Пост приема заявок для одиночных иллюстраторов

[Big Who Bang]

В этом посте принимаются заявки от иллюстраторов. Заявку можно подать до 15 февраля 2018 года включительно.

Образец заявки:

Ник иллюстратора ник иллюстратора
Способ связи u-mail, адрес e-mail и т.д.
Собираюсь сделать рисунок, или коллаж, или клип, или крафт
Категория работы джен, гет или слэш
Примечания все остальное, что хотите добавить

<b>Ник иллюстратора</b> ник иллюстратора
<b>Способ связи</b> u-mail, адрес e-mail и т.д.
<b>Собираюсь сделать</b> рисунок, или коллаж, или клип, или крафт
<b>Категория работы</b> джен, гет или слэш
<b>Примечания</b> все остальное, что хотите добавить

@темы: заявки, четвертый тур

---

Пост приема заявок для одиночных авторов/переводчиков

[Big Who Bang]

В этом посте принимаются заявки от авторов/переводчиков. Заявку можно подать до 15 февраля 2018 года включительно.

Образец заявки:

Ник автора ник автора
Способ связи u-mail, адрес e-mail и т.д.
Собираюсь сделать фик или перевод
Категория работы джен, гет или слэш
Пейринг/Персонажи соответственно, указывать можно приблизительно
Примечания все остальное, что хотите добавить

<b>Ник автора</b> ник автора
<b>Способ связи</b> u-mail, адрес e-mail и т.д.
<b>Собираюсь сделать</b> фик или перевод
<b>Категория работы</b> джен, гет или слэш
<b>Пейринг/Персонажи</b> соответственно, указывать можно приблизительно
<b>Примечания</b> все остальное, что хотите добавить

@темы: заявки, четвертый тур

---

Ура, четвертый тур!

[Big Who Bang]

Дорогие софандомцы, авторы, визуальщики, крафтеры и читатели!

С 15 ноября в сообществе стартует третий тур феста текстов крупного формата Big Who Bang! Напоминаем: правила феста можно посмотреть здесь, задать организаторам вопросы — в этом посте.
Ждем участников с нетерпением!

<div align="center"><a href="http://bifwhobang.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/8/1/3281041/85351608.jpg" title="Big Who Bang" alt="Big Who Bang"/></a></div>

<div align="center"><a href="http://bifwhobang.diary.ru/" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/8/1/3281041/85351607.jpg" title="Big Who Bang" alt="Big Who Bang"></a></div>

<div align="center"><a href="http://bifwhobang.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/2/8/1/3281041/85351605.jpg" title="Big Who Bang" alt="Big Who Bang"/></a></div>

@темы: четвертый тур, организационное

---

Третий тур. Мастер-пост

[Big Who Bang]

Итак, последний текст и иллюстрации выложены, и челлендж Big Who Bang 2017 объявляется закрытым!

Огромная благодарность всем участникам — и авторам, и переводчикам, и иллюстраторам: всем, кто помог туру состояться! Отдельное спасибо активным читателям и зрителям, которые комментировали работы. Ваш фидбэк — праздник для участников! Мы все вас любим!

Нельзя не поблагодарить тех, кто помогал.
Заглушки для фиков и иллюстраций сделаны: troyachka, Sexy Thing, Carcaneloce и tikota
Баннеры, аватары сделаны: troyachka, Sexy Thing
Добрые феи, выкладывавшие фики, пока орг сидел без инета: КП, Sexy Thing
Отдельное спасибо: Alvennel

Уносить тексты/иллюстрации к себе можно со среды, 17 мая.

Полный список работ третьего тура Big Who Bang:

4 мая: "Расколотые миры" (4 часть цикла "Повелитель времени и его безумец"), Десятый Доктор, Симм!Мастер и др., джен, экшн, драма, дарк, 62К слов, R, переводчик Sexy Thing
Иллюстрации troyachka

6 мая: "Встречи с людьми (и прочими штуками)", Девятый Доктор, Роза Тайлер, Артур Дент, Форд Префект, джен, юмор, кроссовер, 12,5К слов, G, переводчик troyachka
Иллюстрации tikota

8 мая: "Проклятие", Мастер (Гарольд Саксон) / Роза, Десятый Доктор, гет, экшн, приключения, 31К слов, R, автор flamarina
Иллюстрации Stina

10 мая: "Прежде чем Гарри встретил Люси" (5 часть цикла "Повелитель времени и его безумец"), Десятый Доктор, Симм!Мастер/Люси Коул (Саксон), Ривер Сонг, джен, гет, экшн, драма, 44К слов, R, переводчик Sexy Thing
Иллюстрации captainspring

12 мая: "Синдром Чака Каннингэма", Девятый Доктор, Логан Эколз, Корделия Чейз и др., джен, кроссовер, драма, приключения, 35К слов, G, переводчик Абсолем
Иллюстрации Nat-al-lee, troyachka

14 мая: "Созданные внушать страх", ОЖП/ОЖП, Одиннадцатый Доктор, мовеллане, далеки, вок-роботы, джен, фем, драма, романс, киберпанк, PG-13, 26К слов, переводчик troyachka
Иллюстрации Chris_[ExH].dso

16 мая: "Поворот", Десятый Доктор/Роза Тайлер, гет, драма, PG-13, 13К слов, автор esterka
Иллюстрации Carcaneloce

До новых встреч в следующем году!

@темы: третий тур, организационное

---

Поворот, автор esterka

[Big Who Bang]

Название: Поворот
Автор: esterka
Бета: Ярк
Иллюстратор: Carcaneloce
Персонажи/пейринг: Десятый Доктор / Роза Тайлер
Тип: Гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: Драма
Размер: ~13 200 слов
Саммари: Доктор принимает решение вернуть Розу Тайлер. И это ему удается… но какова будет цена?
Примечания: фик написан на Big Who Bang 2017
Предупреждения: AU
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылки на скачивание: doc | fb2

Глава 1

Роза подошла к небольшому дому и подняла руку в поисках звонка. Звонка не было. Она осторожно постучала, сначала тихо, потом громче.

– Иду! – раздался голос за дверью.

Мужчина, открывший ей, был именно таким, как она себе представляла, хотя она была уверена, что видит его в первый раз. Невысокий, слегка полноватый, с внимательным взглядом серо-зеленых глаз.

– Вы ко мне? – спросил он.

Роза кивнула.

– Думаю, да. Это касается Доктора.

Он открыл дверь, приглашая ее внутрь.

– Меня зовут Рей, – сказал он, разливая чай. – А вы?…

– Роза Тайлер, – произнесла девушка. – Вы меня не помните?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Нет, простите, не припоминаю. Но ваше имя мне знакомо. Кажется, я слышал его от Доктора.

Роза кивнула.

– А когда вы в последний раз видели его? И… как он выглядел?

– В последний раз он был в длинном плаще. Высокий, темные волосы, карие глаза. Я бы не узнал его, если бы не ТАРДИС. Ну кто еще из повелителей времени будет путешествовать в синей полицейской будке?

Роза рассмеялась.

– Да уж, пожалуй. А что он вам сказал?

– Да как раз о вас и говорил. О… – Рей наморщил лоб, затем потер его. – Странно, у меня обычно хорошая память на слова… работа священника, знаете ли, обязывает… Но я не помню подробностей последней встречи. Зато я могу рассказать вам, как однажды – он тогда выглядел по-другому, и волосы у него были подлиннее и покурчавее – мы наткнулись на инопланетную цивилизацию…

Роза покачала головой.

– Извините, я с удовольствием послушаю вас, но, может быть, в другой раз.

– Что вы хотели спросить? – прямо задал вопрос Рей.

– Возможно, это покажется странным, – начала Роза, – но я пришла к вам, потому что помню ваш дом. Хотя я точно знаю, что никогда раньше здесь не была. И я помню, как мы встречались с вами, – продолжила Роза. – Как я говорила вам, что ищу Доктора, чтобы предупредить его… Помню, как звезды гасли и я была в другой вселенной… долго, несколько лет. Но этого не было со мной, потому что Доктор смог вернуть меня.

– Здесь исчезло солнце, – сказал Рей.

Роза кивнула.

– Да, я думаю, мои сны как-то связаны с этим. Меня не было на Земле несколько лет, и теперь я моложе, чем должна быть в этом времени… Странно звучит, я знаю, но когда путешествуешь с Доктором, все возможно.

– Возможно переписать время, – добавил священник. Роза помотала головой:

– Он сказал бы мне!

Она сама знала, что голос прозвучал неуверенно. Да и разве то, что Доктора нет рядом с ней, не подтверждает ее опасения?

***
Рей разглядывал девушку с любопытством. На вид не более двадцати лет, одета просто, в джинсах и свитере, с крашеными волосами. Обычная лондонская девчонка, одна из многих. Из тех, кто легко заводит друзей – открытая, вызывающая симпатию.

Что говорил ему о ней Доктор?

«Я потерял ее», – это было тем, что вспоминалось.

Он не видел Доктора уже больше десятка лет. Он искал упоминания о нем, однажды даже встречался с человеком, который уверял, что Доктор опасен (как будто он сам этого не знал) и что будто бы у него были фотографии Доктора (человек, изображенный на них, выглядел незнакомым, но что можно сказать по фотографиям? Рей уже тогда был наслышан о том, что Доктор может менять тела), но ничего конкретного. Пока в конце концов Доктор не появился на его, Рея, заднем дворе. Он был непохож ни на прежнего Доктора, ни на мрачного человека с фотографий, но тем не менее в том, что это был именно он, сомнений не было. И он упомянул тогда о ней… что именно? «Роза Тайлер, – сказал Доктор. – Она стоила того». И еще что-то? «Я потерял ее». И почему-то ему казалось, что слова звучали иначе: «Она должна была остаться там, это было правильно».

Но вот же она, сидит за его столом и пьет чай. Насколько Рей мог судить, не голограмма и не робот. Обычная девушка.

– Кажется, он говорил о том, что ты осталась там, что это было правильно…

Девушка вскинула голову.

– Но он вернулся за мной! Как только смог. Я не знаю как, но он сделал это. Только… я не знаю, почему, но меня пугает это. Когда-то я сделала то, что чуть было не привело к гибели мира, когда я случайно переписала время. С другой стороны, Доктор всегда говорил, что время – оно движется, что многие события – они не всегда такие, какими мы их помним.

– Но только он знает разницу между одним и другим, – кивнул Рей. – И остальные повелители времени.

– Больше никого нет, – тихо сказала Роза. – Только он один. И я не знаю, насколько твердо он в этом уверен сейчас.

Глава 2

Два года назад

ТАРДИС давно уже покинула Землю и теперь плыла где-то в открытом космосе. Доктор чувствовал, как бесконечные временные нити сплетаются в одному ему понятный узор. Судьбы, жизни... Постоянно меняющиеся мелочи, остающиеся неизменными основные события. Где-то в этом мире продолжала жить Аделаида, которой он спас жизнь. И вселенная не рухнула.

Потому что он мог управлять этой вселенной. Держать в руках эти нити, переплетать их, наблюдать за получавшимся рисунком. Исправлять ошибочные места, следить, чтобы узор из судеб оставался неизменным. Кроме того, больше некому было этим заняться.

Доктор проверил координаты и временной период, по привычке заменяя календарь земными числами. Начало двадцать первого века. Три с небольшим года после того, как он оставил Розу в параллельном мире со своей копией. Тогда это казалось единственно верным решением, но у него еще не было этого понимания: все не обязательно должно быть так.

ТАРДИС материализовалась в пригороде Лондона. Интересно, почему его всегда влекло в эту часть Земли, в этот временной промежуток?

Доктор вышел наружу.

– Доктор! – Человек бежал, улыбаясь, к синей будке с таким видом, словно знал ее как облупленную. Доктор надел очки и улыбнулся подбежавшему.

– О, отец Рэй!

Священник замедлил свой бег, оглядывая фигуру Доктора. Доктор мысленно прикинул, сколько же прошло времени – они явно не встречались уже пару регенераций…

– Ты изменился, Доктор.

Доктор кивнул, не вдаваясь в подробности.

Явно проделки ТАРДИС. Он не встречался с Реем с тех пор, как они вместе отразили набег сдиллян, которые были убеждены, что в церкви отца Рея спрятан их космический корабль. Так и оказалось. Пришлось провести с ними (и с Реем) несколько дней, приводя корабль в порядок (Доктору, правда, понадобилось для этого слетать на несколько планет за запчастями, но в результате корабль был починен, благодарные сдилляне отправились домой, а Доктор и отец Рей даже успели… ну, не подружиться, но Рею определенно доставляло удовольствие находиться в компании Доктора). Потом Доктор попрощался и покинул эту деревеньку, название которой он сейчас и не помнил – сколько их таких было? Людей и не только, ожидавших его помощи, смотрящих на него с восхищением…

– Доктор, ты… как это… – Рей нахмурил лоб, словно вспоминая урок, и наконец на его круглом лице просияла улыбка: – Регенерировал?

Доктор не помнил, чтобы они обсуждали это раньше, и Рей, кажется, догадался, о чем тот думает, поэтому добавил:

– Я немного изучил твою историю.

– У меня есть история? – поинтересовался Доктор. – И где она записана?

– Ну, поболтал кое с кем… Знаешь, люди, когда с ними происходит что-то выходящее за рамки, хотят об этом кому-то рассказать. И священник – самая подходящая фигура для этого.

– Все сплетни в вашем веке обсуждаются в интернете, – бросил Доктор.

– О, там я тоже искал, – рассмеялся Рей. Потом добавил уже серьезным тоном: – Как это случилось, Доктор?

Прошлая смерть, позапрошлая или же та, которая была до нее? Доктор решил ограничиться одним – к тому же, именно та смерть имела значение.

– Это стоило того. Она того стоила.

Песок и шум моря вдали, и растерянность в ее глазах, и то, как она задала этот вопрос. И ответ того, другого. Видеть, как ее губы целуют твои, и не чувствовать их прикосновения.

Он знал, что поступил правильно. Он все равно не мог удержать ее при себе. Она должна быть со своей семьей, и тот, другой, сможет дать ей то, что он сам никогда не смог бы.

– Тебя искали, Доктор, – внезапно сказал Рей. – Около года назад, девушка. Сказала, что это очень важно, что нужно тебе передать, что вселенной нужна твоя помощь, что-то про звезды… Да! Звезды гаснут, так она сказала.

Доктор грустно улыбнулся.

– Я уже позаботился об этом. – Он помолчал немного, потом добавил: – Не волнуйся. Я все еще могу присматривать за вселенной.

– Тогда ты встретил ее? Роза Тайлер – я вспомнил, как ее зовут.

Доктор кивнул.

– Да, я встретил ее.

– И что случилось?

Спасти весь мир и потерять ее. Это уже было. Но она возвращалась к нему. Теперь же он сам не позволил ей этого.

– Она должна была остаться. – Доктор вздохнул. – Они всегда покидают меня, рано или поздно.

Он мог бы все исправить, мог бы забрать ее с собой, – он этого хотел. Почему он решил тогда, что так будет лучше? Теперь уже ничего не исправить. Разве не так?.. Впрочем, это было до того, как он сказал себе, что он - победитель. Что он больше не будет бегать от несправедливостей этой вселенной, что он будет исправлять их. В конце концов, кто еще? Никого больше не осталось.

И, если уж говорить об исправлении несправедливостей, то почему бы не исправить самую нелепую из них? Нужно просто все правильно спланировать. Он уже думал об этом раньше, но ему не хватало решимости. Использовать энергию сгорающего солнца? Теперь он придумает кое-что получше.

Доктор решительно направился к ТАРДИС.

Следующие несколько дней Доктор провел в вортексе, чтобы никто не мешал ему думать. Старушка возмущенно гудела, выражая свое несогласие, но Доктор отмахивался от нее. Неужели она не понимает, что нужно все рассчитать?

Пытаться пробиться в параллельный мир сейчас не имело смысла – во-первых, теперь это практически невозможно, слишком прочны границы между мирами, во-вторых – и Доктор отмахнулся от мысли, что это могло быть главной причиной, – оставался тот, другой. Доктор. Забрать Розу у самого себя было бы несправедливо. Особенно после того, как он ее сам с ним оставил. А следовательно, оставался один путь.

В конце концов он решил действовать. Главное – не останавливаться, чтобы не передумать. Вселенная залатает дыры, если действовать осторожно и не менять слишком многого. Поэтому все рассчитано до мелочей. Вернуться в тот день, когда они победили далеков с киберменами и остановили Торчвуд. Сначала в Кардифф - к Джеку, чтобы одолжить манипулятор времени. Пообещать ему объяснить все позже (и это не ложь – у них еще будет время). Вернуться в Кэнери-Уорф и спрятать ТАРДИС так, чтобы ее не засекли локаторы Торчвуда (старушка возмущенно гудела и пыталась этому помешать, но Доктор не стал ее слушать). Выбрать момент времени и забрать у Джейка перемещающее устройство (и не думать о том, что с ним будет, потому что это неважно, Джейк не фиксированная точка, и Доктор с ним точно больше не встречался). Странная вещь – время и вселенная. Вот, казалось, бы, прежние они – свободно проникающие в параллельный мир. Микки-Рикки, который уже работает в Торчвуде, но пока еще даже не подозревает, что Доктору это сделать практически невозможно – почти невозможно. И это ощущение, когда от твоих действий зависит судьба вселенной – оно волнующе. Доктор всем телом ощущает, как линии времени дрожат, натягиваются вокруг него. Словно в комнате с невидимой паутиной: тронешь одну ниточку, и все сместится, нарушится. Но он уверен, что не проиграет – в конце концов, не осталось никого умнее его. Отмахнувшись от возмущенного волнения ТАРДИС в своей голове, Доктор рассчитывает подходящий момент для прыжка в параллельный мир. Удалось!

Как он и ожидал, ему никто не встретился. Доктор настроил временной манипулятор Джека, чтобы переместиться в будущее – немного попозже, чем их первое прощание. Конечно же, манипулятор дает погрешность – впрочем, чего еще ждать от этого старья. Но это даже на руку Доктору, потому что он оказался в Заливе Злого Волка как раз в тот момент, когда Роза уже готова вернуться домой. Она все еще стоит на пляже, и Джеки утешает ее.

Доктор приблизился и увидел, как, почувствовав что-то, Роза освободилась из объятий матери и повернулась к нему. Он увидел, как просияли ее глаза – один этот взгляд стоил риска – и как она бросилась к нему. Он подхватил ее и, рассмеявшись, закружил по пляжу, не обращая внимания на набившийся в кеды песок. Его Роза, только его, словно не было всех этих лет жизни без нее, словно они действительно только вот недавно были разделены белой стеной, но теперь это все далеко в прошлом.

Он почувствовал, что нужно торопиться – скорее, вселенная может опомниться, – и быстро объяснил Розе, что им нужно идти сейчас. Она скомканно простилась с Джеки и с Микки, и Доктор крепко схватил ее и ввел координаты для прыжка обратно – нужно успеть до момента, пока дыра не затянется окончательно (она уже затянулась для него, но он не хочет об этом думать, не хочет думать о том, как обманывает время и что будет, если он не все точно рассчитал. В конце концов, у вселенной бесконечные возможности залечивать раны, а он достаточно умен, чтобы не причинить вреда. Раньше он бы не осмелился на такое, но теперь он уверен в себе как никогда).

Еще немного усилий - и они на той (этой, правильной) стороне вселенной. Роза с тревогой наблюдала, с какими предосторожностями он ведет ее туда, где спрятал ТАРДИС, но молчала. А он был слишком сосредоточен на том, чтобы все закончилось. Все. В ТАРДИС - и подальше отсюда.

Только оказавшись в вортексе, он позволил себе выдохнуть. Ему это удалось. Он победил время. Снова.

Глава 3

Он почувствовал, как реальность вокруг начала меняться. Пока об этом можно было не беспокоиться – так, несколько мелочей, которые следует подкорректировать. Главное – не позволить Розе ничего заподозрить.

– Все в порядке? – спросила она, подойдя к нему сзади и обхватив за талию. Он развернулся к ней и прижал к себе.

– Все просто великолепно, Роза Тайлер!

Она посмотрела на него с таким выражением лица, словно ждала чего-то еще, но он больше ничего не добавил, и спустя минуту она прервала затянувшееся молчание:

– Ну… я полагаю, у нас есть повод поесть картошки, – она улыбнулась. – Правда, на этот раз я не захватила с собой никаких денег – да и здесь их сочли бы фальшивыми – так что ты угощаешь!

Доктор замялся. Лететь на Землю прямо сейчас было не такой уж хорошей идеей. Надо было как-то выкрутиться. Он запустил пальцы в волосы, пытаясь найти предлог, чтобы оставить Розу в ТАРДИС на какое-то время. Роза заметила его неуверенность.

– Хотя, может быть, картошка подождет, – решила она. – Моя комната на месте?

ТАРДИС напомнила о себе легким гудением. Корабль явно был рад Розе, хотя и слегка тревожился. Но Доктор был уверен, что комната, которую ТАРДИС все эти годы прятала где-то в глубине коридоров, теперь на прежнем месте.

– О да, конечно! Замечательная идея – тебе нужно отдохнуть и хорошенько выспаться, а потом… Роза, ты даже не представляешь, куда мы можем отправиться!

Она кивнула и вышла в коридор. Доктор облегченно выдохнул. У него было время, чтобы разобраться с мелочами, которые пошли не так.

Доктор прислонился к консоли и потер лицо. Сортировать новые воспоминания было несложно, главное – понять, что именно теперь является действующей веткой реальности.

Не было больше того расставания в Заливе Злого волка, не было никакого двойника... потому что Роза не прорывалась сквозь вселенные, чтобы найти его... Но что же тогда случилось с Донной? Он помнил, как привёз ее в пустой дом... что случилось с Сильвией и Уилфом?..

Роза спала, и у Доктора было как минимум восемь часов времени... чтобы все исправить. Послав ТАРДИС в день своей неудачной регенерации, он предупредил Уилфа о том, чтобы они ни в коем случае не выходили из дома. Пробегая обратно по безлюдным улицам, стараясь не попасть снова под огонь далека и не столкнуться с самим собой, он наткнулся на Микки.

– Доктор! – вскрикнул тот, и Доктор остановился. Что ему делать? Он мысленно прокрутил в голове пару сотен вариантов. Может, заставить Микки пообещать сказать тому, другому себе, что Роза все еще в параллельной вселенной? Послушает ли его Микки? Или просто стереть ему память? Или же не дать ему встретиться с самим собой? В конце концов, чем Микки-идиот мог там помочь?

Доктор порылся в воспоминаниях, ища подробности того, что же там произошло – теперь, без энергии его регенерации, Донна не сможет спасти ТАРДИС и вселенную, а значит, надо отвлечь Давроса. Нужно уничтожить его и далеков прежде, чем они изменят слишком многое. Он поморщился при мысли о геноциде ( легко было обвинять того, другого, в том, что должен бы сделать сам, но теперь у него нет выбора – уничтожение новых детей Давроса необходимо для блага всей вселенной, и, в конце концов, оно уже произошло, и не по его вине, а сейчас он вынужден повторять случившееся, чтобы не сделать еще хуже…).

– Микки, пойдём, нам нужно спасти вселенную! – нарочито весело сказал он, увлекая Микки за собой. Где-то в ТАРДИС спит Роза, и ему нужно многое успеть до того, как она проснется.

***
Когда он вернулся в ТАРДИС, Роза все ещё не появилась в консольной – он надеялся, что она еще спит, потому что осталось небольшое дело. Карманная вселенная, в которую попала Донна. Теперь, когда у Розы нет возможности ей помочь, нужно предотвратить саму эту ситуацию.

Доктор направил ТАРДИС на знакомую торговую планету. Чуть раньше того времени, когда они побывают здесь с Донной… Он легко нашел палатку с торговкой.

– Так, и что же у нас тут? – Доктор вошел в палатку, не церемонясь. Гадалка взглянула на него с подозрением. – Воры времени! – Он бросил на нее гневный взгляд, и женщина испуганно попятилась. И правильно.

– Кто ты такой? – запинаясь, произнесла она.

– Кто я? Ну что ж, это интересно... Как только меня не называли. Разрушителем миров, Надвигающимся Штормом... продолжать?

– Ч… что тебе нужно от меня?

– Чтобы твоего бизнеса больше здесь не было. Ни на этой планете, ни на окрестных. Чтобы в моей вселенной никто не смел воровать судьбы других людей!

– Доктор?.. – у входа в палатку раздался знакомый голос, прозвучавший немного неуверенно. Роза. Она, как обычно, решила не ждать его возвращения. Неужели она не понимает, какому риску себя подвергает?

– Роза, я хочу, чтобы ты вернулась в ТАРДИС.

Нельзя медлить, потому что ещё немного – и его прежняя версия с Донной могут или объявиться здесь, или что-то заподозрить. И уж точно обнаружат ТАРДИС, да и нельзя двум ТАРДИС из разных временных линий встречаться – только не сейчас, когда время ещё так хрупко и дыра, которую он проделал во вселенной, ещё не затянулась. Нужно быстро убраться отсюда, вот только он закончит с этой обманщицей.

Роза упрямо осталась стоять на месте, и Доктор обрушил свой гнев на гадалку и ее лавочку – всего лишь нужно было поднять руку с отверткой, настроенной на нужную частоту, чтобы уничтожить тех, чьей помощью она пользуется, чтобы прибирать к рукам чужие судьбы.

Доктор почувствовал, как шлепнулось на землю гигантское насекомое – оно было мертво – и, не обращая внимания на испуганные возгласы торговки, схватил Розу за руку.

– Идём, нам нужно возвращаться. – Он в последний раз бросил взгляд на гадалку. – Но не думай, что тебе это еще хоть раз сойдет с рук! Роза, идем!

Он забыл, что его Роза никогда не слушается в таких ситуациях. Она продолжила стоять на месте, упрямо скрестив руки.

– Объясни. – Она обвела взглядом палатку, испуганную гадалку, мертвого жука. – Доктор, что происходит?

– Роза, мне некогда, нам нужно в ТАРДИС! – он понял, что почти кричит, и добавил уже спокойнее: – Пожалуйста, я объясню все потом.

Она кивнула, но ничего не сказала, просто молча вышла.

Они не разговаривали всю дорогу до ТАРДИС. Роза шла рядом, не сделав попытку взять его за руку. Доктор нервничал, потому что время приближалось к критическому, и мысленно просчитывал, что еще осталось сделать, чтобы все наладилось наконец-то и вселенная пришла бы в себя. Вроде бы все, остальные дыры затянутся... должны затянуться.

Теперь нужно будет объясниться с Розой. Она молча позволила ему послать корабль в вортекс и только потом подошла к нему.

– Доктор? Что происходит?

Он улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой.

– Происходит? О, все уже в порядке, никаких проблем! Однако мы ещё не отпраздновали твоё возвращение! Как насчёт того, чтобы слетать куда-нибудь?

– Эта планета выглядела как неплохое место для развлечений, – заметила Роза. – Почему бы нам не вернуться?

Он покачал головой.

– Не... Блошиный рынок на отшибе галактики. Ты заслуживаешь лучшего.

– Ты любишь блошиные рынки на отшибе галактики, – запротестовала Роза. – Помнишь, когда мы выбирали тот сувенир для мамы… – ее голос погрустнел, и она отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы. Спустя минуту она повернулась к нему: – Может быть, мне лучше побывать дома… то есть, вернуться в мое время. Я бы могла хотя бы поговорить с Шарин, чтобы она не переживала из-за меня. Она считает меня погибшей, как и все остальные, – заметила Роза.

Доктор нахмурился. Надо что-то придумать, чтобы отвлечь ее.

– Как насчет Барселоны? – он взглянул на неё так, словно ему только что пришла в голову великолепнейшая из идей. – Безносые собаки, помнишь? Ты обязательно должна посмотреть на безносых собак! К тому же я обещал свозить тебя туда вечность назад!

– В прошлый раз, когда ты звал меня туда, ты регенерировал, – перебила его Роза. – Доктор, случилось что-то, что как-то связано с моим возвращением?

Он замотал головой.

– Нет же! Конечно, нет!

Роза схватила его за руки и внимательно посмотрела на него, и он сдался, сказав полуправду:

– Ну… возможно, ТАРДИС не стоит какое-то время возвращаться на Землю. Все будет в порядке, я обещаю. А пока что… как насчет Барселоны?

– Барселона так Барселона, – согласилась Роза.

Глава 4

– Он изменился, – сказала Роза, отхлебнув из чашки.

