. – Если честно, меня ни капельки не интересует история твоей чахлой крошечной расы. За более интересными деталями обращайся к Доктору.

– Могу ли я помочь вам, добрые паломники? – из-за статуи появилась жрица, державшая в руке горящую масляную лампу. – Вы ищете поклонения богине?

– Собственно, да, – ответил Мастер, мгновенно принимая на себя руководящую роль так же легко, как влезал бы в привычную обувь. – Мы с дядюшкой прибыли из самой Британии, чтобы выказать ей нашу преданность.

– Преданные паломники из Британии! – сказала она, улыбаясь от уха до уха. – Как чудесно! Возможно, вы сможете внести небольшое пожертвование?

– Даже лучше. Мы можем подумать о том, чтобы внести крайне щедрое пожертвование храму, если вы будете так добры и покажете нам священную звезду, – ответил Мастер, прекрасно знавший, как играть в эти игры. Неважно, как далеко во времени ты заберешься: всегда можно полагаться на самую выносливую и, по мнению Мастера, самую полезную человеческую черту – их жадность. К тому же, у этого места чуть ли не на крыше было написано «ловушка для туристов». Для него было бы истинным оскорблением, если бы жрица оказалась невосприимчива к взяткам.

– Если вы интересуетесь священными реликвиями, возможно, вы захотите увидеть стрелу Ликии, – ответила она. – Эта стрела вылетела из золотого лука самой богини.

Мастер покачал головой.

– Или, возможно, вас заинтересует позолоченная струна из лиры Аполлона? – снова попыталась она.

– Нет, благодарю, мы пришли сюда только ради звезды. Той, что сделана из металла и упала с неба.

Дружелюбие испарилось с лица жрицы.

– Насколько щедрым будет пожертвование, о котором вы говорили? – наконец спросила она.

– Скажем так: вся глубина нашей преданности богине будет отражена в количестве монет, которые мы согласны заплатить за один только взгляд на самую священную ее реликвию, – сказал Мастер, метнув в нее одну из своих самых слащавых политиканских улыбок.

На мгновение показалось, что жрица усомнилась, но что-то в его голосе сделало аргументы настолько убедительными, что она передумала. Жрица сделала двум мужчинам знак следовать за ней вглубь святилища.

[Big Who Bang]

Она провела их к самым ногам богини. Опустилась на колени перед статуей и подняла с пола незакрепленную мраморную плиту. Под ней в крошечном тайнике хранилась деревянная шкатулка. Жрица подняла ее, открыла крышку и показала содержимое Мастеру и Уилфу.

Внутри лежал овальный, вытянутый, как сигара, металлический кокон, усеянный полупрозрачными шариками размером с горошину. Мастер насчитал в общей сложности шестнадцать. На пятнадцати из них были заметные крошечные трещины, тянувшиеся по всей окружности, но не разбивавшие их на половинки. Одна была еще целой. Мастер осторожно поднял ее, перекатывая на ладони. Для такого маленького предмета звезда была необычайно тяжелой.

Он поднял ее и посмотрел на свет масляной лампы. Под почти прозрачной жемчужной оболочкой покоилось что-то живое, нетерпеливо выжидающее момента проклюнуться и выползти в этот мир.

– Простите, я не… – жрица тряхнула головой и моргнула, словно пытаясь пробудиться. Ее глаза расширились, когда она увидела одну из самых священных реликвий храма в руках Мастера.

– Что вы делаете? Это нельзя трогать! Немедленно положите на место! – потребовала она.

Впервые в своей жизни Мастер сделал то, что ему велели.

– Не знаю, что на меня нашло, – пробормотала жрица, опасаясь, что сошла с ума. – Это самая важная реликвия нашего храма. Ее нельзя показывать никому.

Она закрыла крышку и опустила шкатулку обратно в тайник, а затем прикрыла его мраморной плитой. А потом в гневе повернулась к Мастеру.

– Вы меня вынудили. Я не знаю, как вы это сделали… но это так, – она попыталась успокоиться. Затем сказала резко: – Я все еще жду щедрого пожертвования для нашего храма.

– А, – проговорил Мастер, приподняв бровь.

– Уилф, у тебя случайно нет мешочка с римскими монетами? – прошептал он.

– Вот как это бывает, да? Ты вспоминаешь мое имя лишь когда тебе нужно одолжить денег? – ответил ему Уилф.

– Простого «нет» было бы достаточно. – сухо отозвался Мастер.

Внезапно на площадку взбежал человек. Его лицо было красным и выражало последнюю стадию паники. На шее у него красовалось нечто похожее на венок их выпученных синих глаз. Его туника была порвана в нескольких местах, а волосы торчали во все стороны, какие только можно было себе представить.

Мастер оглядел Доктора, скрестил руки на груди и ухмыльнулся, качая головой.

– Я так и знал. Ты просто не можешь сказать «нет».

Доктор вздохнул и поцеловал мраморный пол.

– Наконец! Священная земля, – выдохнул он, пытаясь отдышаться. – Им не позволено входить сюда.

– Сколько денег у нас осталось? – спросил его Мастер без тени жалости.

Доктор скептически уставился на него.

– Они заставили меня во второй раз заложить ТАРДИС, чтобы купить это, – он показал гирлянду из сушеных бычьих яиц в своей руке. – Я даже не знал, что закладывал ее хотя бы один раз. Я, наверное, буду платить за этот мусор до конца следующего столетия. Как думаешь, сколько у меня осталось? – прогремел он.

Мастер вздохнул и засунул руку в сумку, прицепленную к поясу Доктора. Монет в ней не осталось, но зато он сумел выловить психическую бумажку и показал ее жрице.

– Мы вам не заплатим, – заявил Мастер. – На самом деле мы из департамента по делам религии, проводим проверку всех храмов, посвященных богине Артемиде.

– Быстро ты. Выдумал на ходу? – прошептал Уилф.

– Святая Артемида! Инспекторы, – жрица схватилась за свое одеяние. – Прошу прощения, господин. Я даже не представляла. Мы так плохо подготовлены к вашему визиту. Я надеюсь, что это не отразится на вашем отчете Риму…

Доктор выхватил психическую бумажку из рук Мастера.

– Отчет будет хорошим. Не о чем беспокоиться, – он постучал костяшками пальцев по колоннам и одобрительно кивнул. – Нет, в колоннах мраморной гнили нет.

Он шлепнул ладонью по мраморной поверхности.

– Насколько я вижу, все в хорошем состоянии.

– В сущности, мы так впечатлены, что немедленно переходим к следующему храму, – добавил Мастер.

– Да? – Доктор обернулся и увидел яростно кивающего ему Мастера.

– Да, да, конечно! Мы уходим. Не через главные ворота! – крикнул он, указывая Мастеру и Уилфу в противоположном направлении. – Мы пройдем через черный ход! Я не хочу потратить еще одно состояние на среднестатистические сувениры, – пробормотал он, следуя за ними.

– Вы еще вернетесь? – спросила жрица. – Я могу созвать сестер и провести для вас ритуал.

– Знаете, это было бы очень интересно, – ответил Доктор, обращаясь к ней и идя спиной вперед. – Придержите эту мысль, я дам вам знать, если мы решим прийти еще раз. Возможно, тогда мы все осмотрим внимательнее!
Глава 3

1.

Не так уж и плохо, что Доктор пообещал сенатору Помпусу навестить его после полудня. На дворе стояли последние недели апреля, но, несмотря на это, температура в тени уже поднималась до тридцати градусов, и тротуары покрывались трещинами. Собаки, как и их хозяева, тяжело дыша, развалились в тени, возле подъездов. Улицы были пустынны. Даже торговля на главной улице Эфеса, казалось, остановилась под действием безумного полуденного солнца и только ждала, пока спадет жар, чтобы возобновиться.

Когда Доктор и его спутники прибыли на виллу, слуги сенатора вновь встретили их и проводили в комнату в дальнем конце дома. Это был большой внутренний двор, где хозяин обычно развлекал своих гостей. Помпус сидел рядом с дочерью, мирно обозревая свой сад. Чернокожий раб позади них мерно обмахивал хозяев огромным веером из белых страусиных перьев.

– Мой дорогой Доктор, Уилф, прошу, заходите, присаживайтесь. – Он махнул второму рабу, и тот поднес гостям два кубка с виноградным соком. – Вы знакомы с моей дочерью Деей?

– О да, – с готовностью ответил Доктор. – Хотя я так и не представился подобающим образом. Привет, меня зовут Доктор.

– Я Уилф… эм… Моттус, – старомодный Уилф поцеловал руку девушки.

– Ох, Уилф, ты нахальный старый козел, – пробормотал Мастер с довольной улыбкой так, чтобы услышал его только старик. – Не думал я, что тебя еще тянет к свежим молодым листочкам.

Оставив в покое слегка смущенного Уилфа, Мастер присоединился к рабам в дальнем конце комнаты. Пожалуй, в этот раз было слишком жарко, чтобы нарываться на неприятности. Он еще успеет подосаждать сенатору. В другой раз.

– Я только что говорил Дее, что вы странствующий лекарь из Британии, – сообщил Помпус.

– Так значит, вы тот самый доктор, что будет меня осматривать? – спросила Дея, оторвав взгляд от своего рукоделия.

– Эм, да, – ответил Доктор, уловив нечто похожее на угрозу в ее голосе. – Ваш отец говорил мне, что вы теряете вес.

– Я не больна, – проговорила она, уставившись на него своими холодными синими глазами. – Мне не нужен доктор.

– О, зачем же так, дитя мое? Ты же знаешь, я волнуюсь за тебя, – сказал Помпус, похлопав ее по плечам. Затем он повернулся к Доктору. – В последнее время она сама не своя.

– Конечно, я понимаю, никому не хочется болеть. Все эти пускания крови и надрезы, и обследования при помощи скальпеля и лопаточки напугают кого угодно. Но все же, – он протянул руку и подарил ей светлую мальчишескую улыбку. – Береженого бог бережет.

Дея взглянула на отца, и тот ободряюще кивнул. Она вздохнула и протянула Доктору руку, позволив ему нащупать пульс.

Если честно, Доктор не занимался медициной уже очень давно. В последний раз, когда он пытался кого-то лечить, он путешествовал с Мартой. А его пациентом был получеловек-полусвинья, созданный далеками. Поставить правильный диагноз тогда ему не составило труда. Это было типичное третьесортное генетическое смешение, вылившееся в смертельно опасное ослабление сердечных мышц. В этот раз все было сложнее. Держа ее тонкое запястье и всматриваясь в выступающие скулы, он видел лишь одно: девушка была истощена до предела. Но что самое раздражающее, он не имел ни малейшего представления, что могло это вызвать. Ощутив ее желудок и нижнюю брюшную полость, он не нашел никаких следов, свидетельствовавших о наличии паразитов или кишечных заболеваний. Девушка была абсолютно здорова, если не учитывать ее невероятной худобы.

Я же тебе говорил. Первая жертва моды этого тысячелетия, – промурлыкал Мастер на задворках разума Доктора. – Ты не задумывался, что ее проблемы могут иметь психологическое происхождение?

– Нашли что-нибудь, Доктор? – спросил Помпус.

Доктор почесал затылок. Он начинал бояться, что Мастер мог быть прав.

– Эм… Могу я поговорить с вами наедине?

– Конечно, – сенатор вывел Доктора из комнаты в сад. На его лице застыло выражение беспокойства.

– Ничего серьезного? – спросил он.

– О нет, ваша дочь абсолютно здорова. На самом деле, я не могу найти ничего, что объяснило бы ее состояние.

– Но ведь что-то обязательно должно быть. За последний месяц она потеряла, кажется, треть веса. И потом, все эти странные и внезапные перемены в ее поведении. Моя дочь никогда не была болтушкой, Доктор, но теперь она не говорит мне и двух слов, а если и говорит, то кажется враждебной, словно злится на меня непонятно за что, – его выдержка на мгновение спала.

[Big Who Bang]

– О, милосердная Диана! – произнес он, возведя глаза к небу. – Я уже потерял ее возлюбленную мной мать, умершую три года назад от болезни легких. Я не хочу потерять и ее. Прошу, Доктор, должно же быть объяснение!

– Ну, эта болезнь может быть не телесной, – пробормотал Доктор.

– Простите, Доктор, о чем вы?

Доктор покачал головой. Что бы он ни думал о психическом состоянии дочери сенатора, он не мог просветить его, пока не будет абсолютно уверен.

– Сенатор, вы не будете против, если я возьму образец крови Деи? Возможно, я смогу найти болезнь в крови.

Помпус, конечно же, дал свое разрешение. Он сделал бы что угодно, лишь бы излечить свою дочь. И несколькими мгновениями позже Доктор уколол палец девушки и собрал каплю крови в стеклянный пузырек.

– Bona Dea, – улыбнулся он, пряча пузырек в свою сумку. – Этого будет вполне достаточно, чтобы найти зацепку.

– Я рада, что смогла помочь, – ледяным тоном отозвалась Дея. – Если вам снова понадобится моя кровь, просто спросите разрешения у моего отца.

– Спасибо, Доктор, – сказал Помпус, вздохнув над поведением своей дочери. – Давайте я покажу вам и вашему дяде мой дом. Насколько я помню, прошлым вечером вы особенно интересовались моей мастерской. Позвольте мне, как хорошему хозяину, все вам показать.

Доктор и Уилф последовали за сенатором в коридор.

Вы двое ступайте за старшим Помпусом, – тихо проговорил Мастер Доктору. – А я попробую поболтать с прекрасной юной леди.

Выходя из комнаты, Доктор метнул в Мастера через плечо предупреждающий взгляд.

– Обещаю, я не буду ее гипнотизировать, – вздохнул Мастер.

– Ты говоришь со мной? – спросила Дея. Она повернулась на своем сиденье и внимательно смотрела на него. Они были одни, за исключением чернокожего раба. Мастер ухмыльнулся.

– Что-то о гипнотизировании, – продолжила Дея. – Ты это можешь?

– Должен признать, у тебя острый слух, – произнес Мастер и, к удивлению как раба, так и девушки, перепрыгнул через спинку скамьи и уселся рядом с ней.

– Что ты делаешь? – спросила Дея, в изумлении распахнув глаза. – Мой отец тебя за это выпорет!

– Ну и ну, с таким количеством неисполненных угроз порки удивительно, как в этом доме вообще хоть что-нибудь делается. – Его улыбка стала шире. Он растянулся на скамье, словно ленивый кот, закинув руки за голову. – Я бы и сам не смог даже с кровати подняться, особенно при наличии кожаных манжет и игривых девушек вокруг.

– Ты сумасшедший, – прошептала Дея, но не ушла и не попыталась позвать отца. Напротив: впервые с тех пор, как эти незнакомцы ступили через порог дома, в уголках ее губ появилась слабая улыбка.

– А ты больна, – он постучал себя пальцем по виску, – вот здесь.

– Это твой хозяин так думает? Тот, что зовет себя Доктором? – ответила она с весельем в голосе.

– Иногда он бывает таким идиотом. Если бы я не подкинул ему эту мысль, он до сих пор ощупывал бы тебя в поисках глистов или экзотических видов опухоли желудка.

– Нельзя так говорить о своем хозяине, – Дея улыбнулась, не сводя с него взгляда. – Что же ты за раб такой?

Мастер воззрился на нее.

– Вчера, во дворе, когда мы собирались уходить, ты стояла рядом с этой уродливой женщиной с кухни и говорила, что твой отец – жирный тупой болван, которому пора прекратить затаскивать людей на обеды. Называй меня старомодным, но говорить так о своем отце нельзя тоже, – он усмехнулся, не без удовольствия наблюдая, как она изумленно открывает рот. – Скажи мне, что же ты за дочь такая?

– К-как? – выдохнула Дея.

– Не у тебя одной острый слух, – Мастер пожал плечами и подмигнул ей. – Мы не особо счастливы с милым папочкой? Что он сделал такого, что тебя так сильно расстраивает?

– И ты ждешь, что я так вот просто выложу рабу все, что у меня на душе?

Мастер распахнул руки.

– Ты что, не слышала Доктора? Я же, вроде как, не совсем в себе. По мнению окружающих, я такой же безумец, как и ты, – хихикнул он.

Она на мгновение умолкла. Конечно, никто ее не принуждал, но этот дерзкий раб и странный Доктор заинтересовали ее. Возможно, если дать ему немного информации, она получит что-нибудь полезное взамен.

– Мой отец слишком за меня волнуется. С тех пор, как умерла моя мать, он обращается со мной, как с хрупкой птичкой. И, как бесценную птичку, он хочет запереть меня в этой позолоченной клетке. Я даже в город не могу выйти без сопровождения дуэньи, – она вздохнула. – Полагаю, резкие слова – лишь следствие моего расстройства тем, что я вынуждена все время проводить в этом доме.

– И ты что? Просто перестала есть, чтобы отомстить ему за это? Ты поэтому доводишь себя до голодной смерти?

Дея хлопнула ресницами, изобразив на лице самое невинное выражение.

– Извини, совершенно неубедительно, – фыркнул Мастер.

Дея уставилась на него раздраженным взглядом темно-синих глаз.

– А кто ты такой? На самом деле. Не говори мне, что ты раб. Я никогда не встречала раба, который вел бы себя так беспечно. – Несмотря на то, что выражение ее лица не менялось, в ее голосе промелькнул страх, доставивший Мастеру исключительное удовольствие.

– Ты и Доктор, вы ведь не из этих мест?

Он наклонился к ней.

– Не могу сказать, – прошептал он. – Раз уж ты скармливаешь мне эти бредни, нет никакого смысла говорить тебе правду. Это была бы нечестная сделка.

Она напряглась, когда Мастер вдруг потянулся к убрал прядь волос с ее лица, открыв серебряную сережку, свисающую из ее уха.

– Я не лгу, – попыталась возразить она.

– Конечно нет, – пробормотал он, изучая украшение. Это был плоский серебряный диск с высеченным спиральным рисунком, начинавшимся из маленькой белой жемчужины в центре. Увидеть это было трудно, но сверкающая поверхность жемчужины была покрыта тончайшей паутинкой трещин.

– Если ты не ответишь на мои вопросы, я попрошу отца арестовать тебя и остальных, – пригрозила она.

– Да ну? – Мастер фыркнул опять. – И на каком же основании?

– На основании оскорбления! – взревел Помпус так неожиданно, что застигнутый врасплох Мастер подскочил и свалился с чертовой лавки.

– Что ты делаешь с моей дочерью?! – крикнул он, в ярости надвигаясь на Мастера. На мгновение могло показаться, что он готов его ударить. Но вместо этого он ткнул в него дрожащим пальцем.