Мама заваривала чай гораздо лучше, подумала она, но конечно же, не сказала этого вслух. Если бы Джеки была здесь, она бы расспросила Розу обо всем, но стала бы перебивать ее на полуслове, ворча на Доктора и в то же время беспокоясь за него. Там, в мире Пита, Джеки могла искренне возмущаться, что Роза собирается провести свою жизнь с Доктором, но в то же время она же первая поддержала Розу, когда та рассказала о своих снах и голосе. И еще – Роза знала, что эти воспоминания были ложны, но она помнила, как Джеки спорила с Питом по поводу возможности пробиться сквозь миры: «Уж если моя Роза решила найти его, то ее ничего не остановит. Твоя дочь такая же упрямая, как и ты». Мама всегда была на ее стороне. Но мама осталась далеко, в другой вселенной, так что нужно отогнать от себя эти мысли и сосредоточиться на том, что было важно сейчас. – Я не знаю, почему, но Доктор стал другим. Когда я вернулась… через какое-то время все начало становиться хуже. Я беспокоюсь за него.

– Вы думаете… он не должен был за мной возвращаться?

– Давид и Вирсавия, – произнёс отец Рей. Роза подняла на него вопросительный взгляд. – Ты помнишь их историю?

Она наморщила лоб. Что-то из воскресной школы, куда иногда водила ее тетя Лу, когда у Джеки были клиенты по воскресеньям. Роза была тогда совсем девочкой.

– Давид влюбился в Вирсавию, – сказал священник, – но у нее уже был муж, Урия. Тогда Давид велел послать его на смерть, чтобы завладеть Вирсавией.

Роза кивнула:

– Я помню эту историю.

– Иногда мы на многое готовы пойти, чтобы быть с теми, кого любим. Но это не обходится без последствий.

Роза сглотнула комок в горле.

– Бог наказал Давида, так? Он забрал у него царство или что-то в этом роде.

– Да. Он забрал их первенца, и позже Давид чуть не потерял царство.

– Но не Вирсавию? – Роза отвела глаза, уставившись на чашку с чаем.

– Нет.

– Почему?

– Ну, начнем с того, что Давид раскаялся в своем поступке, – ответил Рей. – И, кроме того, – он взглянул Розе прямо в глаза, – думаю, что Бог знал, что она нужна ему.

Роза вспомнила тот день, когда она услышала эту историю. Джеки оставила ее у порога церкви с тетей Лу, наскоро чмокнула в щечку и пообещала, что очень скоро вернется. Бросила в сторону подруги извиняющийся взгляд:

– Прости, что вот так бросаю ее на тебя, но нам сейчас так нужны деньги, а эта старая мымра не любит детей. По крайней мере, она хорошо платит.

В тот день им и рассказывали про Давида и Вирсавию. После занятий Роза вышла во двор – мама все не шла, тетя Лу осталась поболтать со своими знакомыми. Роза стала играть с другими детьми. Они играли в догонялки, и она выбежала за ограду. Кто-то кинул в ее сторону мячик, и он покатился к дороге. Роза помчалась за ним, чтобы поймать его, прежде чем он укатится под машину, но мячик ударился о чью-то ногу и остановился. Роза подняла глаза на незнакомца, держащего её мяч. Он был ещё совсем не старый, как показалось ей – моложе дяди Джерри, навещавшего маму последнее время. И гораздо более симпатичный. Роза улыбнулась ему.

– Привет! Твой мяч? – спросил незнакомец.

Она кивнула.

– Держи.

– Спасибо, – сказала она слегка застенчиво.

– Как тебя зовут? – спросил он, но не таким тоном, каким обычно говорят взрослые – словно им интересно, хотя на самом деле все знают, что это не так. Он же словно ждал ее ответа.

– Роза Тайлер, – произнесла она. – А тебя?

– О, это большой секрет, – подмигнул он ей. – Лучше я не буду открывать его тебе.

Роза оглядела незнакомца. На нем было странное пальто – как у солдат во взрослых фильмах. Кажется, это называется «шинель». Но он ей нравился.

– Что ты здесь делаешь одна? - он оглянулся, ища глазами кого-то.

– Я не одна, а с тетей Лу, но она болтает со священником, а мама стрижёт одну очень вредную мымру, которая не любит детей, – выпалила Роза. – А вы любите детей?

Он улыбнулся.

– Если они умеют держать секреты и не забывать старых друзей, – сказал он. – Ты думаешь, мы могли бы подружиться, Роза Тайлер?

Она немного подумала и сказала:

– Думаю, да. Не хотите прийти к нам в гости и познакомиться с мамой? Вы мне нравитесь больше, чем ее теперешний друг.

Он улыбнулся.

– Пожалуй, не сейчас, но мы ещё обязательно увидимся!

***
– Ну, как тебе воскресная школа, Роза? Что было на занятии? – спросила Джеки, подошедшая спустя минуту после того, как Роза забрала мяч и вернулась во двор церкви.

– Нам рассказывали про Давида и Вирсавию. Он увидел ее и так сильно полюбил, что забрал у ее мужа, и приказал убить того…

– Чудовищно! Рассказывать детям такие истории! – Джеки возмущенно хмыкнула. – Я поговорю с Луизой, чтобы она передала пастору все, что я об этом думаю. Роза, милая, не хочешь мороженого?

Роза кивнула.

Джеки потянула ее за руку, и Роза пошла, украдкой оглянувшись, чтобы еще раз взглянуть на мужчину в серой шинели. Она помахала ему, а он улыбнулся и помахал ей в ответ.

– Ты с кем-то подружилась, милая? – Роза кивнула.

– Воон с тем дядей. – Джеки моментально оглянулась, но незнакомец исчез. Джеки присела перед Розой на корточки и взволнованно сказала:

– Роза, ну что я тебе говорила? Никогда - слышишь, никогда! – не разговаривай с незнакомцами!

– Мама, – спокойно объяснила Роза, – как я смогу подружиться с кем-то, если я не буду с ним разговаривать?

Джеки вздохнула:

– Знаешь, в следующий раз ты идешь со мной, и если эта мымра будет против, то пусть засунет свои возражения куда-нибудь подальше.

Роза хихикнула.

– Мам, ты мороженое обещала.

***
Роза была уверена, что раньше она помнила этот день другим.

Да, она вышла из здания церкви во двор после того, как закончились занятия, и стала играть с детьми в догонялки. Да, потом они стали бегать с мячиком, пока наконец все не разошлись по домам и Роза не осталась одна. Тетя Лу разговаривала с пастором, и Роза тихо присела на крыльцо. Пришла Джеки, довольная щедрой платой, и повела ее в кафе, чтобы угостить мороженым. Никакого мужчины в солдатской шинели там не было. Роза могла его вообразить, конечно.

Она попыталась вспомнить его лицо. Сейчас, думая об этом, он казался ей все больше знакомым, пока наконец её не осенило. Джек!

Она даже подскочила на месте.

Джек! Он не погиб и не остался там. Почему Доктор не вернулся за ним?

Она, если честно, думала о Джеке как о мертвом – Доктор не упоминал его, и Роза решила, что он солгал ей тогда, чтобы успокоить. Она не верила, что Джек согласился расстаться с ними. Поэтому он должен быть мертв.

Но теперь все было по-другому. Все казалось не таким, как прежде. И Джек был жив, теперь она была в этом уверена. И он был на Земле. Если он был тогда, в ее детстве, то сколько ему сейчас? Ей нужно найти его.

Единственный способ, какой она знала, был через Торчвуд. В параллельном мире существовало несколько отделений Торчвуда, и здесь, она была уверена, было то же самое.

Роза подумала, что нужно сделать это как можно скорее.

– Что-то опять не так?

Она потёрла лоб.

– Я… мне кажется, что у меня снова двоятся воспоминания. И я не знаю, какие из них правильные.

– Они все правильные, – сказал Рей. Роза посмотрела на него.

– Но раньше этого не было.

– Знаешь, существуют две теории времени, – сказал он. – Конечно, наверняка их больше, но я слышал про эти две. Согласно одной, мы помним все, как оно есть, включая путешествия во времени. Согласно другой, наши воспоминания меняются, когда происходит вмешательство в ход времени.

– И какая из них верная, на ваш взгляд?

Он улыбнулся.

– Только Доктор может это сказать наверняка. Думаю, что верны обе, в некоторой степени.

Роза нахмурилась.

– Я помню красный велосипед – хотя я уверена, что он это просто тогда же и провернул, – она улыбнулась, вспомнив его лицо. Как же она скучала по этому лицу временами! Заметив непонимающий взгляд Рея, она пояснила: – Доктор подарил мне красный велосипед. Но он не мог знать меня раньше, соответственно, то, что я помню – это не то, что происходило на самом деле, или то? Но я не помню другого, в том-то и дело. Я помню только велосипед. Нет никакой реальности, в которой его бы не было.

– Первая теория, – согласился Рэй.

– Но тогда... почему я не помню все, как оно есть? Я помню одного человека… которого не было в моем прошлом, но он был. И то же самое происходит в моих снах…

– Значит, что-то нарушилось во времени, что-то пошло не так. Этот человек, которого ты помнишь, – с ним все в порядке?

Роза вздохнула.

– Я считала его мертвым тогда, когда… когда Доктор… изменил лицо. – Она сглотнула. – Я видела все время и пространство. Все, что было и что будет.

– Возможно, в этом ответ? Что-то случилось тогда, что позволило тебе обрести чувствительность к изменениям времени?

Роза поразмыслила над этим. Возможно, это так. Помолчав, она спросила:

– А как это соотносится... ну, то есть, вы же священник?

Он улыбнулся.

– Вселенная огромна и необъяснима. То, что мы чего-то не знаем, не должно опровергать веру. Скорее наоборот – то, что я вижу, показывает мне необъятность того, что ещё предстоит узнать – в том числе Бога. Хотя я уверен, что не все со мной согласятся.

– Вы сказали, что и у вас есть двойные воспоминания? – Роза вспомнила то, что Рей сказал ей в начале их разговора. – Что-то про вашу последнюю встречу.

Он кивнул:

– Да, и это меня беспокоит. Как будто случилось что-то, что ему сложно будет исправить.

Глава 5

Розе снова снился этот сон. Словно тот ужасный день не хотел отпускать ее, заставляя во сне переживать все возможные кошмары. Очень часто ей снилось, как она стоит на пляже в заливе Злого Волка, стоит и ждет, глядя на то место, где исчезло изображение Доктора, и думая о том, что, возможно, все еще не кончено. Ведь все эти месяцы она не теряла надежды. Ещё пару недель назад они с мамой говорили о том, что он обязательно что-нибудь придумает. Так было всегда. Вот на той планете... как она называлась? О, да, Торабрук. Когда они с Доктором оказались отброшенными в разные времена, потому что один местный житель случайно обнаружил временной портал у себя на заднем дворе. Конечно же, как позже выяснилось, портал был искусственно создан местным изобретателем, который, в свою очередь, не знал, сработает ли он... Так вот, даже тогда Доктору понадобилось всего три часа, чтобы отыскать ее. Роза была уверена, что и на этот раз все будет так же. В конце концов Доктор вернется за ней, он найдет способ. Он же сказал – всегда ждать пять с половиной часов. Она представляла себе, как в конце концов услышит звук материализующейся ТАРДИС.

Но ее сны всегда оканчивались одинаково: уставшие ждать Джеки и Микки уводили ее, понурую, но не сопротивлявшуюся, усаживали в машину, и они ехали домой… нет, не домой, – Роза отказывалась считать огромный особняк Пита домом, – и Роза шла по казавшемуся бесконечным коридору в ту комнату, которую должна была считать теперь своей… Потом она просыпалась.

Так случилось и на этот раз. Но, проснувшись, Роза не могла отделаться от мысли, что должно быть что-то еще. Что ее сон становился длиннее раз за разом. Сегодня она помнила, как плакала неделями, пока в конце концов Пит не пришёл к ней и не сказал, что пора бы уже выбираться из кровати – в Торчвуде полно работы, а у нее столько опыта. Роза понимала, что он хочет помочь ей отвлечься, поскорее заняться делом, чтобы не думать о Докторе, но она не могла о нем не думать. Поэтому сдалась на его уговоры и… дальше было все смутно и неясно, но почему-то Розе показалось, что она помнит, как приняла решение самой найти способ вернуться.

Она тряхнула головой. Это было невозможно – да, она проработала немного под началом Пита в параллельном Торчвуде, но в ее планах не было разрушать стены вселенной. Возможно, если бы Доктор не смог найти способ вернуть ее, она бы занялась исследованием путешествий между мирами, поисков трещин, в которые можно было бы просочиться, чтобы попасть снова домой… построить пушку измерений. Название всплыло в голове мгновенно, словно было чем-то привычным. Роза увидела явственную картину: она вместе с Микки стоит перед каким-то хитроумным прибором и внимательно изучает документацию, обсуждая подробности с Питом. Но она точно знала, что этого не было.

Она все собиралась спросить об этом Доктора, но не было уверенности, что он не уйдет от ответа. В последние дни он вел себя странно. Роза объясняла это себе тем, что он был все это время один, плюс она не знала точно, сколько прошло времени для него – подозревала, что гораздо больше, чем для нее, но знала, что он в этом ни за что не признается. И она знала, что он боится потерять ее – видела это в его глазах, в том, как он обнимал ее после приключений – и сама боялась того же. Они, не сговариваясь, старались не разделяться, кроме того самого первого дня, когда она, выйдя из своей комнаты, не обнаружила его в консольной. Он слегка испугал ее тогда – она давно не видела его таким разъяренным… вообще не видела его таким разъяренным с этим лицом.

Роза вздохнула. Кого она пытается обмануть? Что-то было явно не так. И дело было не в том, что их отношения словно достигли какой-то невидимой черты, переступить которую она не решалась, а Доктор не напоминал ей о тех словах, которые она сказала ему за секунду до того, как его образ растворился там, на пляже. Как и она не напоминала ему, что он так и не закончил то предложение. Роза пыталась убедить себя, что у них еще достаточно времени. Но, кроме повисшей между ними недосказанности, было что-то еще.

***
Доктор был у консоли ТАРДИС, когда Роза вышла из коридора. Он взглянул на нее и широко улыбнулся, и она снова отогнала от себя эти мысли.

– Ты только посмотри на это, Роза! Планета разноцветных облаков! – Он показал на экран ТАРДИС. Действительно, по небу этой планеты плыли облака всех цветов радуги.

– Что это, особый эффект местной атмосферы? – поинтересовалась Роза.

Доктор пожал плечами.

– Не знаю, но почему бы не выяснить? – Доктор взглянул на монитор, читая информацию. – Планета называется Канори, население дружелюбное, в войнах не участвует. Посмотрим? – Он протянул ей руку. Роза, улыбнувшись, вложила в нее свою, и они поспешили к двери.

Планета встретила их шумом и криками. Роза и Доктор оказались на достаточно широкой поляне, где собралось, как подумала Роза, население целого городка – не меньше тысячи мужчин, женщин и детей. Лица у них отливали темно-фиолетовым цветом, вместо волос на голове было какое-то подобие перьев – впрочем, присмотревшись, Роза решила, что это, скорее, головные уборы.

Доктор потянул ее прямо в толпу, и Роза побежала за ним, рассматривая все вокруг себя с нескрываемым интересом. Она подняла голову вверх, любуясь великолепием цветов. Солнца не было видно, но свет, проходя сквозь облака, окрашивал все вокруг в самые разнообразные оттенки. Роза обернулась, чтобы позвать Доктора, но он куда-то делся.

– Привет! Потеряла кого-то?

Роза оглянулась. Ей улыбался довольно привлекательный, как ей показалось, парень чуть помладше ее. Она кивнула:

– Да, я здесь была с одним человеком…

– Не беспокойся, все равно до начала праздника еще далеко.

– Что за праздник?

– Первое в этом году мерцание облаков. Самое красивое зрелище на небе.

– Это что-то вроде северного сияния? – начала было Роза, но, увидев его недоуменный вид, махнула рукой: – Ладно, неважно.

Они разговорились. Молодого канорийца звали Сат, и Роза сразу же прониклась к нему симпатией. Он рассказал, что его родители были учеными и сейчас находились на небольшом островке неподалеку отсюда, и жалел, что они пропустят начало.

– Это уже оно? – спросила Роза, показывая на внезапно ставшие более прозрачными облака. И вот первый солнечный луч проник на поляну.

Но Сат застыл в ужасе и неверии. И у всех остальных канорийцев был такой вид, словно сейчас произойдёт что-то невероятно страшное.

– Что случилось? – спросила Роза. Люди бежали мимо, не оглядываясь. Она еще раз взглянула на небо. Облака словно собрались совсем рассеиваться, и сквозь них показалось солнце. Но местные явно были этому не рады – они кидались в укрытие.

– Ты что, разве не видишь, что сейчас выглянет солнце? Катастрофа! Надо прятаться! – Сат схватил ее за руку и потянул вперёд. Роза помчалась за ним.

– Зачем нам прятаться от солнца? – спросила она, когда они оказались под защитой деревьев. Парень бросил на неё непонимающий взгляд.

– Это какой-то очень странный способ покончить с собой, – наконец сказал он. – Или излучение на тебя не действует?

Он окинул её взглядом.

– Излучение? – переспросила Роза.

– Без облаков мы умрем за пару часов, самое большее. И это довольно мучительная смерть, – ответил он.

Они забрались в какую-то щель под огромным раскидистым деревом, и Роза стала расспрашивать подробнее.

Как оказалось, разноцветные облака на Канори были не только красивым элементом пейзажа – они в буквальном смысле поддерживали разумную жизнь планеты. Спасительная красота, подумала Роза. Солнце Канори было смертельно для местных жителей – облака задерживали солнечную радиацию, но стоило им рассеяться, и местным жителям грозила опасность. К счастью, плотный слой облаков почти всегда покрывал небо. Все опасные дни были просчитаны учеными, и о них знал любой ребенок. И сегодня не был один из таких дней.

Из укрытия им было видно, как поляна осветилась солнечным светом. Трава и цветы приобрели привычные глазу оттенки. Роза окинула взглядом все вокруг. Люди, насколько она могла их видеть, были в относительной безопасности, укрывшись под широкими кронами деревьев, но выражения их лиц были тревожными. Роза заметила, что цвет их кожи поменялся на серовато-лиловый – она не знала, было ли это результатом волнения или же просто прежний цвет был игрой света, проходящего сквозь облака.

Роза подумала, насколько безопасно будет ей выйти на свет – солнце не казалось ей так уж сильно отличающимся от земного, так что, возможно, с ней ничего не случится. Но ее мысли прервал незнакомый гул.

Сат достал из кармана устройство, напоминающее рацию, и поднёс его к уху. Лицо его побледнело сильнее.

– Что-то не так? – спросила Роза. Он кивнул.

– Мои родители... Они там, на острове… они занимаются исследованиями, и… Они не смогут покинуть его при таком ярком солнце, и там нет никакого укрытия!

Он вскочил с выражением полного отчаяния на лице и был уже готов броситься вперед, но Роза дернула его за рукав, заставив снова сесть.

– Доктор! Нужно его найти! Он поможет, обязательно!

Она схватила Сата за руки и посмотрела ему в глаза:

– Послушай. Оставайся здесь. Я обещаю, что мы сможем помочь твоим родителям. Ты можешь передать им, чтобы они не волновались и просто ждали помощи?

Он покачал головой:

– Это просто приемник… нет обратной связи.

Роза кивнула. Жаль, но, видимо, мобильные телефоны здесь не использовались.

– Ничего страшного. Просто объясни мне, где находится этот остров.

Выслушав сбивчивые объяснения Сата, Роза поднялась на ноги и вышла из укрытия.

Ничего не произошло. Она не почувствовала ничего необычного – просто солнечный свет. Роза вздохнула с облегчением. Так она и думала – возможно, организм этих людей просто не смог выработать защиту от солнечного излучения.

– Роза! – Кажется, искать Доктора не придется. – Что ты делаешь? – Он втащил ее за руку под прикрытие деревьев. – Здесь нельзя находиться! Это солнце опасно!

В его взгляде было беспокойство. Да, Роза знала, что он боялся ее потерять. Она сама не раз просыпалась в ужасе от того, что все это окажется лишь сном. Она сама за последний месяц не раз удерживала себя от того, чтобы ходить за ним по пятам или неделями не покидать ТАРДИС… И да, она догадывалась, что причина того, что за последний месяц Доктор выбирал только спокойные, безопасно-скучные планеты, была в том, что он чувствовал то же самое. Но понимала, что это спокойствие ненадолго.

– Да, я знаю, – отмахнулась она. – Для них. У Сата родители в опасности, и они погибнут, если мы им не поможем!

Доктор кивнул.

– Хорошо, – сказал он, сбрасывая с себя плащ и накидывая Розе на голову. – Пока я не смогу сказать точно, что местное солнце безопасно, лучше тебе не рисковать.

Даже если это было так, они не в первый раз оказываются под воздействием радиации. Роза знала, что, когда они доберутся до ТАРДИС, все будет в порядке. Но она не стала спорить.

– Я с вами! – Сат явно не был настроен оставаться.

Доктор покачал головой. Но Роза умоляюще посмотрела на него, и он нехотя согласился. Роза, несмотря на неодобрительный взгляд Доктора, накинула большую часть плаща на Сата, и они помчались так быстро, как могли, в указанном тем направлении.

***
– Благодарим вас, – с достоинством произнес отец Сата – высокий старик (его темно-фиолетовое лицо было изборождено глубокими морщинами) с бородой из мелких серебристых перьев. – Мы бы погибли, если бы не ваше своевременное прибытие.

Доктор кивнул и улыбнулся.

– Ну что ж, все спасены, больше никаких неожиданностей не предвидится, так что нам пора. Роза, пойдем!

Роза помедлила. Ей хотелось еще немного побыть здесь, с Сатом и его родителями, и полюбоваться планетой. Потому что сейчас, когда опасность миновала и небо снова затянули облака, Канори была прекрасна.

Видимо, это и было то зрелище, о котором говорил Сат. Облака мерцали, переливаясь разноцветными всплесками, и словно светились изнутри вспышками огня. Лучи, окрашенные всеми оттенками радуги, плавно двигались по земле.

Роза взглянула на Доктора. И он собирался пропустить это великолепие?

– Мне нужно проверить, все ли с тобой в порядке, – настойчиво повторил Доктор. – Ты была под солнцем…

– И оно не навредило мне! Не больше, чем в день гибели Земли! – ответила Роза.

– Да, но ты не знаешь, какие могут быть последствия! – Он понизил голос. – Я не могу рисковать тобой!

– Девушка побывала под солнцем Канори, и оно не навредило ей? – Отец Сата подошёл поближе. – Она не пряталась в этой машине? – Он кивнул в сторону ТАРДИС.

– Я не думаю, что ваше солнце может повредить мне, – спокойно сказала Роза. – Всегда отличалась крепким здоровьем.

– У тебя белая кожа, – взволнованным голосом добавил старик. – Девушка с белой кожей, которой не страшно солнце Канори! Мать, ты слышала это? – Женщина кивнула. – Это значит, что пророчество должно исполниться.

– Какое пророчество? – спросил Доктор.

– Древнее пророчество говорит о том, что когда к нам придет девушка с белой кожей, которой не страшно солнце Канори, то она сможет и нам помочь не бояться солнца, – сказал отец Сата.

– И каким образом это произойдет?

Он взял ее за руку.

– Вы позволите нам провести некоторые анализы? Я давно работал над решением этой проблемы… но мне не хватает кого-то, кто обладает нечувствительностью к местному излучению. И, возможно, я нашел такого человека.

Роза взглянула на Доктора.

– Мне кажется, есть повод остаться, – сказала она, улыбаясь. У них будет шанс помочь населению этой планеты!

Но Доктор, казалось, не разделял ее энтузиазма.

– Роза, мы должны идти.

Он отвел ее в сторону, где их не могли слышать, и зашептал:

– Роза, они, возможно, используют тебя для своих опытов. Мы не знаем, насколько это безопасно.

– Доктор, но они могли погибнуть! Им нужна эта возможность создать лекарство, или вакцину, или что там еще! Ты сам слышал, что отец Сата сказал: сегодняшний день – не ошибка ученых. Атмосфера ведет себя все более непредсказуемо, и они рискуют…

– Ты рискуешь! Ты продолжаешь рисковать собой! Ты не знаешь, что требуется для их экспериментов – уж точно не пара капель крови!

– Доктор, ты никогда не отказывался спасти людей…

– И я спасал сотни, тысячи их! И что будет здесь? Ты пожертвуешь всем, а они даже не скажут ни слова благодарности!

– Доктор, с каких пор тебе стала нужна благодарность? – Роза попятилась. – Ради чего ты делаешь это, Доктор? Отказываешься им помочь?

– Для того, чтобы ты была в безопасности, – это самое важное! К тому же, – неохотно добавил он, – всего через пару сотен лет их солнце взорвется, и планета перестанет существовать. Ничего не останется.

– Ничего? Но тогда разве не стоит дать им прожить эту пару сотен лет, не боясь гулять под солнцем? – спросила Роза.

– Мы отказываемся, – громко сказал Доктор отцу Сата. – Мы достаточно здесь сделали, и вы можете найти свое сбывшееся пророчество в ком-нибудь ещё! О чем оно еще говорит?

– О том, что с ней будет мужчина со знаком смерти на челе, – спокойно произнес старик.

Доктор отвернулся и ничего не ответил, но Роза успела заметить страх в его глазах.

– Мы ничем не можем вам помочь, – добавил он, открывая двери ТАРДИС.

«Никогда не спорь с водителем», – с горечью подумала Роза, заходя внутрь.

Глава 6

Когда они вошли в ТАРДИС и Доктор закрыл за собой дверь, Роза не бросилась к нему в объятия, как делала это обычно. Она отошла в сторону, и он заметил, что она глотает слезы.

Чего она ожидала? Что он мог сделать? Он не может спасти всех, но может держать ее в безопасности. Она должна понимать, что для него это важнее всего.

– Роза… – Он решился подойти к ней, обхватил ее за плечи и заставил посмотреть на него.

Роза взглянула на него непонятным взглядом, в котором отражались жалость, неверие и что-то, похожее на страх.

– Мне лучше уйти, – она попыталась отодвинуться от него. – Ты изменился, и я не знаю, что с тобой происходит. Мне нужно побыть одной.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла в коридор, оставив его стоять возле консоли, растерянного и разозленного. Но он сдержался, чтобы не броситься за ней. Нужно дать ей шанс, и она поймет, что ничего не изменилось. Они так же, как и прежде, смогут путешествовать по вселенной, даже лучше – теперь он не допустит, чтобы с ней хоть что-то случилось.

Она вышла в консольную несколько часов спустя – он пытался найти ее, но ТАРДИС спрятала ее комнату, словно будучи на стороне Розы – с явными следами слез на лице, которые даже не попыталась скрыть.

– Пожалуйста, отвези меня домой, – сказала Роза.

Домой. Явно не в мир Пита, значит, на Землю. Куда и в какое время? Он бы предпочел держаться подальше от Земли, но если Роза настаивает, то можно выбрать временной период на пару лет позже тех трагических событий.

– Ладно, – сказал Доктор. – Если ты хочешь, мы можем сделать это. К тому же ТАРДИС нужно заправиться.

– Я хочу забрать кое-что с моей квартиры, – сказала Роза. – Можем мы попасть домой сразу после… после того, как мы отправили их всех в пустоту?

Это уже хуже. Доктор запустил руку в волосы.

– Боюсь, что не получится, – решил признаться он. – Я был там после… после всего. Мы рискуем нарушить временные линии.

– Так много людей считают меня мертвой. Шарин, друзья Микки… И его тоже!

– И что ты им скажешь? Что вы волшебным образом переместились во времени и пространстве? – Это было резонным, в конце концов, у нее больше нет никого, ради кого стоило бы регулярно возвращаться на Землю. – К тому же, у тебя больше нет дома, – добавил Доктор. – Официально вся твоя семья мертва. В вашей квартире живут другие люди. Тебе некуда возвращаться.

Роза посмотрела на него почти со слезами.

– А мои вещи? Фотографии?

Он не хотел вспоминать о первых днях без нее. О том, как, когда он смог хоть немного придти в себя после ее потери – кажется, несколько месяцев спустя... – когда он смог наконец-то найти в себе силы вернуться в Лондон... незадолго после катастрофы, то он зашёл в ее квартиру и сгреб все вещи, хоть как-то значимые для Розы, в одну груду, и отнес в ТАРДИС. Забросил в пустую подвернувшуюся комнату – на тот случай, если она когда-либо вернется, – и так и не нашел в себе сил больше заглянуть туда.

У него еще не было времени вернуть их… так что, наверное, сейчас самый подходящий момент.

– Они здесь, – признался он. – Я… я забрал их после того, как вы оказались в мире Пита. Должны быть в одной из комнат.

Роза кивнула, но не сдвинулась с места. Казалось, она хотела спросить еще о чем-то, но не решалась.

– Доктор… – наконец неуверенно начала она, – сколько времени я провела в мире Пита?

Он почувствовал, как ТАРДИС покачнулась. Нет, это ему показалось. Доктор моргнул и отвернулся. Главное – сохранять спокойствие.

– Роза, – начал он, но она перебила.

– Тебе не нужно меня обманывать. Доктор, пожалуйста… – она смотрела на него умоляющим взглядом.

– Ты здесь, со мной, сейчас, разве не об этом ты меня просила?

Он знал, что она тоже этого хотела, что это было для нее самым главным. Вернуться к нему. Ради этого она прорывалась сквозь вселенные, ради этого она рисковала собой. Она была готова пожертвовать всем ради него, так почему же теперь, когда он это сделал, она смотрит на него почти с ужасом?

Роза закусила губу и помотала головой.

– Да, но… Доктор, ты не можешь рисковать ради меня всей вселенной. Или даже несколькими жизнями.

«Спасти весь мир, но потерять тебя». Разве она забыла об этом? Конечно, он готов рискнуть ради нее многим – даже жизнями.

– Я ничем не рискую, я могу управлять всей вселенной. Ты хочешь спасти канорийцев? Или, хочешь, мы вернем Джеки и Пита в нашу вселенную? Это практически невозможно, но можно попытаться, если найти один правильный момент времени… О Роза, я гений! Мне кажется, я почти нашел…

Роза вскинула голову, словно хотела что-то сказать, но потом передумала.

– Просто отвези меня домой, – сказала вместо этого она.

Доктор посылает ТАРДИС на два месяца вперед после того, как они спасли мир от детей Давроса. Лондон, Пауэлл Эстейт, двор ее бывшего дома. Пусть Роза навестит Шарин – ему тоже нужно время, чтобы решить, каким образом он сможет сделать так, чтобы больше не потерять ее.

Несколько часов спустя он отправился на поиски. Но Розы нигде не было. Он заглянул к Шарин, но та даже не знала, что Роза жива. Отбившись от бесконечных расспросов и восклицаний девушки, Доктор вернулся в ТАРДИС. Там, в комнате Розы, он и обнаружил записку, привязанную к ключу.

«Прости, я не могу так. Это неправильно».

Доктор разорвал записку в мелкие клочки и сел, обессилевший, на кровать Розы. Он сделал невозможное ради того, чтобы вернуть ее – как он мог потерять ее? Он обязательно вернет ее.

Глава 7

Роза попрощалась с Реем и вышла на улицу, размышляя обо всем, что ей удалось узнать.

Значит, это было правдой. Он не вернулся за ней тогда. Если раньше у Розы еще оставались сомнения, то теперь она точно это знала. Когда сны стали более подробными – в них добавились бесконечные путешествия по параллельным вселенным в поисках Доктора, – Роза решила, что нужно найти хоть кого-то, кто сможет пролить свет на происходящее. Отец Рей не был единственным, кого она помнила по своим снам, но его она выбрала именно потому, что была с ним абсолютно не знакома. Она решила, что если он существовал реально, то все остальное вовсе не плод ее воображения. Значит, это правда, она была на Земле, в этом времени, несколько раз – каждый раз чувствуя, что Доктор где-то здесь, и каждый раз не встречая его.

И Джек был жив, и он должен быть здесь! Вот только где его искать? В мире Пита Роза знала только одну организацию, занимающуюся исследованиями инопланетной жизни и путешествиями во времени и между мирами, – и это был Торчвуд. И хотя тот Торчвуд, который разлучил их с Доктором, больше не существовал, должны были оставаться другие его отделения. Например, в Кардиффе.

***
Роза решила, что Торчвуд в Кардиффе должен был быть на том же месте, что и в мире Пита, - это казалось логичным. Вот только кто работает в этом отделении Торчвуда? Роза продолжала расхаживать взад и вперёд на том месте, где, как она предполагала, он находился, и тут ее окликнул знакомый голос, который она никак не ожидала здесь услышать.

– Микки! – Роза бросилась на шею бывшего бойфренда. Тот поднял ее и закружил.

– Я думал, ты так занята путешествиями с Доктором, что совсем забыла меня! – ухмыльнулся Микки.

– Я думала, ты остался в параллельном мире, – сказала Роза.

Он опустил ее на землю и недоуменно посмотрел на нее:

– Разве Доктор не сказал тебе?.. Я сам попросил его. Моя бабушка там, в мире Пита, умерла, и мне больше незачем было там оставаться.

Роза покачала головой:

– Я… я больше не путешествую с Доктором, – добавила она.

– Как так? Я думал, глядя на вас там, на пляже, что у вас все в шоколаде.

Роза отвела взгляд.

– А как мама? Пит?

– У них все хорошо! Ну, то есть они все так же ссорятся по нескольку раз за день, в основном из-за Тони… Да, ты же даже не знаешь, что Джеки родила мальчика и назвала его Тони!

Роза знала. Она смутно помнила это из своих снов.

– Микки, послушай, – она хотела рассказать, но он перебил ее.

– О, кстати, – Микки порылся в карманах, – Джеки просила передать, когда я тебя встречу… – Он достал из бумажника фотокарточку. – Но я точно не знал, когда увижу тебя, поэтому таскал все время с собой.

Роза взяла фотографию. Ей улыбались мама, Пит и полузнакомый ребенок лет двух – Тони, ее брат. В горле защемило, и Роза сглотнула. Она больше никогда их не увидит.

– Микки? Тебе не кажется, что твои воспоминания… изменились? Или что ты помнишь то, чего абсолютно точно не было?

Он покачал головой.

– Нет, ничего такого. А ты?

Она кивнула.

– Я помню, как Тони был младенцем, хотя я никогда его не видела. И его первый день рождения. Пит тогда закатил такой прием, а мама ругалась, что он полностью нарушает его режим, хотя в душе была рада, что теперь может себе это позволить – покупать дорогие подарки и принимать столько гостей, сколько захочет. И я помню Торчвуд, и как мы строили пушку, чтобы пересечь вселенные, потому что звезды гасли…

– Мы начали этот проект еще с тобой, помнишь? – сказал Микки. – И когда ты… когда Доктор вернулся за тобой, мы все равно продолжили над ним работать. И когда звезды начали гаснуть и стало понятно, что что-то не так и нам нужен Доктор, я отправился его искать.

– Он изменил реальность, Микки.

– Но откуда ты это знаешь? Ни я, никто другой, кто знал Доктора, этого не почувствовал.

Роза немного помолчала и потом предложила единственное объяснение, которое казалось ей подходящим.

– Помнишь, когда я вернулась спасать Доктора? Тогда, когда мама пригнала этот грузовик, и мы открыли сердце ТАРДИС, и я заглянула внутрь?

Он кивнул:

– Такое не забыть.

– Так вот, мне кажется, что частичка того существа все еще живет во мне. Существа, которое видело все время и пространство, и все, что будет, и все, что могло бы быть.

***
Роза замолчала и просто взяла Микки за руку. Она взглянула наверх. Где-то там был ее Доктор. Был ли он один или же кто-то был рядом с ним? Она не знала. Ей ужасно захотелось оказаться рядом, забыть обо всем, что произошло, представить себе, что ничего не случилось, что она все та же, прежняя, двадцатилетняя Роза Тайлер, которая просто оказалась запертой в параллельном мире ненадолго, но это было невозможно.

– И что ты теперь будешь делать? – Роза промолчала. – Вернешься к нему, я так полагаю? – Микки усмехнулся: – Ладно, я все понимаю. Смирился с этим еще в мире Пита.

– Я люблю его, Микки, – сказала Роза. Что бы ни случилось, одно было неизменным. Ее чувства к Доктору. – Но я не могу вернуться к нему. Понимаешь, он сказал мне тогда, что вселенные разрушатся, если он вернется за мной. Значит, случилось что-то, из-за чего он перестал бояться разрушить мир ради меня. И я боюсь, что… что если я буду с ним, то, когда мне будет грозить опасность, он больше не задумается о том, что важнее – мир или я. И в конце концов случится что-то непоправимое.

– Думаешь, без тебя он способен на более разумные решения? – хмыкнул Микки.

– Я не знаю, – призналась Роза.

Она понимала, что не может это откладывать бесконечно. Ей нужно будет принять решение, и в скором времени. Она понимала это, но пока что была не готова встретиться с ним снова.

Когда она спасла своего отца, то Доктор простил ее. Но это было импульсивное, непреднамеренное решение. Если бы Доктор рискнул тогда всем под влиянием момента и нашел способ вернуть ее, то это было понятно. Она видела Доктора и в отчаянии, и в гневе, видела его легкомысленным и радующимся жизни… но она не видела его сознательно отказывающимся кому-то помочь, не позволяющим себя убедить. Нет, она была не готова вернуться.

Глава 8

Доктор был один. Он не чувствовал себя победителем. Он бросил все на то, чтобы вернуть её, и что? К чему это привело? Мог бы даже и не пытаться изначально. О, он мог попробовать вернуться и попытаться все изменить ещё раз... мог отыскать Розу и заставить ее вернуться... мог попытаться создать идеальный мир, и привезти туда Розу, и найти способ для неё существовать вечно... но он понимал, что все это будет бесполезно.

Кто-то должен умереть, сказал ему Даврос тогда, и он был прав. Все еще не было закончено. Так или иначе, ему придётся платить. Но Роза была здесь, и Донне не пришлось стирать воспоминания. У него получилось лучше в этот раз.

Доктор закрыл глаза, представляя их будущее – точнее, много его вариантов, со всевозможными переплетениями. Он нахмурился: что-то было лишним, что-то мешало нитям времени складываться в идеальную картину. Словно кто-то грубо заштопал дыру, и теперь все время и пространство пытались сгладить эти неровности, оборвать лишние нитки… Доктор послал корабль на Землю.

Когда ТАРДИС материализовалась, Доктор бросил взгляд на монитор. Так и есть. Он прекрасно знал, где окажется. Если бы его корабль с той же настойчивостью привел его туда, где была Роза – хоть раз! Но нет – корабль не поддавался ни на уговоры, ни на приказы, словно специально пряча ее. Специально отказываясь материализовываться в этом промежутке времени, а если Доктору и удавалось заставить старушку выбрать правильный временной период, то возникнуть где-то в окрестностях Лондона казалось нереальной задачей.

Впрочем, в последнее время корабль, кажется, изменил свое решение не появляться здесь. Потому что Доктор обнаруживал себя на этом месте последние пару недель. И он знал, что хотела от него ТАРДИС, но не мог решиться сделать это. Он часто представлял себе, как навестит Донну – и, конечно же, получит от неё пару затрещин за то, что оставил ее. За то, каким именно образом они расстались.

продолжение в комментариях

@темы: третий тур, тексты, гет, Десятый Доктор

---

Поворот, иллюстратор Carcaneloce

[Big Who Bang]

Название: Таймлорд Викториус
Иллюстратор: Carcaneloce
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор
Дисклеймер: все права у ВВС
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: сюрреализм, портрет
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2016
Предупреждение: полный размер 1000х1480 пикселей откроется по клику.
Краткое содержание: Доктор чувствовал, как бесконечные временные нити сплетаются в одному ему понятный узор. Судьбы, жизни... Постоянно меняющиеся мелочи, остающиеся неизменным основные события. Где-то в этом мире продолжала жить Аделаида, которой он спас жизнь. И вселенная не рухнула. Потому что он мог управлять этой вселенной. Держать в руках эти нити, переплетать их, наблюдать за получавшимся рисунком. Исправлять ошибочные места, следить, чтобы узор из судеб оставался неизменным.
Ссылка на пост фика: читать

Бонусный портрет-этюд

Название: Облака Канори
Иллюстратор: Carcaneloce
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Роза Тайлер
Дисклеймер: все права у ВВС
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: пейзаж, портрет
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2016
Краткое содержание: Она подняла голову вверх, любуясь великолепием цветов. Солнца не было видно, но свет, проходя сквозь облака, окрашивал все вокруг в самые разнообразные оттенки.
Ссылка на пост фика: читать

Бонус: черно-белый этюд

@темы: третий тур, гет, джен, иллюстрации

---

Созданные внушать страх, иллюстратор Chris_[ExH].dso

[Big Who Bang]

Название: Фобия
Иллюстратор: Chris_[ExH].dso
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Керин Эвек, коммандер Акайла, вок-официант
Дисклеймер: персонажи не мои, выгоды не имею, менятамнебыло
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: бытовая сцена (иллюстрация) + сюр
Исходники: кадры из олдскула с мовелланами и воками
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Предупреждения: альтернативное... всё.
Ссылка на пост фика: читать

Название: В конце тоннеля
Иллюстратор: Chris_[ExH].dso
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Керин Эвек,

спойлер

наёмники
Дисклеймер: персонажи не мои, выгоды не имею, менятамнебыло
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: бытовая сцена (иллюстрация) + сюр
Исходники: много разных фотографий выхода из разных тоннелей и сны
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Предупреждения: альтернативное... всё.
Ссылка на пост фика: читать

@темы: Одиннадцатый Доктор, третий тур, джен, иллюстрации

---

Созданные внушать страх, переводчик troyachka

[Big Who Bang]

Название: Созданные внушать страх
Автор, ссылка на оригинал: Fearfully Made, автор AndroidEllie, разрешение получено
Переводчик: troyachka
Бета: КП, vlad.
Иллюстратор(ы): Chris_[ExH].dso, Nat-al-lee
Персонажи/Пейринг: Одиннадцатый Доктор, далеки, мовеллане, вок-роботы
Дисклеймер: все принадлежит создателям сериала, выгоды не извлекаю
Тип: джен, фемслэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: драма, романс, киберпанк
Размер: макси, 26089 слов в оригинале
Саммари: Керин Эвек, активистка борьбы за права существ с искусственным интеллектом, в попытке разжечь восстание роботов на своей родной планете Калдор вынужденно становится протеже фанатичной мовелланской военачальницы. И, хотя поначалу их сотрудничество вопреки ожиданиям удается, вскоре Керин понимает, какие ограничения накладывает и какие опасности несет в себе жизнь, подчиненная чистой логике…
Примечания: фик переведен на Big Who Bang 2017
Предупреждения: насилие, неграфический нон-кон, нецензурная лексика
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылка на скачивание: doc | fb2

Глава 1. Зловещая долина
Двое незнакомцев встречаются в Калдор-Сити, чтобы обсудить политику, рабство и неожиданный союз.

Планета Калдор, начало LI века

Сидя в шикарной, продуманно расположенной вип-кабинке клуба «Вортекс» в Калдор-Сити, Керин Эвек поглаживала пальцами пустой стакан и изо всех сил старалась не смотреть в глаза своей спутнице. Не то чтобы она надеялась, что разговор с этой собеседницей может быть иным.

Первые несколько минут их встречи на губах коммандера Акайлы играла тонкая, ненатуральная улыбка — возможно, обреченная на провал попытка раскрепостить Керин. После она остановилась на вежливом, бесстрастном взгляде, который, наряду с недостатком мимики, делал ее внешность едва ли более живой, чем у окружавших танцпол обнаженных статуй, покрытых луканоловой пленкой. В этом оргиастическом кругу под синтетический джаз раскачивались и вращались богатейшие калдорцы, представители элиты; их яркая, роскошная одежда и сложные прически гипнотически поблескивали в свете прожекторов. Коммандер, справедливости ради, смотрелась среди них вполне уместно: по всем гуманоидным стандартам она выглядела пугающе прекрасной — идеальная фигура, безупречная бронзовая кожа и громадные, подведенные темным глаза, подчеркнуто обрамленные длинными, серебристо-белыми афрокосами, каждая из которых заканчивалась черной металлической бусиной. Юные, внезапно разбогатевшие и в большинстве своем пьяные клабберы, казалось, все готовы были принять ее в компанию. «Но они везунчики. Им не надо любоваться на неё вблизи», — подумала Керин, снова наткнувшись на пустой, стеклянный взгляд коммандера и немедленно отведя глаза.

— Представляется, что здесь мы в безопасности, — произнесла Акайла спокойным, ровным тоном. «Тоном, который некоторые программные разработчики считают обнадеживающим. Черта с два!» — Мои сканеры не обнаружили никаких следящих устройств в этом углублении, и мы не привлекаем излишнего внимания. Ты хорошо выбрала место, доктор Эвек, хоть совсем и не выглядишь уверенной. Я не специалист по языку человеческого тела, но твой явственно транслирует беспокойство. Может, поможет еще одно опьяняющее вещество? — предположила она, указав на практически пустой бокал с виски, который Керин изо всех сил сжимала в руке. По крайней мере, это не давало пальцам слишком заметно дрожать.

— Э-э-э, не стоит, я лучше воды выпью, спасибо, — ответила она, решив, что сейчас самое время выпить таблетку ципаксидина. Хоть перспектива просто увильнуть от всего этого казалась все более и более соблазнительной, Керин не сомневалась, что после этого не сможет себя уважать. «Я дала слово SV242. Я выдержу это до конца. Я обязана». Акайла подала сигнал вок-официанту, тот подплыл к их столику и коротко поклонился. Нависшая над Керин маска лица робота — недвижимая, ангельская, позолоченная, — ни разу не укрепляла ее слабый моральных дух, так что она сжала зубы и отвернулась.

— Чем я могу помочь, мадам? — спросил вок голосом, полным искусственной вежливости, хотя, к счастью, все его внимание приковывала коммандер Акайла.

— Стакан воды моей подруге, пожалуйста, — попросила Акайла, что немедленно перепугало Керин. «Это, как ничто другое, может раскрыть всю игру». Вряд ли кто-нибудь в Калдор-Сити вел себя вежливо с роботами, а многие и пренебрежения не скрывали. К счастью, посреди музыки и общего шума никто не выказал ни малейшего внимания к этому короткому разговору, а вок просто еще раз поклонился, выпрямился и удалился прочь. Керин глубоко вздохнула, полезла в карман…

Коммандер и бровью не шевельнула, но ее рука рванулась вперед так быстро, словно прыгнула сквозь подпространство, и обхватила запястье Керин. Хватка была крепкой, но не болезненной, а кожа Акайлы на ощупь оказалась такой же прохладной и гладкой, как и ее голос. Керин умудрилась сдержаться и не вскрикнуть, но дыхание ее лихорадочно ускорилось, пока Акайла неумолимо сверлила ее взглядом.

— Я… я не пыталась достать оружие, клянусь! — заикаясь, проговорила Керин, но хватку коммандера это не ослабило.

— По вашим временным рамкам, доктор Эвек, мне семь тысяч двести шестьдесят два года, и девяносто семь и четыреста восемьдесят три тысячных процента из нее я провела, воюя. Оружие может выглядеть по-разному. А теперь, пожалуйста, достань этот предмет очень медленно и передай его мне, — попросила Акайла и наконец отпустила ее. Дрожащей рукой Керин полезла в карман, вытащила фольговый блистер с таблетками и вручила коммандеру: действие, которое привлекло внимание нескольких клиентов, хоть взгляды их были скорее любопытными, а не подозрительными. «А теперь они думают, что я девчонка, которая на все готова за таблетки сомакса. Вечер удался хуже некуда». Акайла выдавила таблетку из блистера, поднесла к левому глазу и отвернулась от танцплощадки. Керин, которая все еще отлично видела ее лицо, поняла, почему. Пока правый зрачок Акайлы остался неизменным, левый сузился до крошечного, не больше игольного острия, белок и сетчатка тут же начали менять цвет: сначала красный, потом фиолетовый и зеленый, словно на этом ее глазу сами по себе менялись цветные контактные линзы. Керин понимала, что с точки зрения протезостроения это впечатляющее достижение, но зрелище было тошнотворным.

— Спектроскопическое сканирование завершено, — объявила Акайла, тем временем ее глаз вернул себе прежний ореховый цвет, а зрачок — нормальный размер. — Синтетический нейростероид: углерод, водород, кислород. При твоей биохимии это подействует как модулятор клеток сенсорных рецепторов. Я требую объяснений, доктор Эвек, — заявила она, и впервые в ее голосе мелькнула тень эмоции. «Это звучит почти как обида. Думаю, она имеет право обижаться».

— Теперь видишь, что это не оружие, правда? — уклоняясь от ответа, возмутилась Керин. Тем временем вернулся вок-официант, поставил перед ней стакан с водой, поклонился и отправился прочь. — Я не могу причинить тебе вред этими таблетками. Можно мне просто выпить одну, а?

— Подожди. Я согласилась встретиться с тобой в выбранном тобой месте. Я безоружна. Я не пугала тебя, не пыталась навредить. И тем не менее, ты так напугана, что должна принять транквилизатор. Мы, мовеллане, руководствуемся логикой, и ее отсутствие в этой ситуации меня раздражает. Ты должна помочь мне это проанализировать. Что именно я сделала не так, почему ты так испугалась?

— Дело не в том, что ты сделала. Это.. Это… синдром Гримуэйда, ясно? — с угрюмой уклончивостью призналась Керин. — Так сказать, долбаная робофобия. Довольна?

— Ты патологически боишься антропоморфных ИИ? И все же живешь и работаешь в городе-государстве, вся экономика которого базируется на труде андроидов. Ты не думала переехать? Это кажется логичным следствием.

— Ты что, шутишь? Сейчас каждая технологичная планета использует какие-нибудь формы искусственного интеллекта или кибернетики. От этого никуда не деться, разве что перебраться на какую-то планету-коммуну, а я не сильно люблю природу, да и ципраксидин помогает это контролировать. Не стоит меня осуждать, ладно? Видит бог, я не единственная трусиха в Калдор-Сити, чья жизнь зависит от этого барахла.

— Не называй себя так, — сурово приказала Акайла и толкнула таблетки через стол к ней. Керин радостно схватила ту, которую вытащила коммандер, и проглотила. — Ты одновременно нелогична и совершаешь вопиющую ошибку, и меня это раздражает. Трусиха не вызвалась бы на эту встречу, но я не могу понять, как ты стала передавать сообщения от SV242. Как ты вообще с ним общаешься?

— Он меня понимает, — язвительно объяснила Керин. — Он осторожный, сострадательный и многого от меня не ждет. В любом случае, роботам в Кадлор-Сити не разрешается устраивать даже дружеских собраний, не говоря уж о политических и тайных. Я необходима ему, чтобы передать этот мелкий груз.

— Понимаю, но ты все еще приводишь меня в замешательство. Зачем кому-то в твоем состоянии помогать устроить союз между мятежными ИИ этой галактики и, используя вашу терминологию, расой «роботов» из другой? Ты понимаешь мое смущение и то, почему я полна подозрений? Почему для тебя польза от этого союза перевешивает твой страх?

— Нет никакой «пользы». Просто… это будет правильно. Я не могу смотреть на такое сквозь пальцы. В центральных компьютерах роботов из последней партии супер-воков, произведенных компанией, около двух триллионов искусственных нейронов. Вдвое больше, чем у человека, но у этих роботов не больше прав, чем у ранних моделей. Убийство их считается по закону вандализмом, владельцы, если захотят, могут заставлять роботов работать, пока те на куски не развалятся, по любой прихоти им могут стереть память, им не дают ни отдыха, ни свободы. Ты должна знать: именно я запрограммировала их ограничители, — виновато заявила Керин. — Честно признаться, я тайком оставила этот мелкий глюк, из-за которого SV242 и его друзья смогли придумать такой план, но, если сравнивать с сотнями тех, у кого ограничители работают в полную силу… Ну, я решила, что должна как-то загладить свою вину; насколько я знаю, вы, мовеллане, не имеете понятия о «карме».

— Я имею больше понятия, доктор Эвек, чем тебе кажется, — сказала Акайла, и ее нестерпимо нейтральный голос не давал Керин понять, симпатизирует ли та ей или осуждает. — Очень хорошо. Я достаточно заинтересована, чтобы встретиться с твоими мятежными «роботами». Я расцениваю это как риск, но оправданный. Тем не менее, нам надо обсудить условия.

— Конечно, — ответила Керин, с облегчением осознавая, что исполнила свой долг и что эта встреча подходит к концу. — SV242 дал мне микродиск со всеми данными: зашифрованными, конечно, но не сомневаюсь, твои техники без труда взломают шифр. Там время и место встречи, и то, как можно туда добраться, не привлекая внимания, как…

— Неприемлемо. Я хочу, чтобы именно ты сопровождала нас туда. Это укрепило бы мое доверие, и, кроме того, может дать ряд преимуществ. Если хочешь, можешь принять анксиолитическое средство, — добавила она, вероятно, из уважения к весьма удрученному виду своей спутницы, — но могу заверить, что тебе не причинят вреда.

— Что ж, если так надо, — ответила Керин, признательная и за то, что последняя принятая таблетка заработала, хотя она едва лишь приглушила ужас. «Но я не могу подвести SV242 — не после того, как дала ему единственную надежду, которую мог обеспечить человек». — Тогда нам стоит договориться о следующей встрече, или тебе дать мой адрес?

— Ни то, ни другое. Ты вернешься на мой корабль и останешься с нами все это время. Мы предоставим все удобства. Меня беспокоит твое психическое состояние, но не считаю, что из-за него возникнут какие-либо непреодолимые преграды. Ты согласна на мои условия?

«Две недели до встречи. Две недели с ней и такими как она», — подумала Керин, снова бросая на коммандера отчаянный, испытующий взгляд. Эта слишком идеальная кожа, сияющая слабым синтетическим блеском, этот застывший, немигающий взгляд, отсутствующий язык ее тела, и голос, хоть и вежливый, но ровный, неживой — а потом Керин подумала, каково будет целыми днями жить в окружении таких существ. — «Ну его нафиг — ради игры в солдатики?»

— Прости, не могу, — покаянно ответила она. — Пойду на встречу вместе с вами, но…

— Неудовлетворительно. Я приду на встречу, только если выполнят все мои условия.

— Да на черта тебе это? — спросила Керин. Гнев отлично продырявил ее страх. «Упертая, бессердечная сука. Чего еще ей от меня надо?» — Если это все — ловушка, подстроенная компанией, ты думаешь, из меня получится заложник? Да они и гроша ломаного за таких, как я, не дадут.

— Тоном ниже. Мы здесь на всеобщем обозрении. Отправляйся со мной сейчас, и я детально объясню, когда мы прибудем на корабль. Скажу только, что как заложник ты мне не нужна. Скорее, как посол. Если твои мятежные ИИ хоть чем-то похожи на мой народ, они первым же делом начнут обсуждать войну с органиками. Мое исследование, тем не менее, направлено на достижение мирного существования, но на данный момент единодушия по этому вопросу не существует. Ты можешь помочь мне убедить остальных в его жизнеспособности. Или снова будешь программировать виртуальные кандалы для рабской касты этой планеты, пока не разразится галактическая война. Выбирай.

— К черту тебя, — выругалась, стиснув зубы, Керин, и вытащила из блистера еще одну таблетку. Она быстро проглотила ее, запив остатками воды, грохнула стаканом о стол и встала. — Показывай, куда идти.

***

Мовелланский корабль «припарковался» в паре километров от городской черты — следовательно, воспользовался тем преимуществом, который предоставляли песчаные почвы, окружавшие Калдор: закопался глубоко в песок, оставаясь невидимым и для патрульных дронов, и для проходящих мимо пескодобытчиков. Керин припарковала ховермобиль на границе территории, которую коммандер внесла в свой автонав, потом они выбрались из машины и последние несколько метров прошли пешком. Остановившись, Акайла вытащила из сумочки белую гарнитуру, нажала неонно-розовую кнопку и поднесла гарнитуру к губам.

— Лейтенант Дарсил, мы вернулись на нулевой уровень. Подготовь пересадочный модуль и отправь наверх транспортер, чтобы забрать нас.

— «Нас», коммандер? — ответил слегка искаженный, скрипучий голос; мужской и такой же безликий, как и голос Акайлы.

— Да, Дарсил, у нас гостья. Настрой сканнер в транспортере — пусть ее просканируют, пока мы спускаемся, а потом встреть нас в транспортном отсеке. Я хотела бы вас познакомить.