– Арестовать его! – приказал сенатор, и его самые крупные слуги немедленно выступили вперед и схватили Мастера, оторвав его от пола.

– Что здесь происходит? – спросил только вошедший в комнату Доктор, увидев слуг Помпуса, уволакивающих Мастера.

– О нет. Наверное, это недоразумение. Большое, большое недоразумение! – сказал он.

– Он сидел рядом с моей дочерью! – проорал Помпус в такой ярости, что едва находил слова. – Как… как он посмел! Я сошлю его в шахты, а перед этим кастрирую! Я отправлю его на арену на съедение диким зверям!

– Давайте не будем спешить с выводами, хорошо? Человека можно убить лишь раз и, черт возьми, вам будет очень совестно, когда вы поймете, что ошиблись. Я уверен, что Марселлий и пальцем не тронул миледи Дею. Так? Марселлий!

Прошу, прошу, пожалуйста, скажи, что это так! – взмолился он.

– Ну, должен признать… – задумчиво проговорил Мастер, заставив Доктора скривиться.

– Я не поверю ни слову, произнесенному этим грязным насекомым! – резко сказал Помпус.

– Ты поверишь мне, отец? – встряла Дея, и все глаза устремились на нее.

– Да, – ответил Помпус, застигнутый врасплох. – Конечно, дорогая.

– Я попросила Марселлия сесть со мной и рассказать о путешествиях Доктора. Ты говорил, что он странствующий лекарь и многое знает, и я решила, что его жизнь должна быть увлекательным приключением, – она бросила взгляд на Мастера. – Он ничем меня не оскорбил. Отпусти его, отец.

Помпус мгновение смотрел на дочь, борясь с гневом, кипящим внутри. Наконец он повернулся и подал знак слугам, чтобы те отпустили Мастера.

Доктор мудро рассудил, что им не стоит задерживаться дольше и ждать, пока сенатор передумает.

– Это было весело, – прокомментировал Мастер минуту спустя, когда они в спешке покинули особняк. – Ты прав, Доктор, нужно выбираться почаще. Вторгаться в прелестную маленькую жизнь этих людишек. Путешествия с тобой определенно не будут такими унылыми.

– Ты так думаешь? – жестко отозвался Доктор. – Ты чуть себя не угробил. Опять.

– Этого не случилось бы, – рассмеялся Мастер. – Со мной ведь рядом ты, мой ангел-хранитель. К тому же, я, как предполагается, бессмертен, помнишь?

Он глубоко вздохнул и размял шею, издав крайне удовлетворительный треск.

– Ну правда, я не чувствовал такой бодрости с тех самых пор, как пришел в себя.

– Пфф. Только тебе нужно попасть в смертельную опасность, чтобы ощутить полноту жизни. Типично, – ответил Доктор. – У тебя что, зависимость от страданий? Твоя жизнь бывает светла только тогда, когда адреналин со скоростью леопарда несется по венам?

– Нет, я пойду лучше поглажу щеночка или уткнусь носом в цветочки ради минутки лирического счастья, ладно? – сухо отозвался Мастер.

– Ты хотя бы нашел что-нибудь? – спросил Доктор, борясь с раздражением, вызываемым поведением Мастера.

– На самом деле, больше, чем ожидал, – ухмыльнулся тот.

[Big Who Bang]

2.

Они вернулись в ТАРДИС к закату. Доктор стоял посреди небольшой, но уютной кухни, пытаясь соорудить для всех троих ужин. Ему хотелось чего-нибудь попроще, что не включало бы зверски убитого зоопарка экзотических животных. Он успел побывать лишь на одном римском обеде, но ему этого хватило на ближайшие десять лет. Уилф сидел за столом, уронив голову на сложенные руки, а Мастер лениво качался на задних ножках своего стула.

– Значит, у Помпуса там целая мастерская, набитая инопланетной техникой, – промурлыкал Мастер, отклоняясь так далеко назад, что Доктор начал задумываться, что он рано или поздно расколет себе обо что-нибудь черепушку. – А этот человек тот еще коллекционер.

– Большинство он собрал из обломков на том же самом поле, где нашли звезду, – ответил Доктор. Он пытался отодрать от сковородки жалкие остатки того, что раньше было яичницей. – Тебе бы стоило взглянуть на это место. Там столько всевозможных крайне интересных вещей. Сломанный прибор для измерения пробега – в милях, куски конвертера черных дыр, даже большой фрагмент вышедшего из строя двигателя. И все это, похоже, с того наскуларского корабля 53-го века.

– И он позволяет своим мастеровым играться с этим космическим мусором в надежде, что они превратят его во что-нибудь полезное?

– Сенатор убежден, что куски металла, которые ему удалось собрать, откололись от машин богов. А это делает их весьма ценными артефактами. Если он сможет заставить их работать – тем лучше.

Он с довольной улыбкой переложил подгоревшую еду на тарелку Уилфа.

– Прошу, яичница из двух яиц, как заказывали.

– Эм, спасибо, – пробормотал Уилф.

– Что? Он думает, что эти фрагменты с золотой колесницы Аполлона? – хмыкнул Мастер.

– Вроде того. Да. Сенатор считает, что у молний Зевса большой радиус поражения. – Он подбросил сковородку, и вторая часть приготовленного кирпичом упала в тарелку Мастера.

Тот скривился.

– Кажется, я просил глазунью, а не до-угольков-сожжунью.

– Ешь, – Доктор вздохнул и уселся перед собственной тарелкой. – Черт возьми, столько усилий, чтобы приготовить приличный обед, и что я получаю вместо благодарности?

– Прости, Доктор. Я не голоден, – сказал Уилф и отодвинул свою порцию в сторону.

– Я почти убежден, что мы заработаем рак желудка, если попробуем это, – проговорил себе под нос Мастер, с подозрением оглядывая содержимое своей тарелки.

– Как хотите, но вы не знаете, что теряете, – с легким раздражением отозвался Доктор. Он уже жевал хрустящие черные кусочки, изо всех сил стараясь проглотить угольки. Через некоторое время он сдался. – Нет, погодите. Ничего вы не теряете. Это действительно мерзость, даже на мой вкус.

Он выплюнул еду, пытаясь очистить от нее язык и избавиться от отвратительного послевкусия.

– Так, – он ухмыльнулся, готовясь ко второй попытке. – Кто-нибудь будет пиццу?

– Мне что-то не хочется снова отдавать себя в руки твоим потрясающим кулинарным способностям, – и, судя по всему, я могу говорить и за дедулю тоже. Может, мы просто пойдем в таверну? – спросил Мастер со сдержанным весельем.

Но Доктор, конечно, не мог сдаться так просто. Забросив пиццу в духовку, он расспросил Мастера о том, что они с Уилфом обнаружили в храме Артемиды. Говорил в основном Уилф, а Мастер сохранял гробовое молчание, качаясь взад и вперед на стуле. Выглядел он совершенно незаинтересованным. Впрочем, он выказал страх, когда Доктор достал пиццу и предложил ему большой кусок.

– Это ведь искусство, правда? Кулинария, – Мастер поднял почерневший и высохший треугольник с подноса и бесцеремонно похоронил его в мусорном ведре. – Ну, ты очевидно плохой художник.

– Все не так плохо, если счистить горелые кусочки, – попытался встать на его защиту Уилф.

– Тогда ничего не останется, – усмехнулся Мастер.

– Если ты не будешь есть, то предупреждаю: это последняя пицца в морозильнике. Может, мне стоит напроситься еще на один обед у сенатора Помпуса, – заметил Доктор.

– Ну уж нет, не смей, – сухо отозвался Мастер.

Уилф посмотрел на Доктора.

– Просто чтобы уяснить: странная болезнь дочери сенатора не имеет никакого отношения к этому космическому кораблю и реликвиям в храме? Эти два события никак не связаны, так? – спросил он. Он тоже отчаялся чего-либо добиться от пиццы. Даже Доктор не смог бы теперь ее воскресить.

– Забавно, что ты об этом вспомнил. Что-то я не узнаю тех яиц размером с горошину, о которых ты говорил, – промурлыкал Доктор, запрыгнув на стол и свесив ноги. – Наскулы – гуманоиды, они выглядят почти как мы с тобой, только с щупальцами вместо ног и рук и жвалами вместо носов. Они размножаются клеточным делением. То есть, они в буквальном смысле разделяются надвое и расходятся в разные стороны, уже как два отдельных индивида, только в два раза меньше. Никогда не слышал о том, чтобы они вылуплялись из яиц, – Доктор повернулся к Мастеру. – Что ты можешь вспомнить? Ты ведь тоже их видел. Что они такое, как думаешь?

Мастер вскинул руки и натянул на лицо выражение, прямо говорившее: «Какого черта я должен это знать?».

– Я таких раньше не видел, – соврал он.

Той же ночью Доктор нашел Уилфа на улице, тот сидел на огромном булыжнике и смотрел в темное небо. Огни в домах и в гавани Эфеса мерцали вдали. Доктор уселся рядом.

– Этот город словно из сказки. Правда, – пробормотал Уилф, все еще пораженный странной красотой этого места. Он указал пальцем на небо. – Даже звезды здесь другие. Многие из них я никогда не видел.

– Солнечная система вращается вокруг центра Млечного Пути, – объяснил Доктор. – Звезды, располагающиеся с нами по соседству, движутся вместе с нами и сохраняют свое расположение на небе. А другие со временем перемещаются. Каждое поколение землян может взглянуть на небо и увидеть, как по мере нашего движения среди звезд меняется картинка.

Доктор обхватил руками колени и посмотрел на мерцающие огни. Воздух был чист, и прохладный ветерок гладил его лицо, сдувая пот с поверхности кожи. Он глубоко вдохнул. Запах моря и ароматных грушевых деревьев наполнил его легкие. Таким счастливым он себя не чувствовал уже очень, очень давно.

– Если думаешь, что это потрясающе, тебе стоило бы увидеть Юрский период, – прошептал он, растягивая губы в мальчишеской улыбке. – Марс пылал в небесах, как огромная алая звезда, и ты бы не поверил, если бы увидел, какого размера была Луна. Она казалась даже больше солнца.

Они долго сидели рядом. Доктор рассказывал об удивительных доисторических небесах, Уилф в изумлении слушал, затаив дыхание.

– Должно быть, невероятно видеть все это, – проговорил он.

– Могу взять тебя с собой, посмотришь сам, – предложил Доктор. – Когда мы починим ТАРДИС. Второй на очереди будет поездка в эпоху динозавров.

– Правда? – лицо Уилфа на мгновение посветлело, но его радость быстро угасла. – Хотя, может, не стоит.

– Почему? Я верну тебя… ну, скажем, через секунду после того, как ты ушел. Может, через минуту.

– Знаю. Я знаю, ты все это можешь. Но все же… – Уилф вздохнул и молча взглянул на Доктора.

– Ты по ним скучаешь, – мягко проговорил Доктор, слишком хорошо знавший, что значили сдвинутые брови и отголосок нерешительности в голосе Уилфа.

– Просто… Мы же просто испарились. Без предупреждения. Не было даже времени проверить, в порядке ли Донна. Я больше всего волнуюсь за нее. Она же видела, как ее дедушку уволокли прочь. Как его арестовали эти странные полицейские. Она многое пережила. И Сильвия. Уверен, у нее будет припадок, – Уилф вздохнул. – Она обещала позвонить, когда доберется до отеля. Если меня не будет дома, она сойдет с ума от беспокойства.

Он посмотрел на Доктора.

– Прости, Доктор. Когда сегодня я увидел сенатора с дочерью… То вспомнил о них.

– Не нужно извиняться, – Доктор улыбнулся. – Я понимаю. Скучать по тем, кого любишь, – это так по-человечески. Это свойственно только вам. Как только ТАРДИС отремонтируется, я верну тебя домой.

– А как же ты, Доктор? Ты теперь будешь путешествовать с ним? – спросил Уилф.

– Похоже на то, да, – ответил Доктор и потер глаза. Это был очень долгий день. – По крайней мере, до тех пор, пока он этого хочет.

– Будь осторожен. Я не хочу сказать, что он плохой человек. Я не уверен. Этот безумный звук у него в голове… Как думаешь, он совсем от него излечился?

– Я пригляжу за ним. – Доктор обнадеживающе подмигнул.

Уилф кивнул.

– Наверное, путешествовать и наблюдать все те прекрасные вещи, о которых ты говорил, не так потрясающе, если тебе некому их показать, – мудро сказал он.

– Да. Действительно, – ответил Доктор, пораженный правдивостью старика. – Но теперь я наконец нашел, с кем их разделить.

Он подарил Уилфу многозначительную улыбку.

– Что гораздо, гораздо лучше, даже несмотря на то, что он сумасшедший психопат с манией величия.

Через некоторое время Доктор поднялся и вернулся в ТАРДИС, оставив Уилфа наслаждаться видами.

– Мастер, – он вынул из кармана флакон с кровью Деи Помпус, – Мастер, как тебе идея заняться перед сном полуночным био-анализом в старой химической лаборатории? Кто первым выполнит профилирование белков, будет выбирать следующее место назначения!

Но ответа не было.

Доктор отправился на поиски в библиотеку и в его спальню, но Мастера там не было. Спустился в подвал и осмотрел кухню, снова вернулся в библиотеку, но не смог его найти. Обыскав сверху донизу буквально всю ТАРДИС, Доктор смог прийти лишь к одному заключению.

Мастер ушел.

[Big Who Bang]

3.

Огни в окнах виллы погасли, и почти все ее обитатели, – как хозяева, так и рабы – давно отправились спать. Когда Мастер добрался до дома, двор на задах кухни уже погрузился во тьму. Мастер перелез через стену сада и двинулся вглубь, находя дорогу сквозь лабиринт коридоров по сильному запаху гарума. Ему очень сильно повезло, что его не учуяли сторожевые собаки. Те таблетки, что он нашел на ночном столике у Доктора, вполне могли оказаться безвредными витаминами. Оказалось, что нет, и теперь вся эта звериная стая спала наркотическим сном, позволив Мастеру прокрасться незамеченным.

Он обследовал двор и в бледном свете луны, лившемся с крыш, увидел тринадцать огромных горшков. Каждый из них был достаточно велик, чтобы в нем мог, скрючившись, поместиться взрослый человек. Они почти до самого края были закопаны в песок. Мастер собирался было подойти и изучить их поближе, когда во дворе внезапно показалась темная фигура. Мастер спрятался за колонной и стал ждать. Из-под покрывала показалась бледная рука и сдвинула капюшон, открыв белое изысканное лицо дочери сенатора.

Дея оглядела двор. Она откровенно нервничала. Из кухни показалась вторая фигура, а за ней и третья. В каждой руке они несли по бадье. Когда фигуры вышли на освещенный луной участок двора, Мастер узнал Балькубу, громогласную служанку, которую недавно встретил на кухне, женщину с внешностью и очарованием гарпии. Третью женщину тоже нельзя было назвать красавицей. Рыжие волосы на ее голове напоминали воронье гнездо, и она была почти вдвое ниже Деи и Балькубы, но так же невозможно худа, как они.

– Они спят? – просила Балькуба.

– Помпус рано ушел к себе, а свет в покоях слуг погас больше часа назад, – шепотом ответила Дея.

– Ты заперла рабов на ночь, Корда?

Рыжеволосая женщина молча кивнула.

– Тогда давайте их кормить, – Балькуба поднесла бадью к одному из горшков и подняла деревянную крышку. Изнутри донесся странный звук, словно внизу пускало пузыри что-то влажное и склизкое.

– Потише, – шикнула Дея, не сводя пристального взгляда с коридора, который вел в покои ее отца.

– Ну что, слышали нашу маленькую принцессу? – пробормотала Балькуба, выливая что-то из ведерка в горшок. – Прикройте-ка ротики и глотайте свой ужин, как воспитанные мальчики и девочки.

Мастер слышал, как что-то внутри горшка жадно глотает суп, издавая хлюпающие звуки, словно густую жидкость засасывали через соломинку. Когда ее ведра опустели, Балькуба вернулась в дом, а женщина, которую, очевидно, звали Корда, стала выливать свою порцию во второй горшок. Мастер с растущим любопытством наблюдал за тем, как женщины уходят и возвращаются, наполняя оставшиеся тринадцать емкостей, пока не осталось ни одной обойденной вниманием.

– Знаешь, ничего страшного не случится, если ты хоть раз слезешь со своей высоты и поможешь нам при кормлении. Или ты слишком боишься запачкать свои миленькие ухоженные ноготки? – насмешливо сказала одна из них, вытирая пот со лба.

– Отличная идея. И что, по-твоему, подумает Помпус, увидев меня несущей во двор ведра с похлебкой? Он и так уже что-то подозревает. Хочешь, чтобы он узнал, чем мы тут занимаемся? – огрызнулась в ответ Дея.

– Этот человек туп, как ослиная задница. Ты сама это говорила. А вот что касается этого Доктора… Он совсем другое дело. Один только взгляд на него, и я сразу почуяла неприятности. Ты уверена, что он ничего не знает?

– Он не имеет понятия, что происходит. Не волнуйся, – уверила ее Дея. Ее беспокоил вовсе не Доктор.

Терпение никогда не входило в число достоинств Мастера, и ему трудно было сидеть в укрытии, пока женщины наконец не удалились. Стоило им скрыться в стенах дома, как он вышел во двор и поднял крышку с одного из горшков. Опустившись перед ним на корточки, он заглянул внутрь, в мерзко пахнущую жидкость.

В скудном лунном свете он увидел нечто, плавающее в темно-коричневой жиже. Оно тянулось к нему вялой щупальцеподобной рукой.



4.

Выследить Мастера оказалось нетрудно. Доктору было достаточно идти по запаху, который привел его к крыльцу виллы Помпуса.

Доктор нахмурился. Странно: зачем Мастер решил вдруг в одиночку вернуться к дому сенатора? Что он задумал? Доктор все еще ломал голову над этим вопросом, когда внезапно столкнулся с Мастером, шагавшим в противоположном направлении. Стая разозленных собак бешено лаяла ему вслед, но, к счастью, они остались по другую сторону стены.

– Где ты был? – требовательно спросил Доктор.

– Да так. Решил прогуляться, – с самодовольной улыбкой ответил Мастер. – Соскучился?

– Что ты делал в доме сенатора?

– Я не заходил внутрь. Я же сказал: просто решил глотнуть свежего воздуха.

– О, как бы мне хотелось тебе поверить, – недоверчиво засмеялся Доктор. – Но я не верю. Что ты там делал? – повторил он уже жестче. Потом ему в голову пришла мысль. – Только не говори мне, что решил украсть что-то из мастерской.