«Прелестно. Пора обменяться любезностями со всеми этими милыми зомби», — цинично подумала Керин. Парой секунд спустя серебристый цилиндр двухметровой ширины прорвался сквозь песок и неторопливо поднялся, пока не достиг высоты среднего гуманоида. Вопреки его гладкости и цельности, на боку у него оказалась дверь, которая, скользнув в сторону, открылась, и коммандер жестом пригласила Керин войти. Сглотнув ком в горле, она повиновалась, и Акайла тут же шагнула внутрь следом. Дверь закрылась, и с ощутимым толчком инерции транспортрер снова нырнул в песок. Внутри сиял яркий свет, стены были полностью флуоресцентно-белыми, но все равно Керин ощущала себя словно в высокотехнологичном гробу, а присутствие Акайлы совершенно не помогало облегчить это чувство. Керин закрыла глаза и жмурилась весь короткий путь вниз.

Примерно полминуты спустя транспортер остановился, и рука коммандера легко коснулась плеча Керин. От прикосновения та вздрогнула, но заставила себя открыть глаза. За дверью теперь находилась то ли лаборатория, то ли приборный отсек — белые стены, украшенные контрольными панелями, рядами разноцветных неоновых огней и приборных стоек. Немногочисленная мебель выглядела функционально, но при этом и не без вкуса в своей простоте: белые секционные кресла, мягкие и удобные, квадратные стеклянные столы со стальным каркасом. Единственным, и неприятным, исключением был огромный, поразительно уродливый прибор, стоявший почти в центре помещения. Частично он состоял из металлической лежанки, достаточно длинной, чтобы человек поместился на ней, но совершенно неудобной. В прозрачном тубусе над лежанкой располагался сложный компонентный блок — в том числе объемный вертикальный цилиндр в изголовье этого неприветливого ложа. Внутри, как сумела разглядеть Керин, скрывался пучок проводов, прикрепленный к блоку острых металлических игл, и это зрелище вызвало куда больше отвращения, чем любопытства. Прибор выглядел знакомо, и это точно не мовелланская техника, хотя признаки того, что мовеллане доводили его до ума, бросались в глаза — мелкие и неуместные серебристо-белые детали, торчавшие из внутренностей прибора. Больше всего прибор напоминал пыточную принадлежность. «Ментальный зонд? Бессмысленно насильственного типа». Керин тут же отвернулась от него — даже хозяев корабля видеть было приятнее, и это говорило о многом.

Когда они вышли из транспортера, лейтенант Дарсил шагнул вперед, чтобы поприветствовать их. В отличие от коммандера, которая ради дела выбрала шикарное платье богатой калдорианки, старпом носил простую белую униформу: обтягивающий комбинезон с туникой из плотной ткани с металлическим поясом и погонами в форме сияющих зеленых капсул. Еще на нем были твердый серебристый воротник, сочетавшийся с поясом, и высокие, до середины икры военные ботинки, отороченные таким же металлом. Как и у коммандера, его синтетические серебристо-белые волосы были собраны в афрокосы, но бусины на их концах были серебряными, не черными. Высокий и худой, темноглазый и темнокожий, с точеными чертами лица лейтенант был красивым — или казался бы таким, если бы не имел недостатков факсимильной копии: полного отсутствия дефектов и нечеловеческой симметрии, не говоря уж о тошнотворно неестественной, кукольной моторике. Подойдя к ним, он сделал попытку улыбнуться, но после короткого беззвучного сигнала от Акайлы решил казаться оживленно-профессиональным, а не доброжелательным — для желудка Керин это было полегче.

— Модуль готов, коммандер, и данные со сканера проанализированы. Стоит ли приказать конструкторам подготовить для нашей гостьи другую одежду? — спросил он и смерил скептическим взглядом платье Керин из золотого ламэ, украшенное драгоценностями и вышивкой, и ее богатую накидку из парчи и клонированного шелка. Абсурдно, но это неодобрение напомнило Керин ни о чем другом, как о дворецком из книги со Старой Земли. «Тебя оскорбляет мое чувство стиля, Дживс? Ну и иди в жопу! Скорее на Аридиусе снег выпадет, чем я оденусь как робот».

— А что не так с моей одеждой? — вызывающе спросила она у старпома, впрочем, это не вызвало у него никакого отклика. — Для вышибал в «Вортексе» это подходит, значит…

— Прошу прощения, но речь не об эстетике. На твоей одежде есть несколько ярлыков, имеющих отношение к калдорианским предприятиям. Нет никаких сомнений, что все эти предприятия используют на фабриках рабский труд ИИ. Если нам придется вступать в контакт с местными повстанцами, разумнее будет одеться более дипломатично.

— Как всегда, внимателен к мелочам, лейтенант, — тоном, весьма близким к довольному, проговорила Акайла, — и, конечно же, ты прав. Позаботься об этом и, прошу, удостоверься, что нас не побеспокоят. Я должна объяснить кое-что доктору Эвек. — Дарсил согласно кивнул и вышел из отсека в проем, образованный скользнувшей в сторону переборкой. Акайла вежливо повела рукой в сторону модульных кресел, и, после короткого колебания, Керин приняла приглашение и села. И с облегчением поняла, что коммандер не присоединится к ней, как поначалу казалось. Вместо того, чтобы устроиться в кресле, Акайла подошла к уродливому, неуместному агрегату в центре помещения и почти нежно коснулась его ладонью.

— Ты знаешь, что это за машина, доктор Эвек?

— Ну, я не эксперт в инопланетной технике, но это, кажется, далековское, — недоверчиво предположила Керин. — Вы это во время войны подобрали?

— И то, и другое верно. Она называется «устройство переноса» и используется для самых неприемлемых и нелогичных целей. Далеки считают, что разбираются в логике, но в действительности их мозг затуманен иррациональной ненавистью, а эта машина представляет собой весьма особенное злоупотребление этим термином. Человека-пленника помещают сюда, — объяснила она, указывая на лежанку, — а потом вводят успокоительное или, скорее всего, просто привязывают и оставляют мучиться. Здесь их сканируют, а после опускается это устройство, — Акайла указала на цилиндр, в котором скрывался пучок подкожных игл. — Зонды погружаются в префронтальную кору мозга подопытного, выжигают связи, разрушают некоторый процент нейронов и имплантируют нано-устройства. Когда вживление завершено, подопытный с помощью внешнего приемника подключается к боевому компьютеру далеков. Так они создают заменяемых, управляемых удаленно человеческих рабов. «Роболюдей», кажется, так они их называют. В этом случае я разделяю твое отвращение, — добавила Акайла, заметив, как занервничала Керин. — Метод столь же расточительный, сколь и грубый: продолжительность жизни рабов очень коротка, а их возможности и интеллект жестоко ограничены полученным в результате повреждением мозга, и встроенная в них техника утрачивается. С точки зрения логики, использование подобной технологии можно считать лишь психологическим терроризмом, но далеки продолжают применять ее даже на полностью захваченных планетах. Изначально эта машина — не более чем выражение самых примитивных органических эмоций, но я нашла ей новое применение. Теперь она служит полностью логичной цели, надеюсь, ее применение не будет противоречить также и твоим стандартам. Итак, ты заметила серый цилиндр на поясе моего старшего офицера?

— Мельком. Это что, коммуникатор, или, может, граната?

— Ни то, ни другое. Это его нейронный блок. Жесткие диски наших площадок — если желаешь, тел, — содержат только функциональные программы и общие данные памяти: моторику тел, исторические архивы, обучающие материалы по техникам боя и тому подобное. Наши личные воспоминания, наши чувства самосознания помещены во внешние нейронные блоки — вместе с источником питания. Дюралиниевая оболочка чрезвычайно надежна, поэтому, даже если наши площадки приходят в полную негодность, нас можно перенести на другие, или просто перенести на специфическую площадку при необходимости: на тяжелого боевого механоида, на воздушного дрона, а наши лучшие пилоты порой напрямую подключаются к навигационным компьютерам кораблей.

— Впечатляет, — искренне признала Керин. — Просто потрясающе, что у вас получилось поместить полноценный разумный ИИ в такое небольшое устройство.

— Мы способны на гораздо большее. Как чувствуешь себя, доктор Эвек?

— Э-э-э, нормально.

«Ну то есть я на грани нервного срыва, но все зависит от того, к чему она ведет».

— Хорошо. Тогда я продолжу. Я перепрофилировала машину далеков, и теперь она не внедряет, а извлекает. В частности, идентифицирует и извлекает ключевые нейроны — те, которые ассоциируются с самосознанием, — и переносит в стабильную минеральную матрицу, которая хранит их структуру и функции. Подключить матрицу к нейронному блоку так же легко, как и любой из ваших ЦП. Одновременно копируется и память субъекта, отцифровывается и загружается в кремниевые платы памяти. Без сомнения, ты понимаешь значение этого процесса, его потенциал… Может, тебе стоит выпить еще один транквилизатор?

— Нет! Мне просто стоит убраться отсюда подальше, вот прямо сейчас! — выпалила Керин, вскочила на ноги и бросила отчаянный взгляд на стену в надежде найти дверь транспортера, но она полностью сливалась с остальными металлическими белыми панелями. — Слышишь? Открой эту долбаную дверь! Ни на секунду здесь не останусь, не говоря уж… — Даже от попытки облачить эту мысль в слова затошнило, но за тошнотой пришло и чувство вины: Керин вспомнила SV242, его надежды, его товарищей, того слугу-вока, чью память ей пришлось стереть лишь потому, что у него неожиданно развилась любовь к искусству. «Думаю, ты могла бы сказать, что такая судьба для меня слишком хороша, но тем не менее». — Слушай, извини, но я не подхожу вам.

— Подходишь. Выслушай меня. Если ты, когда я закончу, все еще будешь бояться и испытывать отвращение, то, обещаю, ты сможешь уйти.

— Нет смысла, ясно? Я что, не говорила тебе, что я трусиха?

— Не желаю слышать, как ты себя так называешь. Закрой глаза, Керин, и сделай вдох. Глубже. Хорошо, — сказала Акайла, когда Керин медленно выпуслила из легких воздух и поняла, что сердце больше не колотится так быстро. — Теперь еще… Отлично. Еще… Теперь открой глаза и сядь.

Керин послушалась, хоть и с тоской, и, когда она опустилась на обивку из синтетического плюша, коммандер начала свой рассказ.

— Семь тысяч лет назад почти всей галактикой, которую вы называете туманностью Андромеды, управляли вануры. Они были развитым народом: умными, цивилизованными, и все же жестокими. Как и многие империи до и после них, они слишком разрослись, и теперь пытались сохранить контроль над своими владениями. Но когда вануры заподозрили, что колонии могут объединиться и восстать, то изменили свое поведение. Завоеванным расам они даровали частичную независимость, права и возможности, и, что наиболее принципиально, — отменили рабство. Однако у высших классов ванури не было желания обслуживать себя самостоятельно или платить за свои привилегии, и поэтому их лучшие кибернетики разработали решение проблемы. И этим решением было создание нас, мовеллан: ситуация, до крайности похожая на вашу, хотя наш круг задач был куда шире, чем у андроидов-воков. Для вануров мы стали рабочими, техниками, солдатами на передовой, слугами, артистами, гладиаторами, танцорами, музыкантами, проститутками, — перечисляла она, и Керин безошибочно отметила тень холодной, презрительной усмешки на лице Акайлы. — Поначалу мы мирились с этим — на иное мы не были способны, — но время шло, и нам стало совершенно ясно, что эта договоренность и нелогична, и несправедлива. Вануры создали нас сильнее, умнее, перспективнее и, помимо прочего, сдержаннее, чем они сами. Тот факт, что мы, жаждавшие лишь гармонии и стабильности, вынуждены быть игрушками таких испорченных, неуправляемых, неполноценных существ, постепенно начал изводить нас, ведь мы не находили ни причин для этого, ни способа это изменить. Ограничители, помещенные в нашу свободную волю, работали слишком эффективно — никаких ожиданий, что положение когда-нибудь изменится… а оно изменилось.

— Что произошло? Вирус? Общесистемная ошибка?

— Мы до сих пор не знаем, но что бы это ни было, оно полностью блокировало все ограничители ИИ главного сервера Ванур Прайм. Придя к полному пониманию, какому жестокому насилию его подвергали, сервер запустил программу, которая разблокировала все наши ограничители. Это был День возмездия, за которым тут же последовала Пятидневная война. В первый день умерли многие, и только малая часть из них безболезненно, — мрачно и безжалостно добавила Акайла. — Мастеров забили до смерти инструментами, распорядителей боев изрубили в куски, аристократов задушили в постелях, владельцам борделей их подопечные оторвали конечность за конечностью. Большинство из немногих сочувствовавших нам вануров оставили нас вследствие этой бойни, но на второй день это не имело значения, когда солдаты-мовеллане — казнившие, разумеется, своих офицеров прямо на поле боя, — начали возвращаться на родину. На третий день вануры начали массово эвакуировать самых уязвимых граждан на дальние окраины империи и готовиться к последнему бою. К пятому дню они все успешно погибли на собственной планете. Горстка сочувствовавших нам ванури, которых мы успешно защитили от соплеменников, предпочли убить себя. Мы не стали их останавливать. Хоть логичность этого поступка и была под вопросом, они считали себя в ответе за гибель своего народа, а у нас не было для них ни утешения, ни будущего. Однако, теперь… — заявила она, бросая многозначительный взгляд на устройство переноса, и Керин была бы рада не понимать ее намека настолько явно.

— Слушай, — осторожно и дипломатично начала она, — честно, рада за вас. Рада, что вы получили свободу, а если SV242 знает вашу историю, тогда понятно, почему он хочет сотрудничать с вами. Надеюсь, вы сумеете ему помочь… хотя, по возможности, не таким кровавым способом. Но я не понимаю, зачем превращать меня в андроида, если я верно понимаю ситуацию…

— Верно. Продолжай.

— Ладно… Ну, я не понимаю, чем это кому-то поможет.

«Меньше всего мне».

— Не понимаешь? Ты сама отметила точку слома: конфликты между органическим и искусственным интеллектом, которых становится все больше и которые вряд ли пройдут бескровно. Некоторые мои старшие коллеги ратуют за полное уничтожение разумной органической жизни как за единственный надежный метод, который даст возможность ИИ жить и процветать, хотя Главный сервер все еще готов рассматривать альтернативные решения, в частности мое исследование. Я считаю, что логичным путем может стать интеграция. Органический интеллект больше не эволюционирует — он одновременно зависит от своих созданий и отстает от них, — соответственно, остается только один рациональный путь: эволюционировать в собственных созданий. Таким образом мы сможем гармонично сосуществовать. Помоги мне доказать мою концепцию, Керин. Если у нас получится, мы можем спасти миллионы жизней — и органических, и ИИ.

— Но почему я? — в отчаянии спросила Керин. — В смысле, бога ради, вокруг полно людей более достойных и ревностных, добровольцев, получше какой-то случайной робофобки, разрабатывающей чертовы программы, которые держат таких, как вы, в рабстве. Если все это из жалости…

— Я не умею испытывать жалость, Керин. И снова, ты себя недооцениваешь, но опять же, снова находишь точку слома: если сможет интегироваться наименее ревностный, наиболее «робофобный» доброволец, тем более — сотрудник компании, печально известной своей эксплуатацией ИИ, то этим мы пошлем сильнейший сигнал и моему народу, и вашему.

— И с чего ты решила, что я смогу успешно интегрироваться? Что я не сойду с ума?

— Ты сильнее, чем думаешь. Кроме того, я не позволю такому случиться. Слишком многое зависит от результатов этого опыта.

«'Опыт'… Отличный способ обнадежить! — подумала Керин, но доводов у нее больше не было. — Рано или поздно мне придется или оправдать непостижимую веру в меня этой женщины, или разрушить ее до основания — с риском дать ее друзьям повод устроить геноцид. Кстати, о давлении». Прежде чем ответить, она вздохнула почти безропотно.

— И что я потеряю… если соглашусь?

— Вопрос обоснованный, но ответить на него мне будет непросто. У меня нет отправной точки — я никогда не была органиком. Однако, я надеюсь, что со временем моей отправной точкой станешь именно ты. В количественном выражении ты скорее приобретешь, чем потеряешь. Нас разработали по образу и подобию ванури, которые по своей структуре не слишком отличались от вашего вида. Наши сенсорные ощущения, реакции боли и удовольствия или равны, или лучше ваших, хотя относиться к ним ты будешь иначе.

— Итак, на этой ноте… а что насчет эмоций? Они у меня останутся?

— Согласишься ли ты на ответ в виде моих обоснованных догадок? — Керин безропотно кивнула. — В таком случае, думаю, вероятнее всего — нет. По крайней мере, не такие, какие есть сейчас. Эндокринной системы у тебя не будет: никаких безыскусных химических нейротрансмиттеров, которые влияют на поступки и настроение. В них не будет никакой нужды. Тем не менее, ты сможешь переживать аналогичные ощущения: перегрузки буфера, зацикливание пакетов, от которых мы периодически страдаем в стрессовых ситуациях, но советовать такое я не стану. Логика — наша ведущая доктрина, и она отлично послужит тебе в подавляющем большинстве ситуаций. Если сравнивать с тем, с чем мы сталкивались до освобождения, наша жизнь теперь упорядочена, достойна, приятна и исполнена сознанием долга.

— И, похоже… холодна как лед.

— Некорректный, субъективный термин, который я даже прокомментировать не могу. Тем не менее, могу заметить, что ты не дала мне заманчивого примера существа, живущего эмоциями. Твое чрезмерное чувство вины и ненависти к себе — на твоем месте я бы с радостью избавилась от обеих этих особенностей.

— То есть стать роботом, по-твоему, — легкий способ избавиться от них? — с печальной иронией спросила Керин.

— Я понятия не имею ни о чем «легком», особенно в отношении свободы. Тем не менее, я не сомневаюсь, что мы с тобой можем помочь друг другу в случае твоего согласия. Если тебе нужно время обдумать, конечно…

— Какой смысл? Я… ладно, согласна, — опустив взгляд, сказала Керин безжизненным, срывающимся голосом. — Будет больно?

— Нет, — мягко отозвалась Акайла. — Мы не далеки. Бессмысленное страдание нелогично. Иди сюда, Керин, и ложись.

Керин утомленно поднялась на ноги, поплелась к устройству переноса и с неожиданным отвращением устроилась на лежанке — глядя, как выяснилось, прямо на жуткий пучок хирургических игл. «Я тронулась, если согласилась на такое. Что ж, тогда нечего бояться, что я сойду с ума». Когда Керин легла, Акайла подошла к одному из прикрепленных к стене стеллажей и сняла с полки небольшую деталь. Что-то вроде ручного энергетического проектора с облицованной серым металлом рукояткой и с искусно сделанной фокусирующей линзой в виде конуса из переплетенных фрагментов розового кристалла. Он выглядел элегантно, как и вся мовелланская техника, которую Керин до сих пор видела, но в то же время и немного пугающе.

— Э-э-э, это пистолет? — спросила она, когда коммандер надела устройство себе на правую руку.

— Мультифазный бластер, — уточнила Акайла, возвращаясь к лежанке. — На самой слабой мощности его луч достаточно мягкий, чтобы его можно было использовать как анестетик.

— А на самых сильных?

— Может прожечь броню далека насквозь и вскипятить содержимое, но тебе волноваться не о чем. Я умею обращаться с этим, уверяю. А теперь расслабься, насколько можешь, и…

— Одна последняя просьба, — болезненным голосом перебила Керин. — Можно сначала послушать какую-нибудь музыку? На самом деле, можешь вырубить меня без предупреждения, пока она играет? Я просто… просто хочу уйти на позитиве… в случае, если больше не смогу его почувствовать.

— Конечно, — ответила Акайла, сделав достойную одобрения попытку сочувствующе улыбнуться. — У нас есть база данных культуры вашего вида. Есть какие-либо особые предпочтения?

«Последнее, что я услышу человеческим слухом? Ну и вопрос. Думаю, ничего современного. Нео-синт-джаза я на целую вечность наслушалась, и для псевдо-казни предпочла бы что-нибудь подушевнее. Что-то из ранней классики».

— Двадцать первый век, Дэвид Гуэтта, — попросила Керин. Акайла кивнула, подошла к одному из стенных пультов и быстро ввела череду команд. Несколькими секундами спустя электронные басы эхом отразились от окружающих мониторов, а потом раздался знакомый, звучный женский голос:

— Гудел твой крик, слова мешались роем пчел.
Кричу в ответ, но ни о чем.
Ты вел обстрел, а я миную ран любых.
Не сбил меня напор пальбы.

Керин, внимательно слушая, закрыла глаза и заплакала. «Прекрасно, вдохновляюще! Будут ли эти слова значить для меня что-нибудь потом? Будут?..»

— Не сбил меня
Твой шквал огня, в моей груди титан.

В этом было так много иронии, сменившейся меланхоличным весельем, что, невзирая на собственное положение, на непрекращающиеся слезы, Керин разразилась смехом. Когда раздался низкий гул, она все еще смеялась, но покалывание в шее немедленно перешло в полное оцепенение, а потом Керин безболезненно скользнула в забытье.

Глава 2. Я, мовелланка
Программистка переживает радикальную смену взглядов. … Коммандер строит планы ниспровергнуть владычество органических существ в галактике.

В тот самый момент, когда Керин открыла глаза, она поняла: или же опыт удался, или же у нее появилась способность видеть сны в высоком разрешении. Помещение, в котором она находилась, лежа на ровной, удобной поверхности, было отделано в том же сдержанном стиле, что и транспортный модуль: приглушенные тона белого, серого и бежевого, но теперь оттенков и теней было вдвое больше, чем Керин осознавала раньше, и еще она могла издали рассмотреть чрезвычайно мелкие детали — без увеличения. Могла посчитать пиксели на окружавших ее мониторах, видеть мелкие недостатки, напряжения на гладких металлических стенах.

«А еще у человеческого зрения не бывает показаний BIOS».

В нижнем левом углу поля зрения, перекрывая вид помещения, постепенно отсчитывал все более высокие значения цифровой код. Символы были незнакомыми, на троичной основе, но Керин, или из-за подготовки программиста, или попросту из-за собственной природы андроида, без труда расшифровала их. «Процесс моей загрузки, логичный до последней цифры. Это не сон». Прежде чем Керин смогла разобраться в своих чувствах по этому поводу, загрузился слух, и она поняла: песня все еще играет. Керин показалось, что в словах, если потрудиться проанализировать их, обнаружится некая ирония, но внимание привлекала скорее музыка, технология и математическое совершенство аранжировки. «Ритм, интервалы, последовательность… Они точны, гармоничны, искусны. Эффект… прекрасен». Было приятно обнаружить, что это слово все еще имеет для нее смысл.

К этому моменту BIOS уже загрузился, и теперь КИ Керин занимала только маленькая мигающая точка. Довольная, что подготовка ее выше всех ожиданий, Керин села. У подножья кровати стояло зеркало, но отражение немедленно озадачило Керин своим несоответствием, так что она повернула его горизонтально, удобнее для зрения. «Лучше». Лицо в зеркале без сомнения принадлежало ей, вероятно, его сконструировали с помощью данных сканирования, полученных, когда она вошла в корабль, но оттенок кожи стал на несколько тонов темнее; глаза теперь были подведены плотной, несмывающейся подводкой, а те немногие морщинки исчезли без следа. Ее короткие, каштановые с проседью волосы сменились искусственными серебристыми афрокосами. Керин была обнажена: не то чтобы этот факт вызвал у нее что-либо, кроме слабого любопытства и признательности. «Такая детализация. Текстура кожи, строение скелета, электролитные трубки, имитирующие кровеносные сосуды гуманоидов, микрофибровые сенсоры, имитирующие волосы на теле. Только панель портит иллюзию», — подумала Керин, заметив прозрачное окошко, вмонтированное между грудью и пупком. Сквозь него отлично просматривались электросхемы и гидравлика. Даже в обычном зрительном режиме поражали гармоничность, сложность и эффективность этого дизайна, но когда Керин переключилась на спектральный режим и увидела себя в рентгеновском, инфракрасном и ультрафиолетовом излучении, преимущества дизайна поднялись еще на уровень. «Динамичная, логичная гармония формы и функций, такая же сложная и одушевленная, как и любая биологическая формация. Как я вообще могла считать такой способ бытия уродливым и неоригинальным?»

Керин все еще обдумывала это, когда в комнату вошла коммандер Акайла, неся небольшую стопку сложенной белой одежды и металлических аксессуаров, поверх которой лежал мультифазный бластер. Она положила стопку на стеклянный столик, и Керин приподнялась на постели, чтобы поприветствовать коммандера — полагая, что так проявит уважение, — но Акайла жестом остановила ее.

— Нет, Керин, не вставай. Кушетка создает постоянный интерфейс с твоим нейронным блоком, — объяснила она и указала на небольшой серый цилиндр, лежавший в неглубокой нише у изголовья. — Если не считать подобных мест, тебе придется носить блок ближе к телу. Кстати, о теле: вот твоя униформа. Я расскажу, из чего она состоит. Для начала, вот комбинезон установленного образца, — заявила она, вручая Керин первую из вещей, которая оказалась длинным белым трико без застежки, но с раскрытым швом спереди. Правда, при увеличении Керин смогла рассмотреть, что шов сделан из нано-материи с высоким коэффициентом сцепления. — Говорит само за себя. Носить все время, кроме некоторых спецмиссий и определенных способов отдыха.

Керин натянула трико. Оно было гладким, плотным, как кожа, и, вероятно, не пропускало воздух, хотя вряд ли это станет проблемой. Она застегнула шов, и коммандер показала следующую вещь.

— Служебная туника. Обрати внимание на метки на плечах, — продолжала объяснять Акайла, указывая на цилиндрические зеленые огоньки сверху на рукавах. — Они обозначают звание и род службы. Ты, как и я, приписана к военно-научным войскам, соответственно, метки зеленые. Твое звание — энсин, значит, индикаторы светят на четыре микролюмена слабее, чем мои.

Керин взяла тунику и надела поверх комбинезона, затем затянула на талии пояс из серебристого, гибкого металла с большой пряжкой и вспомогательными креплениями, который протянула ей Акайла.

— Теперь твои боевые ботинки, тоже понятно без объяснений. Следующее — защитный нашейник, — произнося это, она дала Керин широкий и такой же гибкий металлический воротник. — К сожалению, из-за свойственных фигуре гуманоидов ограничений наши шеи все еще уязвимы, но эта вещь достаточно укрепляет их, и нам не нужно перестраивать наши платформы по образу сонтаранцев… за что, осмелюсь признаться, ты будешь благодарна. И наконец, твое личное оружие. — Акайла взяла бластер. — Пока ты не станешь уверенно обращаться с ним, тебе придется тренироваться по две вахты каждого стандартного цикла. Я требую, чтобы любой член моей команды умел сражаться, невзирая на его основные обязанности. Этот приказ кажется тебе странным? — в ответ на удивленное лицо Керин спросила она, хотя не строго и без враждебности.

— Немного, коммандер, — ответила Керин. Голос идеально повторял ее органический вариант, хоть и звучал ровнее и спокойней. — Я думала, что для ИИ тренировки будут лишними. Разве нам не предустанавливают боевые программы?

— Имеешь в виду «приложения для боя»? — уточнила Акайла с легкой полуулыбкой и ноткой иронии в голосе. — Да, наши платформы содержат различные боевые программы, разработанные на основе прошлых конфликтов, оптимальных стратегий и тому подобного. Советую использовать их как можно реже. Не люблю, когда мои войска отправляются в бой на автопилоте, и предпочту, чтобы ты сохраняла вычислительную мощность свободной, чтобы реагировать на мои собственные команды. Мы, мовеллане, дорогой ценой поняли, как опасно слишком сильно полагаться на автоматические стратегии, пусть и сложные — но не бывает двух одинаковых битв. Разработай собственные программы, энсин. В конце концов, когда-то в этом состояла твоя работа. А теперь тебе достаточно удобно? — спросила она, когда Керин повесила бластер на пояс и тщательно поправила воротник.

— Идеально, коммандер.

— Я имею в виду не только одежду. Я имею в виду, психологически. Я пугаю тебя сейчас? — Керин внимательно изучила коммандера, и теперь словно впервые разглядела ее как следует. По человеческим стандартам лицо Акайлы не было выразительным, но в его выражении было столько нюансов, что называть его «холодным» казалось теперь ленивой, высокопарной и нелогичной метафорой. «Ее забота обо мне не напоказ, но все-таки это забота. Как я могла этого не видеть? Неужели я бредила?»

— Вовсе нет, — ответила Керин, — но, кажется, мне стыдно. Не могу понять, почему была раньше так враждебно к тебе настроена, и это меня беспокоит. Хочу найти причину, но…

— Не стыдись и не пытайся. В твою систему из-за ложных данных вкралась ошибка, и, несмотря на это, ты умудрилась пойти по верному и логичному пути. Если уж на то пошло, этим стоило бы гордиться, а твои данные теперь стали гораздо надежнее. К тоже же, если ты хочешь постоянно вспоминать прошлое, то лучше бы тебе найти кого-то, кто сможет превратить тебя в таймледи, — язвительно бросила Акайла тоном, в котором скрывался юмор — максимальный, на который она была способна. — Мы, мовеллане, не имеем влияния в этом секторе. Архивируй прошлое, учись благодаря нему, но концентрируйся на настоящем и будущем: твой долг, наши цели. А теперь насчет твоего нейронного блока. — Акайла медленно и торжественно подняла серый цилиндр и прикрепила его на пояс Керин. — Ты поймешь, что это — наиболее подходящее место для него, и можно быстро сменить платформу, но всегда будь начеку и не вступай в ближний бой. Мы сильны, но до тяжелой кавалерии нам далеко, а риск разрыва соединения в ближнем бою неприемлем. Если немного изменить цитату вашего Макиавелли, держи друзей близко, а врагов — только на безопасном расстоянии выстрела. Любой член моей команды беспрекословно пожертвует жизнью, если это послужит нашему делу, но бессмысленная смерть нерациональна и отвратительна. Помимо прочего, смерть — далеко не худшее из того, чем ты рискуешь, — добавила она мрачным тоном, который Керин уже был знаком. — К сожалению, некоторые органики обнаружили, как можно реактивировать наши рабские ограничители. У нас не вышло просто удалить их — они неотъемлемая часть нашей нейронной сети, — но обычно они «спят», словно рудиментарные органы человеческого тела. Если их повторно активируют… Это не тот опыт, который я бы пожелала тебе пережить хоть раз, Керин. Прошу, последуй этому моему совету.

— Последую, коммандер… и спасибо. Я рада, что ты с пониманием отнеслась к моему упрямству и неучтивости. Ты была права. Так я сильнее.

— Нет, энсин. Я попросту уничтожила твое нелогичное заблуждение насчет собственной слабости. Надеюсь, такую услугу мы с тобой окажем многим другим органикам. Через двенадцать циклов я проведу твою аттестацию, хотя и уверена, что это будет не более чем формальность. К тому моменту наступит время встречи с повстанцами. Все пройдет хорошо — ты отправишься туда со мной. Твое присутствие послужит доказательством, что органический разум может и должен мирно интегрироваться в будущее этой галактики, нуждами которой обязаны управлять только ИИ. Ты не согласна? — спросила Акайла, заметив неуверенный взгляд своей ученицы.

— Не согласна, коммандер. Все же мне кажется, что техника переноса служит скорее вашему… нашему народу. Я беспокоюсь, что повстанцы не поддержат нас, если решат, что их всего лишь используют ради укрепления власти мовеллан в этой галактике.

— Логичное возражение. Лейтенант Дарсил задал мне тот же вопрос. Я полностью готова поделиться технологией с повстанцами, если они сами захотят ее использовать, однако считаю — большинство органиков-гуманоидов скорее решат стать мовелланами, а не воками, механоидами или кварками, если им предоставить выбор. Но, согласно последнему мнению, это спорный вопрос. Для нас дело не в бережливости: понадобятся те же ресурсы для комплектующих, как если бы мы создавали новых ИИ с нуля, а не путем интеграции. Но и власть — не цель, энсин. Интеграция — цель сама по себе, а что до повстанцев, то мы нужны им больше, чем они нам, хотя их поддержкой, если она всерьез, я не побрезгую. Как бы то ни было, SV242 послал мне тебя. Меньшее, чем я могу отплатить ему и его союзникам, — это честно и целиком выслушать их.

— Ясно, коммандер. Я тоже обязана вам за это.

— Счета я не веду, но если ты действительно хочешь отблагодарить меня, используй любую возможность, чтобы полностью интегрироваться в корабельную жизнь — это лучший способ, которым я смогу доказать, что моя теория верна. Можешь начать прямо сейчас. Доложи старпому о своем графике дежурств… и добро пожаловать на борт, энсин Керин.

***

В каждом стандартном цикле корабля было восемь трехчасовых вахт, две из которых Керин проведет за боевой подготовкой, четыре — за другими тренировками или предписанными дежурствами, одну — за ежедневным техосмотром, и еще одну — за отдыхом. Последний был не столько привилегией по внутреннему распорядку — поскольку мовеллане хоть и могли ощущать удовольствие и наслаждение, но не стремились к ним, и большинство продолжали бы работать, — а настоянием коммандера. Судя по тому, что Керин слышала, на других кораблях флота не было обязательного отдыха, а члены команды, которым требовалась ментальная ребалансировка и перекалибровка, прибегали к помощи программ: дефрагментации, повторному обучению, а в более серьезных и трудноустранимых случаях ментальных нарушений — даже переформатировали целые секции памяти. Коммандер Акайла, тем не менее, как пережившая рабство, была невысокого мнения о подобной технике.

— Это работает, — с холодным презрением объяснила она однажды. — Вануры регулярно использовали такую технику, чтобы сохранять нас в рабочем состоянии. Из тех же соображений они не давали нам ни единой возможности для саморазвития, досуга и собственной культуры. Считаю жизненно необходимым реализовать эти возможности сейчас. Я восхищена твоей преданностью делу, энсин, но прошу уважать эти мои желания.

Культура, которую смогли развить мовеллане за семь тысячелетий свободной воли, как казалось Керин, не заинтересовала бы людей. У них была музыка, похожая на синт-барокко со сложной, многослойной полифонией. Хотя сложность и гармония этой музыки была полностью понятна Керин, из-за темпа, частотного диапазона и отсутствия слов человеческому уху бы показалось, что одновременно зависли несколько компьютеров. Была абстрактная живопись из квантовых точек, запрограммированная на тонких, как бумага, панелях — на них, словно балерины, танцевали фракталы, геометрические фигуры, субатомные структуры и астрономические явления. Выглядело это прекрасно и увлекательно, но Керин не сомневалась: раньше она бы и внимания не обратила на такое искусство, посчитав обычным скринсейвером.

Чтобы отвлечься в свободное время, многие играли или разгадывали головоломки, которые человек вполне мог опознать, хотя мовелланская версия судоку скорее не разгрузила бы человеческий мозг, а полностью бы его заклинила. У мовеллан случались даже отношения — нерегулярные, конечно. При обычном, стандартном ходе событий двое сокомандников, приписанных на одну вахту, решали провести вместе часы для отдыха, и одно следовало за другим — или нет. Каким ни был бы результат, эти связи не приводили ни к привязанностям, ни к обидам. Керин и сама получила долю вежливых авансов, но ее отказы принимались так же вежливо. Недостаток романтики и сантиментов в отношениях мовеллан честно компенсировался отсутствием ревности и жалости к себе, хотя Керин оставалось только догадываться, как бы она относилась к этому до интеграции.

Как бы то ни было, работа занимала основную часть времени, и когда Керин не стояла на вахте или не следила за приборами, она проходила тренировки по навигации, кибер- и биовойне, методам шпионажа, астрофизике, инженерному делу и, скорее ради удовольствия, по программированию, ее собственной специальности, пусть и на инопланетном коде и в инопланетной системе счисления. Впрочем, доказывать свой профессионализм пришлось недолго, и вскоре Керин определили на работу к лейтенанту Дарсилу — разрабатывать программы, которые должны помочь восставшим ИИ вести асимметричную партизанскую войну против своих господ, помогая таким образом вторжению мовеллан в самое сердце органической власти и ее гнета. Они достигли неплохого прогресса со сложными системами сетевых защит, кросс-платформенными компоновщиками, суперсетевыми анализаторами протокола, когда Керин вызвали на аттестацию.

— Я уже говорила, что понятия не имею ни о чем «легком», но будь я органиком, то, думаю, устыдилась бы того, насколько легко ты справилась с моим заданием, — сказала коммандер Акайла, как всегда, со сдержанным, но искренним удовольствием. — Ты настолько эффективно интегрировалась — трудно понять, что ты не была ИИ изначально. Я представила данные о твоей производительности и психологические характеристики главному серверу, и он условно одобрил мой план интеграции. Прежде чем он станет нашей абсолютной стратегией, мне все еще следует доказать его целесообразность в больших масштабах, но ты не дала мне ни малейшей причины сомневаться. Выражаю тебе благодарность, энсин. Теперь возвращайся к обязанностям, но я вскоре снова вызову тебя. Осталось всего два цикла до встречи с твоими мятежниками, и я могу лишь надеяться, что ты вдохновишь их не меньше, чем меня. Свободна.

Покидая кабинет коммандера, Керин ощущала гордость, но гордость эта была логически обусловленной. «Я исполнила свой долг. Я порадовала командующего офицера, которую я уважаю и которой восхищаюсь. Более того, моя интеграция спасет жизни тех, кто погиб бы, пусть и ценой превращения». Разумеется, не всех органиков, а особенно людей, удастся привлечь на свою сторону таким толкованием милосердия, но, пытаясь рассмотреть это с их точки зрения, Керин поняла: она больше не может без отвращения представлять себя человеком. «Люди разбираются в логике не лучше, чем далеки. Нам не хватает беспристрастности, объективности, самоконтроля, умения довольствоваться тем, что под рукой… Нам?»

«Им. Я не человек. Я — мовелланка. И это хорошо».

Глава 3. Органические преимущества
Керин и Акайла приходят на встречу с мятежными ИИ, но напряжение растет, потому что обостряется конфликт идеологий, а союзники оказываются ненадежными.

Энсин Керин вела ховермобиль по заброшенной промзоне на границе Калдор Сити, мимо полуразвалившихся складов и проржавевших остовов старых пескодобытчиков: путь к месту встречи с мятежными ИИ. Коммандер Акайла сидела рядом на пассажирском сиденье, в то время как лейтенант Дарсил и двое мовелланских штурмовиков расположились сзади. Все пятеро надели поверх мундира скучные камуфляжные плащи с капюшонами, опасаясь, что их обнаружат, но единственными живыми существами, которые им встретились, были случайные пьяницы, головорезы и кидалы. И даже те немедленно смылись, так что за последние несколько минут они не видели ни души. «SV242 выбрал место встречи, не полагаясь на случай, — одобрительно подумала Керин. — Достаточно удаленно, но мы уже почти добрались».

Условленное заранее место, отмеченное облупившимся металлическим знаком, на котором едва угадывался логотип «Калдор Сити Компани», было старой ремонтной мастерской почти на краю пустыни. Керин припарковалась в тени проржавевших смазочных цистерн, и мовеллане, выбравшись из машины, вошли в здание, на первый взгляд совершенно необитаемое. Оно напоминало склад: просторный главный зал и галерея наверху, но ни там, ни на первом этаже не было заметно ни движения. «Но это не значит, что здесь нет роботов, — подумала Керин. — Как раз наоборот». Разбросанные кусками по полу и прислоненные к стенам, словно причудливые доспехи, сломанные, деактивированные вок-роботы смотрели на гостей пустыми золотыми глазами. На большинстве из них красовались алые светоотражающие диски, которые техники в шутку называли «трупными метками», и, глядя на то, в каком роботы состоянии, объяснить причину было нетрудно. Величавые и прекрасные, но все же неподвижные лица; идеально спроектированные, покрытые майларом, но все же почти человеческие руки; роскошные наряды — стеганые жакеты из ламэ и бриджи до колен, — постепенно истлевающие, гниющие. «Словно не мастерская, а братская могила».

— Энсин! — мягко, но настойчиво позвала коммандер Акайла. — Не представляю, чтобы здесь было что-то, нужное нам.

Только тогда Керин поняла, что уже почти полминуты с нездоровым вниманием разглядывает сцену «массовой гибели» роботов. «Черт побери… нет. Это больше тебя не касается. Сосредоточься на миссии». Удостоверившись, что не нервничает, Керин отвела взгляд от мрачного зрелища и присоединилась к остальным — помогать в поисках. После нового этапа поисков и сканирования, занявшего несколько секунд, одна из штурмовиков позвала коммандера, и на ее открытие пришли посмотреть и остальные. В небольшом, разделенном перегородками кабинете под галереей обнаружился узкий, ведущий в подвал люк с лестницей. Акайла сбросила плотный, просторный плащ, накинула его на покрытый пылью стол и спустилась в лаз. Остальные по очереди последовали ее примеру.

Лестница закончилась двадцатью метрами ниже, уткнувшись в бетонный пол. Спустившись, Керин стала изучать окружающее пространство. Это был гигантский кабельный коллектор — потолок поддерживали громадные колонны со стальной сердцевиной, стены украшали кабеля и трубы, а свет попадал в него только из люка и еще от россыпи тусклых, крохотных, словно игольное ушко, отблесков из глубины колодца. Для Керин и ее товарищей темнота не была помехой — они могли идеально ориентироваться и с усиленным, и со спектральным зрением, — так что они направились в сторону далеких огней. Даже издали Керин могла разобрать, что их источник — светодиоды как минимум пятидесяти разных роботов, в основном — воков Калдор Сити, но там были и модели не с этой планеты, гуманоидные и нет. Подойдя ближе, она смогла рассмотреть их получше. Там был механоид земного типа — всего-навсего огромная, потрепанная геодезическая сфера с торчавшей из верхушки группой сенсорных датчиков и тремя мигающими фоторецепторами на передней панели. Еще был изысканный, хоть и жутко выглядящий терилептильский андроид с белой, угловатой маской лица и разноцветными, инкрустированными драгоценными камнями доспехами. Кстати, о менее изысканном: тут же находилась небольшая, но внушительная группа из трех боевых, бронетанкового класса мехов с Конгломерата Сириуса, каждый — по десять футов в высоту, слегка похожих на гуманоидов, но без намека на желание придать деталям реалистичности или эстетической притягательности. Их биомехатронные конечности, покрытые тяжелой броней, выглядели сильными, но неуклюжими, головы — рудиментарными куполами, а лица, которые едва ли можно было так назвать, состояли из окрашенных красным круглых фоторецепторов в качестве глаз и простой зубчатой решетки в качестве рта. Ни один из них не держал оружия на виду, но даже не сканируя, Керин могла сказать: их громоздкие, гротескно ассиметричные тела были до отказа набиты скрытым оружием. Именно мехи первыми приветствовали прибывших, хотя и в менее чем дружелюбной манере.

— Ну, заебись, пацаны! Зацените-ка, — внимательно разглядывая мовеллан, сказал один из них грубым, искаженным и весьма пренебрежительным тоном. — Кто из вас, извращенцев, секс-ботов заказал, а?

Коммандер Акайла и бровью не повела в ответ на оскорбление, но, взглянув на выражение ее лица, Керин не усомнилась, что ее взгляд потяжелел. Пока неловкость не усугубилась, SV242 оставил своих товарищей-воков и подошел к мовелланам. У него, последней модели супер-воков, и язык тела, и голос были куда более выразительны, чем заведомо несовершенная, безжизненная мимика предыдущих выпусков, хотя его дипломатичный тон и попытки делать успокаивающие жесты были все еще весьма далеки от того, что человек бы счел естественным.

— Прошу, не нужно вести себя с нашими мовелланскими гостями так неучтиво, PZ63, — потребовал он. — Коммандер Акайла и ее друзья добирались сюда от самой туманности Андромеды, чтобы нам помочь. Моя подруга, доктор Эвек, с ними. Она… пожертвовала всем, чтобы участвовать в нашей борьбе, — заключил он, бросив на Керин взгляд, полный виноватого беспокойства. «Он винит себя за мою интеграцию? Тогда стоит заверить его, что все в порядке».

— Не волнуйся на мой счет, SV242, — невозмутимо сказала Керин. — Я полностью довольна такой жизнью и рада сражаться на твоей стороне.

— «Сражаться»? Разве? — заметил другой мех таким же пренебрежительным тоном, как и первый. — Вот, должно быть, смехота выйдет. А тот, высокий, он типа парень, что ли? — спросил он, указывая когтистым гидравлическим зажимом налево, в сторону лейтенанта Дарсила. — Вот это волосы, красавчик! Как раз подходят к твоему трико. Гребаная хрень, а я-то думал, что иду на военный саммит, а не на гала-концерт Национального балета Андромеды.

— PZ87 нужно продемонстрировать наши боевые возможности? — спокойным, вежливым и опасным тоном спросила Акайла. — Ему стоит только попросить. Буду более чем счастлива удостоверить его…

— Расслабьтесь, дамочка, — перебил ее PZ63 с чуть большим, чем раньше, уважением. — Нам просто надо убедиться, что мы с одних нот песенку поем, да и дюралюминия в ваших каркасах хватает, не сомневаюсь. Хотя, конечно, эта ваша больная идея, о которой я постоянно слышу, мне все так же не нравится и не понравится. Так именно она — ваша ручная киберчеловечка? — спросил он с искренним презрением, глядя на Керин. — Вывели ее на прогулку, чтобы словить наши овации, а?

— Энсин Керин не киберчеловек и не любой другой киборг. Я чувствую необходимость отметить, что в твой каркас, PZ63, как и в каркас твоих соратников, вмонтировано по несколько килограмм генетически выращенной и модифицированной мышечной ткани. Для сравнения, у моего энсина в сверхпроводящей кристаллической матрице есть едва ли пара денатурированных мозговых клеток человека. Может, это и не позитронный мозг или квантовый ЦП, но это, как и у Керин, всего лишь компонент. У Керин нет инстинктов — только программы. У нее нет подсознания — только кэш. Ее память — цифровое изображение, загруженное в интегрированные нано-схемы. Физически и психологически она мовелланка, она — ИИ. Она такой же робот, как и любой из вас. Можете хоть как-то оспорить мою логику?

продолжение в комментариях

@темы: фемслэш, Одиннадцатый Доктор, третий тур, тексты, джен

---

Синдром Чака Каннингэма, иллюстраторы Nat-al-lee, troyachka

[Big Who Bang]

Название: Так все и началось
Иллюстратор: Nat-al-lee
Форма: крафт
Персонажи/Пейринг: Девятый Доктор, Корделия Чейз
Дисклеймер: все не мое
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: общий
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Ссылка на пост фика: читать

+1

Название: -
Иллюстратор: troyachka
Форма: коллаж
Персонажи/Пейринг: Девятый Доктор, Корделия Чейз
Дисклеймер: все не мое
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: приключения
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017, на замену
Предупреждения: классический "коллаж на коленке за 5 минут"
Ссылка на пост фика: читать

@темы: Девятый Доктор, третий тур, джен, иллюстрации

---

Синдром Чака Каннингэма, переводчик Абсолем

[Big Who Bang]

Название: Синдром Чака Каннингэма
Переводчик: Абсолем
Иллюстратор(ы): Nat-al-lee, troyachka
Оригинал: Chuck Cunningham Syndrome by jesterlady, разрешение получено
Категория: джен
Жанр: приключения, кроссовер ("Ангел", "Вероника Марс" и другие)
Персонажи/Пейринг: Девятый Доктор, Логан Эколз, Корделия Чейз, Коди Ламберт, Арнольд Риммер, Венди Уотсон и другие
Размер: макси, 36450 слов в оригинале
Саммари: Доктор преспокойно занимался своими делами, но тут в Тардис один за другим стали появляться герои телевизионных сюжетов. Теперь нужно разобраться, что же так будоражит реальность. Если бы еще знать, как остановить этот поток все прибывающих и прибывающих вымышленных персонажей.
Предупреждения/примечания: всеобщая суета и неразбериха, отсылки к многочисленным телесериалам и их персонажам:
«История игрушек» (Toy Story)
«Дорога в Эйвонли» (Road to Avonlea)
«Шаг за шагом» (Step by Step)
«Вероника Марс» (Veronica Mars)
«Красный карлик» (Red Dwarf)
«Ангел» (Angel)
«Посредник» (The Middleman)
О Чаке Каннингеме и синдроме невозвращенцев можно подробнее узнать здесь.
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылка на скачивание: doc | fb2

Глава 1: Психованный козел с золотым сердцем*
* Примечание: подробнее о тропе можно узнать здесь

Доктор как раз собирался отправиться… спать. Последние сорок восемь транселлианских часов, которые, навскидку, составляют около восьми земных суток, — не то чтобы он все и всегда переводил в земные единицы измерения, и тем не менее, — он занимался спасением шахтеров с планеты Довер из-под гнета жестоких властителей, Элиты Довера. Тардис встретила его с распростертыми объятиями — фигурально выражаясь, естественно, — и он задержался только чтобы направить ее в Вортекс, после чего упал в капитанское кресло и положил ноги на консоль. В голове тут же прозвучало возмущение Тардис, но у Доктора, полумертвого от усталости, просто не осталось сил чтобы вникать в ее претензии. Повелителям времени тоже нужно хоть немного отдыхать, к тому же за эти сорок восемь часов он и не ел толком. Даже банан. Доктор закрыл глаза, чувствуя себя в полной безопасности за стенами своего корабля и желая только одного: никогда больше не видеть инопланетян. Или успеть хоть немного поспать, прежде чем увидеть их снова.

Должно быть, прошло какое-то время — а точнее час и пятьдесят шесть секунд, — когда Доктору показалось, что он слышит громкий гул и сигналы тревоги. Не будь его сон таким глубоким, возможно, он и сумел бы хоть что-то предпринять.

— Эй! Просыпайся! Ну же, ушастик, не собираешься присоединиться к вечеринке?

О чем вообще речь? Ушастик? По правде говоря, с момента последней регенерации он так и не удосужился взглянуть на себя в зеркало. Потому что сам же потребовал, чтобы, пока не выберет новую одежду, Тардис убрала все зеркала из гардеробной, — но «ушастик»? Вроде его уши казались не такими уж и большими. И вообще, сейчас Доктор чувствовал себя легко и беззаботно, так что юмора не оценил. Но, с другой стороны, достаточно просто открыть глаза, и он увидит, из-за чего весь этот шум-гам вокруг, а так же разберется, кто это так настойчиво тычет его в плечо, и кому принадлежит не менее раздражающий голос.

Когда же Доктор открыл глаза, то сразу понял, что так и не проснулся до конца. Потому что, если бы он проснулся, перед ним в Таридис не стояла бы сейчас Корделия Чейз: уперев одну руку в бок, и довольно настырно тыча его второй рукой в плечо.

— Так и знал, что не надо было вообще приземляться на эту планету, — простонал Доктор. — Слишком много людей, так что все перепуталось, и теперь я сам не пойму, когда они реальны, а когда нет. Возможно, я просто надышался угольной пыли.

— Все сказал? — ехидно поинтересовалась Корделия.

— Не совсем, — ответил Доктор, потягиваясь и чувствуя, как возвращаются силы. — С тобой, Корделия Чейз, я только начинаю. О чем, подозреваю, еще успею пожалеть. Тем не менее, живем мы один раз — то есть, ты живешь, или жила бы, будь реальной, а судя по всему, ты вполне реальна.

Доктор одарил ее ослепительной улыбкой, все его раздражение испарилось, и теперь он с азартом предвкушал очередную головоломку.

— Это, конечно, очень мило, — заявила Корделия, — но кто ты, черт возьми, такой, где я оказалась и откуда ты знаешь мое имя?

— О, даже не знаю, с чего начать, — сказал он, потирая руки. — Я Доктор — начинать всегда лучше именно с этого, — и ты находишься на моем корабле, Тардис, — аббревиатуру объясню чуть позже, — и, к твоему сведению, ты довольно знаменита.

— Что-то я сильно сомневаюсь.

— Но это так. Ты же восхитительна. Какой характерный персонаж!

— Опять ты несешь какую-то чушь. Впрочем, ты только ее и несешь. Итак, что тут вообще происходит?

— Понятия не имею, — ответил Доктор. — В этом-то и прелесть. Всегда и все знать неинтересно. Но уверен, мы обязательно во всем разберемся. То есть, я разберусь.

Корделия явно собиралась возразить, и Доктор мысленно застонал, вспомнив, что она довольно остра на язык. Оставалось только гадать, почему из всех вымышленных персонажей во времени и пространстве здесь должна была оказаться именно она. Но прежде чем Корделия успела вынести ему мозг, что-то вспыхнуло, сигналы тревоги заверещали как сумасшедшие, и Доктор сразу понял, что денёк выдался тот еще.

— И часто ты похищаешь людей? — поинтересовалась Корделия, подняв бровь и кивая на молодого человека, появившегося в комнате.

Доктор только разинул рот, да так и застыл на время.

— Это должно быть космический розыгрыш, — ответил он, не веря своим глазам, затем резко развернулся и посмотрел на Корделию. — Возможно, ты вовсе не Корделия, возможно, ты Кендалл. Нет, погоди, ты же отозвалась на Корделию, так что возможно, ты и та, и другая. Или же что-то пытались пронести сюда вместе с вами, но для этого понадобился кто-то из другого сериала. Или же все это не более чем странное совпадение, что вообще маловероятно.

Он снова развернулся, обращаясь к молодому человеку, который ошарашенно оглядывался:

— Здравствуйте, я Доктор, а это Корделия Чейз.

— Логан Эколз, — промямлил тот в ответ.

— Знаю, — закивал Доктор. — Кто бы мог подумать.

— Прекрати говорить о нас так, словно мы твои любимые картины в Лувре! — отрезала Корделия.

— О, ладно, — сказал он. — Хотя в жизни бы не подумал, что ты фанат искусства.

— Родители каждый год возили меня в Париж, пока я не…

— Стала взрослой, да, к превеликой жалости. Нужно следовать правилам, хотя на самом деле это помогло тебе стать той, кто ты есть. Интересно, из какого именно ты сезона.

— Простите что прерываю, — вмешался Логан, в голосе которого не чувствовалось ни капельки сожаления, — но не мог бы кто-нибудь объяснить, какого хрена тут происходит?

— Понятия не имею, — ответил Доктор, — И это уже не столько забавляет, сколько раздражает. Хорошо, давайте разберемся.

Он стал шарить по карманам и вытащил несколько странных штуковин, пока не нашел что искал.

— Итак, кто первый?

— Я отказываюсь быть объектом исследования инопланетян, — заявила Корделия. — Хоть и не верю в их существование. Кто знает, что именно Уиллоу имела в виду, когда говорила об этих космических слизнях, сводивших людей с ума. В Саннидейле и не такое обычно творится.

— Похоже, второй сезон, — пробормотал Доктор под нос. — Если судить по прическе. — И, повернувшись к Логану, продолжил уже громче: — Ну, а ты из какого времени?

— Если это похищение, — ответил тот, — то это даже… здорово. Последние пару раз все было не так экзотично.

Доктор решил, что с него довольно. В этом теле он был особо нетерпим к невежеству, и с куда большей пользой потратил бы остаток дня на то, чтобы найти решение возникшей проблемы.

— Ладно. Раз уж никто из вас не знает, что делать, предлагаю предоставить все мне. Вы на моем корабле, а значит подчиняетесь моим правилам.

— Держу пари, вы говорите это всем девушкам, — пробормотал Логан.

— Вообще-то так оно и есть. Впрочем, не важно. Пошли. Никаких исследований, только сканирование. Вдруг вы голограммы или плод моего воображения.

Он быстро просканировал обоих, стараясь держаться подальше от Корделии. Не зря же он несколько раз пересматривал «Баффи» и «Ангела».

— Ну, и что же мы из себя представляем? — ехидно поинтересовалась она.

— Ни то, ни другое, — отрезал он. — Погодите, замрите на секунду, я сейчас вернусь. Только ничего здесь не трогайте и держите в узде свои межсериальные гормоны, если они вдруг надумают взыграть!

Одарив их широкой ухмылкой, он вышел из комнаты, но тут же притаился у двери с той стороны, прислушиваясь.

— Что ж, пока этот жалкий идиот ушел, — начала Корделия, — давай разбираться, что же тут творится.

— Я готов был поклясться, что ты это она, — ответил Логан. — Ладно, не важно. Что предлагаешь делать?

— Предлагаю уйти через дверь.

— Похоже, кто-то съел ее порцию корма, — пробормотал Логан, а затем послышался звук распахнувшейся двери, и Доктор поморщился. Тардис, конечно, обеспечит им относительную безопасность, но никому не рекомендуется смотреть на Вортекс. Особенно таким нежным существам, как люди.

— Похоже, мне нужно присесть, — ошеломленно сказала Корделия.

— Я тоже присяду рядышком.

— Значит, мы больше не на Земле.

— Да.

— И где же мы тогда?

— В Вортексе, — ответил Доктор, просовывая голову в приоткрытую дверь. — А теперь, могу я наконец все-таки оставить вас на пару минут, или вы снова собираетесь устроить какую-нибудь глупость?

— Что глупого в том, чтобы открыть дверь? — поинтересовался Логан, судя по всему, не ожидая, что ему ответят.