– Прошу тебя. Можно подумать, этот космический мусор мне интересен, – фыркнул Мастер. На самом деле, он действительно заскочил в мастерскую сенатора, чтобы поискать что-нибудь. Он пытался собрать новую лазерную отвертку, но Доктору было совершенно необязательно об этом знать.

Теряя терпение, Доктор сгреб его за ткань туники и прижал к стене.

– Что ты сделал?

В одной из комнат виллы зажегся свет, и кто-то стал раздраженно кричать на собак. Мастер бросил взгляд на Доктора.

– Может, нам стоит продолжить этот разговор в другом месте, прежде чем они натравят на нас собак? – сказал он с холодной усмешкой.

На следующее утро Доктор сам посетил сенатора.

– Еще раз, что вам нужно от моей дочери? – ошарашено спросил сенатор.

– Сережку, – повторил Доктор. Дея отставила блюдо с тушеным горохом, который ее отец пытался заставить ее съесть, на маленький столик и привстала на своем ложе. Она с беспокойством смотрела на Доктора.

– Не обязательно обе. Возможно, только левую.

– Но… зачем? Простите, Доктор, я не лекарь, но какое отношение это имеет к ее болезни?

– Это аллергическая реакция, – кивнул Доктор. – Такое бывает, когда люди не могут носить медные браслеты без появления сыпи. Только в этом случае эффект распространяется на весь ее организм, – объяснил он, изо всех сил стараясь говорить убедительно, но лицо Магнуса все еще было озадаченным.

– Но почему только сережку? Почему не ожерелье, браслет или кольца?

– А, – Доктор набрал воздуха в грудь. Это действительно требовало подробного объяснения. – Мне, конечно, еще нужно будет это доказать, но, кажется, кожа у ее левого уха немного краснее, чем у правого, а это, для натренированного взгляда, первый признак воспаления. Я так понимаю, большинство украшений, которые носит Дея, сделаны из золота или серебра?

– О, конечно. Каждое из них я заказывал у уважаемого ювелира, который обслуживает даже двор Императора. Он использует только самые чистые материалы. К тому же, если он хоть раз попытается меня обмануть и предложить низкокачественную работу, я уничтожу его репутацию, и он никогда уже не сможет продать в этом городе ничего и никому, – похвастался сенатор.

– Ну, веселая штука с драгоценными металлами в том, что, если вы хотите из них что-нибудь сделать, их нужно сперва разбавить. Чистое золото мягкое, как масло, и, если вы дадите свое кольцо-печатку кому-нибудь с достаточно крепкой хваткой, вы можете попросту разрушить его прекрасную форму. Немногие это знают, но золото даже не бывает цвета… ну, золота. Оно больше похоже на серебро, такого бело-серого цвета. Ничего интересного. Но если смешать с ним добрую порцию меди, вы получите этот самый желтоватый золотой блеск, который так необычайно популярен в наши дни.

– Вы хотите сказать, что меня обманули, и именно следы меди в золотых серьгах являются причиной болезни моей дочери? – сенатор глубоко вдохнул. – Да я прикажу немедленно арестовать этого ювелира! Как он смеет продавать поддельные украшения сенатору Эфеса?!

– О, нет, нет, сенатор! – торопливо возразил Доктор. Черт возьми, старик вообще слушал, что он говорил? – Возможно, они держат это в секрете, но так делают все. Если хотите арестовать ювелира, вам придется арестовать всех до единого.

– Но он подверг здоровье моей дочери опасности!

– Причина болезни вашей дочери заключается в меди в ее сережках. По крайней мере, мы попытаемся это выяснить. Торговец ничего не может поделать с тем, что у вашей дочери на нее аллергия.

Доктор повернулся к Дее.

– А теперь, вы позволите? – сказал он, протянув руку.

– И что вы собираетесь с ней сделать? – спросила она.

– О, ничего необычного. Опущу в известняковый раствор, разотру на маленькие кусочки, расплавлю. Вроде того, – он увлеченно усмехнулся. Его слова, на самом деле, были недалеки от истины.

[Big Who Bang]

– Но от нее же ничего не останется! – запротестовала Дея и бросила взгляд на сенатора. – Ты купил их мне, отец. Это был подарок на мое шестнадцатилетие! Я не хочу, чтобы их сломали.

– Я могу просто отколоть кусочек, – попытался Доктор.

– Или повредили, – раздраженно выдохнула Дея.

– Моя дорогая, не стоит так волноваться из-за простых сережек. Если ты пожелаешь, я куплю тебе дюжину новых, когда снова окажусь в Риме. Твое здоровье для меня гораздо важнее, – сенатор кивнул Доктору. – Она отдаст вам сережку. Если это поможет вам найти причину.

– Конечно, – Доктор улыбнулся, когда Дея, пусть и нехотя, но все же передала ему украшение. – Не волнуйтесь, я верну ее, как только закончу анализ. Через неделю вы будете полностью здоровы!

– Не сомневаюсь, – с каменным лицом отозвалась Дея. Она уже глубоко сожалела, что попросила отца отпустить Мастера. Должно быть, он заметил вставленную в сережку крошечную жемчужину, когда говорил с ней. Когда отец наконец попрощался с Доктором, с кухни показалась Корда. Он встала позади своей хозяйки и долго изучала высокого незнакомца со странными манерами, который, похоже, знал и подозревал гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Дея бросила на нее взгляд. Они думали об одном и том же. Доктор и его друзья становились слишком опасными.

– Иди за ним, но не позволяй ему заметить тебя, – прошептала Дея. – Узнай, где они живут. Я скажу Помпусу, что отправила тебя на клирос.

Корда, самая молчаливая из сестер, едва заметно кивнула. Когда Доктор направился прочь, она последовала за ним, не приближаясь больше чем на двадцать шагов.



6.

– Вот она! Сережка у меня! – воскликнул Доктор, врываясь в ТАРДИС. Он вынул маленькую белую сферу из золотого диска. – И яйцо тоже здесь. Если, конечно, это яйцо.

Он понюхал его и поднял к свету, сделавшему видимыми крошечные трещины.

– Ты прав, – пробормотал он, изучая жемчужину. – Поверхность треснула.

– Я всегда прав, – сказал Мастер. Он сидел на консоли ТАРДИС, закинув ноги на приборную доску и сложив руки за головой.

– Кстати, не мог бы ты больше не оставлять своего домашнего зверька нянчиться со мной? Это унизительно, – добавил он с саркастической улыбкой, хотя на самом деле не выглядел раздраженным.

– А что плохого в маленьком унижении? Оно укрепляет характер, – поддразнил Доктор. – Ну что, Уилф? Он хорошо себя вел?

Уилф вскочил со стула и шутливо отсалютовал Доктору.

– Да, Доктор, сэр. Он не пытался покинуть ТАРДИС и ничего не трогал, как ты и просил. Хотя надоел до чертиков.

– Я другого и не ждал, – буркнул Доктор, перебрасывая яйцо Мастеру, поймавшему его одной рукой. – Это всего лишь пустая оболочка. Что бы там внутри ни было, оно давно выбралось. Остается вопрос: что это было?

– То, что отсюда вылупилось, называется стергег. Это газообразная раса. Паразитическая форма жизни, разрушающая своего носителя, – объяснил тот. Когда Доктор поймал его во время ночной прогулки, Мастеру пришлось дать ему кое-какую информацию о том, что происходило в доме Помпуса, чтобы тот наконец отстал. Он рассказал ему о сережке, но кое-какие жизненно важные данные держал при себе.

– Стергег? Никогда о таких не слышал, – Доктор с подозрением нахмурил брови.

– Потому что они редкие и почти вымерли. Я пытался наложить руки на одного из них, когда еще руководил лабораторией доктора Лазаруса. Я знал об их способности захватывать центральную нервную систему жертвы, не убивая ее в процессе. Подумал, что, если сумею извлечь генетический код одного из этих существ, смогу создать рекомбинантный вирус, чтобы покорить все людское население.

– Будто сети «Архангел» с контролем разума тебе было мало, – неодобрительно встрял Доктор.

– Ну ты же меня знаешь, Доктор, – ухмыльнулся Мастер. – Всегда нужно иметь запасной план. В любом случае, проект себя не оправдал, в основном потому что мой старший научный сотрудник встретил своей трагический конец в очень несвоевременном несчастном случае, прежде чем мы успели провести все этапы клонирования. Так что, в конце концов, мне осталась только сеть «Архангел».

Он бросил на Доктора многозначительный взгляд. Если бы праведный Доктор захотел снова поиграть в свою любимую игру «найди виноватого», у Мастера тоже была припасена пара тузов в рукаве.

– Так вот что случилось? У дочери сенатора внутри один из этих паразитов? В голове? Бродит там, как червяк в яблоке? – спросил Уилф. Голос его звучал довольно расстроено.

– Мы пока не знаем наверняка, – сказал Доктор. Он повернулся к Мастеру. – Ты уверен, что правильно определил вид? Как ты можешь быть уверен, если видел только пустую скорлупу?

– Можем попробовать извлечь ДНК и провести анализ, – предложил Мастер. – Уверен, что смогу узнать хотя бы часть генетического кода. На такие вещи у меня хорошая память.

Доброжелательность Мастера немало удивила Доктора.

– Если ты прав, то мы найдем следы того же генетического кода в крови Деи. Это будет неопровержимым доказательством того, что она заражена.

Доктор подошел к консоли и углубился в шкафчики под приборной доской. Он вытащил картонную коробку в которой обнаружился подростковый набор химика. Сдул с нее пыль. На крышке были нарисованы двое детей и надпись «Наука – это ВЕСЕЛО!» на большом воздушном шаре, плавающем над их головами.

– О, ты дашь мне поиграть с твоим набором юного химика? – Мастер хлопнул в ладоши. – О, как я рад, не могу дождаться!

Он притворно улыбнулся, пытаясь выглядеть действительно радостно.

– Ты удивишься, сколько всякой всячины они кладут в эти наборы, – сказал Доктор, игнорируя сарказм Мастера, и достал из кожаного кошелька флакон с кровью. – Давай начнем.



7.

Повелители времени удалились в лабораторию извлекать генетический код из образцов, а Уилф отправился спать. Поставив химическое вещество на горелку и ожидая, пока не выкипит зеленый раствор, Доктор бросил быстрый взгляд на своего напарника и увидел, как тот царапает на крышке стола какую-то формулу. Он также заметил, что Мастер имеет привычку в раздумье грызть карандаш и засовывать его за ухо, когда для смешения компонентов нужны обе руки. Совершенно неожиданно для себя Доктор осознал, что не может отвести взгляда от Мастера. Все, что происходило здесь, слишком сильно напоминало прошлое, то прошлое, в котором они были детьми и друзьями, времена Академии. Возможность находиться с Мастером в одной комнате, в полном молчании перебирать стеклянные пробирки и трубки, практически уничтожила пропасть, что пролегла между ними за эти долгие, ужасные годы одиночества. Доктора наполняло ощущение тесной связи и теплой близости.

– На что это ты смотришь? – Заметив, что за ним наблюдают, Мастер оторвался от своего эксперимента.

Доктор поспешно отвернулся к странному вареву собственного производства.

– Ни на что. Так. Просто проверяю, делаешь ты свою работу или валяешь дурака.

– Я на тебя не работаю, – тихо ответил Мастер, на губах его играл слабый намек на улыбку. Если он и чувствовал к этой абсурдной ситуации то же самое, что и Доктор, то явно не собирался это показывать. – У меня тут свой интерес. Мне любопытно, действительно ли это яйцо стергег. Ненавижу, когда оказываюсь неправ.

– Экстракционный буфер готов? – Доктор щипцами снял с горелки стеклянную колбу Эрленмейера с кипящей жидкостью и поставил ее на стол.

– Почти. – Мастер поднял пробирку с бесцветным веществом и принюхался. Затем он добавил к формуле две капли розовой жидкости.

– Должно сработать, – сказал он, как следует поболтав пробирку.

– Отлично, – отозвался Доктор, держа скорлупу между большим и указательным пальцами. – Готов? – спросил он, в предвкушении вскинув брови.

– Давай уже, – немного раздраженно прошептал Мастер.

Доктор бросил жемчужный шарик в зеленую жидкость. Ударившись о ее поверхность, он зашипел и растворился.

– Твоя очередь, – сказал Доктор с довольной улыбкой.

Мастер вылил в варево Доктора всю пробирку. В то же мгновение оно сменило цвет из зеленого в ярко-розовый, из горлышка потянулся густой дым.

– Что ты сделал? Этого не должно быть, – пробормотал Доктор. Дым проник в его легкие, он закашлялся и взглянул на Мастера. – Эта штука ядовита. Нужно убираться отсюда.

[Big Who Bang]

Он тревожно вздохнул. Легкие жгло, словно он вдохнул рой разъяренных пчел. Голова кружилась и казалась совсем легкой, конечности ослабевали с каждой минутой. Еще минута в лаборатории – и он точно потеряет сознание. На Мастера, напротив, яд, казалось, совсем не действовал. Он взглянул на Доктора с хитрой усмешкой, так разительно напоминавшей Гарольда Саксона.

– О, не волнуйся обо мне, Доктор, – он схватил Доктора за шею, не давая тому отвести лицо от дымящегося варева. – Вдохни поглубже. Это всего лишь успокоительное. Тебе нужно отдохнуть. Ты с недавних пор так напряжен.

Доктор пытался подняться, но не мог. Токсин, проникший в кровь, превращал мышцы в размягченное масло, и вскоре Мастеру уже даже не нужно было его удерживать. Он нависал над колбой, как безвольная марионетка.

– Вот так. Дыши, Доктор. Дыши глубже.

Голос Мастера погас. Мир перед глазами постепенно провалился в черноту.
Глава 4.

1.

Доверие – интересная вещь. Если его потерять, то восстановить его будет труднее всего. Потому что, как бы провинившийся ни пытался впоследствии загладить свою вину, ты каждый раз будешь видеть брешь в отношениях, каждую секунду, снова, снова и снова будешь ждать, что твой так называемый «друг» тебя предаст.

Мастер очень хорошо это понимал. Он также знал, что очень глупо было провоцировать Доктора, державшего в своих руках ключ к единственной во Вселенной ТАРДИС.

Но ему было наплевать.

Если бы Доктор вновь начал охоту за ним, это было бы прямо как в старые добрые времена. Вернулись бы интриги и заговоры, сложная смесь их взаимной ненависти и понимания, скрытое вскипающее напряжение, которое, безусловно, в конце концов привело бы к очередному смертельному противостоянию. Этого Мастер не боялся. Он был бы рад. По крайней мере, все вернулось бы на круги своя, и он знал бы, как вести себя со «старым добрым» Доктором, которого считал заклятым врагом и научился ненавидеть. Это было бы словно снова влезть в хорошо знакомый, но давно не надеванный пиджак. Его нынешняя жизнь, в которой он окончательно запутался и к которой уже не надеялся адаптироваться, наконец закончилась бы.

Он забрал отвертку Доктора и, повозившись с ней, смог снять био-замок. После короткой прогулки вниз по холму он добрался до храма Артемиды. На улице стояла ночь, и площадь перед храмом была пуста, за исключением стай бродячих собак и кошек, вынюхивавших объедки в зазорах между каменными плитами. Он поспешно взбежал по лестнице и остановился на платформе напротив входа в главное святилище. Провел отверткой над примитивным, но очень крепким замком на огромной деревянной двери, и тот открылся с громким щелчком. Вошел в большой зал, освещенный рядом масляных ламп. Алебастровые стены купались в их золотистом сиянии. Мастер огляделся. В кои-то веки здесь не было приставучих жрецов и жриц. Он пересек зал, направляясь прямиком к статуе Артемиды. Сдвинув свободно лежавшую каменную плиту у подножия статуи, он вытащил деревянную шкатулку и открыл ее. Яйцо пришельца лежало посреди осколков пустой скорлупы, освещая лицо Мастера тусклым зеленоватым светом. Он ухмыльнулся и, подобрав его большим и указательным пальцами, поднял, чтобы взглянуть на свет масляных ламп. Существо внутри скорлупы яростно вертелось, словно маленькое торнадо.

– Вот ты где! Так и знал, что найду тебя тут, – эхом разнесся по огромному залу жизнерадостный голос Доктора.

Мастер едва не уронил яйцо на мраморный пол.

– Эй, осторожнее с этой штукой! – сказал Доктор, бредя к нему, засунув руки в карманы. Вид у него был совершенно обыденный, словно Мастер каких-нибудь полчаса назад не пытался отравить его ядовитым дымом. – Ты из него так омлет сделаешь.

– Как ты… – Мастер умолк, уныло и раздраженно качая головой. Он и правда не хотел знать, но Доктор был в настроении поболтать.

– Формула, которую ты написал на столе, – объяснил Доктор. – Я видел, как ты высчитывал граммы бората натрия для раствора. Только вот ты использовал неправильный молекулярный вес. Соединение, которое ты собирался добавить, было тяжелее, если быть точным, на 45 граммов – а это точный молекулярный вес бората натрия трихлорида. Соедини твой раствор с моей смесью – и получишь наркотический газ.

Он остановился напротив Мастера, все еще державшего в руке крошечную белую сферу.

– Ты не единственный, кто сделал противоядие, спрятав его в буфере. Я вдохнул немало своего, пока ты добавлял последние компоненты, – Доктор протянул руку. Его лицо вдруг старо строгим и решительным.

– Дай мне яйцо, – потребовал он.

На губах Мастера растянулась вызывающая улыбка, он медленно покачал головой.

– Я серьезно, Мастер. Отдай. Что ты вообще собирался с ним делать?

– Давай назовем это мерой предосторожности? Хочу сохранить его на черный день.

– Внутри него – существо-паразит, способное управлять чужим разумом, – сказал Доктор, со злостью указывая на мерцающий шарик в его руках. – Ты хочешь использовать его, чтобы причинить кому-нибудь вред. Я не могу позволить тебе держать его у себя.

– Не слишком ли ты перестраховываешься? – фыркнул Мастер. – У меня на уме еще нет никого определенного.

– Ты меня отравил только для того, чтобы вернуться в храм и забрать его. Уверен, у тебя есть план. Я тебя хорошо знаю. Наверняка ты прямо сейчас пытаешься придумать что-нибудь ужасное, что потом обернется очередной катастрофой.

– Ты меня переоцениваешь, Доктор. Я правда выдумываю все на ходу.

– Зачем ты это делаешь? – в голосе Доктора слышалось разочарование. – Ведешь себя как испорченный ребенок! Это все из-за барабанов? Потому что они больше не могут подсказать тебе, что делать? Все дело в них?

– Прекрати, – пробормотал Мастер.

Но Доктор уже не мог остановиться. Он подобрался слишком близко к правде.

– Так вот оно что? – сказал он. – Ты просто не знаешь, что с собой делать, и потому борешься со мной. Если ты не прежний Мастер, если ты не безумец, толкающий бессмысленные речи, – ты ничто. Ты бы хотел скорее быть марионеткой, которую дергает за веревочки Рассилон, чем абсолютно никем.

– Я сказал, заткнись! – Мастер схватил Доктора за воротник пальто и прижал его к статуе. – Прекрати лезть ко мне в голову! – прошипел он. – Можно подумать, ты знаешь, что происходит! Ты не знаешь меня! Не знаешь!

Он не мигая смотрел на Доктора. Одного взгляда на него хватило, чтобы гнев Мастера вспыхнул ярким пламенем. Что он мог знать о страхе, горе, раскаянии? Добрый праведный Доктор – сделал ли он за всю свою жизнь хоть что-нибудь, о чем потом искренне сожалел?

Доктор сохранял спокойствие. Он должен был – ради Мастера.

– Когда мы были в башне, – тихо сказал он, – я проник в твой разум и видел ту часть тебя, благодаря которой стал лучше тебя понимать. Я забрал тебя оттуда по веской причине. Хотел помочь. И все еще хочу помочь.

Мастер отпустил его и отшатнулся.

– Послушай. Я здесь не для того, чтобы бороться с тобой, или чтобы наказать тебя, или еще что-нибудь в этом роде, – уже тверже проговорил Доктор. – Если ты ищешь кары за все, что сделал, ты не найдешь ее во мне. Хочешь загладить свою вину? Перестань ходить вокруг да около и помоги мне, – взмолился он. – Помоги мне выяснить, что случилось с дочерью сенатора. Помоги мне вернуть Уилфа домой, к его семье. Вот, что тебе нужно делать со своим бессмертием. Бояться тут нечего. В этом нет ничего опасного. Неужели ты не видишь?

Доктор помолчал, глядя на Мастера и надеясь увидеть хотя бы искру понимания.

– Это второй шанс. Воспользуйся им. Не упусти его.

– Так вот кем я должен стать? Вторым Доктором? – саркастично заметил Мастер.

– Ты все еще Мастер, – отозвался Доктор. – Тот, кем не удалось стать замечательному восьмилетнему мальчику, смотревшему во Временной Разлом. В отличие от него, у тебя теперь есть выбор.

Мастер опустил голову и сглотнул ком в горле.

– Отдай мне яйцо, – мягко сказал Доктор, протягивая руку.

Мастер сжал белый шарик в кулаке, вытягивая его над ладонью второго повелителя времени. Тусклый зеленый свет мерцал сквозь его пальцы.

– Мастер, – настойчиво повторил Доктор.

– Я мог бы… мог бы помочь тебе, – в размышлении проговорил Мастер.

Доктор облегченно вздохнул.

– Или… или нет.

Мастер круто развернулся и, совсем не целясь, швырнул шарик в бронзовую статую у себя за спиной. Но попал он в одного из грифонов, стоявших по сторонам от богини. Яйцо ударилось о статую и разлетелось на несколько неровных частей, из разбитой скорлупы поднялось зеленое облако дыма.

– Зачем ты это сделал? – возопил Доктор.

– Разве ты не видишь, Доктор? – радостно отозвался Мастер. – Я пользуюсь моментом. Как ты и говорил. Стараюсь не упустить то, что мне было дано.

Он склонил голову набок, его улыбка погасла.

– Давай признаем, что нельзя сделать омлет, не разбив яиц. Скажем так: я приму к сведению твой план выздоровления, – заявил он, безумно хихикая. – Боюсь, сегодня день небольшого рецидива.

Зеленый дым, вырвавшийся из яйца, мягкими шелковистыми прядями медленно поднялся в воздух и проник внутрь статуи через клюв.

И Доктор не поверил своим глазам.

[Big Who Bang]

Белые отполированные мраморные перья налились потрясающе голубым цветом с почти металлическом блеском, став похожими на хитиновую броню насекомых. Цвет расползался по статуе, пожирая бледную белизну камня. Клюв резко пожелтел. Позолоченные глаза превратились в два синих шара, взиравших на мир с растущим вниманием. Четырехметровая статуя ожила за несколько секунд. Она расправила огромные крылья, едва не коснувшись их кончиками потолка, и крикнула на двух повелителей времени, издав при этом звук, схожий одновременно с ревом льва и криком орла.

– О, ты… – выдавил Доктор с искренним изумлением. – Только глянь. Ты просто великолепен.

– Смертелен, – поправил Мастер, постепенно отступая от каменного чудовища.

Правая нога грифона опустилась с постамента, заставив пол вздрогнуть у них под ногами. Встав прямо перед повелителями времени, каменный зверь крикнул снова, и голос его звучал более угрожающее и более зло.

Доктор внезапно почувствовал, как на его плечо тяжело опустилась рука. Он взглянул в сторону и увидел, как Мастер, оперевшись на него для равновесия, лихорадочно терзает завязки своих сандалий.

– Ты что делаешь? – в замешательстве спросил он.

– Снимаю их, – ответил Мастер, беспокойно поглядывая на грифона. – В них невозможно бежать.

– Не глупи! Ты не убежишь от грифона. У него есть крылья!

– А я и не собирался, – Мастер ослабил последнюю завязку, сбросил сандалии и круто развернулся. – От меня требуется только обогнать тебя!

– Ну конечно, – приподняв бровь, Доктор смотрел, как Мастер бежит к внутреннему святилищу. Он обернулся и взглянул на медленно приближавшееся мифическое существо. Лазоревые перья на шее чудовища угрожающе топорщились.

– Послушайте, – проговорил Доктор. – Меня зовут Доктор. Я не знаю, кто вы, но, думаю, догадываюсь, чего вы хотите. Послушайте. Эта планета уже занята. Вы не можете здесь остаться, но я могу вам помочь. У меня есть машина для путешествий во времени и пространстве. Если вы и ваши друзья пойдете со мной, оставите в покое этот мир и дочь сенатора, я отвезу вас в безопасное место. Найду необитаемую планету, на которой вы сможете жить в мире. Что скажете?

Грифон наклонился к нему и яростно завизжал. Когтистая лапа ринулась вперед, на волосок промахнувшись мимо головы Доктора.

– Ты что делаешь, идиот?

Крик доносился откуда-то сверху. Доктор поднял взгляд и увидел Мастера, стоящего на балконе второго этажа, выйти на который можно было только по лестнице во внутреннем святилище. Доктор вздернул брови. Он был приятно удивлен. По крайней мере, Мастер не бросил его тут отдуваться в одиночку. Может быть, ему все-таки удалось достучаться до него.

– Да не стой ты там как привлекательный знак «съешь меня». Ты не договоришься с этой штукой! – крикнул Мастер. И правда: паразит, видимо, подстраивался под умственный уровень носителя, который, в данном случае, явно не превышал уровень каменной птицы. – Убирайся оттуда! ЖИВО!

Доктор наконец прекратил пялиться на чудовище и ринулся прочь. Грифон распахнул крылья и взмыл в воздух. Стоило Доктору приблизиться ко входу, грифон приземлился точно перед ним и, взмахнув своим мощным хвостом, снес передний ряд колонн. Они повалились на пол как фишки домино, заблокировав собой деревянные двери. Доктор развернулся и бросился обратно к статуе Артемиды. Грифон последовал его примеру, снова поднялся в воздух, грозно сверкая когтями. Чувствуя за спиной жаркое дыхание чудовища, Доктор забежал в сводчатую галерею. Грифон ринулся за ним, но ряд колонн был для него слишком узок, и он врезался краем крыла в одну из них, разнеся его на куски.

– Ты по-прежнему каменный, – пробормотал Доктор, оглянувшись через плечо и уворачиваясь от мраморных осколков, дождем посыпавшихся сверху. Грифон вскрикнул и нырнул вниз, прямо на Доктора, и тот едва успел пригнуться, чтобы избежать острых когтей, вознамерившихся отсечь ему голову. Затем он развернулся на девяносто градусов и зигзагами побежал между колоннами. Тварь следовала за ним по пятам, но не справлялась с резкими поворотами, врезаясь в препятствия. Лишившись огромного куска второго крыла, она бешено закричала и вдруг нырнула вниз, столкнувшись с еще одной колонной и окончательно отхватив остатки крыла. Оказавшись на земле и уже не имея возможности взлететь, она быстро поднялась и продолжила преследование на ногах. Благодаря своим мощным задним лапам, она за несколько мгновений значительно сократила расстояние между собой и Доктором. Доктор добрался уже почти до самой статуи, когда внезапно опустившаяся сверху когтистая лапа повалила его и заставила прокатиться по полу. Лежа на спине, он заметил Мастера, который наблюдал за ним с балюстрады, и тут грифон крепко сжал его руку когтями, наклоняя голову.

Доктор попытался вырваться, но не сумел. Выхода не было. Его прижали к полу. Он запустил свободную руку в карман, но, к своему ужасу, не нашел там звуковую отвертку. Грифон склонил голову набок, глядя на повелителя времени злобным взглядом темно-синих глаз. Опустив голову, он раскрыл клюв, высунув кроваво-красный язык и готовясь разорвать свою жертву.

– Прекрати дергаться! – не без панического ужаса крикнул Мастер. – Просто… не шевелись!

– Что? – крикнул в ответ Доктор. Кровь шумела у него в ушах. – Это мне чем поможет?

– Слушай, я все знаю! – отозвался Мастер. – Я знаю, что им нужно. С тобой все будет в порядке, если ты сделаешь, как я скажу. Доверься мне!

– Довериться тебе? – выдавил Доктор. – Прости, конечно, но ты что, шутишь?

– Тшш, тише! Веди себя тише, дыши. Медленно и глубоко.

– Когда ты в последний раз велел мне дышать…

– Да забудь уже! И перестань болтать! – раздраженно крикнул Мастер. – Послушай меня хоть раз! Дыши, доктор. Дыши. Вдох-выдох. Вдох… выдох.

Доктор глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из легких. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Грифон склонил голову набок и моргнул.

Два сердца Доктора безумно колотились у него в груди. Вдох-выдох, – постоянно напоминал он себе. «Пожалуйста, пусть Мастер хоть раз окажется надежным». Ему совершенно не хотелось закончить свои дни в желудке у смехотворно большой доисторической птицы.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Грифон опустил клюв к рубашке Доктора, его ноздри шевельнулись.

Словно он принюхивался.

Вдох-выдох.

И внезапно гигантская птица закашлялась.

Доктор еще никогда не видел, чтобы птица кашляла. Но, пожалуй, все бывает в первый раз. Это выглядело довольно болезненно, словно что-то застряло у грифона в глотке, или словно он подавился шерстяным комочком. Доктор метнул на Мастера обеспокоенный взгляд.

– Отлично. Он уловил в твоем дыхании остатки СО2, – с явным облегчением сказал тот. – Не шевелись.

Грифон распахнул клюв. Зеленая слизь скатилась по его гладкой поверхности и повисла прямо над головой Доктора, цепляясь тоненькой полоской слюны за кончик языка.

– Да ты издеваешься, – пробормотал Доктор, пытаясь отвернуться от капель омерзительной слизи.

– Не шевелись! – прошипел Мастер. – Ты не видишь? Еще не все кончено. Его глаза еще синие. Оно еще не до конца покинуло статую.

Доктор глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Это было нелегко. Он напрягся, как пружина, готовясь в любой момент отскочить в сторону. С нарастающим отвращением он смотрел, как зеленая слизь собирается в толстый ком на кончике языка грифона. Вместе с тем, ослепительный синий цвет его перьев стал блекнуть, постепенно обращаясь в белый цвет мрамора. Синий цвет покидал и его глаза, снова превращая их в позолоченные шарики.

Доктор наконец понял, что пытался сделать Мастер.

Покинув прежнего носителя, паразит собирался вселиться в нового. Грифон медленно превращался в безопасную каменную статую.

– По моему сигналу, перекатывайся вправо. Не дай паразиту коснуться тебя, – наставлял его Мастер. – Доверься мне, Доктор. Все будет в порядке.

– Я тебе доверяю, – абсолютно искренне наконец отозвался Доктор с крошечной улыбкой облегчения.

– ДАВАЙ!

Не задумываясь ни на секунду, Доктор перекатился вправо. Зеленая капля шлепнулась на мраморный пол рядом с ним и, мгновенно собравшись воедино в форме, очень схожей с червем, поползла в сторону Доктора.

– Не двигайся!

В тот момент, когда тварь собиралась заползти на спину Доктору, красный лазерный луч, пронесшийся через зал, сжег ее, оставив лишь облако черного дыма.

– В яблочко! – победоносно воскликнул Мастер, разрезав кулаком воздух.

Доктор медленно перевалился на спину.

– Ты его убил, – пробормотал он ошарашенно и взглянул на Мастера.

Улыбка сползла с губ второго повелителя времени.

– Ой, не начинай, – проныл он. – Это был безмозглый паразит! И он собирался забраться к тебе в голову и смешать из твоих серых клеточек коктейль «Мигрень».

– Не в этом дело, – выдохнул Доктор. – Ты убил его лазером. Ты украл мою звуковую отвертку и превратил ее в оружие!

– Я всего лишь позаимствовал и улучшил ее.

– Мастер!

– Да замолчи! – резко отозвался Мастер. – Вечно ты ноешь. Не меняй время с помощью парадокс-машины, Мастер! Не вздумай контролировать крошечные разумы землян, Мастер! Прекрати истреблять мою ручную расу, Мастер! Знаешь, что, Доктор? Я только что спас твою чертову задницу от когтей огромного чудовища, хотя мог этого и не делать. По логике, ты должен целовать мои ноги и землю, по которой они ходят!

– Мастер! – нетерпеливо выкрикнул Доктор.

– Что?

[Big Who Bang]

Доктор бросил встревоженный взгляд Мастеру за спину, словно кто-то стоял позади него. Поняв, наконец, что происходит, Мастер медленно обернулся. Сняв отвертку с предохранителя, он коснулся кнопки большим пальцем, готовясь в любой момент выстрелить.

Острый шип прошил воздух и вонзился ему в руку. Мастер вскрикнул от боли и неожиданности и уронил устройство на пол. Из-за колонны показалась молчаливая рыжеволосая женщина, которую они видели на кухне. Мастер сжал другую ладонь в кулак, намереваясь ударить ее, но из кончика ее указательного пальца вдруг выстрелил длинный черный шип. Удлиняясь с невероятной скоростью, он достиг Мастера и остановился, едва касаясь острием его горла.

Выступив из тени, Дея Помпус подобрала отвертку, откатившуюся к ее ногам.

– Я была права. Ты точно не местный, – улыбнувшись, сказала она и подошла к Мастеру, который стоял без движения, задрав голову в попытке избежать острого лезвия ее сообщницы.

– Если точнее, я подозреваю, что ты даже не с этой планеты, – она кивнула рыжеволосой, и шип уколол его. – Скажи мне, наконец, что же ты за восхитительное на вкус создание?

– Если я тебе скажу, мне придется тебя убить, – с каменной усмешкой ответил Мастер.

Лезвие вонзилось в его кожу, заставив Мастера вскрикнуть от боли.

– Прошу вас! Не трогайте его! – взмолился Доктор.

Дея опустила взгляд на встревоженного повелителя времени.

– Это всего лишь царапина, – холодно произнесла она и вдруг, к ужасу Доктора, погрузила палец в рану, заставив свою жертву дернуться. Струя свежей крови потянулась вниз по шее Мастера, мгновенно окрасив алым край его туники.

– Остановитесь! Остановитесь, пожалуйста! – крикнул Доктор, тщетно пытаясь освободить руку, зажатую в каменных когтях статуи.

– Не будь так драматичен, Доктор, – ответила Дея со злобной улыбкой. – Ты ведь, кажется, лекарь, и должен понимать, что она не задела ни одного важного сосуда. Твой друг ослабнет от потери крови, но выживет.

Она опустила руки на перила балюстрады, наклонившись вперед.

– Вообще-то, на твоем месте я гораздо больше переживала бы за собственную сохранность, – сказала Дея. В ее глазах мелькнули опасные искорки. Она подняла звуковую отвертку и нажала кнопку. Лазерный луч ударил в статую, разнеся на куски всю ее левую часть. Камни градом посыпались на пол. Доктор поднял руку, пытаясь защититься от них.

– Стой! – крикнул Мастер. Он рванулся вперед, собираясь схватить Дею за горло, но острая боль мгновенно напомнила ему о собственных ранениях.

– Осторожнее, Марселлий. Корда хорошо орудует на кухне мясным ножом. Она знает все слабые места плоти, – с дьявольской улыбкой на губах сказала Дея и выстрелила снова.

– Доктор! – хриплый крик Мастера утонул в грохоте взрыва, когда лазер врезался в голову грифона, и хлынувшая вниз лавина камня и мрамора окончательно завалила беззащитного Доктора.

– Доктор! ДОКТОР!

Когда пыль в святилище осела, от статуи грифона не осталось и следа, за исключением кучи каменных обломков. Доктор был заживо погребен под ними.

Глаза Мастера расширились, когда Дея медленно повернулась и взглянула на него. Жестокая усмешка заиграла в уголках ее губ, как только она увидела выражение его лица.

– Ты убил одного из нас, – пояснила она. – Будет вполне честно, если я в ответ убью одного из вас.

Мастер сжал кулаки, стараясь не обращать внимания на боль и кровь, льющуюся из еще свежей раны. Он был совершенно опустошен, поражен до глубины души. Доктор… был мертв. Разум Мастера отказывался это принять. Сама мысль об этом была слишком пугающей и нелепой, чтобы поверить. Он взглянул на хрупкую фигурку Деи Помпус, стоявшей перед ним с таким уверенным и безразличным видом, словно ничего не произошло. Как будто, стерев еще одну жалкую и незначительную жизнь с лица этой планеты, она всего лишь сравняла счет. От того, как она смотрела на него, кровь в жилах Мастера закипала. Его охватило острое желание сдавить ее тонкую шейку, пока она не лопнет, как китайская хлопушка. Ему захотелось переломать в ее теле все кости и раздробить череп, как яйцо.

Он уже собирался схватить свою мучительницу и проделать все перечисленное, как внезапно почувствовал слабое дуновение жизни, исходившее из-под обломков.

Доктор? Он закрыл глаза. Телепатической связи, давным-давно установившейся между ними, было достаточно, чтобы найти его. Он чувствовал присутствие Доктора, слабое, как свет далекой звезды. Он все еще мог почувствовать биение его сердец, эхом вторившее его собственному.

– Бессмысленно оплакивать его смерть, – сказала Дея, по ошибке приняв молчание своей жертвы за скорбь. – Обещаю, очень скоро ты к нему присоединишься, – добавила она внезапно низким голосом.