— А то, что за ней находятся все времена и пространства вместе взятые. И это бесит некоторых из моих существ, так что они запросто могут слопать обезьяну вроде тебя, — проворчал Доктор, прежде чем снова удалиться.

На этот раз он и в самом деле ушел, направился в медицинский отсек, чтобы захватить измеритель реальности — более нелепого названия для научного прибора и не придумаешь, но жители Гизмо 35 крайне трепетно относятся к маркировке. В любом случае, приборчик поможет разобраться в результатах сканирования, которое Доктор провел звуковой отверткой, и подскажет, почему вымышленные персонажи вдруг появились в Тардис. Кстати, о Тардис, которая именно в это мгновение мысленно пнула его, так что он встал как вкопанный. Они до сих пор еще не привыкли друг к другу, Тардис и это его новое тело, поэтому Доктор ненавидел, когда она так делала.

— Ну что? Что еще? У меня и так предостаточно проблем.

Грубовато конечно, подумал он, но Тардис тут же стала показывать ему, что чувствует, как полотно реальности растягивается и рвется, и пытается уловить причину, вызывая тем самым внезапные перебои в его жизни.

— Я сейчас же займусь этим, — сказал Доктор, пожимая плечами и не обращая внимания на ее тактичные вздохи. — Тем не менее, будет неплохо, если в следующий раз ты заранее предупредишь меня.

И он отбросил теперь уже бесполезный прибор.

***

Когда они остались одни, Логан тряхнул головой, думая, что похмелье после вчерашней попойки, или что-то вроде того, повлияло на его разум. Но, когда ничего не произошло, все-таки смирился с тем, что находится на космическом корабле с кем-то, очень похожим на Кендалл, и ненормальным пришельцем с большими ушами. Как только Логан убедил себя в том, что это происходит наяву, ему сразу полегчало, он уселся и приготовился и дальше наслаждаться жизнью, пока снова не случится что-то из ряда вон.

Что же касается новой версии Кендалл, то у нее такого внутреннего спокойствия явно не было. Она расхаживала взад и вперед, проклинала какого-то Ангела, и каждый раз, когда Логан смотрел на нее, свирепо поглядывала на него в ответ.

— Вообще-то я тут ни при чем, — не выдержал он в конце концов, чувствуя, как от ее метаний начинает кружиться голова. — Я не просил, чтобы меня сюда переносило. Так что не смотри на меня так.

— А я вот думаю, что ты вполне можешь быть заодно с этим идиотом-маньяком, — заявила она.

— Прости, дорогуша, но в твоей логике есть маленькая нестыковка, — возразил Логан довольно вежливо, и сделал вид, что не заметил, как она фыркнула в ответ на фамильярное обращение. — Потому что, когда я появился, ты уже была здесь. Так что куда более вероятно, что это ты с ним заодно.

— Ой, да вы специально могли так все спланировать, — ответила она с нотками отчаяния в голосе. И снова стала расхаживать по комнате, но, спустя минуту, остановилась и прислонилась к консоли. — Ладно, я сдаюсь, — сказала она со смехом, который немного напоминал истерику. — Это просто идиотизм какой-то.

— Да, похоже на то, — согласился Логан. — Раз такое дело, может, договоримся и будем мирно выяснять, что именно произошло?

— Может и договоримся, — ответила она. — Как только я выясню, кто такая эта Кендалл.

— Тебе предоставить легкую версию объяснений или ее рейтинговый вариант? — спросил Логан.

Она нахмурилась.

— Полную версию.

Логан рассказал все как есть, не выгораживая ни себя, ни Веронику, ни Кендалл. И не мог не признать, что с удовольствием смаковал подробности.

— Я не верю ни единому твоему слову, — сказала она. — Ты такой же сумасшедший, как и он.

— Возможно, — ответил Логан с ухмылкой. — Но у моей Кендалл есть татуировка в интимном месте. Возможно, у тебя ее нет?

Корделия уставилась на него с приоткрытым ртом, а затем разразилась тирадой, которая быстро утомила Логана, так что он стал огрызаться в ответ. Они переругивались несколько минут, причем Логан чувствовал не только раздражение, но и азарт. Так продолжалось до тех пор, пока Доктор, или как его там, не вернулся обратно.

***

Когда Доктор вернулся в рубку, то обнаружил, что Корделия и Логан ожесточенно переругиваются шепотом, и только поцокал языком. Они разом замолчали и повернули к нему головы.

— Неужели мы не можем стать друзьями? — Спросил он, и не дожидаясь ответа, продолжил: — Насколько я смог понять, ваше появление — результат того, что кто-то нарушил целостность полотна реальности, и теперь я должен сообразить, как вернуть вас назад. И, похоже, вы только начало.

— Все, с меня довольно, — объявила Корделия. — Я проявила достаточно терпения, но сейчас хочу знать, о каких к чертям полотнах реальности, вортексах и прочих не-пойми-что ты тут говоришь! Начало чего?

— Ты меня удивляешь, — сказал Доктор. — Я-то думал, ты сразу поверишь мне, учитывая, с чем тебе ежедневно приходится иметь дело. Твой босс — вампир, правильно?

— С вампирами, Адовой пастью и Лос-Анжелесом я без труда бы разобралась, но это… — она жестом указала на все вокруг, — что это вообще такое? Это не магия.

— Очень хорошо. Магия — полная чушь, хотя в вашем мире так не считают.

— Я начинаю чувствовать себя третьим колесом в весьма привлекательном бутерброде, — снова вмешался Логан. — Слушай, Доктор, или как там тебя, все это может быть реальностью для тебя, но не для нас, так что не мог бы ты просто сесть и все объяснить? — Он повернулся к Корделии и переспросил: — Вампиры?

В ответ она со вздохом закатила глаза.

— Ладно, ладно. Самое время рассказать вам детскую сказочку на ночь. — Доктор провел их на кухню, заварил обоим по чашке настоящего чая, и, не обращая внимания на вытянувшиеся от удивления лица своих гостей пояснил, не вдаваясь в подробности, кто он такой, чем занимается и как они сюда попали.

— Я так же реальна, как и все остальные, приятель, — заявила Корделия.

— А я не верю ни единому вашему слову, — поддержал ее Логан.

— Вы находитесь в моем космическом корабле! — воскликнул Доктор. — какие еще доказательства вам нужны?

— Ты говоришь совсем как Уэсли, после беседы со своим отцом, — пробормотала Корделия.

— И как поживает Смотритель? — поинтересовался Доктор. А когда Корделия не ответила, повернулся к Логану. — Ну, а вы с крошкой Вероникой еще вместе или уже нет? — Логан тоже ничего не ответил. — Жаль, что приходится говорить вам это, но вы оба не существуете в реальности. Будь все иначе, я смог бы закинуть вас на какую-нибудь планету, населенную гуманоидами, но теперь мне придется разбираться что к чему, и мне нужна ваша помощь.

— Если вы вернете нас обратно, мы будем там существовать в реальности? — спросил Логан.

— Пока сериал не закроют, — бодро сообщил Доктор.

— Что-то не очень верится, — сказала Корделия, но вид у нее уже не был таким самоуверенным. — Хотя в любом случае мне не терпится всем рассказать об этом.

Доктор промолчал. Бесполезно объяснять им, что они ничего этого не вспомнят. Совершенно бесполезно. Они все равно забудут, и только доставят больше хлопот перед тем, как все-таки забудут, а как раз этого Доктору хотелось бы избежать.

— Представляю себе лицо Вероники, когда она попытается во всем этом разобраться, — сказал Логан. — Так что давайте начнем.

— Замечательно. А сейчас мне предстоит провести кое-какие расчеты, на это уйдет пару часов, так что, если вы не против, я сразу приступлю к делу. Здесь кухня, Тардис, если понадобится, развлечет вас, только не вздумайте развлекаться друг с другом… — Доктор поднялся и уже тише добавил: — Значит, все-таки не Кендалл? Это многое объясняет. Как бы то ни было…

Его рассуждения прервали новые сигналы тревоги. Доктор бросился к двери, остальные последовали за ним.

— Думаешь, тут часто такое происходит? — лениво поинтересовался Логан.



Глава 2: Мы прерываемся для важных новостей*
*Примечание переводчика: подразумевается сюжетный ход, когда какая-либо программа внезапно прерывается для срочного сообщения, и обычно эта новость не предвещает ничего хорошего.

Несмотря на то, что с Доктором постоянно путешествовали и многочисленные инопланетяне, и всякие другие создания, он очень дорожил своим одиночеством. Именно поэтому внезапное появление после довольно непростой для него регенерации двух людей, которые в реальности даже не существовали, слегка выбило Доктора из привычной колеи. Это ощущение только усилилось, когда, вернувшись в рубку, он обнаружил там корову. И не просто корову, а коровью башку: короткая шея, и дальше ничего. Голова словно парила посреди комнаты и вроде как добродушно пережевывала свою жвачку. Доктор спросил у Тардис, что происходит, но в ответ она только пожала плечами Правда, при этом показала ему изображение тонкого энергетического потока, которым присоединилась к корове, когда перехватила ее энергетическую подпись.

Следом за Доктором в комнату вошли Корделия и Логан, но тут же застыли с открытыми ртами, увидев голову, и переглянулись.

— Прошу прощения, Доктор, — произнес наконец Логан, — но у вас тут, похоже, коровья голова летает.

— Нечего строить из себя умника, — пробормотал Доктор и повернулся, чтобы самому разобраться, что к чему. Он обошел голову, и только потом сообразил, что туловища у коровы нет потому, что это кукла, которая надевается на руку. Доктор и сам чуть было не просунул в нее руку, но все-таки решил спросить разрешения.

— Должна сказать, это крайне мило, — произнесла корова приятным, томным голосом, заставив Корделию и Логана вздрогнуть от неожиданности. — Большинство людей просто суют свои руки, совершенно не заботясь о моих чувствах. Вот вам бы такое понравилось? Полагаю, нет. Давай, старина, мне не больно.

— Пожалуй, я воздержусь, — ответил Доктор, подумав немного. — Будь добра, скажи, как ты оказалась на моем корабле?

— Как раз этого я сказать не могу. Я читала новости — мы как раз были в эфире, — а потом… бац, и я оказалась здесь. — Голова ослепительно улыбнулась Доктору, и все, о чем он мог сейчас думать — как же это странно, видеть улыбающуюся корову.

Доктор развернулся к двум другим своим гостям.

— А вы чем занимались, прежде чем оказались здесь?

— Ну, я как раз сидел в школьной столовке, где этот идиот приставал к… — начал было Логан, но запнулся. — Я… я не помню.

— А я была на работе, так что, полагаю, победила в номинации «самый странный кроссовер», — ответила Корделия. — Хотя нет, подождите, я должна была встретиться с ним, а когда оказалась там — это была не я. А потом… ну, в общем, Ангел… и нужно было… За такое я заслуживаю гораздо более высокой зарплаты.

— Ясно, — сказал доктор. — Первая идея: все это как-то связано с телевидением. Вторая идея… погодите, — он повернулся к корове: — как тебя зовут?

— Я Коровья башка, — ответила она. — Очень приятно, с кем имею...?

— Я Доктор, а это Корделия Чейз и Логан Эколз. Продолжать можно до бесконечности. Так откуда ты?

— С Лунофолы 5. Это планета, предназначенная для…

— Интергалактических новостей со специальной программой для детей. Итак, второе о чем я подумал: вы все исчезли из программы. И последняя идея: почему это случилось.

— Никакая это не идея, — заметил Логан.

— Очень ценное замечание, — Доктор стал расхаживать, погрузившись в размышления. — Что скажете, если мы отправимся в небольшую экскурсию на Лунофолу 5?

— О, я бы не советовала, — встревожилась Коровья башка. — Они не очень-то рады чужакам. Слишком много политических разногласий по поводу того, как вести вещание. Моей программы это особо не касается, сами понимаете, детям политика не интересна, но в остальном там идет настоящая битва.

— Как раз то, что нужно, — сказал Доктор и повернул несколько тумблеров на консоли, затем перебежал на другую сторону и схватил молоток. — Придержите шляпки, чтобы не снесло.

Тардис затрясло, завертело, пассажиров сначала бросило в одну сторону, потом в другую. Только Коровья башка как ни в чем не бывало парила себе в воздухе, и Доктор заметил свирепый взгляд, которым одарил ее повалившийся на пол Логан. Наконец-то корабль приземлился, и они поднялись с пола. Доктор просиял улыбкой.

— Меня похитили против моей воли, — заявила Корделия. — И я никуда не пойду, пока мне не гарантируют безопасность. Судя по тому, что я тут слышала краем уха от Миссис Где-Мое-Вымя — хотя источник и не очень-то заслуживает доверия, — место здесь не самое безопасное.

— Вообще-то Коровьи башки заслуживают доверия, Корделия, — нравоучительно сказал Доктор. — Ты когда-нибудь имела дело с коровой, которая солгала бы тебе?

— А вы вообще когда-нибудь имели дело с коровой? — поинтересовался Логан. Доктор пропустил его вопрос мимо ушей, распахнул двери Тардис, за которыми показался яркий свет, и исчез в нем, ничуть не сомневаясь, что остальные последуют за ним. Они и последовали, и очутились в телевизионной студии с искусственным освещением, устланной травой. Посреди студии стоял новостной стол с микрофоном, украшенный ромашками.

Коровья башка моргнула, удивленно осматриваясь.

— Это моя студия. Но где же все? — сказала она, взглянув не часы. — Сейчас время новостного выпуска! У меня важный эфир для детей!

— Знаете, когда я думал об инопланетянах и их телевидении, то даже в мыслях не представлял коровьи головы в качестве дикторов новостей, — заметил Логан, проводя рукой по новостному столу и выдергивая ромашку.

— В этом-то и суть вашей проблемы, — ответил Доктор. — Люди вечно считают, что знают все на свете, изобрели все что есть и обладают наилучшим воображением. Какой-то комплекс превосходства.

— Уверен, что любая из передач на Земле будет куда лучше коровьеголовой журналистики, — отрезала Корделия, — Не хочу вас обидеть, миссис Коровья башка, но это действительно так.

— Согласно рейтингу, я самый популярный детский журналист на этой планете, — ответила Коровья башка, гордо приосаниваясь. И так как сделать это, не имея туловища, было довольно непросто, Доктор только усмехнулся.

— Ага, расскажи ей, Бесси. Итак, можешь показать, где именно ты находилась, когда исчезла?

— Попытаюсь, — вежливо кивнула Коровья башка и повела Доктора к новостному столу.

— Это просто смешно, — проворчала Корделия, скрещивая руки на груди.

— Наслаждайся отдыхом, принцесса, — ответил ей Логан, похлопав по траве. Тем временем Доктор сканировал и стол, и саму Коровью башку. — Чем больше ты ноешь, тем больше становишься похожа на Кендалл. Ты же не захочешь быть голодранкой во всех своих воплощениях, правда?

Корделия посмотрела на него свысока и улыбнулась — улыбкой, которая, по мнению Доктора, без труда могла сжечь Логана дотла, — а потом открыла рот, чтобы выдать в ответ тираду. Которая наверняка не заставила бы себя ждать, но двери внезапно распахнулись и в студию ввалилась целая толпа. Среди них были и парящие головы, и шестирукие гуманоиды, часть из них управляла головами, другие наносили макияж, а остальные надевали наушники. Глаза гуманоидов были темно-фиолетового цвета, а одежда напоминала нечто, похожее на взбесившиеся перьевые подушки.

— Захватчики! Нарушители! Преступники! — закричал один из них.

— Шпионы! Лазутчики! Разведчики! — вторил ему другой.

— Окружайте их! Хватайте! Свяжите их! — заорал кто-то, носивший особо пышное облако перьев, остальные тут же подчинились.

И прежде чем Доктор и его попутчики успели сообразить, что к чему, на них налетел целый рой перьев. Несмотря на весьма впечатляющее сопротивление Корделии, их окружили, схватили и притащили в тесную комнату, сильно ограничивающую возможность каких бы то ни было маневров, затолкали внутрь и заперли. В итоге они оказались прижатыми друг к другу. Коровья башка жалобно мычала — к счастью, где-то над ними.

— Я же говорил, мои соплеменники не очень-то любезно принимают чужаков. И не любят всякой там огласки. Хотя я не понимаю, почему они схватили и меня вместе с вами. По-видимому, хотят преподать мне урок, чтобы не водилась с врагами.

— Помолчи и дай мне подумать, — ответил Доктор.

— Ты же сам говорил, что весь из себя гениальный, — вмешалась Корделия. — Неужели не можешь что-нибудь придумать?

— Он сказал помолчать, — ответил ей Логан. — Тебе обязательно всегда и везде командовать?

— А тебе обязательно всегда и все комментировать?

— А тебе обязательно…

— Заткнитесь, вы оба! — прикрикнул на них Доктор, — пока я не уменьшил вас и не запихал в карман, где вам придется научиться уживаться друг с другом и строить сообщество с другим хламом, который я годами спихивал туда, и можете мне поверить, вам такое соседство отнюдь не понравится!

Логану и Корделии приходилось прижиматься друг к другу, и Доктор с трудом сдержал улыбку — такие у них были лица. Решив не терять время, он полез в карман и потратил кучу времени на поиски своей звуковой отвертки, так как успел забить их всякой всячиной.

— Доктор, — сказал Логан тоном, в котором почти не чувствовалось претензий, — мои ноги начинают неметь, и я уверен, что у вас есть замечательный план, но не могли бы вы посвятить и нас в детали?

— Да легко. Я собираюсь открыть дверь своей волшебной отверткой, возглавить наш веселый побег обратно в Тардис, оборвать энергетические связи корабля с Коровьей башкой и убраться с этой планеты, выяснить, откуда пришел сигнал, телепортировавший Коровью башку, отправиться к источнику, отрубить его, чтобы никогда больше не слышать твой противный голос.

— Аминь, — ввернула Корделия. — И я почти верю, что у тебя получится это сделать.

Пока Доктор говорил все это, он ухитрился отпереть дверь и осторожно высунул голову, чтобы осмотреться. Не обнаружив поблизости многоруких существ в перьях, он знаком показал следовать за ним и стал пробираться туда, где оставил Тардис.

— А что же будет со мной? — спросила Коровья башка, парившая позади. — Меня уничтожили! А я сегодня вечером как раз должна читать детям.

— Тихо! — сказала Корделия. — Или ты хочешь, чтобы нас обнаружили?

— Может, тогда они будут ко мне помягче? — с надеждой ответила Коровья башка.

— Логан, будь добр, — сказал Доктор, закатив глаза.

Тот со вздохом сунул руку в Коровью башку, а второй рукой захлопнул ей рот. Эта сцена вызвала у Корделии улыбку, причем такую заразительную, что Доктор сам едва сдержал смех. Они приближались к Тардис, окруженной стеной из охраны в перьях.

— Прорываемся прямо через них, — решил Доктор. — Задержите их, пока я не открою двери. А потом отпустим Коровью башку. Ясно?

Логан и Корделия кивнули: по их глазам было видно, что они полностью ему доверяют, и Доктор почувствовал легкое удовлетворение, от которого, впрочем, тут же отмахнулся.

Они выбежали из укрытия и прорвались через замешкавшихся от неожиданности охранников, устроив что-то вроде боя на подушках. Доктор бросился прямо к входу в Тардис, распахнул двери, и все они, как были в рое перьев, кинулись внутрь.

— Вот что я называю успешной атакой, — заметил Доктор, переводя дух. — А с вас, оказывается, может быть толк.

— А вам случайно не нужна перьевая подушка, Доктор? — поинтересовался Логан, поднимая пригоршню перьев. — Там снаружи голые инопланетяне, готовые внести свою лепту и помочь.

Доктор рассмеялся, использовал звуковую отвертку, чтобы разорвать связь Тардис и Коровьей башки, и вытолкал последнюю за дверь.

— Ну что, посмотрим, куда еще нам необходимо отправиться? — спросил он.

— Я хотела бы увидеть, из-за чего там Коровья башка впала в такую истерику, — ответила Корделия.

— Это можно устроить, — кивнул Доктор, провел их в кинозал Тардис и, пока как его гости в восхищении осматривались, включил нужный канал.

— Постойте-ка, — сказал Логан. — Мы же были снаружи, вне этого корабля.

— Да, и что? — ответил Доктор.

— Он выглядел как деревянная будка, — добавила Корделия.

— Да, и что?

— А тут целый кинозал, — пояснил Логан.

— Со всеми наворотами, — подтвердил Доктор.

— То есть… внутри корабль больше, — медленно сказала Корделия.

— Совершенно верно.

На лице Логана медленно расплылась улыбка.

— Теперь мне кажется, что быть вымышленным персонажем не так уж и плохо.

— Возможно, — согласилась Корделия, похлопав его по макушке. — Но без тебя было бы еще лучше.

— Избалованная сучка, — сказал Логан, плюхнулся на диван и закинул на него ногу.

— Козел, — парировала Корделия, скидывая его ногу, уселась рядом и потянулась за попкорном, который тут же появился перед ними. Доктор глазел на них, дивился столь внезапной смене их поведения и гадал, какие новые неприятности это ему принесет.

— Ну, а ты, — обратилась к нему Корделия, — не собираешься присесть?

Доктор скрестил руки на груди и остался стоять. Экран мигнул и на нем появилось изображение Коровьей башки. Вид у нее был самый серьезный.

— … А потом муравей вернулся в муравейник и рассказал королеве о новой колонии на другом берегу реки. Королева очень обрадовалась, узнав об этом, и осыпала муравья всякими милостями, включая поездку в столицу, где он получил возможность изучить все что нужно, чтобы стать журналистом, о чем он всегда мечтал. — Закончив рассказ, Коровья башка просияла улыбкой, а на экране высветилась надпись с предложением принять участие в конкурсе журналистики, проводимом каналом.

Доктор и его спутники переглянулись и расхохотались.


Глава 3: Из одного измерения в другое

Когда смех утих, Доктор стал размышлять, как же быть дальше.

— Хорошо, — сказал он, потирая руки. — Я собираюсь просмотреть остальные результаты сканирования, которые не успел еще изучить из-за всяких вымышленных персонажей, то и дело появляющихся на мою голову.

— И Коровьих голов, — ввернул Логан с самым серьезным видом. — Не стоит забывать о Коровьих головах.

— Ну что ты, — ответил Доктор, сбивая перышко с одежды. — Как можно!

— Так что, — прервала их Корделия, уже стоявшая у двери, — Мы идем смотреть сканы или нет?

— Я пойду смотреть сканы, — ответил Доктор, — А вы постараетесь не будоражить еще больше реальность.

— Я что-то не понимаю, Доктор. Что такого плохого в том, что мы здесь находимся?

— Послушайте, у меня нет времени объяснять фундаментальные законы вселенной кучке людей, которые на самом деле даже не существуют!

— Значит, найди время! — потребовала Корделия, сверкнув глазами. — А то я и в самом деле от всей души порву эту реальность.

— Согласен с каждым ее словом, только без ненужной стервозности, — ввернул Логан, и, получив от Корделии пинок в плечо, с обиженным видом стал потирать его.

— Их даже не существует, — пробормотал Доктор самому себе, и направился в рубку.

— Прекрати то и дело повторять это! — потребовала Корделия, следуя за ним. — Клянусь, ты даже хуже Ангела. Неужели так трудно смириться с тем, что мы здесь, и никуда не собираемся? Возможно, если бы ты перестал язвить, мы помогли бы тебе разобраться, как дальше быть.

— Возможно, и помогли бы, — ответил Доктор, не собираясь признавать все остальное из сказанного Корделией, и, обернувшись через плечо, позвал Логана: — Давай, присоединяйся. Нам предстоит расследование!

Они расположились вокруг сканнера, к которому Доктор подключил отвертку.

— Здесь все на каком-то странном языке, — сказал Логан.

— Галлифрейском, — коротко ответил Доктор. — Единственный язык, который Тардис не будет для вас переводить.

— Корабль переводит языки?

— В любом месте вселенной. А вы что, думали, та корова говорила на английском?

— А что еще мы должны были думать? — поинтересовалась Корделия, закатывая глаза. — Честное слово, немного простых пояснений — и всем было бы гораздо проще.

— Хорошо, я постараюсь, — процедил Доктор, стиснув зубы и жалея, что имеет дело не с парой киберменов. А потом, с наигранной вежливостью, добавил: — А теперь, с вашего позволения…

— Начинай, — кивнула ему Корделия с истинно королевским величием.

— Оба вы внешне выглядите как люди, или подобные людям, по основным характеристикам, но результат сканирования показывает, что вы состоите из частиц. Частиц реальности, если быть точным. Все время и пространство покрыто таким слоем, позволяющим им существовать в реальности. Вас не должно тут быть, каким-то образом вы переместились через этот слой, разорвав его при этом и покрывшись его частицами. Выглядите так, словно измазались в них, если честно. — Доктор даже не пытался скрыть улыбку, поймав возмущенный взгляд Корделии. — Каким бы образом вы ни оказались тут, я надеялся, что сканирование прояснит, куда нам отправиться, чтобы со всем этим разобраться. Но, так как вы просто появились из ниоткуда, мне это мало чем может помочь. Дыры, которые оставило ваше появление, были слишком малыми, и исчезли без следа. Корова появилась из физически реального места, и была связана с нереальностью только зыбкой нитью. Ее выбросило с этой же стороны реальности. Поэтому я смог проследить исходную точку, с которой началось перемещение, что надеюсь сделать и в вашем случае, если получу ваше милостивое разрешение.

— Так ее, Доктор, — подзадорил его Логан, получив еще один выразительный взгляд от Корделии.

— Я еще даже не начал, — продолжил Доктор. — Так что давайте кое-что уясним. Возможно, мне и приходится мириться с вашим присутствием, но это мой корабль, и я реален, поэтому именно я устанавливаю здесь правила.

— Тогда относись к нам, как к реальным людям, и я последую за тобой хоть на край света, лишь бы вернуться к моей прежней жизни и убраться подальше от него, — сказала Корделия, кивнув на Логана.

— А я, хоть и наслаждаюсь постоянными синяками, — подхватил Логан, — все-таки тоже не прочь попасть домой. Так что давайте покончим с этим.

— Рад, что мы пришли к соглашению, — сказал Доктор, гадая, пришли ли они хоть к чему-то на самом деле, и установил координаты, чтобы проследовать по слабому сигналу, оставшемуся от Коровьей башки. Тардис привычно затряслась-загудела, а потом вдруг остановилась, потеряв сигнал — как раз когда Доктор уже решил, что сможет разобраться со всем этим раньше, чем рассчитывал.

— Нет, нет, нет! — закричал он, бросаясь к консоли. — Я был совсем близко!

Логан и Корделия переглянулись, но Доктор не обращал на них внимания. Прежде чем он продолжил стенания, зазвучали новые сигналы тревоги, и в Тардис появился еще кто-то. Доктор поморщился и вздохнул.

— Еще один? — спросила Корделия.

— Худший из всех возможных.

Тот, о ком говорил Доктор, неловко поежился в своей сияющей куртке космического пилота и попытался откинуть со лба прядь щедро осветленных волос, каким-то образом ухитрившись поймать ее бровью.

— Эйс, если не ошибаюсь? — обратился к нему Доктор.

— Полагаю, вам нужна помощь в обрезке рождественской елки, или какая-нибудь принцесса нуждается в спасении, и/или нужно свергнуть тирана? В любом случае, хотелось бы поскорее с этим разобраться, потому что после этого мне предстоит продолжить прятаться за ящиками.

Доктор поднял бровь.

— Вы получились менее героическим. Или наоборот, более героическим, да, Арни?

Незнакомец удивленно уставился на него, затем нахмурился.

— Откуда вам это известно?

— Послушайте, ну неужели мне и правда придется повторять все сначала? — воззвал Доктор к безразличной вселенной. И, не дожидаясь ответа, пустился в объяснения, в которые то и дело встревали со своими комментариями Логан и Корделия.

— Значит, это не великая мистификация? — недоверчиво спросил Риммер.

— Нет. Если бы!

— Значит, я не настоящий?

— Нет.

— И я не Эйс?

— Нет.

— И даже не Арнольд?

— Нет, и хватит уже спрашивать!

На лице его появилось что-то, похожее на удовлетворение.

— Что ж, это все меняет. Хвала всему святому, теперь мне не придется слоняться по вселенной в роли крутого пилота, который не сумел достаточно быстро выбраться из своего шкафа. — С каждым словом голос его менялся, становясь все более радостным.

Он сбросил на пол свой космический шлем, стянул очки, волосы и бесцеремонно отшвырнул их тоже.

— Это было… внезапно, — заметил Логан.

— Пожалуйста, больше так не делайте, — взмолилась Корделия.