Мастер снова открыл глаза и, в этот раз спокойно, взглянул на нее. На его лице не читалось ничего, кроме глубокого отвращения.

– Отведи его к остальным, – обратилась Дея к Корде. – Близится время обеда. Наши сестры голодны.



2.

Когда на вилле сенатора наступило утро, Магнус Помпус встал с постели и собирался уже направиться во внутренний двор к завтраку, как внезапно услышал шум в коридоре. Еще большее его удивление вызвало появление совершенно раскрасневшегося слуги.

– Что случилось, Гай? – спросил сенатор.

– Хозяин! Это Доктор. Он хочет вас видеть.

– Доктор? Так рано? – изумленно пробормотал сенатор. – Ну, скажи ему, чтобы подождал во внутреннем дворе. Я не могу принять его в таком виде.

– Да, хозяин, будет исполнено, – слуга собирался уже вернуться назад, как вдруг дверь спальни сенатора распахнулась, и в комнату влетел Доктор. Его лицо все было в синяках, кровоточащая царапина протянулась по лбу, одежда была разорвана и запачкана, и сам он был на грани безумия.

– Мой друг, что с вами случилось? – с беспокойством спросил сенатор.

– Взорвавшийся грифон. Пришлось выбираться из-под тяжелых обломков. Неважно. Я их упустил! – протараторил Доктор, глаза его были широки от беспокойства. – Я потерял Уилфа и Мас… Марселлия. Я был в храме Артемиды, когда они забрали его. Отключился из-за взрыва. Когда очнулся и вернулся к ТАРДИС, Уилфа не было тоже. Я не чую Марселлия. Не знаю, что они с ними сделали.

– Ваш дядя и Марселлий пропали? – переспросил Помпус, стараясь не обращать внимания на остальную болтовню Доктора, особенно на то, что он не мог учуять своего раба. – Кто их забрал? И почему?

Доктор в отчаянии запустил пальцы в волосы.

– Вы видели сегодня вашу дочь Дею?

– Но… Я не понимаю, как это все относится к моей дочери? – обеспокоенный Помпус вышел из комнаты вслед за Доктором и бросился к комнате Деи. На стук и крик никто не отозвался, и он велел слугам открыть дверь запасным ключом. Кровать была пуста, простыни кучей сброшены на пол.

– Где она? – сенатор в ужасе повернулся к повелителю времени. – Доктор, где моя дочь?

Доктор изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он должен был держать себя в руках, если хотел все доходчиво объяснить запаниковавшему сенатору.

– Сенатор, помните сережку с жемчужиной, которую я забрал у Деи?

Сенатор осторожно кивнул.

– Это была не настоящая жемчужина. Это была скорлупа существа из другого мира. Это существо вылупилось и забралось в голову вашей дочери. Из-за него она болеет. Из-за него она ведет себя так странно. Она заражена паразитом, контролирующим разум!

– Она одержима… чудовищем? – запинаясь, произнес Помпус.

– Нет. Да. Ну, вроде того. Она в большой опасности, как и мои друзья.

– Где же она?

– Не знаю. Ваша дочь больше не контролирует свое тело. Она делает то, что приказывает ей это существо.

– Но разве вы ничего не можете сделать, Доктор? Не можете спасти ее?

– О, да, я могу. Но только если узнаю, что это за паразит. Название его расы. Мастер сказал, что это стергег, но он, конечно же, врал. Он все придумал, чтобы я ничего не заподозрил.

Доктор принялся ходить взад-вперед по коридору.

– Сенатор, вы наблюдали изменения, которые происходили в вашей дочери. Вы – единственный оставшийся источник знаний. Скажите, было ли в ней что-то странное, что-то особо непривычное?

– Не знаю… что я должен сказать? Я уже сказал вам все, что знаю.

– Думайте, сенатор! Думайте! Это может быть что-то незначительное, что-то, что вы бы не заметили, если бы не пригляделись как следует. Мне нужна пища к размышлению…

Сенатор покачал головой, сожалея, что не может ответить и тем помочь своей дочери. Доктор собирался снова встряхнуть старика, как вдруг его взгляд упал на ряд мраморных бюстов, украшавших коридор. Каменная голова Деи Помпус глядела на него вопросительным взглядом. Взглядом больших темных глаз.

– У вашей дочери синие глаза, – Доктор повернулся к сенатору. – Ее глаза были карими, но стали синими.

Как и глаза каменного грифона.

– Мой лекарь сказал, что смена цвета глаз может произойти через много лет после рождения, – нервно ответил сенатор. – Не думал, что это имеет значение. Он уверил меня, что это естественный процесс. Если только…

Доктор приподнял бровь.

– Если только – что?

– Это может означать, что благородная кровь Помпусов не так чиста, как я полагал.

– Потому вы прятали дочь ото всех, – понял Доктор. – Вы боялись, что кто-нибудь заметит.

На его лице растянулась ухмылка.

– О, Магнус Помпус, гордый, упертый человек – вот оно!

Доктор развернулся на пятках и бросился вон из коридора.

– Куда вы? – спросил Помпус.

[Big Who Bang]

– Мне нужно вернуться за припасами. Позвольте сказать – в темных волосах и синих глазах нет ничего плохого. Это комбинация победителя. А вот жуткий червяк в голове – совсем другое дело. Это очень, очень серьезно.

– Доктор? – крикнул сенатор, мало что понимая. Он был уже на грани отчаяния.

– Не волнуйтесь! – ответил Доктор, направляясь к выходу. – Вы вернете свою дочь! Я наконец-то понял, что это за существа!



3.

– Это разрушители времени, – нехотя объяснил Мастер. – Пресловутые гибриды, созданные криллитанами. Их вывели для ведения биологической войны. Прокламация Теней запретила их использование, и лаборатории, в которых в массовом порядке создавали этих мерзких тварей, впоследствии все были уничтожены. Эта раса выжила только благодаря тому, что некоторых из них тайком вывезли в другую временную линию.

Он помолчал, глядя на Уилфа через решетки своей камеры с совершенно несчастным выражением лица. Его вгоняла в депрессию сама мысль о том, чтобы сосчитать, сколько дней он провел в клетке. Если бы он не был так уверен в обратном, он решил бы, что за всем этим стоял Рассилон… который сейчас наблюдал за ним и, вероятно, смеялся над его злоключениями.

Их держали в темном подвале глубоко под землей. Он чувствовал запах плесени и гниющей растительности. Здесь были и другие пленники – по большей части, рабы, – представлявшие из себя дрожащие комки человеческих страданий, слишком напуганные, чтобы задаться вопросом об уготованной им судьбе. Мастер был вполне спокоен на их счет. По крайней мере, они знали, когда нужно заткнуться. В отличие от земного дружка Доктора.

Учитывая обстоятельства, Уилф оставался спокойным и задавал довольно важные вопросы с тех самых пор, как узнал, что в соседней камере сидит Мастер. Поначалу Мастер был даже рад поговорить – ему было скучно и жизненно необходимо излить все свое раздражение и расстройство, вызванное собственной поимкой. Однако, чем больше Уилф узнавал о произошедшем, тем быстрее снижалось желание Мастера отвечать на его вопросы.

– Так ты знал, кто они такие. Ты выдумал другое название, чтобы обмануть Доктора, – осуждающе проговорил Уилф, выслушав большую часть его рассказа. – Ничего глупее и вообразить нельзя! Что вообще Доктор тебе сделал? Почему ты хочешь причинить ему вред?

– Я не хотел причинять ему вред, – вздохнул Мастер. Он не мог понять, что хуже: перспектива быть съеденным колонией оголодавших личинок разрушителей времени или оставаться взаперти с суррогатным папочкой Доктора.

– А что касается того, что он мне сделал, – достаточно.

– Я тебе не верю. Ты грязный лжец.

– Да неужели? – Мастер сел на пол рядом со съежившимися пленниками. Прислонившись спиной к сырой стене, он положил голову на сложенные руки и закрыл глаза, пытаясь отгородиться от тесной грязной комнатки и непрекращающейся болтовни Уилфа.

– Доктор тебя спас. Он не ждал от тебя благодарности. Он вообще ничего от тебя не ждет, кроме, разве что, благородной попытки не предавать его.

Мастер даже почувствовал облегчение, когда к его камере приблизились шаги. Он откинулся назад и со скудным интересом взглянул на вошедшую Балькубу, за которой по пятам следовала Корда. У обеих женщин в руках были огромные мясницкие ножи. Балькуба широко улыбнулась, демонстрируя кривые зубы.

– Приведи мне человека, – сказала она, махнув рукой в сторону насмерть перепуганных пленников.

Корда подошла к Мастеру и жестом направленного на него ножа приказала ему встать. Он закатил глаза и снова посмотрел на нее.

– Я не человек, идиотка. Если хотите человеческой плоти, возьмите его, – он кивнул на испуганного мужчину рядом с собой. Тот сразу же взмолился о пощаде на смеси латыни и языка его племени. Корда обернулась на Балькубу, та пожала плечами. Ей не было никакого дела до того, кто первым окажется на разделочной доске.

– Хорошо, тащи костлявого наверх, – приказала она и исчезла в коридоре. Корда принялась силой вытаскивать пленника из клетки.

– Стойте! Куда вы его тащите? – крикнул Уилф, с тревогой наблюдавший за этой сценой. – Не наставляйте на него нож. Он же до смерти напуган, вы что, не видите! Оставьте его!

– Ой, да захлопни уже пасть, старый козел! Скоро и твоя очередь, – уходя, рявкнула Балькуба.

– Эти женщины… как ты их назвал? Эти жуткие нарушители времени, что они собираются сделать с этим человеком? – Уилф тут же повернулся к Мастеру за объяснением.

– Разрушители времени. Не нарушители. Эти длинные острые ножики вроде говорят сами за себя.

– Они… они хотят причинить ему вред?

Мастер пожал плечами и снова прислонился к стене.

– Разрушители времени плодятся колониями. У них строгие правила, первое и главное из которых – выживание их расы. Те, кто сумел найти носителя, посвящают жизнь заботе о подрастающих братьях и сестрах. К несчастью для нас, для роста им требуется поглощать огромное количество энергии. Они предпочитают питаться своими будущими носителями, чтобы ассимилировать фрагменты их ДНК, так переход в тело носителя будет проще. В данном случае, они развили предрасположенность к человеческой плоти.

– Хочешь сказать… они его съедят?

– Не эти двое, нет. Им есть не надо. Будь внимательнее. Они приготовят его, разрубят и превратят в жидкость. А потом предложат своим новорожденным сестричкам на обед, – обыденным тоном объяснил Мастер.

– Но… это… это кошмарно! – запинаясь, в ужасе произнес Уилф. – Они убьют этого бедного паренька?

– Кажется, ты не понял всей концепции существования разрушителей времени, да? – сухо отозвался Мастер. – ДА. Они его убьют. И заткнись уже.

– Как… как ты можешь такое говорить? Как ты мог позволить им забрать его, даже не попытавшись что-нибудь сделать? – Уилф осуждающе указал на него пальцем. – Этот человек расстанется с жизнью!

– Да какого черта меня это должно волновать? – выплюнул Мастер, вскинув брови в изумлении, что старик обвиняет его в кончине этого человечишки. – Какая разница? Этот человек был уже мертв, его кости уже стерлись в пыль, когда ты еще в подгузники писался. Ему суждено было умереть так. Если бы Доктор не занес нас в эту чертову дыру, эти гарпии все равно бы его убили.

– О, если бы Доктор был здесь, он хотя бы попытался бы помочь, – пробормотал Уилф себе под нос.

– Да что ты так волнуешься? – спросил Мастер. – Ты его даже не знаешь. Это всего лишь один незначительный человек. Маленькая вспышка в бесконечности человеческой истории. Он ничто.

– Человеческая жизнь не ничто, – гневно ответил Уилф. – Незначительных жизней не бывает. Доктор понимает это. Но на тебя я просто зря трачу силы.

Мастер скептически уставился на старика, а затем цинично расхохотался.

– Ты определенно должен быть его отцом, – смеялся он, тряся головой. – Я словно с Доктором разговариваю.

Он придвинулся к решетке и постучал себя по виску.

– У вас обоих вот тут предохранитель сгорел, – сказал он, ухмыляясь, словно процитировал веселый анекдот.

– Не стоило помогать тебе тогда в подвале, – отозвался Уилф. – Я был прав насчет тебя. Доктор говорил, что ты был таким не по своей воле, что все это из-за барабанов. Что это они сводили тебя с ума и заставляли совершать все те ужасные вещи. Но он ошибся. Даже лишившись барабанов, ты совершенно не изменился. Ты все то же эгоистичное чудовище.

Саркастическая усмешка Мастера медленно окаменела.

– В тебе нет ни грамма добра. Ты просто… прогнил. У тебя прогнившая, злая душа!

Мастер внезапно запустил руку в смежную клетку и схватил Уилфа за край рубашки.

– Не искушай судьбу, – угрожающе прошипел он. – Продолжишь в том же духе, и, помяни мое слово: если эти мегеры тебя не убьют – то убью я.

Старое сердце Уилфа вздрогнуло у него в груди, когда он увидел в глазах повелителя времени клокочущее пламя безумия и обиды. Он тут же умолк.

После долгого тяжелого молчания Мастер наконец отпустил Уилфа и повернулся к нему спиной.

[Big Who Bang]

4.

К великому облегчению сенатора Помпуса, Доктор вскоре вернулся. Сам он приказал слугам обыскать всю виллу и прилегающие к ней улицы, но не нашел ни следа своей возлюбленной дочери. Он отправил их на поиски на площадь и в гавань, но боялся, что слуги снова принесут лишь дурные вести. Даже служанки Деи не знали, куда делась их госпожа. Она словно бесследно испарилась с лица земли.

– Доктор! Вы не нашли мою дорогую Дею? – спросил Помпус, как только тот вступил в дом.

– Простите, сенатор. Я не искал ее. Мне пришлось вернуться в ТАРДИС, чтобы сделать это, – он показал флакон с фиолетовой жидкостью.

– Что это?

– Это антидот, – Доктор спрятал его в карман. – Одна капля этой жидкости – и разрушитель времени покинет ее организм.

– Разрушитель… чего?

– Разрушитель времени. Так называется существо, захватившее тело и разум вашей дочери. Я наконец-то понял, кто они такие, когда осознал, что глаза вашей дочери поменяли цвет на синий – как и глаза грифона. В мире существуют миллионы паразитических существ, но только одна раса способна менять цвет глаз носителя на кобальтово-синий. А если я знаю имя пришельца – я знаю, как с ним бороться, – уверенно улыбнулся Доктор.

– И как это нам поможет? Я не могу найти свою дочь! – в панике сказал сенатор.

– Это нетрудно, раз уж мы знаем, кого искать, – отозвался Доктор, распахнув глаза. – Итак, что мы имеем, – пробормотал он себе под нос. – Мы ищем существо, которое размножается в колонии и заботится о своих собратьях. У разрушителей времени всегда есть ясли, или гнездо, если хотите, – тайное место под землей, где их сестры-личинки могут расти в безопасности.

Доктор в задумчивости принялся ходить взад-вперед по комнате.

– Им нужно есть два раза в день, так что место должно быть доступным, но не для всех, чтобы никто не заподозрил их носителей, – Доктор вдруг застыл как вкопанный и повернулся к сенатору. – Мастер. Он что-то говорил он запахе гарума. Он говорил, что гарум пахнет как-то иначе. А потом он вернулся сюда, ведь так? – протараторил он, запустив пальцы в волосы. Когда пришло осознание, его глаза распахнулись. – О, почему же я этого не предвидел? Он вернулся, чтобы проверить гарум!

– Доктор, я совершенно запутался. Прошу вас, скажите, что происходит? – беспокойно взмолился Помпус.

– Сенатор! Вы можете показать, где хранятся горшки? – настойчиво спросил Доктор.

– Что?

– Горшки! Домашний гарум, ликуамен, соус из гниющей рыбы, как вы там его еще называете! – нетерпеливо выкрикнул Доктор.

– Но… какое отношение это имеет к спасению моей дочери?

– Я объясню. Только покажите мне, куда идти. Скорее!



5.

Когда женщины вновь вернулись в подвал, пленники отшатнулись от решеток, как стайка перепуганных кур. Только у Уилфа хватило храбрости выпрямиться и заговорить с ними. Сидя в углу своей камеры, Мастер молча наблюдал за глупым стариком.

– Нужен еще один, – сказал Балькуба. – Первый был слишком тощим. Всего час в котле – и от него остались одни кости. Нужен кто-то потолще.

Она уперла руки в бока и бросила взгляд на Уилфа.

– Вы, двое. Вы не можете просто прийти сюда и забрать одного из нас. Я знаю, что вы пришельцы и тому подобное, но это же просто неправильно. Мы не можете вот так запросто убивать людей!

– Не можем, вот как? Почему это? Я видела, какое количества мяса потребляют люди. Я понимаю это лучше всех – ведь с тех самых пор, как мы попали сюда, я готовила обеды для этого жирного мерзавца, называющего себя нашим господином. Вы, люди, способны стереть с лица земли все существующие виды животных, до единого.

Она открыла клетку и шагнула внутрь, заставив Уилфа отшатнуться.

– В этом мире, насколько я могу судить, сильный пожирает слабого. Так что плохого, старик, в том, что мы питаемся самыми слабыми представителями человеческой расы? – спросила она тихим шепотом, наставляя на него свой нож.

Уилф тяжело сглотнул, его кадык подскочил вниз и вверх.

– Просто… просто это неправильно. Нельзя убивать людей. Я не позволю вам забрать их.

– Значит, ты предлагаешь себя взамен? – ухмыльнулась она. – Сойдет.

Она схватила его за руку и толкнула к двери.

– Корда, тащи этого старого дурня наверх. Он не выглядит особо аппетитным, но в нем, по крайней мере, неплохой жирок.

– Стойте! Так нельзя! – запротестовал Уилф, но молчаливая рыжеволосая женщина подошла к нему и наполовину выволокла из камеры. – Уберите руки! Я не позволю паре торговок сделать из меня суп! Отпустите!

В темноте вспыхнул ответ ножа. Корда попыталась было ударить сопротивляющегося пленника в живот, но внезапно ее кисть перехватила чья-то рука. Она обернулась. Во взгляде ее было больше удивления, чем испуга.

– Не смей, – прошептал Мастер таким угрожающим голосом, что волосы у нее на затылке зашевелились. – Он вам не нужен.

На его лице вдруг расплылась чарующая улыбка.

– Посмотри на него, – он указал на старика. – Он древний старик. Выглядит ужасно. Мясо будет сухим и жестким, есть его – все равно что жевать кусок кожи. Вы будете готовить его целую вечность.