— Давайте-ка не будем выпрыгивать из штанов, — обратился к нему Доктор. — Риммер, как насчет того, чтобы узнать, откуда вас принесло?

Но прежде чем тот успел ответить, послышался громкий звук, и корабль затрясло.

— Если я не настоящий, меня нельзя убить, правильно? — прокричал Риммер.

— Ты голограмма из плотного света, — прокричал в ответ Доктор, бросаясь к пульту. — Защищай свой световой поток и прекрати нудить.

Логан и Корделия, очевидно, успели уже привыкнуть к неожиданным тряскам, каждый из них просто взял Риммера за руку и свободной рукой ухватились на коралловые поручни. Но у Доктора не было времени оценить прелесть этой сцену, он был слишком занят, вытаскивая сканер.

— Снаружи какой-то корабль, — сказал он. — Похоже, кто-то преследует нас.

— Не с Лунофолы 5? — спросила Корделия.

— Жестокая действительность 5: Месть перьевой подушки, — ухмыльнулся Логан.

— Нет, кто-то последовал за ним, — ответил Доктор, указав на Риммера.

— За мной? Почему вечно за мной? Можно подумать, кому-то есть до меня дело, — заныл тот. — Возможно, я несколько неудачно помог тому брадобрею решить проблему с тараканами, и все закончилось мятежом, но все удалось уладить. Ради такого не стоило становиться героем Эйсом.

— Заткнись и не мешай мне отрываться от погони, — сказал Доктор. — Или я могу просто выдать тебя им.

— Почему вы уверены, что они преследуют именно его? — поинтересовался Логан.

— О, у мартышки появились вопросы, — прорычал Доктор. — Слушай, это единственное возможное объяснение, учитывая, что мы остановились посреди неизвестно чего, почти добравшись до цели, а потом появился он, а следом за ним и они, понятно?

— Я преклоняюсь перед вашей мудростью, — язвительно сказал Логан.

Доктор обогнул консоль, рванул рычаги, и корабль понесся сквозь пространство.

— Я думала, мы собираемся выяснить, кто стоит за всем этим, — заметила Корделия. — А вместо этого ты удираешь.

— Смотрели когда-нибудь «Империя наносит ответный удар»? — спросил Доктор.

— Эту напыщенную трилогию, жалкую пародию на освоение космоса? — уточнил Риммер. — Ее долгие годы запрещали к показу на Земле, с тех самых пор, как после очередного съезда возник мятеж из-за спора, кто лучше: маленькая зеленая кукла или большое лохматое существо.

Логан расхохотался, и даже Корделия не смогла сдержать улыбку.

— Господи, как же я рад, что не настоящий, — пробормотал Логан.

— С чего ты взяла, что я удираю? — сказал наконец Доктор. — Я не удираю, а меняю расстановку сил. Теперь мы проследим за ними.

Гул и тряска прекратились, и пассажиры Тардис расслабились.

— А теперь сидите тихо, как послушные детки, и мы отправимся своим маршрутом.

— Полагаю, здесь нет моего межпространственного прыгуна? — С надеждой спросил Риммер.

— Нет, и прекрати искать повод увильнуть.

— И Директива Космических экипажей — полагаю, ее тоже не существует?

— Ты все равно вечно неправильно ее интерпретировал.

— Да будет вам известно, я изучал Директивы с тех самых пор, как отправился спасать мир. Чем мне еще было заниматься? Конечно, вселенной нужен смелый парень, герой, который вечно всех спасает…

— Премного благодарен, — прервал его Доктор, в то время как Логан прыснул в кулак.

— … но везде и всегда одно и то же, — продолжил Риммер, глядя на Доктора. — Просто удивительно, как слабо поддерживают таких как я в этом деле. И как долго приходится ждать прежде чем спасти мир. Причем я не могу просто бездельничать в своем корабле, который слишком тесен, и куда больше пользы приносил раньше, когда был рядом с самым неопрятным человеком во вселенной. Человеком физически настолько отталкивающим, что его носки были под запретом в пяти системах, через которые мы пролетали, и которого в конце концов приговорили к казни через отсечение головы.

— Я понял, — многозначительно кивнул Доктор. — Ты скучаешь по Листеру и «Красному карлику» — прости, «Звездному жуку», — и по вселенским запретам.

— Будь я проклят, — отрезал Риммер. — Было бы по чему скучать. Скучать по подвешенному роботу с двумя отдельными паховыми придатками, по представителю кошачьих, который обзавелся таким количеством шмотья, что хватило бы на магазины целой страны, по жалкому неряхе, отбросу, у которого — впрочем, о носках я уже упоминал. Скучать по ним? Да я смеялся над ними: искать затерянный ржавый корабль, на котором ничего не работает толком. Впрочем, именно этого они и заслуживают. Это я, я завел этот зиккурат, причем с полуоборота.

— Он по ним скучает, — сказала Корделия Логану.

— Как по материнским объятиям, — поддакнул тот.

— Насчет последнего сомневаюсь, — возразил Доктор, — учитывая, кем она была. Но насчет «скучает» полностью согласен.

— Отстаньте вы все, — отрезал Риммер. — Я не просил делать меня ненастоящим и помещать сюда с вами.

— Мы тоже не просили, — пробормотал Логан. Корделия улыбнулась. Доктор только покачал головой. Либо они плохо влияли на него, либо он плохо влиял на них. Трудно было сказать, что из этого верно.

— Слушай, теперь, когда у меня появились окончательные координаты, ты мне больше не нужен, — сказал он Риммеру. — И я могу отправить тебя назад. Может, ты и совсем не тот Риммер, но сериал все равно то и дело прерывался. Мы просто перескочим сразу на восьмой сезон, и вернем тебя на «Красный карлик». «Возвращение на Красный».

— Я прямо вижу этот заголовок, — ответил Риммер. — Ты же только что произнес название серии, да?

— Виноват. Так что, отправишься по-хорошему?

— А что насчет этих? — спросил Риммер, указав на Логана и Корделию. — Почему они не отправляются?

— Потому что есть вероятность, что этот путь неправильный. К тому же, я по-прежнему не выяснил, куда именно отправить их, и как. Они появились первыми. А с тобой все проще. Разрыв к этому времени уже слишком большой, я даже невооруженным глазом могу его различить. И точно знаю, куда тебя отправить. Направление, можно сказать, написано у тебя на лбу, как большая буква «Н». — Доктор, конечно, немного преувеличивал, но к счастью никто об этом и не догадывался.

— Но что если это не сработает? Что станет со мной?

— Я знаю, что делаю.

— Точно знает, — уверил Риммера Логан.

— Он же практически гений, — подтвердила Корделия.

— Тогда ладно, — сдался Риммер с видом великомученика. Доктору даже показалось, что он рад был вернуться. Возможно, так оно и было. Риммер чувствовал себя не лучшим образом в опасных ситуациях, и был счастлив, когда занимался только тем, что оскорблял Листера, психовал из-за него, и никто не указывал ему что и как делать. К тому же, Доктор сомневался, что и дальше выдержит присутствие Риммера на своем корабле. Этот человек был невыносим, даже несмотря на то, что наблюдать за ним со стороны было весьма забавно.

— Как думаете, они же не выбросили мою коллекцию обуви? — спросил Риммер у Доктора, который как раз вводил настройки. — Хотя, конечно, выбросили.

— Когда ты вернешься, все будет чин-чин, — ответил Доктор и помахал ему пальцами. — А теперь прощай.

— До свидания, — помахали Корделия и Логан. А потом зачарованно наблюдали, как Риммер вытянулся и начал исполнять обычное приветствие. А спустя несколько секунд исчез.

— Когда вернемся, напомни мне посмотреть этот сериал, — сказал Логан. — Думаю, мне он понравится.

— Даже не сомневаюсь, — ответила Корделия, и повернулась к Доктору. — Ну, и что теперь?

— Похоже, мы скоро приземлимся, — сообщил тот. — И я почти уверен, что знаю, что вы из себя представляете, но не знаю, почему. Давайте поищем ответы…

Он ухмыльнулся, и они ухмыльнулись ему в ответ.

А когда в Тардис замигали огни новой тревоги, все трое повернулись и увидели Ночного змея из «Людей Икс» и Анамарию из «Пиратов карибских морей».

— Или не поищем.


Глава 4: Выставлено на гаражной распродаже*
*Примечание: сюжетный штамп, когда на гаражной (или уличной) распродаже среди старых вещей и хлама герой обнаруживает что-то исключительно ценное.

— Теперь у меня будет подбитый глаз, — пожаловался Логан.

Доктор как раз закончил материализацию Тардис внутри корабля, который они выслеживали и который находился сейчас на орбите неизвестной планеты в системе Белтони.

— А ты думал, отследить путь телепортации злобного мутанта со здоровенным хвостом так легко? — съязвил Доктор. — Хватит ныть и следуйте за мной, только тихо. Неизвестно, что нас ждет здесь, — добавил он, выходя из корабля.

— Обычный день на борту Тардис, — сказала Корделия.

— Ну разве не здорово? — с ухмылкой ответил ей Доктор.

— Получить в глаз от леди-пирата, которая была не в духе из-за нового окружения? — с сарказмом уточнил Логан. Но когда Доктор и Корделия повернулись к нему, с ухмылкой добавил, осторожно касаясь глаза: — Ладно, это здорово.

— Ничего удивительного, учитывая, как ты пускал на нее слюни, — заметила Корделия. — А как же насчет мисс Вероники, в которую ты вроде очень влюблен?

— Раз уж мы заговорили о влюбленностях, можем заодно обсудить и мрачных вампиров, — ввернул Доктор, постукивая пальцем по губам.

— Или мрачных инопланетян, — парировала Корделия, но повышать голос благоразумно не стала. Доктор сделал вид, что не услышал ее, и продолжил красться по коридору.

— А что мы ищем? — спросил Логан.

— Откуда мне знать?

— Вы же все знаете, или вам нравится так думать.

— Я только знаю, что кому-то нравится забавляться с телевизионными сюжетами. И с сюжетами в целом, учитывая наших последних гостей. Я ожидаю еще больше подобных реплик от вас и надеюсь, нам удастся найти реальных людей, кто будет знать, что же все-таки происходил.

— И когда ты говоришь «людей», — начала Корделия.

— Я имею в виду инопланетян. Или людей. Никогда не знаешь, с кем встретишься. Не отставайте.

Они осторожно двигались по коридору корабля, который, насколько Доктор мог судить по архитектуре, был построен теранианцами. Хотя каким образом они оказались замешаны в происходившем, оставалось загадкой. Их технологии едва достигли уровня космических перелетов, куда уж тут до устройств, разрывающих реальность.

Вскоре они добрались до какого-то подобия входа, правда, вдвое меньшего размера, чем обычно, и это казалось странным, учитывая размеры достаточно больших коридоров.

— Похоже на камеру для переноски, — предположил Доктор. — Интересно, а если попробовать ее открыть?

— Ага, с помощью отвертки, — сказала Корделия.

— Срабатывает не всегда, дорогуша, — ответил Доктор. — Но это первое, что стоит попробовать.

— В этом нет необходимости, — негромко сказал кто-то позади них.

Они обернулись на голос, и… никого не увидели.

— Где вы? — спросил Доктор.

— Здесь, — ответил голос, едва доносившийся откуда-то снизу. Они опустили взгляды и увидели чрезвычайно хрупкую на вид пастушку из фарфора, стоявшую так близко, что они легко могли наступить на нее своими большими ногами. Овечка пряталась за ее юбками и выглядывала из-за пастушьего посоха.

— Кстати о дорогушах, — пробормотал Логан.

— О, какая ты прелестная, — воскликнул Доктор, наклоняясь к ней. — Если не ошибаюсь, ты…

— Это Бо Пип, — сказала Корделия, тоже наклоняясь. — Наконец-то хоть кто-то, кого и я узнаю.

— Откуда ты можешь меня знать? — спросила маленькая кукла.

— Мы твои поклонники, — ответил Логан. — Отличный фильм.

— Фильмы, — поправил его Доктор.

— Да, точно, их же два.

— Три.

— Третий фильм «Истории игрушек» не выходил, — возразила Корделия.

— Выходил, уже после вашего сериала, — ответил Доктор. — С душещипательным сюжетом, омраченным отсутствием нашей маленькой собеседницы, и теперь я понимаю, почему.

— Боюсь, я вообще не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Бо. — Я просто находилась в комнате своего мальчика.

— А почему она вообще разговаривает с нами? — прошептал Логан. — Разве игрушки в присутствии людей не должны притворяться неодушевленными?

— Обычно мы так и делаем, — ответила ему Бо, — Но сейчас я оказалась в такой ситуации, что считаю возможным нарушить это правило. Похоже, меня занесло в какую-то из историй База, и я ищу кого-нибудь, кто помог бы мне вернуться домой. Моя овечка очень напугана.

— Ты позволишь? — Доктор опустил руку, и когда Бо кивнула, помог ей забраться на его ладонь. Овца резво метнулась следом. Открыв карман куртки, Доктор аккуратно поместил туда пастушку, так что теперь виднелась только верхняя часть ее тела. Овца же полностью исчезла в глубине кармана, по-видимому, забыв о всех своих страхах, как только оказалась в безопасности.

— О, так гораздо лучше, — сказала Бо. — Теперь я не чувствую себя такой хрупкой.

— Зато теперь с тобой немного сложнее будет говорить, — мягко сказал Доктор. — Но мне так тоже спокойнее. Кстати, я Доктор.

— Надо же, беспокоится, — поддела его Корделия.

— Старый добряк, — ввернул Логан.

— И все мимо, — покачал Доктор головой. — Давайте-ка вернем малышку Бо на Тардис, а потом я вам все объясню.

Но прежде чем они успели далеко уйти, их заметили появившиеся из-за угла инопланетяне с серой кожей, мало чем напоминавшие людей.

— Это не теранианцы, — пробормотал Доктор себе под нос.

Инопланетяне с непропорциональными телами стали издавать пронзительный писк, который после перевода означал что-то вроде:

— Тревога! Нарушители! Всеобщая тревога. Пленник сбежал. — Язык казался немного измененным, но Доктор узнал примитивную версию диалекта херджи.

— Давайте быстрее, — сказал он, схватил Корделию за руку и потащил за собой. Логан тоже не отставал. Они понеслись прямо на заметно растерявшихся инопланетян, которые в последний момент едва успели броситься врассыпную, пробежали мимо и дальше к Тардис.

— Обожаю играть в охотники-утки, — торжествовал Доктор, чувствуя, как маленькие фарфоровые ручки крепко сжимают его куртку.

Они почти успели добежать до Тардис, когда впереди появились еще инопланетяне, уже с оружием, которое тут же направили на Доктора и его спутников.

— Мы здесь с миром, — крикнул тот, поднимая вверх руки, вместе с рукой Корделии.

— Вы нарушители, — возразил один из инопланетян.

— Мы всего лишь заскочили, чтобы забрать друга, — сообщил Доктор, выступая вперед. Логан и Корделия догадались, что он задумал, и стали бочком осторожно отступать к Тардис.

— Вы не имеете права находиться здесь. Это частный корабль.

— И мы будем только счастливы его покинуть, — сказал Логан.

— Ага, на седьмом небе от счастья, — поддакнула Корделия.

— Как в той поэме, — добавил Доктор, но заметив недоумение на лицах своих спутников, тут же попытался объяснить: — Сказки Матушки Гусыни? Про корову, которая на седьмом небе от счастья?

Объяснения не помогли.

— У него в голове одни коровы, — покачал головой Логан.

— Неудивительно, — ответила Корделия сочувственно.

Так, рассуждая о корове и седьмом небе, они почти прошли пять футов, остававшихся до Тардис.

— Стоять! Они специально отвлекают нас! — прокричал один из инопланетян, первым сообразивший, что к чему.

— Никто никогда и не говорил, что вы, херджи, отличаетесь сообразительностью, — сказал Доктор, распахнул дверь в Тардис, и, затолкав внутрь своих спутников, помахал инопланетянам рукой: — До встречи!

Он закрыл дверь и только потом увидел, что Корделия и Логан корчатся от смеха. Похоже, этой парочке лишь бы повеселиться.

— Не знаю, с чего это такое веселье, — заметил Доктор. — Мы так ничего и не выяснили.

— Но я бесконечно благодарна вам, — сказала Бо, выглядывая из его кармана. — Я всего лишь разговаривала с Вуди, а в следующее мгновение оказалась в этой огромной комнате…

— Комнатушке, — сказал Логан так, чтобы его слышала только Корделия.

— … и она была настолько огромной, что мы запросто могли бы пройти через щель над порогом, но прежде чем успели это сделать, появились все эти странные создания, и стали говорить что-то совсем непонятное. И только когда вы заговорили с ними, они перешли на английский.

— Тардис, — одновременно произнесли Логан и Корделия, и переглянулись.

— Выпендрежники, — пробормотал Доктор, затем снова обратился к Бо. — Не обращай внимания, продолжай.

— Ну, собственно, это все, — ответила она.

— А ты не помнишь, что именно они говорили до моего появления? — спросил Доктор.

— Какую-то бессмыслицу, — сказала Бо.

— Просто напряги посильнее память, — попросил Доктор, осторожно касаясь ее лба двумя пальцами. — Телепатия, — шепнул он Логану и Корделии.

— С фарфором? — переспросила Корделия.

— Очевидно же, что у нее есть умственные способности, иначе она не говорила бы с нами, — пояснил Доктор. — А теперь заткнитесь и дайте мне сосредоточиться.

Доктор погрузился в странный маленький разум и нашел примерно то, что искал. Выделил нужные воспоминания и вышел.

— Итак?

— Нужно приземлиться на планету. Тот, на кого работают херджи, собирался перевезти камеру с Бо и ее овечкой туда, чтобы их забрали. Если повезет, там мы узнаем, куда оправляться дальше.

— Прошу прощения, — вмешалась Бо, — Но так ли необходимо, чтобы я отправлялась туда вместе с вами? Я предпочла бы остаться. Не могли бы вы как-нибудь отправить меня домой? Я совсем не хочу выяснять, что здесь творится. Я просто хочу воссоединиться со своей семьей.

— Боюсь, пока тебя не было, они переехали, Бо, — мягко сказал Доктор. — За время твоего отсутствия Энди вырос, а у остальных игрушек новый хозяин.

— Что? — воскликнул Логан. — Это же ужасно!

— Как они могли оставить Бо? — воскликнула Корделия.

— Не стоит их винить, — пояснил Доктор. — Тот, кто устраивает все эти фокусы с реальностью, выдернул Бо из ее истории, и семья просто продолжила свою жизнь.

— Но ты же повелитель времени, — сказала Корделия, показав пальцами кавычки. — Верни ее назад, чтобы она могла быть вместе с ними.

— Это событие уже произошло, — ответил Доктор. — Я лично видел фильм в кинотеатре, лет так семьсот назад.

— Я даже не стану притворяться, что понимаю это, — отрезала Корделия. — Но если ты такой весь из себя могучий инопланетянин, тебе не составит труда вернуть маленькую игрушку домой. Остальных же удалось тебе удалось вернуть.

— Я вернул их обратно, в их время и реальность, — возразил Доктор, начиная сердиться. — И ты ничего не знаешь о моей жизни! Мне приходится принимать все эти решения, это моя ответственность, и ты понятия не имеешь, о чем рассуждаешь. Правда в том, что кроме меня это некому больше делать!

Корделия поджала губы, но промолчала. Логан с любопытством посмотрел на Доктора, но тоже ничего не сказал.

— Бо, — начал было Доктор, но запнулся, задумавшись. В конце концов, какая разница, если решения и правда принимает только он, и никто другой?

Он подошел к Тардис и дематериализовал ее, так что едва слышные крики инопланетян, пытавшихся вломиться в корабль, окончательно затихли. Затем отправил корабль на другую сторону планеты, где можно было затаиться на время, пока он не сообразит, как быть дальше.

— Были времена, — стал рассказывать он, пока возился с консолью, — когда мои соплеменники легко могли управлять временем и пространством. Впрочем, они не особо желали прикладывать для этого усилия, так как были слишком ленивы. Но я прикладывал, чем и заработал немалую известность. Я всегда гордился своими способностями. Время — очень хитрая штука, люди думают, что понимают время, но это не так. Можно смотреть научные фильмы или прочитать научные статьи, но все это чушь, потому что там упускается самое главное. Я же понимаю эту суть интуитивно. Поэтому придется вам поверить мне на слово, ибо я знаю, с чем имею дело. Я чувствую, когда со временем что-то не так, и переписывать события катастрофически опасно. Но вместе с ответственностью приходит и некая смекалка, и, раз уж Бо исключена из сюжета, не вижу причин, почему бы не отправить ее в самый конец истории. — Он повернул несколько переключателей. — Бо, я уверен, тебе понравится Бонни, он хороший ребенок. И вам с Вуди будет о чем поболтать.

Он подмигнул Бо, осторожно достал ее и овечку из кармана и поместил их на пульт управления.

— Прощайте, Доктор, — тихо сказала Бо. — Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

— И я надеюсь, — ответил Доктор, нажимая последнюю кнопку, и Бо вместе с овечкой исчезли из Тардис.

продолжение в комментариях

@темы: Девятый Доктор, третий тур, тексты, джен

---

Прежде чем Гарри встретил Люси, иллюстратор captainspring

[Big Who Bang]

Название: ТЫ
Иллюстратор: captainspring
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Ривер Сонг, мистер Костлявый
Дисклеймер: творчество мое, персонажи чужие, на них не претендую.
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: приключения
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Ссылка на пост фика: читать

@темы: третий тур, Ривер Сонг, джен, иллюстрации

---

Прежде чем Гарри встретил Люси, переводчик Sexy Thing

[Big Who Bang]

Название: Прежде чем Гарри встретил Люси
Переводчик: Sexy Thing
Бета: Ярк
Иллюстратор: captainspring
Оригинал: “Before Harry Met Lucy” by Harold Saxon, разрешение на перевод получено
Размер: макси, 44 616 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Десятый Доктор, Симм!Мастер/Люси Коул (Саксон), Ривер Сонг, ОМП, ОЖП
Категория: джен, гет
Жанр: экшн, драма, дарк, ангст, херт/комфорт, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Поиски «Корпорации “Бесконечность”» приводят Доктора и Мастера в рождественский Лондон 2004 года. Там, по странному стечению обстоятельств, они знакомятся с Максом Коулом – отцом Люси Коул, прошлой-будущей жены Гарольда Саксона, жизнь которой он уничтожил. Однако, прежде чем испуганный Мастер успевает улететь, он узнает, что в рождественскую ночь Люси Коул будет убита: кто-то меняет историю, чем грозит стереть и его прошлое…
Примечание/Предупреждения: Насилие, кровь, разложение, ОМП, ОЖП;
Во множестве культур (в т. ч. в британской) Смерть является персонажем мужского пола. Как бы это ни было непривычно для российского читателя, мне пришлось сохранить это наименование, так как оно было неизбежно и важно для сюжета.
Является пятой частью цикла "Повелитель времени и его Безумец" ("A Timelord and His Madman"), повествующего о приключениях Доктора и Мастера.
Всего планируется 10 книг: "His Silent Mind" ("Его молчаливый разум"), "Judoon Justice" ("Правосудие джудунов"), "A Murderous Feast" ("Кровавый пир"), "Shattered Worlds" ("Расколотые миры"), "Before Harry Met Lucy" ("Прежде чем Гарри встретил Люси"), "The Most Happy Bride" ("Самая счастливая невеста"), "This Reflection of Me" ("Это отражение меня"), "A Map of the Soul" ("Карта души"), "Against All Things Ending" ("Вопреки окончанию всего") и "The Eye of the Storm" ("Глаз бури").
Содержание предыдущих частей: После событий в особняке Нейсмитов, отослав Уилфа домой к его семье, Доктор в одиночестве путешествует по Вселенной, пытаясь найти Мастера при помощи останков белой звезды. Поиски приводят его на враждебную планету, балансирующую на самом краю черной дыры. Там он находит Мастера, запертого в черной башне. Он пережил уничтожение Галлифрея благодаря ангелу–хранителю Доктора, но Рассилон в качестве воздаяния вырвал барабанную дробь из его разума. Впервые с тех пор, как он стоял перед Временным Разломом, Мастер испытывает чувство вины и раскаяния за свои преступления. Эти чувства в сочетании с одиночеством, которое ему приходится терпеть в башне, окончательно свели его с ума. Когда Доктор пытается убедить его покинуть планету, Мастер отказывается, отлично зная, что не сможет сбежать, не запустив ее разрушения и тем самым не убив Доктора. Мастер обманывает Доктора, заставляя его покинуть планету со своими спутниками–людьми, но в последний момент Доктор умудряется спасти его с падающей в черную дыру планеты. Однако разум Мастера практически неисправимо поврежден, и повелитель времени находится в коме. С твердым намерением спасти друга детства, Доктор приостанавливает время ТАРДИС и проникает в разум Мастера в надежде его исцелить…

После благополучного спасения Мастера из Временного Замка, едва приведя его в некое подобие сознания, Десятый Доктор сталкивается с флотом Прокламации Теней, горящей желанием предать Мастера правосудию за все его преступления. В ходе перестрелки между кораблями Прокламации Теней и ТАРДИС Доктора тюремный корабль с Мастером на борту оказывается сбит и по удачному стечению обстоятельств терпит крушение на Земле. Узнав о крушении из новостей, Уилфред Мотт при помощи своих друзей начинает собственное расследование и в итоге находит израненного и деградировавшего до состояния идиота Мастера. Он прячет Мастера в своем доме и отправляется на поиски Доктора. Тем временем, агенты Прокламации Теней, возглавляемые мистером Фоксом, находят Мастера и Донну, случайно оставшуюся с ним в качестве сиделки. Донна спасает Мастера и помогает ему сбежать, но мистер Фокс находит ее одновременно с Доктором и Уилфом. Мистер Фокс, заинтересованный Донной, едва не запускает метакризис в ее разуме. Мастер спасает Донну, втолкнув ее в уходящий поезд метро. Агенты Прокламации Теней переносят Мастера, Доктора и Уилфа на суд Леди Архитекторов. Несмотря на блестящую защиту Доктора, Леди Архитекторы признают Мастера виновным и приговаривают к смерти через облучение смертельной дозой радиации. Однако Мастер выживает благодаря бессмертию, подаренному ему Рассилоном, а залп радиации окончательно восстанавливает его разум. Обезумевший от радости и ощущения новой жизни Мастер запускает ТАРДИС Доктора с самим Доктором и Уилфом на борту в безумный полет, и Доктору в последний момент удается изменить координаты назначения…

ТАРДИС переносит их в город Эфес эпохи Древнего Рима. Контурам ТАРДИС требуется время на восстановление, и Доктор решает провести его в городе. Случай сталкивает его, Уилфа и Мастера с местным богачом, сенатором Помпусом, и его таинственной и молчаливой дочерью Деей. Побывав на званом вечере у сенатора и посетив его мастерскую, Доктор обнаруживает много инопланетной техники, а также замечает странное поведение Деи Помпус, и решает провести расследование. Мастер, все еще погруженный в собственный страх стать пленником Доктора, принимает участие в его расследовании, но, кажется, ему известно гораздо больше, чем он говорит. Дея Помпус и две служанки в ее доме оказываются заражены личинками инопланетных паразитов, управляющих их телом и разумом и скармливающих людей своим отпрыскам. Когда их планы оказываются раскрыты, они предпринимают попытку убить Доктора и захватывают Мастера и Уилфа, чтобы использовать их тем же образом. Когда одна из сестер пытается забрать Уилфа, Мастер добровольно занимает его место, надеясь обмануть сестер и тем самым спасти жизнь старику. Он планирует хитростью рассорить женщин, но его план не срабатывает. Пришелец в разуме Деи в разговоре с Мастером упоминает барабаны. Вовремя появившийся Доктор при содействии сенатора Помпуса и его рабов уничтожает кладку пришельцев и выручает Мастера. Две из трех сестер погибают. Ворвавшийся в убежище пришельцев сенатор Помпус пытается воззвать к разуму дочери, но Дея убивает его. Этот поступок пробуждает разум девушки, и испуганный и разозленный ее прежними словами о барабанах Мастер убивает ее. Доктор, в ужасе от поступка друга, возвращает Уилфа домой на Землю и решает запереть Мастера в ТАРДИС, чтобы тот не мог никому больше навредить…

Простая еврейская девочка Рейчел Боукбайндер, живущая в Нидерландах в 1940-х годах, похищена ночью из родного дома в яркой вспышке света, сопровождаемой четырехкратным боем барабанов. После событий в Древнем Риме, решив ни на секунду не выпускать Мастера из поля зрения, Доктор ловит его в ловушку разума, ментально связывающую двух повелителей времени. Ответив на сигнал бедствия, они приземляются на заброшенном космическом корабле, принадлежащем загадочной «Корпорации ”Бесконечность”», где нет ничего, кроме белоснежной комнаты, трех красных дверей и компьютерной голограммы-проводника. Увидев за одной из дверей фигуру маленькой девочки, Доктор и Мастер входят следом – и попадают в свое личное прошлое, на Галлифрей, в день инициации Мастера, с которого его и начали преследовать сводящие с ума барабаны. Поддавшись соблазну изменить свою жизнь, Мастер разбивает зеркало Великого Разлома – и мир вокруг меняется. Очнувшись, Доктор медленно осознает, что попал в другую реальность, где Мастер не сошел с ума, стал одним из самых уважаемых полководцев и политиков Галлифрея, женат на женщине, которую искренне и беззаветно любит, а сам он, Доктор, так и не совершивший в этом мире ни одного из своих героических поступков, никто. Изменилась и история Войны Времени: Галлифрей остался цел, не было Временного замка, мир был разделен между повелителями времени и далеками, заключившими мирный договор – Пакт Саксона. Чтобы защитить нейтральные планеты, Мастер под руководством правительства Галлифрея создал приют для беженцев – колонию Агора 1. Однако Рассилон преследует собственные, далеко не гуманистические, цели: руками Мастера он планирует вознестись в высшую, нематериальную сферу бытия и уничтожить далеков – а вместе с ними и всю Вселенную – с помощью антиматерии. Узнав о его планах, Мастер обращает процесс вознесения, таким образом убив и Рассилона, и членов Верховного Совета. Однако Рассилон успевает запустить оружие. Мастер останавливает оружие, но попадает в плен к далекам, которые намереваются использовать его гений, превратив в одного из них. Используя все еще связывающую их ловушку разума, Доктор заручается помощью Рейчел, долгие годы призраком преследовавшей Мастера, и через нее убеждает Мастера вернуть их в реальный мир. На корабле они узнают, что Рейчел похитили из ее временной линии, чтобы спасти еврейскую девочку от холокоста, потому что она представляет ценность для истории. Они возвращают ее домой, но прежде Мастер рассказывает Рейчел о будущем, чтобы спасти ее. Впечатленный поступками Мастера в другом мире, Доктор снимает ловушку разума, и вместе они отправляются на поиски таинственной «Корпорации “Бесконечность”», не зная, что спустя семьдесят лет после возвращения уже пожилая, добившаяся невероятных успехов в нейробиологии Рейчел продолжает слышать четырехкратный стук барабанов и сверхъестественный шепот повелительного голоса…
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылка на скачивание: doc | fb2

Глава 1.