– Прошу прощения? – возник Уилф.

Балькуба пристально посмотрела на Мастера.

– Пожалуй, этот надоедливый тип прав. Корда, отпусти старика и возьми того, что помоложе.

– Эй! Эй! Погодите! – крикнул Мастер, увидев, как Корда приближается к другому пленнику в клетке Уилфа. Он вскочил на ноги и хлопнул ладонями по прутьям решетки, надеясь привлечь их внимание. – Вы хотите как следует накормить свои обожаемые личинки? Почему не попробовать нечто новое? Нечто более питательное и вкусное, чем мясо банального человека.

Он улыбнулся. У него в голове быстро складывался безумный план.

– Может, представителя другой расы. Кого-то, стоящего на ступень повыше. Более умного, более благородного, обладающего чертами, которые вы с большим удовольствием добавили бы в свою ДНК.

– И что же ты предлагаешь? – фыркнула Балькуба.

Мастер вздернул подбородок и развел руки, давая понять, что намекает на себя.

– Ты издеваешься, – отозвалась Балькуба. – Извини, но у меня нет ни малейшего желания превращать все наше будущее поколение в кучку ненормальных.

– Состояние моего психического здоровья далеко не самая примечательная моя черта, – спокойно ответил Мастер. Он поднял руку и медленно повернул ее, показывая Балькубе и Корде свою ладонь.

– Погоди-ка, – пробормотала Балькуба. – Сестра, разве ты не порезала его руку во время поимки?

Корда взглянула на сестру и кивнула.

– Но… где же тогда шрам? Я его не вижу.

Улыбка Мастера стала шире и увереннее. Он склонил голову набок, демонстрируя женщинам свое горло. Хотя воротник его туники все еще был обагрен кровью, от жуткой раны, оставленной Кордой, не осталось и следа.

– Это невозможно… – проговорила Балькуба и отступила от него, сама не замечая, что делает. – Что ты за человек?

– Я уже говорил. Я не человек, – ответил Мастер, и тут его безумная улыбка поблекла, а лицо потемнело. – Я повелитель времени. Мне больше 900 лет. Я бессмертен. И я встречал, уничтожал и забирал больше жизней, чем вы, две гадины, можете себе представить.

Женщины смотрели на него распахнутыми глазами, и взгляды их медленно наполнялись неподдельным страхом. Мастер на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Прошла тысяча лет, но он все еще может наслаждаться этим незабываемым запахом чистого ужаса. Открыв глаза, он громко хлопнул в ладоши.

– Так что? – проговорил он, улыбаясь от уха до уха безумной улыбкой. – Разве это не делает меня самым ценным и самым восхитительным созданием на вашем столе?

– Отведи его наверх, к сестре, – едва заметная дрожь в голосе выдала смятение Балькубы. – Она скажет, что делать с этим ненормальным.

– Эй! Стойте! Уберите от него руки! – запротестовал Уилф, но его тут же швырнули обратно в камеру.

– Что ты делаешь? – спросил он у Мастера, пока Корда выводила того из клетки и связывала руки у него за спиной. – Зачем ты сказал им, кто ты такой? Теперь эти чудовища убьют тебя.

– Просто постарайся не вляпаться в неприятности и дождись его. Вряд ли это займет много времени. Полагаю, он уже все понял, – отозвался Мастер, бросив на Уилфа многозначительный взгляд.

– Почему ты это делаешь? – спросил совершенно сбитый с толку Уилф, когда осознал, чего он добивается.

– Потому что теперь это имеет значение, – ответил Мастер и отвернулся от него, позволяя двум убийцам увести себя прочь.

[Big Who Bang]

Глава 5.

1.

Когда, поднявшись по спиралевидным ступенькам, ведущим из темницы, две сестры втолкнули Мастера на площадку, его встретила удивленная Дея.

– Зачем вы его сюда привели? – нахмурилась она на сестер. – Нам нужен еще один для обеда. Любой из этих бесполезных рабов подошел бы.

– Я подумала, что тебе стоит приглядеться к своему ненормальному питомцу. Он с каждой минутой становится все непонятнее, – Балькуба впихнула пленника в комнату. Мастер быстро огляделся. Они стояли посреди очередной подземной комнаты, в которой не было ни одного окна. В самом центре над пылающим огнем грелся огромный литой железный котел. Его бока облизывали языки пламени и клубы дыма. Внутри кипело варево. Он чувствовал знакомый аромат диких трав и тошнотворно сладкий привкус запекшейся человеческой плоти.

– Чувствуешь что-то знакомое? – холодно осведомилась Дея.

– Вкус человеческого мяса трудно забыть, – так же спокойно ответил он. Он бросил взгляд на деревянный пень, стоявший на полу. Рядом с ним в луже алой крови лежал топор.

– Так вот где все происходит? Здесь вы убиваете людей?

– Здесь ты лишишься головы, – угрожающе проговорила Балькуба, подбирая окровавленный мясницкий нож.

– Не так быстро, сестра, – взгляд Деи метнулся от Мастера к Балькубе. – Что произошло? Почему тебе так не терпится избавиться от него?

– Он сказал, что он повелитель времени, – ответила та.

– Повелитель времени? – фыркнула Дея. Она вздернула брови и хихикнула. – И ты ему поверила? Это нелепо, Балькуба! Наши создатели, древние криллитане, когда-то встречались с этими жестокими богоподобными существами, но, как и они сами, повелители времени исчезли. Они теперь существуют только в сказках и страшилках.

– И потому я уникален, – усмехнулся Мастер.

– И потому ты лжец, – саркастично отозвалась Дея.

– Это правда, сестра, – сказала Балькуба нервно. Она повернулась к Мастеру.

– Ты, – приказала она. – Покажи свою руку!

Мастер подчинился.

– Где твои раны? – Дея взяла его ладонь в свою, внимательно ее рассматривая. Ее глаза расширились. – И твоя шея, не осталось даже шрама!

– Они затянулись, – ответил Мастер. – Каждый порез, который мне нанесла твоя сестра-живодерка. Все исцелилось.

Дея порывисто вздохнула.

– Это ничего не доказывает, – твердо сказала она.

Краем глаза Мастер заметил, что Корда медленно приближается к нему, словно волчица, жаждущая вцепиться в свою жертву.

– Лучше перестраховаться, сестра, – произнесла Балькуба, едва заметно кивнув Корде. – Если он правда тот, за кого себя выдает, живым он слишком опасен. Ты же помнишь эти страшилки о повелителях времени, которые старейшины нашептывали нам во тьме? Ему нельзя доверять.

Дея внимательно следила за Мастером.

– Если ты действительно повелитель времени, почему еще здесь? Почему не попытался сбежать?

– Моя дорогая, не знаю, сколько вам известно о моем народе, – отозвался Мастер. – И, хотя мы все крайне примечательны, должен признать: я не могу согнуть прутья решетки и пройти сквозь стены вашей тюрьмы.

Он бросил на Балькубу и ее кровожадную сестру взгляд, полный тревоги и честности.

– И я, хоть и бессмертен, очень боюсь боли.

– Ну, так не надо было влезать в наши дела, – ответила Дея. – Раскаиваться слишком поздно. Ты окончишь свои дни так же, как и все прочие.

Она погрузила большую ложку в кипящее варево и выудила белую человеческую кость, с которой целиком выварилось мясо.

– В мясном бульоне для моих оголодавших сестер, – беспощадно проговорила она.

– Миледи, это хуже смерти, – отозвался Мастер, стараясь выглядеть испуганным.

– Что, струсил? – насмешливо сказал Балькуба, внезапно обретшая уверенность при одном виде страха на его лице. – А был таким храбрым, когда жертвовал собой ради спасения остальных.

– С чего мне волноваться за кучку жалких людишек? – огрызнулся Мастер надтреснутым голосом. – Когда топор опустится на их головы, для них все будет кончено. А для меня… что для такого, как я, значит ваше наказание?

– А ты и правда боишься, – проговорила Дея, приоткрыв рот от изумления. – Ты боишься вечной пытки и невыносимой боли.

Ее губы изогнулись в улыбке, когда она поняла, какие мысли мучали ее пленника.

– О, мне тоже очень интересно, что с тобой будет, если мы бросим тебя в котел и будем варить заживо. Будешь ли ты вопить без остановки?

Делая испуганный вид, Мастер тяжело сглотнул.

– Я хочу сделать тебе и твоим сестрам предложение.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться с нами, повелитель времени, – насмешливо сказал Дея.

– Прошу вас, умоляю. Если вы хотите меня уничтожить, – пожалуйста, но не превращайте меня в обед для своих сестер. Сделайте меня носителем. Я добровольно позволю одной из вас занять мое тело и разум, если вы пощадите меня и оградите от такой ужасной судьбы.

– Значит, ты предпочитаешь трусливый вариант, – хмыкнула Дея. – И с какой стати нам делать тебе одолжения?

Мастер метнул в нее острый взгляд.

– Я знаю, что разрушители времени не слишком пекутся о собственном существовании. Чего я не понимаю – это почему вы посвящаете всю жизнь заботе о следующем поколении своей расы, пренебрегая собой?

– Выживание колонии важнее любых личных потребностей, – ответила Дея.

– Конечно, ваша раса во многом выигрывает от такой бескорыстной и, безусловно, вызывающей восхищение стратегии, – согласился Мастер. – Но, тем не менее, вы изматываете себя, потому что инстинкты приказывают вам кормить их, но не себя. И единственная награда, которую вы со своими прилежными сестрами можете ожидать, – смерть от истощения после того, как вы исполните свою непосильную задачу. Возможно, это было бы даже приемлемо, если бы вы поработили любую другую расу во Вселенной, но не в случае людей. Часть их ДНК уже ассимилировалась с вашей, и, хорошо зная природу этих эгоистичных, ото всего отгораживающихся созданий, я ожидал, что и в вас проснется их мятежный дух.

– Эгоцентричная природа носителей находится под нашим контролем, – ледяным тоном отозвалась Дея.

– Но зачем? Подумайте только! Люди не так уж и неправы. Сильный инстинкт самосохранения, стремление выжить любой ценой – разве это не суть самой жизни? Заберите это, и останется всего лишь представитель безмозглой рабской расы, назначенный на заклание.

– Как ты смеешь! – оборвала его Балькуба. Корда надавила снизу на его подбородок тупым концом топора.

– Стойте! – заорал Мастер, метнув взгляд на Дею. – Неужели ты не понимаешь? Вы больше не чистокровные разрушители времени! Вы стали чем-то другим! После стольких лет, после стольких поколений ваш вид мутировал, развился в нечто лучшее. Вам уже не нужно прислушиваться к своим инстинктам. Что толку жертвовать своими жизнями ради безликих червей, которых вы зовете сестрами?

На одно пугающее мгновение он умолк, когда лезвие ножа коснулось его кожи, слишком близко к пульсирующей яремной вене

– Прошу вас. Я предлагаю вам вечную жизнь, – взмолился он, обращаясь к Дее. – Шанс освободиться он примитивной генетической доктрины, вшитой в ДНК вашей расы, шанс навсегда освободиться от смерти.

– Не слушай его, сестра, – прошипела Балькуба. – Он пытается соблазнить тебя своими сладкими речами.

Она взглянула на Корду, готовую перерезать Мастеру горло.

– Мы должны убить его, прежде чем он продолжит разливать свой яд.

– Нет! Стой, – резко сказала Дея, схватив Корду за руку.

– Сестра? – Балькуба и Корда уставились на нее злобными взглядами, пытаясь разгадать ее намерения.

– Может быть, он прав, – тихо сказала она.

– Как ты можешь с ним соглашаться? Его мысли – кощунство! – в ярости отозвалась Балькуба.

– Но почему мы должны жертвовать собой? Почему мы должны служить сестрам, игнорируя собственные нужды?

– Потому что с самого момента своего создания разрушители времени присматривали друг за другом! – резко ответила Балькуба.

– Но ведь заботиться о себе разумно, – сказала Дея, уверенно взирая на сестер. – Задумайтесь, сестры. Кто установил эти правила? Кто вписал ген повиновения в наши ДНК? Наши господа криллитане, которым было выгодно, чтобы мы оставались покорными, предсказуемыми и управляемыми. Это было не наше решение. Но теперь их нет, их уничтожили повелители времени, и мы наконец можем взять свою жизнь в собственные руки.

Она помолчала, обводя взглядом остальных.

– Я не хочу умирать, – искренне проговорила она. – Ни ради собственного вида. Ни за кого из вас, – она храбро улыбнулась, вдохновленная тем, что наконец смогла это сказать. – Я хочу жить.

Корда, потрясенная откровением Деи, отпустила Мастера и подошла к ней, направляя нож в ее вздымающуюся грудь.

– Постой, Корда, – неуверенно сказала Балькуба. Она не была самой мятежной из тех сестер, но и ее заинтриговала заманчивая перспектива, которая встала перед ними. – Что ты задумала? – спросила она не без скептицизма. – Даже если мы согласимся на это, повелитель времени всего один, а нас трое.

– Верно. Но я уверена, что ты отчасти права насчет нашего пленника, – ответила Дея. – Другой, тот, которого звали Доктором, был очень умен, но этот – этот хитер. Хитер, как пустынная лиса. Ему нельзя верить на слово.

Она стала медленно обходить пленника по кругу.

[Big Who Bang]

Глава 5.

1.

Когда, поднявшись по спиралевидным ступенькам, ведущим из темницы, две сестры втолкнули Мастера на площадку, его встретила удивленная Дея.

– Зачем вы его сюда привели? – нахмурилась она на сестер. – Нам нужен еще один для обеда. Любой из этих бесполезных рабов подошел бы.

– Я подумала, что тебе стоит приглядеться к своему ненормальному питомцу. Он с каждой минутой становится все непонятнее, – Балькуба впихнула пленника в комнату. Мастер быстро огляделся. Они стояли посреди очередной подземной комнаты, в которой не было ни одного окна. В самом центре над пылающим огнем грелся огромный литой железный котел. Его бока облизывали языки пламени и клубы дыма. Внутри кипело варево. Он чувствовал знакомый аромат диких трав и тошнотворно сладкий привкус запекшейся человеческой плоти.

– Чувствуешь что-то знакомое? – холодно осведомилась Дея.

– Вкус человеческого мяса трудно забыть, – так же спокойно ответил он. Он бросил взгляд на деревянный пень, стоявший на полу. Рядом с ним в луже алой крови лежал топор.

– Так вот где все происходит? Здесь вы убиваете людей?

– Здесь ты лишишься головы, – угрожающе проговорила Балькуба, подбирая окровавленный мясницкий нож.

– Не так быстро, сестра, – взгляд Деи метнулся от Мастера к Балькубе. – Что произошло? Почему тебе так не терпится избавиться от него?

– Он сказал, что он повелитель времени, – ответила та.

– Повелитель времени? – фыркнула Дея. Она вздернула брови и хихикнула. – И ты ему поверила? Это нелепо, Балькуба! Наши создатели, древние криллитане, когда-то встречались с этими жестокими богоподобными существами, но, как и они сами, повелители времени исчезли. Они теперь существуют только в сказках и страшилках.

– И потому я уникален, – усмехнулся Мастер.

– И потому ты лжец, – саркастично отозвалась Дея.

– Это правда, сестра, – сказала Балькуба нервно. Она повернулась к Мастеру.

– Ты, – приказала она. – Покажи свою руку!

Мастер подчинился.

– Где твои раны? – Дея взяла его ладонь в свою, внимательно ее рассматривая. Ее глаза расширились. – И твоя шея, не осталось даже шрама!

– Они затянулись, – ответил Мастер. – Каждый порез, который мне нанесла твоя сестра-живодерка. Все исцелилось.

Дея порывисто вздохнула.

– Это ничего не доказывает, – твердо сказала она.

Краем глаза Мастер заметил, что Корда медленно приближается к нему, словно волчица, жаждущая вцепиться в свою жертву.

– Лучше перестраховаться, сестра, – произнесла Балькуба, едва заметно кивнув Корде. – Если он правда тот, за кого себя выдает, живым он слишком опасен. Ты же помнишь эти страшилки о повелителях времени, которые старейшины нашептывали нам во тьме? Ему нельзя доверять.

Дея внимательно следила за Мастером.

– Если ты действительно повелитель времени, почему еще здесь? Почему не попытался сбежать?

– Моя дорогая, не знаю, сколько вам известно о моем народе, – отозвался Мастер. – И, хотя мы все крайне примечательны, должен признать: я не могу согнуть прутья решетки и пройти сквозь стены вашей тюрьмы.

Он бросил на Балькубу и ее кровожадную сестру взгляд, полный тревоги и честности.

– И я, хоть и бессмертен, очень боюсь боли.

– Ну, так не надо было влезать в наши дела, – ответила Дея. – Раскаиваться слишком поздно. Ты окончишь свои дни так же, как и все прочие.

Она погрузила большую ложку в кипящее варево и выудила белую человеческую кость, с которой целиком выварилось мясо.

– В мясном бульоне для моих оголодавших сестер, – беспощадно проговорила она.

– Миледи, это хуже смерти, – отозвался Мастер, стараясь выглядеть испуганным.

– Что, струсил? – насмешливо сказал Балькуба, внезапно обретшая уверенность при одном виде страха на его лице. – А был таким храбрым, когда жертвовал собой ради спасения остальных.

– С чего мне волноваться за кучку жалких людишек? – огрызнулся Мастер надтреснутым голосом. – Когда топор опустится на их головы, для них все будет кончено. А для меня… что для такого, как я, значит ваше наказание?

– А ты и правда боишься, – проговорила Дея, приоткрыв рот от изумления. – Ты боишься вечной пытки и невыносимой боли.

Ее губы изогнулись в улыбке, когда она поняла, какие мысли мучали ее пленника.

– О, мне тоже очень интересно, что с тобой будет, если мы бросим тебя в котел и будем варить заживо. Будешь ли ты вопить без остановки?

Делая испуганный вид, Мастер тяжело сглотнул.

– Я хочу сделать тебе и твоим сестрам предложение.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться с нами, повелитель времени, – насмешливо сказал Дея.

– Прошу вас, умоляю. Если вы хотите меня уничтожить, – пожалуйста, но не превращайте меня в обед для своих сестер. Сделайте меня носителем. Я добровольно позволю одной из вас занять мое тело и разум, если вы пощадите меня и оградите от такой ужасной судьбы.

– Значит, ты предпочитаешь трусливый вариант, – хмыкнула Дея. – И с какой стати нам делать тебе одолжения?

Мастер метнул в нее острый взгляд.

– Я знаю, что разрушители времени не слишком пекутся о собственном существовании. Чего я не понимаю – это почему вы посвящаете всю жизнь заботе о следующем поколении своей расы, пренебрегая собой?

– Выживание колонии важнее любых личных потребностей, – ответила Дея.

– Конечно, ваша раса во многом выигрывает от такой бескорыстной и, безусловно, вызывающей восхищение стратегии, – согласился Мастер. – Но, тем не менее, вы изматываете себя, потому что инстинкты приказывают вам кормить их, но не себя. И единственная награда, которую вы со своими прилежными сестрами можете ожидать, – смерть от истощения после того, как вы исполните свою непосильную задачу. Возможно, это было бы даже приемлемо, если бы вы поработили любую другую расу во Вселенной, но не в случае людей. Часть их ДНК уже ассимилировалась с вашей, и, хорошо зная природу этих эгоистичных, ото всего отгораживающихся созданий, я ожидал, что и в вас проснется их мятежный дух.

– Эгоцентричная природа носителей находится под нашим контролем, – ледяным тоном отозвалась Дея.

– Но зачем? Подумайте только! Люди не так уж и неправы. Сильный инстинкт самосохранения, стремление выжить любой ценой – разве это не суть самой жизни? Заберите это, и останется всего лишь представитель безмозглой рабской расы, назначенный на заклание.

– Как ты смеешь! – оборвала его Балькуба. Корда надавила снизу на его подбородок тупым концом топора.

– Стойте! – заорал Мастер, метнув взгляд на Дею. – Неужели ты не понимаешь? Вы больше не чистокровные разрушители времени! Вы стали чем-то другим! После стольких лет, после стольких поколений ваш вид мутировал, развился в нечто лучшее. Вам уже не нужно прислушиваться к своим инстинктам. Что толку жертвовать своими жизнями ради безликих червей, которых вы зовете сестрами?

На одно пугающее мгновение он умолк, когда лезвие ножа коснулось его кожи, слишком близко к пульсирующей яремной вене

– Прошу вас. Я предлагаю вам вечную жизнь, – взмолился он, обращаясь к Дее. – Шанс освободиться он примитивной генетической доктрины, вшитой в ДНК вашей расы, шанс навсегда освободиться от смерти.

– Не слушай его, сестра, – прошипела Балькуба. – Он пытается соблазнить тебя своими сладкими речами.

Она взглянула на Корду, готовую перерезать Мастеру горло.

– Мы должны убить его, прежде чем он продолжит разливать свой яд.

– Нет! Стой, – резко сказала Дея, схватив Корду за руку.

– Сестра? – Балькуба и Корда уставились на нее злобными взглядами, пытаясь разгадать ее намерения.

– Может быть, он прав, – тихо сказала она.

– Как ты можешь с ним соглашаться? Его мысли – кощунство! – в ярости отозвалась Балькуба.

– Но почему мы должны жертвовать собой? Почему мы должны служить сестрам, игнорируя собственные нужды?

– Потому что с самого момента своего создания разрушители времени присматривали друг за другом! – резко ответила Балькуба.

– Но ведь заботиться о себе разумно, – сказала Дея, уверенно взирая на сестер. – Задумайтесь, сестры. Кто установил эти правила? Кто вписал ген повиновения в наши ДНК? Наши господа криллитане, которым было выгодно, чтобы мы оставались покорными, предсказуемыми и управляемыми. Это было не наше решение. Но теперь их нет, их уничтожили повелители времени, и мы наконец можем взять свою жизнь в собственные руки.

Она помолчала, обводя взглядом остальных.

– Я не хочу умирать, – искренне проговорила она. – Ни ради собственного вида. Ни за кого из вас, – она храбро улыбнулась, вдохновленная тем, что наконец смогла это сказать. – Я хочу жить.

Корда, потрясенная откровением Деи, отпустила Мастера и подошла к ней, направляя нож в ее вздымающуюся грудь.

– Постой, Корда, – неуверенно сказала Балькуба. Она не была самой мятежной из тех сестер, но и ее заинтриговала заманчивая перспектива, которая встала перед ними. – Что ты задумала? – спросила она не без скептицизма. – Даже если мы согласимся на это, повелитель времени всего один, а нас трое.

– Верно. Но я уверена, что ты отчасти права насчет нашего пленника, – ответила Дея. – Другой, тот, которого звали Доктором, был очень умен, но этот – этот хитер. Хитер, как пустынная лиса. Ему нельзя верить на слово.

Она стала медленно обходить пленника по кругу.

[Big Who Bang]

5.

– Ну что она так долго? – Дея нетерпеливо ходила взад-вперед по комнате, положив руки на бедра. – Она должна была уже вернуться.

Еще один взрыв сотряс их подземное убежище. Несколько амфор сорвались с полки и, разбившись, разлили по полу свою маслянистую жидкость. Почувствовав, как кровь из пищевода заполняет горло, Мастер закашлялся. Дея убрала кляп, дав ему возможность выровнять дыхание.

– Может, уже закончим с ним? – нервно предложила Балькуба. – Ну, знаешь, до того, как…

– До того, как – что? – спросила Дея, вонзив нож в крышку стола. Она заметила выражение глаз сестры. – Ты шутишь.

Она горько рассмеялась.

– Ты правда думаешь, что он это делает? – спросила она, указывая на потолок.

– Я просто прошу тебя быть осторожнее. Вспомни, что случилось с нашими повелителями криллитанами, – предупредила ее Балькуба. – Чтобы уничтожить их всех, хватило только одного повелителя времени.

– Проклятия повелителей времени не существует! – повысила голос Дея. – Вот почему наша раса докатилась до такого жалкого состояния! Если последними представителями нашего вида будут пугливые торговки, не умеющие отличить предрассудки от реальности, то пусть уж лучше мы совсем вымрем – во благо эволюции!

Балькуба бросила на Мастера встревоженный взгляд.

– Можешь смеяться, сестра, но я все равно думаю, что мы должны его убить, – проговорила она твердо и решительно.

– Не говори глупостей, он бессмертен, – ответила Дея, пряча лицо за дрожащей ладонью.

– Это он так сказал, – Балькуба подошла к столу, внимательно изучая покрытое потом бледное лицо Мастера. – Но мы не знаем наверняка, так? Знаешь, как говорят: все проверяется на практике.

– Нет, – резко сказала Дея.

– Живой или мертвый – это неважно. На вкус его мясо будет одинаковым.

– Я сказала, нет!

– Почему ты его защищаешь? – спросила Балькуба, разъяренная упрямством сестры. – Ты разве не помнишь, что случилось с одной из наших сестер в храме Артемиды? Опасно оставлять его в живых!

– Я его не защищаю, – пробормотала Дея и умолкла. Прикрыв глаза, она оперлась о стол, словно искала поддержки.

Даже почти теряя сознание от боли, Мастер заметил странное пустое выражение лица своей мучительницы.

– Я его не защищаю, – повторила она. – По крайней мере, не специально.

– Не специально, но, может быть, против желания? – проговорил Мастер, сглотнув кровь. – Скажи мне, как ты оказалась на Земле? – спросил он, превозмогая жгучую боль и изо всех сил стараясь сосредоточиться и собраться с мыслями. Эта планета лежала слишком далеко от обычных торговых путей наскулов. К тому же, заявились они сюда примерно на 54 века раньше.

– Наскулы были пиратами, – после долгого молчания честно ответила Дея. – Они захватили воллитианский корабль и просто светились от счастья, потому что трое из команды были заражены нами. Они вошли на судно, убили всех остальных и взяли нас в плен. Надеясь сколотить состояние, они пытались доставить нас торговцу оружием в галактике Ориона, но, к несчастью для них, их прервали.

– Прокламация Теней? – предположил Мастер.

– Нет, – Дея медленно покачала головой, ее взгляд не отрывался от невидимой точки в пространстве. – Они получили странный сигнал, из самого забытого уголка самой далекой галактики. Он был похож на сигнал бедствия, но не был им.

– Сестра, думай, что ему рассказываешь, – настойчиво сказала Балькуба.

– Это нужно сказать, – невнятно произнесла Дея. Ее мысли блуждали, в голове раздавался только странный инопланетный ритм. – Вот… вот почему мы здесь.

Она взглянула на Мастера.

– Совпадений не бывает.

– Что это был за сигнал? – спросил Мастер, тяжело сглотнув.

– Стук, – ответила она пустым и холодным голосом. – Четыре простых удара, постоянно повторяющиеся, эхом отдающиеся по Вселенной. Он расстроил навигационные системы наскулов, увел их корабль, пронес их через время и пространство и поставил курс на столкновение с Землей. Наскулы перепробовали все, что возможно, чтобы избежать его, но пути к спасению не было.

Она закрыла глаза и прислушалась.

– Иногда я могу его слышать. Этот сверхъестественный звук, плавающий в холодном пространстве космоса. Четыре удара. Мрачный Жнец, стучащийся в дверь.

Глаза Деи распахнулись. В них постепенно вернулась жизнь, пелена рассеянности растворилась, и она подняла нож.

– Мы с сестрами выжили только потому, что вернулись в истинную форму и спрятались в капсуле вместе со своими нерожденными собратьями. Когда корабль разбился на Земле и наши прежние носители и похитители пали в уничтожающем жерле огня, мы нашли новых носителей среди представителей господствующей расы. Мне выпал шанс, когда Дея Помпус пришла в храм, чтобы помолиться о здоровье своего отца. Когда я захватила ее разум и тело, не было ничего проще, чем найти среди рабов подходящих носителей для моих сестер.

– Не может быть. – Мастер медленно покачал головой. Нервы его сдали. – Это невозможно. Ты не могла их слышать.

Губы Деи растянулись в неестественной улыбке. Тупой стороной лезвия она отчеканила по крышке стола четыре раза, отбивая пугающий ритм проклятых барабанов, так много лет сводивших его с ума.



6.

Взрывной волной Доктора отбросило назад. Ударившись о колонну, он мог сломать себе шею, но, к счастью, сенатор и слуги бросились вперед, чтобы перехватить его. Они поспешно оттащили повелителя времени в относительно безопасное место в галерее.

– Мне очень жаль, – тоскливо проговорил он.

– Это не ваша вина, – ответил сенатор с состраданием.

– Я должен был дать им антидот, – попытался оправдаться Доктор, хотя сердца его потяжелели от чувства вины. – Если бы они выросли, то стерли бы с лица земли все население этого города. У меня был только один способ и так мало времени. Я должен был уничтожить их, пока они еще не развили сознание.

– Вы сделали все, что смогли. Вы пытались ее спасти, – отозвался сенатор. – А этим чудовищам некого винить, кроме себя. Это мерзкие кровожадные твари! – провозгласил он, припомнив жуткие человеческие останки в горшке.

– Что они сделали с моей возлюбленной Деей? Они… убили ее? – спросил он слабым голосом. Слезы навернулись у него на глаза.

– О нет, нет, нет, сенатор, – Доктор ободряюще ему улыбнулся. – Нет, с ней все в порядке. За исключением того, что сейчас она подчиняется желаниям кровожадного паразита, сидящего у нее в голове. Поверьте мне, видал я вещи и похуже.

Доктор кивнул своим собственным словам, припомнив, каким был Мастер в то время, когда барабаны отбивали у него в голове свой разрушительный ритм. Раздался еще одни взрыв, и на землю обрушился новый поток земли, белесых и красных останков личинки. Доктор внимательно оглядел разрушенный двор.

– Все тринадцать. Это последний.

Он поднялся на ноги.

– Давайте найдем вашу дочь, – сказал он и направился ко входу на кухню, откуда появилась Корда.



7.

Когда они вошли внутрь, комната оказалась совершенно пустой, за исключением двух насмерть перепуганных рабов, прячущихся под столом. Доктор схватил того из них, который казался особенно нервным.

– Ты видел, откуда явилась Корда?

Юноша пальцем показал на дверь, ведшую во двор.

– Нет! Не куда она пошла, а откуда? – нетерпеливо спросил Доктор. – Где она была до того, как выйти наружу?

– В кладовке с мясом, – ответил раб, указывая на дверь в противоположном конце помещения.

Доктор бегом пересек кухню и вбежал в заднюю комнату.

Внутри было темно и прохладно, в воздухе завис запах крови, смешанный с мускусным ароматом томящегося мяса. Мертвые животные: утки, фазаны, гуси, свиньи, наполовину разделанная овца и прочие, более экзотические, животные со снятой шкурой или еще наполовину покрытые мехом свисали с потолка головой вниз.

– Тут прямо настоящий мертвый зоопарк. Никогда не задумывались над тем, чтобы податься в вегетарианцы, сенатор? – спросил Доктор, с большим неодобрением глядя на отрубленную голову носорога, висевшую над подносом, в который из нее сливалась кровь. Заметив что-то, Доктор подошел поближе, чтобы рассмотреть.

Его сердца вздрогнули и волосы встали дыбом, когда она осознал, что это. Между двумя разрубленными на части свиньями с ржавого железного крюка, прикрепленного к шее, свисала прекрасная служанка Аппия, девушка с оливковой кожей. Ее руки и ноги были отрублены, тело рассечено и все внутренние органы удалены, что делало ее похожей на кусок мяса, подготовленного мясником.

Сенатор отвернулся, приложив трясущуюся руку ко рту, и его вырвало.

– Ох… – прошептал Доктор, вспоминая, какой доброй она была к нему и Мастеру. – Мне очень, очень жаль.

Аппия смотрела на него холодным укоряющим взглядом. За ее спиной Доктор увидел темную стену, наполовину скрытую грудой бревен для очага. Прохладный сквозняк коснулся его лица. Обойдя поленья, он обнаружил потайную дверь. Это был всего лишь крошечный проем в стене, но достаточно большой, чтобы в него мог протиснуться взрослый человек.

– Сенатор, нужен свет, – сказал он, с любопытством вглядываясь во тьму.

Вскоре слуга вернулся из кухни с масляной лампой. Доктор осветил пространство за входом. В дрожащем свете огонька они увидели туннель, вглубь которого вел ряд каменных ступенек.

– Что там, внизу? – спросил сенатор.

Они вздрогнули, когда снизу, из узкого темного пространства, эхом донесся безумный крик. Доктор узнал этот голос, и сердца его оборвались. Не думая ни секунды, он перебрался через проход. Сенатор и двое самых храбрых слуг последовали за ним по пятам.

[Big Who Bang]

8.

В конце концов туннель расширился и вывел их в темную комнату с высоким сводчатым потолком. Впереди виднелась стена с одной-единственной дверью. Доктор толкнул ее, и, к его удивлению, дверь распахнулась. Он вошел и оказался в узкой комнатушке, по стенам которой тянулись ряды клеток. Из одной из них на него смотрел Уилф. Когда тот понял, кто пришел ему на помощь, улыбка облегчения растянулась на его губах.

– Доктор! Ох, я так рад тебя видеть! Останови этих сумасшедших. Они убивают людей!

Не замедляя шага, Доктор подобрал с пола топор, оставленный Кордой.

– Отойди! – крикнул он и изо всех сил опустил топор на замок. После второго удара металл поддался, и замок свалился. Доктор передал топор одному из слуг Помпуса.

– Освободи остальных, – приказал он и раскрыл дверь настежь, позволяя пленникам сбежать.

– Уилф, ты в порядке? – с беспокойством спросил Доктор.

Тот кивнул.

– Они забрали Мастера. Увели его вон туда, – сказал Уилф, указывая на вторую дверь в противоположном конце комнаты.

Не раздумывая, Доктор бросился прочь из тюрьмы. Сердца неровно колотились у него в груди.

За дверью оказалась длинная винтовая лестница, поднявшись по которой, он оказался в точно такой же сводчатой комнате, только большего размера. Огромный котел кипел на огне. В густой похлебке плавала человеческая рука, с пальцев которой уже начинала облезать кожа. Доктор все еще оглядывал эту абсурдную обстановку, когда из лестничного пролета показались Уилф и сенатор.

– О боже, – пробормотал старик, увидев содержимое котла. Он повернулся к Доктору. – Они что, сварили его?

– Нет, – Доктор уверенно покачал головой, оглядывая помещение в надежде найти хоть какую-то подсказку, где находится Мастер. На полу стоял пенек, вокруг которого виднелись жуткие пятна и подтеки, на кухонном столе лежал нож, почти утонувший в луже свежей крови, но ни женщины, ни Мастера не было и следа.

– Разрушители времени, – выпрямившись, зло крикнул Доктор. – Дети криллитан. Не прячьтесь, как трусы. Покажитесь!

За его спиной пошевелилась тень, и, прежде чем Доктор успел хотя бы обернуться, из ниоткуда возникла Балькуба и схватила сенатора.

– Балькуба, что ты делаешь? – резко воскликнул сенатор, узнав в ней свою кухарку. – Немедленно отпусти меня! Ты сошла с ума?

Вместо того чтобы подчиниться приказу хозяина, женщина визгливо, словно ведьма, рассмеялась ему в лицо. Ее черные ногти внезапно удлинились, превратившись в четыре острые, как лезвия, когтя, и коснулись горла сенатора, выпустив крошечные капельки крови. Сенатор в ужасе умолк.

– Еще один шаг, повелитель времени, и жирному уроду конец, – ухмыльнулась Балькуба.

За спиной послышались шаги, Доктор развернулся и увидел, что перед кипящим котлом стоит Дея и держит рядом с собой Мастера со связанными за спиной запястьями. Доктор глубоко вздохнул, заметив жуткую рану, протянувшуюся по его животу и уже начинавшую затягиваться. Проследив за прозрачным от ужаса взглядом Доктора, Дея со злобно усмешкой провела ножом по еще свежей ране, открывая ее заново. Мастер вскрикнул.

– Остановитесь! Не трогайте их! – крикнул Доктор. Качнувшись вперед, он резко остановился, увидев, как лезвие ножа все глубже погружается в тело Мастера. – Не надо. Пожалуйста, не надо, – взмолился он.

– Дея! Что ты делаешь? Почему ты помогаешь этой кровожадной гарпии? – воскликнул сенатор.

– Она не слышит вас, – встрял Доктор, не сводя взгляда с обеих женщин. – Они обе заражены паразитами. Вы можете попробовать поговорить с ней, но отвечать будет не ваша дочь Дея.

– Я не ошиблась. Он умен, – улыбнулась Дея. – Но все равно недостаточно, чтобы спасти друзей.

– Отпусти их! Я тебя предупреждаю! – в ярости крикнул Доктор.

– Я не могу, повелитель времени, – понимающе улыбнулась Дея. – Твой друг только что пообещал нам бессмертие. Я не могу отпустить его, пока мы не получим то, чего хотим. То, чего мы заслуживаем.

Она бросила победный взгляд на сестру, та одарила Доктора и Уилфа мимолетной кровожадной улыбкой.

– Их теперь двое. Двоих повелителей для нас троих теперь точно хватит, – уверенно проговорила Балькуба.

– Для вас двоих, – поправил ее Доктор. Он осторожно скользнул рукой в карман туники, незаметно вынул пробирку с антидотом и, вскрыв пробку, спрятал в ладони.

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросила Дея. – Что случилось с Кордой?

Доктор молчал, но траурное выражение его лица говорило само за себя.

– Ты… ты убил ее?

– Нет, – Доктор покачал головой. – Это был несчастный случай.

– Да? Как в храме Артемиды? – с нажимом проговорила Дея. Ярость и скорбь медленно закипали у нее в душе. – Святые небеса! Все, что мы слышали о вас, правда! Повелители времени и в самом деле хладнокровны, расчетливы и беспощадны.

– Все было не так, как ты думаешь, – попытался возразить Доктор, но Дея уже не слушала его.

– Ты убил нашу сестру! – в ярости крикнула она, бросая взгляд то на Мастера, то на сенатора. – Ты поплатишься за это. Балькуба, перережь горло этому жирному борову!

– Нет! – Доктор рванулся вперед и выплеснул содержимое флакона на Балькубу. Склянка выскользнула из его пальцев, но перед этим доброе количество розовой жидкости все-таки попало на лицо женщины. Ее кожа задымилась. Испустив крик боли, она выпустила сенатора. Один из рабов, боясь как за жизнь господина, так и за свою, никем не замеченный схватил со стола окровавленный нож.

– Нет! – крикнул Доктор. – Она спасена! Она возвращается в человеческий вид!

Но раб был слишком напуган, чтобы заметить какие-либо перемены в дико верещащей женщине. Одним ударом он вонзил нож ей в горло. Всплеск алой крови окрасил стены, и Балькуба упала на колени.

– Сестра! – завизжала Дея. Глаза ее затуманила ярость. Она заметила, как Доктор, нагнувшись, потянулся за флаконом, закатившимся под стол. Хотя большая часть антидота вылилась на пол, почти четверть его еще оставалась внутри. В ужасе от того, что ее могут вырвать из тела носителя, она отпустила Мастера и нырнула под стол. Она двигалась быстрее Доктора и уже почти обхватила пальцами флакон, но Магнус оказался первым. С решительным выражением лица он плеснул остатки жидкости в лицо Дее. Она отвернулась, чтобы защититься, но несколько капель антидота все же упали на обнаженную кожу ее руки. Потянулся легкий дымок, Дея закричала.

– Дея! – испуганный реакцией дочери, сенатор уронил пустой флакон и ринулся ей на помощь.

Обезумевший от боли разрушитель времени, действуя на одном инстинкте, попытался защититься и выставил перед собой нож. Помпус упал на колени, трясущимися руками сжимая смертельную рану.

– Дея, – прошептал он, словно не веря, что это происходит, и упал.

– Я не Дея, – пробормотала она. Голова горела, мир перед глазами тонул в красном цвете. – Я не твоя дочь.

Но, еще не договорив, она почувствовала, как к сердцу ее подступает чувство горечи и раскаяния. Разрушитель времени покидал ее тело. Вспомнив о том, что у нее все еще есть пленник, которым можно воспользоваться как живым щитом, она отползла назад, к Мастеру. Мир распадался на части. Она снова была Деей Помпус, дочерью умирающего сенатора, и в то же время она все еще была одной из последних разрушительниц времени, цепляющихся за жизнь, хотя сестры только что погибли на ее глазах.

Мастер тем временем ослабил петли достаточно, чтобы высвободить руки. Он отбросил веревки и уставился в лицо чудовищному созданию, от рук которого претерпел столько мучений. В ее глазах, медленно сменявших цвет с кобальтово-синего на орехово-карий, мелькали страх и смятение.

– Что? – прошептала она, почти оглохшая от непереносимой скорби. Слезы хлынули по ее щекам. Она опустила взгляд на свои руки, обагренные кровью отца. О, если бы она могла забыть о своих поступках! Но судьба была к ней жестока и беспощадна.

– Это все ты! – в ярости крикнула она, позволив последним остатками сознания разрушителя времени прорваться сквозь скорбь. – Ты заманил нас на эту планету и уничтожил нас! Ты и эти проклятые барабаны!

– Мастер! НЕТ! – заорал Доктор.

Ее рука все еще обнимала рукоять ножа, когда Мастер вырвал его и направил прямиком в ее сердце. Дея подняла взгляд расширившихся от неожиданности глаз, и последний отсвет синего испарился из радужки. Она сделала глубокий рваный вдох, обводя взглядом комнату, и наткнулась на безжизненное тело отца. Последняя слезинка скользнула по щеке, и свет в ее глазах померк.

Мастер выпустил ее. Ее тело, неожиданно безвольное и тяжелое, упало на пол, как бескостный кожаный мешок. Повторяя движение Деи, он опустил взгляд на кровь своей жертвы, окрасившую алым его дрожащие руки.

– Не нужно было этого делать, – печально сказал Доктор, не сумев скрыть гнева. – Не нужно было ее убивать!

– Я… – Мастер запнулся и посмотрел на Доктора. Он хотел объяснить все, хотел сказать, что в последних словах умирающей девушки опознал то, что пугало его больше всего на свете, то, что приводило его в ярость, то, что сводило его с ума. Но не смог.

Он не смог найти слов.

Между ними повисла тяжелая тишина.

[Big Who Bang]

9.

Последовавшие за этим похороны сенатора Магнуса Помпуса и его возлюбленной дочери Деи были мрачными. У сенатора почти не осталось родственников: были лишь те, кого он считал верными друзьями. Но после его смерти похоронный костер окружала лишь горстка людей – в основном рабы, которых Доктор освободил в память о сенаторе. В благодарность за обретенную свободу они пришли, чтобы проводить своих щедрых господ. И все же слез пролилось очень мало – не считая плакальщиков, нанятых самыми верными слугами сенатора, и Уилфа, который просто не мог сдержаться, глядя на тела отца и дочери, лежащие на досках и готовые отправиться в последний путь в загробный мир.

Зажигая костер, даже Доктор не сумел сдержать подступающих колючих слез. Только Мастер во время всей церемонии казался бесчувственным и холодным. Он молча смотрел, как пламя пожирает тела двух людей.

Очень скоро большинство так называемых верных друзей сенатора покинули похороны, чтобы поприсутствовать на форуме, где на аукционе распродавали его земли и имения. Они не желали дурного, однако жизнь в Эфесе, несмотря ни на что, продолжалась. А жизнь в таком провинциальном портовом городке означала в первую очередь бизнес.

Когда последний уголек костра погас, Доктор и его спутники вернулись в полностью восстановленную ТАРДИС. Следующей остановкой был современный Лондон.



10.

– Ну вот, доставил тебя прямо к парадной двери, целого и невредимого, – ухмыльнулся Доктор. – Недурно. И заметь, это я говорю.

– Повтори-ка, когда мы улетели? – спросил Уилф, переводя взгляд со своих часов на окружавшие их улицы. Был сумрачный зимний день. Разительный контраст с недавно пережитым им знойным летом в древнеримском городе.

– Или надо сказать, «когда мы улетим»? – добавил он, окончательно запутавшись. – Я надеюсь, мне не стоит ждать, что джудуны опять постучатся в мою дверь?

Доктор тоже сверился с часами.

– Ровно две секунды назад отряд джудун телепортировал нас с перрона на станции Белхам, – доложил он с усмешкой. – После этого… ну, ты знаешь, что было потом – ты там был. Будь спокоен, мистера Фокса и его команду ты увидишь очень нескоро.

– Надо позвонить Донне, – вдруг вспомнил Уилф, роясь по карманам в поисках телефона. – Она сойдет с ума от беспокойства.

– Эм, Уилф… Пожалуй, стоит с этим подождать, – улыбнулся Доктор. – Несколько секунд назад она видела, как тебя арестовали полицейские. Будет очень странно, если ты позвонишь буквально через мгновение.

– Ох, точно, – пробормотал Уилф, убирая телефон. – А как же ты, Доктор? Ты будешь путешествовать с ним? – он указал на Мастера, который стоял в стороне и притворялся, что рассматривает облака.

– Да, – голос Доктора внезапно упал и стал жестким. – Буду.

– Даже после всего, что случилось?

– Особенно после всего, что случилось. Буду держать его поближе к себе, – он немного расслабился. – Посоветуешь этого не делать?

Уилф покачал головой и улыбнулся.

– Не понимаю я вас двоих. Правда, не понимаю. Но я вижу, что ты ему нужен так же, как и он тебе. – Он легонько сжал ладонь Доктора. – Просто попытайся не влипнуть в неприятности.

Доктор тепло улыбнулся в ответ и, кивнув, направился обратно в ТАРДИС. Мастер собирался последовать за ним, но его остановил Уилф.

– Мастер. Подожди.

Тот развернулся, удивленный тем, что старик вообще заговорил с ним. После смерти сенатора и его дочери они едва перекинулись парой слов. Он вообще ни с кем не говорил после этого, включая Доктора.

– Вот, – Уилф сунул ему в руку мобильный телефон. – Возьми. Мне на рождество подарили новый. Не знаю, что делать с двумя мобильными.

– А мне что с ним делать? – поинтересовался Мастер, вздернув бровь.

– Позвони мне. Если снова попадешь в беду.

– Ты хочешь, чтобы я тебе позвонил? – ошалело переспросил Мастер.

– Да, и не используй его больше ни для чего! Никаких шуточных звонков или попыток напугать мою семью или друзей! Я этого не потерплю.

– Что ты пытаешься сделать? – отозвался Мастер с веселыми искорками в глазах. – Я знаю, что ты любишь разыгрывать перед Доктором папочку, но усыновить нас всех ты не сможешь.

– Я решил, что тебе может понадобиться помощь. Однажды. Когда Доктора не будет рядом.

Уилф поднял на Мастера сочувственный взгляд.

– Знаю, для тебя это непросто. Особенно после того, что произошло там.

– Не надо меня жалеть, старик, – ответил Мастер тихо. – Я уже убивал. Чаще, чем ты можешь представить.

– Да, знаю. Но раньше это не имело для тебя значения. До сих пор, – Уилф запнулся.

– Ты спас мне жизнь, – проговорил он наконец. – Я видел выражение твоего лица, когда ты… убил ее. Я видел такое раньше. На войне. В армии. Юные светлые мальчики уходили на континент сражаться, а домой возвращались опустошенными стариками. Должно быть, очень трудно жить с этим.

Мастер отвернулся, не желая признавать, как сильно повлияли на него слова Уилфа.

– Я не… – Он поколебался. Даже спустя некоторое время Мастер все еще не мог найти слов. – Она кое-что сказал мне, и я просто не мог…

Он посмотрел в глаза терпеливо ждавшему Уилфу и покачал головой.

– Не можешь найти слов, да? – спросил тот сочувственно. – Это нормально. По крайней мере, теперь я уверен, что Доктор не будет путешествовать с безжалостным чудовищем, не знающим чувства вины.

– Да. Точно, – отозвался Мастер с грустной улыбкой.

– Оставь телефон у себя, – повторил Уилф.

– Ты просто докучливый старик, – сказал Мастер, но все же положил телефон в карман с благодарным выражением лица.

– Ха! Ты меня не отпугнешь, – по-доброму усмехнулся ему Уилф. – Я видел, как ты лакал молоко из миски, словно новорожденный котенок. Я вас не боюсь, сэр!

– А я бы очень хотел, чтобы мне об этом не напоминали, – отозвался Мастер с усмешкой, которая, возможно, впервые за долгое время была искренней.



11.

Доктор стоял у консоли в самом сердце ТАРДИС. Когда это случилось, он был полностью погружен в самые мрачные мысли. По небольшому монитору на приборной доске три-четыре раза пробежались мелкие помехи. А затем на черном экране начали появляться зеленые буквы. Это было послание.

Послание для Доктора.

Доктор прочитал его молча. Закончив, он все еще не отрывал взгляда от экрана, но на лице его был написан настоящий ужас.



12.

Мастер уже собирался войти в ТАРДИС, как внезапно ему в голову пришла идея. Он вернулся.

– Уилф, когда ты говорил мне о своей внучке, ты говорил правду? Как там ее зовут, твою рыжую… Дэна? Дина?

– Донна. Ее зовут Донна.

– Донна! – Мастер щелкнул пальцами. – Точно. Ты правда хочешь, чтобы она вспомнила все, что было между ней и Доктором?

– О, о большем и мечтать нельзя, – с болью в сердце воскликнул Уилф. – Только это ведь невозможно, да? Даже Доктор не смог ей помочь.

– У Доктора не на все вопросы есть ответы, – Мастер вынул из кармана какой-то предмет. Это оказалась серебряная сережка Деи, та самая, в которую была вставлена белая скорлупа. Он протянул ее Уилфу.

– Отдай ей это.

– Что это?

– Это хамелеонное устройство третьего поколения. Не самое лучшее, должен признать, но я точно знаю, что разрушители времени использовали его, чтобы принять свою обычную форму, по крайней мере раз. Когда-то у меня было подобное устройство, замаскированное под кольцо, и оно спасло мне жизнь. Я хотел оставить эту штуку себе на случай, если мое бессмертие сойдет на нет. Мало ли что в жизни случится. – Он подмигнул. – Но, возможно, твоей внучке оно пригодится больше, чем мне. Эта безделушка защитит ее и поможет восстановить память.

– Спасибо, – потеряв дар речи, выдавил Уилф.

– Не за что, старик, – отозвался Мастер. Почти смутившись собственного внезапного всплеска доброты, он поспешно нырнул в ТАРДИС.

Уилф осмотрел сережку, лежавшую на его ладони.

– Погоди, – пробормотал он. – Как работает эта штука? Я что, теперь могу рассказать Донне про Доктора?

Но его голос потонул в нарастающем шуме двигателя ТАРДИС. Он поднял голову и увидел, как будка растворяется прямо у него на глазах.

[Big Who Bang]

13.

– Итак, – сказал Мастер.

– Итак, – эхом отозвался Доктор, выставляя координаты. Без Уилфа комната управления ТАРДИС казалась пустой и холодной.

– Куда мы направляемся?

– В какое-нибудь уединенное место. Куда угодно, где нет ни людей, ни каких-либо других созданий, которым ты мог бы навредить, – ответил Доктор.

– Я думал, ты мне доверяешь, – произнес Мастер с самодовольной и беспечной ухмылкой.

– Ты знал о разрушителя времени, но не сказал ни слова, – отозвался Доктор резко, давая понять, что находится не в лучшем настроении. – Ты позволил мне есть человеческую плоть, – с укором добавил он.

– Ну, технически это ведь не каннибализм, учитывая, что они представляют собой другой вид, – насмешливо ответил Мастер.

Доктор бросил в него злой взгляд.

– Люди умерли.

Улыбка сползла с лица Мастера.

– Она пытала меня, – сказал он твердо, словно это могло как-то облегчить бремя его вины. – Она и ее сестры получили по заслугам.

– Это была не Дея Помпус, и ты это знаешь.

– И что, хочешь сказать, что я убийца? А как же ты? Кто из нас убил тринадцать их новорожденных сестер разом?

– Они были неразумными существами, – пробормотал Доктор, ссутулясь над консолью.

– И от этого твой поступок становится не таким ужасным? Да кто ты такой, чтобы судить меня? – возмущенно воскликнул Мастер.

– Я не говорю, что не виноват. Разумеется, виноват. Поверь мне, совесть не дает мне покоя, но ты – ты вышел из-под контроля.

– Я хочу уйти, – горько заявил Мастер, оперевшись о приборную доску.

Доктор бросил на него быстрый взгляд.

– Ты не можешь уйти.

– Посади ТАРДИС где-нибудь. Где угодно. Немедленно!

– Я сказал, ты не можешь уйти. Я тебе не позволю.

Мастер закусил губу и принялся дергать рычаги.

– Управление изоморфно, – строго сказал Доктор. – Ты не сможешь ею управлять.

– Ты говорил, что я не буду твои пленником! – прошипел Мастер. – Ты солгал, Доктор!

– Я не могу тебя отпустить. Мне казалось, что после исчезновения барабанов ты изменился, но я ошибся. Ты все тот же умалишенный кровожадный идиот, которому никто ни в чем не может доверять! – яростно крикнул в ответ Доктор.

– Вот, значит, я теперь для тебя кто? – зло смеясь, отозвался Мастер. – Сумасшедший преступник, неспособный жить в твоей утопической версии гармоничной Вселенной? А что случилось с твоим намерением быть со мной на равных?

– Я доверял тебе. Но ты потерял мое доверие, – глухо проговорил Доктор.

Мастер посмотрел на него. По злому и решительному лицу Доктора можно было сразу понять, что тот считает его полностью ответственным за смерть Деи Помпус, и что это преступление он не простит никогда. Равно как никогда не проявит снисходительности.

– Ты не сможешь держать меня здесь вечно, – сказал Мастер уже сдержаннее, но все также уверенно.

– Ты прав. Но я смогу продержать тебя здесь достаточно долго, – прошептал Доктор, снова повернувшись к экрану.

Повисла долгая тишина. Поняв, что не сможет победить сейчас, Мастер, тем не менее, постарался взять себя в руки.

– Ну что ж, тогда скажи мне, тюремщик, куда мы направляемся? – наконец повторил он непроницаемым голосом.

Доктор не ответил. Он молча внес координаты и, нажав рычаг, вывел корабль на новый курс.

Жуткое предзнаменование, появившееся на экране несколькими минутами ранее, отпечаталось в его памяти.

«Доктор,

Опасайся дитя кошмаров.

М.Э.»

[Миррор]

Sexy Thing, ух ты, спасибо за перевод! Уже и не чаяла дождаться продолжения перевода следующей части цикла!
*умчал читать*

[Sexy Thing]

Миррор, то ли еще будет, у меня уже четвертая часть переведена
Спасибо! И приятного чтения)

[Миррор]

Sexy Thing, !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Не нашла слов. Я полежу тут рядышком, побдю, так сказать, в ожидании дозы счастья.

[flamarina]

Е-мое, он правда назвал Доктора "Глэдис"?
Занятненько... автор такой фанат старого слэнга или просто "Жизнь на Марсе смотрел?

[Sexy Thing]

flamarina, вот честно, не знаю. Может, это какая-то культурная отсылка, которую мы не знаем
У него однажды была даже отсылка к Блоку и стихотворению "Ночь. Улица...", но, как я потом у него выяснила, он и знать не знал ничего про русского поэта - слова он взял из песни какой-то то ли американской, то ли британской группы, которая как раз в свою очередь использовала стихи Блока.
Так что неисповедимы пути отсылок