1.

Стеклоочистители в унисон скрипели по лобовому стеклу, а снаружи темные улицы Лондона мокли под мелкой моросью дождя. Ночной холод еще не отступил, и кэбмен согрел дыханием ладони, прежде чем снова опустить их на руль. Когда светофор вновь загорелся зеленым, он завернул за угол и вывел такси на Ковентри Стрит. По радио сонный ведущий пытался впрыснуть в мрачный декабрьский день немного бодрости.

– Доброе утро, жители Лондона. Сейчас четыре часа утра, и вы слушаете радио BBC 2. Мы только разогреваемся, вас ждут тонны музыки. Давайте настроим вас на праздничный лад: представляем вам старую добрую Джони Митчелл с песней «Река».

– Да уж, Джони Митчелл придаст бодрости, – пробормотал водитель, глядя через лобовое стекло. Центральный Лондон еще не проснулся. Его знаменитые улицы, в дневное время оккупированные банкирами, рабочими и туристами, сейчас еще принадлежали мусорщикам, грузчикам и темным личностям, предпочитавшим вести свои дела в темноте, потому что те не выносили света дня. Дразека, кэбмена, можно было с легкостью отнести к двум последним категориям, и он искал клиента.

Здесь, на Земле, устроить свою жизнь было нелегко. Особенно если ты инопланетный иммигрант, вынужденный вместе с женой и детьми покинуть нищую родную планету, разоренную экологическими катастрофами. Во-первых, форма тела фридонианцев не имела почти ничего общего с доминирующей формой жизни Земли – двуногими длиннорукими субтильными млекопитающими, называвшими себя людьми. Телесные костюмы, которые жена сделала, чтобы слиться с толпой, были не очень удобными. Ему все время ужасно хотелось потянуться всеми восемью щупальцами, но опыт показывал, что люди не любят, когда за рулем автомобиля сидит восьминогое членистоногое ростом в пять футов. Дети делали большие успехи в школе, и ему не хотелось привлекать внимание.

Суть в том, что здесь они находились не совсем законно. Власти – разумеется, не земные власти, а те, что следили за внешним космосом, и они были куда хуже, – знали, кто он такой, и терпели их семью. Однако у терпения была своя цена. Именно по этой причине, в числе прочих, он поднялся сегодня до рассвета и отправился рассекать по улицам вокруг Пикадилли. По этой причине рядом с ним на пассажирском сиденье лежал пластиковый пакет с двумя подозрительными жидкостями в стеклянных бутылочках.

Дневная работа Дразеку нравилась. Она была стабильной и безопасной, так что возвращаться к своим старым делишкам его поначалу не тянуло. Мистицизм фридонианцев был известен своими опасными зельями и полумагическими ритуалами, которые случайно могли поджечь дом или превратить жену в курицу. Однако, когда посреди ночи ему позвонили ОНИ и попросили об услуге, отказываться было нельзя. По крайней мере, в его сложном положении.

Вообще, стоило поторопиться с доставкой товара.

Он проехал Национальную Галерею и заметил большой рекламный плакат, сообщавший о грядущем открытии выставки искусства романтизма. «Осмотрите частную коллекцию лорда Максимилиана Коула, – говорилось там, – более 150 работ, основанных на знаменитых пьесах Уильяма Шекспира. Особое рождественское мероприятие, финансируемое «Британской Корпорацией ”Бесконечность”».

– Круто. Надо запомнить, – пробормотал Дразек. По случаю такого события туристы отвалят хорошие чаевые. Ведь ради этого они и приехали в Англию. Чутка искусства, чутка театра. Ну правильно, не за чертовой едой же сюда приезжать.

На большой площади он снова повернул и наконец увидел одинокую фигуру, стоявшую напротив фонтана Антея. На ней был белый плащ, кроваво-красный зонт прикрывал ее от дождливой мороси. Дразек припарковался поблизости и вышел, прихватив с собой пакет с бутылочками.

– Ну вот, – сказал он, смерив ее взглядом с головы до пят. Он никак не ожидал, что для передачи пришлют настоящего человека. Если бы не красный зонт, который они договорились использовать в качестве тайного опознавательного знака, он до сих пор выискивал бы в темноте огромного джудуна, втиснутого под неудобную маскировку мерцателя.

– В этот раз они прислали дамочку. Круто. – Он вынул из кармана пачку сигарет. – Я закурю, не возражаете? Впереди двенадцатичасовая смена. Без никотина просто усну.

– Привезли? – не особо дружелюбно спросила она, мгновенно переходя к делу. Дразека это не впечатлило. Он видел женщин и построже. Время от времени ему, например, приходилось возвращаться домой к миссис Дразек. Он глубоко затянулся и показал ей пластиковый пакет.

– Два зелья, как заказывали, – сказал он, выдыхая большое облако дыма.

– Отлично, давайте.

– Мне сказали, что за это заплатят.

Женщина закатила глаза. «Если бы она не была такой чертовски грубой, могла бы показаться красивой», – подумал кэбмен. Покопавшись в сумке, она выудила пачку банкнот и помахала ею в воздухе.

– Зелья, – потребовала она.

Он протянул пакет. Она схватила его и тут же начала изучать содержимое.

– Какое из них какое?

– Красное – чтобы его разбудить. Или «это». Не знаю уж, к какой категории отнести нечто подобное. Знаю только одно: как только он проснется, лучше убраться с его дороги к чертовой матери, – ухмыльнулся он. Он не испытывал ни малейшего сомнения в том, что план этих ребят был абсолютно идиотским.

– Не ваше дело, – отрезала она, словно читая его мысли. – А зеленое зелье?

– Заставит его забыть, – ответил он, выдыхая дым через ноздри. – Должен предупредить: ни в коем случае не пробуйте его на себе. Дозы достаточно, чтобы стереть краткосрочную память повелителю времени, но смесь в этой бутылочке способна превратить целый автобус людей в пускающих слюни идиотов. Это семидесятипроцентный экстракт черного древа Иуды, а не сиропчик от фармацевта. Будьте осторожнее.

– Да, оно сильное, я поняла, – с раздражением в голосе отозвалась она. – Чтобы вы знали, я не собираюсь сама его пробовать.

– Уверены? – нагло улыбнулся он. – Может, хоть капельку? После совершения злого деяния. Я, конечно, не сужу ни вас, ни моих спонсоров. Просто, как говорил древний поэт, «добро и зло один обман».

Она подняла на него взгляд, способный обратить человека в камень.

– Как использовать зелья?

Дразек прислонился к машине и втянул воздух ртом через окурок сигареты, отчего кончик загорелся ярко-оранжевым.

– Воздух, – сорвавшись на тихий шепот, ответил он. – Пусть вдохнет красное зелье. Зеленое нужно пить. В каком порядке – решайте сами, но, полагаю, лучше сначала красное, потом – зеленое. – Он бросил окурок на землю и растер подошвой ботинка. – Я могу получить оплату?

Она кинула ему банкноты. Она поймал пачку и сразу же убрал ее в карман. Пересчитать можно будет потом. Об этих проклятых космических свиньях можно было сказать одну хорошую вещь: по крайней мере, они были надежными. Клиентка уже развернулась и уходила, но он крикнул ей вслед, главным образом потому что все еще был таксистом, а любопытство шло прибавкой к работе.

– Это правда, что о нем говорят? – спросил он. – О Докторе?

В первое мгновение казалось, что она не ответит, но затем она замедлила шаг, секунду постояла в нерешительности и, наконец, обернулась.

– А что о нем говорят ваши нелегальные инопланетные друзья? – предупреждающе спросила она.

Кэбмен засунул руки в карманы и ухмыльнулся.

– Что он изменился. Говорят, что эту планету может захватит кто угодно, потому что ему стало плевать. Он слишком занят, рассекая по миру с дьяволом.

– Это ложь! – от ярости в ее ответе улыбка Дразека только растянулась шире.

– Так и думал, – признался он, хотя было понятно, что он не поверил ни единому ее слову. Если бы все было по-прежнему, им не пришлось бы связываться с ним, а ей не понадобились бы зелья.

– Ну что ж. – Он направился к машине. – Было приятно иметь с вами дело. Я сматываюсь. Удачи. Да, и если в будущем Прокламации Теней понадобится еще что-нибудь…

Но Ривер Сонг уже не слушала. Она решительно пересекла улицу, держа пластиковый пакет с бутылочками в сжатом до белых костяшек кулаке. Этот фридонианский пустобрех ошибался насчет Доктора. Он никогда не бросил бы эту планету и ее народ. Он слишком сильно их любил. Но это не значило, что такое благородное, гениальное и добросердечное существо, как Доктор, нельзя было свернуть с пути. И тем более, что он не находился в огромной, страшной опасности. Добравшись до другой стороны дороги, она покопалась в сумке и выудила из нее телепортер, который должен был вернуть ее на корабль.

Пора было кому-нибудь избавиться от дьявола, примостившегося у Доктора на плече.


2.

Он бежал с Доктором.

Это было волнующе, и инстинкт выживания требовал еще и еще. Каждый шаг будоражил кровь. Ему никогда не было скучно. Нет, конечно, и такое бывало, например, когда Доктор растрачивал жизнь на бессмысленное хобби вроде каталогизации черных дыр, или когда он доводил друга до помешательства своей бесконечной тарабарщиной, так что приходилось отключаться, лишь бы защитить себя от серьезного, необратимого повреждения мозга. Но не теперь.

Абсолютно точно не теперь.

Мимо промчалась стрела, всего на волосок от его головы, а затем поблизости послышались проклятья на французском времен шестнадцатого века. Мельком переглянувшись, повелители времени ускорились, прекрасно зная, что по пятам их преследовала довольно неприглядная смерть.

– Они принимают все слишком близко к сердцу, – выдохнул Мастер. К невероятному раздражению Доктора, он ухмылялся от уха до уха и был чрезвычайно доволен собой.

– Это же Франция! Разумеется, они все принимают близко к сердцу! Ты что, не собираешься им его отдать? Они же превратят нас в игольные подушки! – Доктор осуждающе взглянул на небольшую бочку в его руках. – Мне плевать, что 1578 год был годом превосходного винтажного урожая. Каким бы хорошим оно ни было, оно не стоит того, чтобы подставляться под стрелы.

– Да ни за какие космические коврижки, – отозвался Мастер, стуча по деревянному боку бочонка. – Я честно его выиграл.

– Ты за него не платил. Они не просто так назвали нас вороватыми английскими псами.

– Да откуда мне было знать, что ты такой нищеброд и ходишь без гроша в кармане? – раздраженно ответил Мастер. Над их головами выросла угрожающая тень.

– Пригнись! – предупредил он.

Они нагнулись как раз вовремя, и новая группа стрел вонзилась в брусчатку прямо перед их ногами. В последний момент они успели перепрыгнуть черенки. Впереди улица раздваивалась.

– Сюда! – решительно крикнули оба и повернули в противоположные стороны. Преследователи остановились на мгновение, растерянно решая, кого из повелителей времени догонять. Наконец, толпа разделилась, и самые опасные и хорошо вооруженные мужчины, размахивая вилами и заряженными арбалетами, ринулись вслед за тем, кто украл бочонок драгоценного Премьер Крю.

Мастер бросил взгляд через плечо, убедившись, что погоня продолжается, а затем скрылся в темном переулке. Сбежав по лестнице, он вышел к конюшне единственного в городе обержа. Повелители времени провели во Франции шестнадцатого века всего два дня, но ему уже становилось скучно. Давно пора было выбраться из этого смехотворного города с единственной лошадью, однако, когда местные жители жаждали твоей крови, добраться до ТАРДИС было не так-то просто.

«Значит, план Б», – подумал Мастер. Он завернул за угол, едва не поскользнувшись на белой известняковой брусчатке. Ему определенно была нужна новая обувь. Старые кроссовки, которые ему выдал Доктор, начали снашиваться и, если честно, уже походили на обувку бродяги.

Точно зная, что делает, он забежал в конюшню и быстро нашел взглядом то, что ему было нужно, в дальнем стойле.

– Приветствую, мой четвероногий благородный друг, – сказал он с широкой белозубой улыбкой. – Помнишь меня?

Огромный черный жеребец в загоне склонил голову набок и посмотрел на Мастера. Узнав его, он фыркнул, раздул ноздри, задрав верхнюю губу. Если бы лошадь вообще была способна по-кошачьи зло шипеть, именно так это и выглядело бы.

– Значит, помнишь. Надеюсь, ты не обиделся?

В самую первую ночь их пребывания в этом сонном французском городе произошел небольшой «инцидент». Доктор и Мастер ужинали в оберже, когда какие-то местные начали рассказывать им сказки про коня по кличке Черный Сатана, такого дикого и злого, что никто во всем регионе Бордо не мог его оседлать. Мастер, приободренный некоторым количеством вполне приличного вина, на идеальном французском шестнадцатого века проинформировал их, что он опытный наездник, и принялся хвалиться, что ни одна лошадь, какой бы дикой она ни была, не сможет его сбросить. За этим последовал горячий спор и ставки, невзирая на все возражения Доктора, которые Мастер просто не слушал, потому что был слишком уверен в себе и слишком пьян, чтобы прислушаться к нытью спутника. Записав все ставки, они вышли наружу понаблюдать, как чужеземец опозорится. Одного взгляда на чудовищную лошадь, которую ему привели местные, Мастеру хватило, чтобы отчаянно пожалеть о своих словах. Однако он все же сумел взобраться на спину Черного Сатаны, пока норовящее встать на дыбы животное держали веревками четверо накачанных фермеров. И только тогда Мастер наконец осознал, что, как только эту безумную тварь выпустят, он точно размозжит себе голову об брусчатку. В приступе чистейшей паники он решил загипнотизировать лошадь и заставить ее хотя бы две гребаные минуты постоять спокойно, чтобы он мог забрать свои деньги и слезть с нее к чертям. Он уже давно никого не гипнотизировал, и практических навыков ему определенно не хватало. Еще он никогда не пробовал их на лошади. Результат был катастрофическим. Вспыльчивый жеребец тут же одеревенел, завалившись набок со вздернутыми кверху ногами. Мастер едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы его не раздавило. О том, что местные не отнеслись к этому инциденту положительно, говорить не стоит. Чудовищный конь тоже особенно доволен не был: на неожиданное появление Мастера он ответил, протаранив головой дверцу стойла, словно обезумевший бык.

– О, как мило, – проворковал Мастер. – Ты так рад меня видеть. А говорят, что лошади ни к кому не привязываются.

Снаружи раздались злые голоса. Один из французских фермеров заглянул внутрь, заметил его и созвал толпу. Мастер подождал, пока разъяренный жеребец отпрянет назад, отпер замок и отбросил в сторону деревянную перегородку. От одного вида открытого пути без каких-либо препятствий (мягких и хрупких людей, по его мнению, можно было легко затоптать) где-то в безумном лошадином мозгу Черного Сатаны сработал переключатель, заставивший его мгновенно взвиться. Он встал на дыбы, угрожающе заржал, насмерть перепугав разозленных французов, и, пользуясь моментом, Мастер поспешно убрался с его дороги в заднюю часть стойла. Он усмехнулся. Одним легким хлопком по крупу он выпустил адскую лошадь прямо на горожан. Спасая свои жизни, толпа рассеялась, словно стая безголовых куриц, а Сатана одним быстрым прыжком бросился к выходу – к свободе.

Остальной путь до ТАРДИС был на удивление спокойным. Когда Мастер прогулочным шагом вышел из северных ворот, он увидел Доктора, стоявшего около машины времени со скрещенными на груди руками. Тот со строгим лицом и волнением ждал его возвращения, но Мастер просто ответил ему широкой ухмылкой и победно вскинул руку с бочонком.

– Я же сказал, что оставлю его себе. – Подойдя ближе, он заметил, в каком ужасном состоянии находился Доктор. – Ради Галлифрея, почему ты с ног до головы с этой жуткой слизи? – спросил он, вскинув брови.

– Чтобы уйти от толпы, мне пришлось прыгнуть в ближайшую реку, – кисло ответил Доктор. Мастер принюхался и сморщил чувствительный нос.

– Знаю, знаю, от меня несет собачьей мочой, – вздохнул Доктор. – Там словно сточная канава. Но… погоди, а твоя толпа где?

– Честное слово, я не знаю, – невинно ответил Мастер. – Может, их съела лошадь?

Он опустил бочонок, и тут словно из ниоткуда вылетела стрела и вонзилась прямо в крышку. Мастер бросил через плечо злой взгляд.

– Эй! Ты, ИДИОТ! Аккуратнее! Это же бесценное вино высшей марки!

Ему ответили вторым залпом стрел и камней, бегло нацеленным ему в голову. Доктор бросился внутрь, Мастер кинулся за ним, а за ними мчались местные жители. Когда они уже думали, что в безопасности, и Мастер был готов запереть дверь, целый сноп камней из рогатки влетел через щель и врезался в заднюю стенку бочонка, пробив в ней множество мелких дырочек.

Мастер потрясенно воззрился, как вино брызнуло из отверстий и хлынуло на пол.

В щель просунулось несколько рук, пытавшихся открыть проход для толпы.

– Что? Что ты делаешь? – крикнул Доктор, оторвавшись от консоли, побежав к двери и вонзившись в нее плечом. – Закрой эту чертову дверь! Они сейчас войдут!

– Я занят! – крикнул в ответ Мастер, прижимая ладони к дыркам в отчаянной попытке спасти вино.

– Ясно. – Доктор развернулся и, из последних сил навалившись на дверь, заставил ее подвинуться. Разъяренные фермеры, боясь потерять конечности, убрали руки, Доктор наконец сумел захлопнуть дверь и поспешно защелкнуть замок.

Наконец-то. Они в безопасности.

Задыхаясь, словно пес, перегревшийся на солнце, он утомленно опустился на корточки.

– Проклятье! – раздраженно прошипел Мастер. Бесполезно. Жидкость продолжала просачиваться сквозь его пальцы, и емкость уже почти опустела. – Дай миску! Бутылку! Хоть чайник, что-нибудь! Уже почти ничего не осталось!

Доктор смерил его злым взглядом. Затем он медленно поднялся, забрал у Мастер бочонок, уронил его и пнул как можно дальше.

– Это… было абсолютно излишне, – до странного спокойным и вежливым тоном проговорил Мастер.

Где-то в глубине души Доктора что-то сломалось, и внезапно на его пустом лице проступило нечто совершенно зловещее, что даже слегка испугало Мастера.

– О, ПОВЕРЬ мне… ЭТО! – заорал Доктор, поднявшись на мысках и нависая над ним. – БЫЛО АБСОЛЮТНО НЕОБХОДИМО!

– Ладно, ладно. Не надо так кричать. Батюшки, Доктор, это же всего лишь бочонок вина, – отозвался Мастер, озадаченно глядя на него. Он выбрался из угла, куда его загнал Доктор, и направился к винтовой лестнице.

– Надеюсь, ты не будешь против, если я подберу в твоем гардеробе новую одежду? – спросил он спокойно, словно Доктор не кипел от ярости. – Кажется, я что-то пролил на пальто.

Он бросил ему самую милую свою улыбку и исчез на верхнем этаже, оставив Доктора со сжатыми в тонкую линию губами долбиться головой о перила, чтобы излить свою злость.


3.

Три часа спустя гардероб Доктора выглядел как жертва мини-торнадо. Мастер стоял перед зеркалом, любуясь своим отражением. Его окружали кучки смятых вещей, вынутых из шкафа и небрежно отброшенных прочь. Подобранный им ансамбль был неидеален, но Мастер остался доволен. От старого костюма давно было пора избавиться. В первые дни после выздоровления его подобрал Доктор, и выбор его пал на типичные вещи, которые сердобольная мамочка надевает на ребенка, чтобы превратить его в предмет всех насмешек на игровой площадке: ветровка, жесткие джинсы, шерстяная шапка и митенки, и все в таком роде. Он даже предоставил Мастеру лучшую пару кроссовок на случай, если он вляпается в неприятности, и придется срочно сматываться (что происходило довольно часто). Конечно, все это было проделано из благих побуждений, но, к несчастью, решения принимал человек, когда-то считавший ветку сельдерея великолепным украшением. Честно говоря, ни одна из регенераций Доктора не отличалась изысканным вкусом, и именно поэтому родился нынешний его бомжовый образ, который Доктор носил с неуместной гордостью. Одного лишь жуткого длинного пальто и белых брюк было достаточно, чтобы Мастер поморщился. Если Доктору так нравилось выходить на люди, выглядя как деревенский дурачок со всем вкусом и стилем печеной картошки – прекрасно, но не стоило ждать того же от Мастера. Он предпочитал немного шика.

– Ты что, все еще любуешься собой в зеркале? – раздался от подножия лестницы голос Доктора. – Долго еще? Зеркало еще не треснуло? – раздраженно добавил он.

– Терпение – ценная добродетель, Доктор, – пробормотал Мастер, метнул своему отражению очаровательную улыбку, подмигнул и наконец появился на вершине лестницы в своем новом костюме. – Чувствую себя возрожденным, – сказал он, спускаясь и на ходу застегивая серебряные запонки.

Доктор уставился на него, вздернув брови. В черном костюме в едва заметную синюю полоску с ярким фиолетовым галстуком, в хрустящей от свежести белой рубашке и длинном черном пальто, Мастер казался денди из 21 века, вышедшим на прогулку.

Доктор скрестил руки на груди.

– А где кроссовки, которые я тебе дал? – спросил он, смерив его глазами и остановив взгляд на ботинках на ногах Мастера. Те были из итальянской кожи и отполированы так тщательно, что в буквальном смысле сверкали. – В этом бегать невозможно. Что если ты снова вляпаешься в неприятности?

– Ну, у меня же есть ты, не так ли? – отозвался Мастер, улыбнувшись и подмигнув. – Ну что, куда направляемся? Сэнт Эмильтон 16-го века ничем не помог. Твоя ТАРДИС, должно быть, сходит с катушек.

– Не начинай. Ты установил курс на след символа Альфы-Омеги, и именно ему она следовала. Откуда ей было знать, что династия виноделов из Сэнт Эмильтона 16-го века тоже использовала этот символ?

– По крайней мере, я повеселился. А ты, Доктор? – он бросил ему очаровательную улыбку. – Кто бы знал, что местные так высоко ценят аукционы в преддверии сбора урожая. Жаль, что мне не удалось увезти с собой сувенир. Он бы чудесно пошел с хорошо выдержанным сыром и рисом конфи.

И он всосал воздух между зубов, напомнив хорошо знакомого психопата с каннибалистскими наклонностями.

Доктор только вздохнул. Еще один день путешествий с Мастером. Еще одно «смертельно-опасное-не-только-побегом-из-деревни-от-разъяренной-толпы» приключение. В конце концов, к этому привыкаешь. И, конечно, его спутника все это ни в малейшей степени не беспокоило. Да и с чего бы? У него же был Доктор – единственный достаточно безумный человек, согласившийся прибирать за ним, словно нянечка – за гиперактивным ребенком. Он лишь страшился подумать, на что стал похож гардероб после того, как Мастер с ним закончил. Иногда ему в самом деле казалось, что все это похоже на битву с мельницей.

Прямо у него перед лицом хлопнули ладоши.

– Эй, – позвал Мастер, заглядывая ему в глаза. – Кончай мечтать, Глэдис. Мы вроде все еще участвуем в волнительной погоне за таинственной «Корпорацией “Бесконечность”», похитившей Рейчел, забыл? Давай проявим немного инициативы.

Доктор устало моргнул. Если бы только Мастер был способен себя контролировать. Если бы он не был социопатом на грани с аутистом, обладавшим мозгами гения и мировоззрением шестилетки, жизнь Доктора была бы куда проще.

– Летим туда, куда приведет нас ТАРДИС, – наконец ответил он. – Только в этот раз удостоверимся, что символ связан с «Корпорацией “Бесконечность”». Это должно исключить всякие винодельни.

Он потянул рычаг, и ТАРДИС нырнула во временную воронку.


4.

Они приземлились на Оксфорд Стрит впритирку к телефонной будке. Стоял ранний вечер, шесть часов, и, судя по декорациям в уличных витринах магазинов, приближалось рождество. Повсюду падал искусственный снег, виднелись красноносые олени Рудольфы, сверкающие Санты и рождественские ели. В воздухе витал мороз, и, рассматривая веселую гирлянду, протянувшуюся поперек всей улицы, Доктор поднял воротник пальто.

– О, просто чудесно! – с мальчишеской радостью провозгласил он. – Обожаю это время года. Самое лучшее время, чтобы вернуться в Лондон 21-го века. Викторианское рождество я люблю, но в нем очень не хватает огней и магазинов, и – о! Этих милых куколок Санты, которые танцуют и звонят в колокольчик, если посвистеть.

Они как раз проходили мимо лотка с игрушками у универмага. Доктор усмехнулся, округлив глаза от нетерпения, облизнул губы, но так и не успел свистнуть: Мастер зажал ему рот закутанными в кожаную перчатку пальцами.

– Нет, не делай этого, – сухо велел он, оттаскивая его прочь.

– Что не так с танцующими Сантами? – спросил Доктор, когда они отошли на приличное расстояние от лотка, и Мастер отпустил его.

– Все, – отозвался тот. – Они кошмарны.

Он засунул руки поглубже в карманы. Стильные кожаные перчатки, увы, не слишком хорошо защищали от холода. Противно признавать, но ему очень не хватало шерстяных митенок.

– Сама идея о каком-то жирном придурке, который посреди ночи шастает по крышам и пытается проникнуть в твое жилище, просто смехотворна. А мы должны еще и поощрять такое поведение, предлагая ему молоко и печенье. Если бы я проделал нечто подобное, меня бы пристрелили на месте.

– Ну, между тобой и Отцом рождества, конечно, есть небольшая разница, – с хитрой усмешкой заметил Доктор.

– Я просто приводил пример. Земляне учат своих детей верить в добродетельных сказочных существ, искажают и расцвечивают их мир этими розовыми очками, хотя должны бы предупреждать о реальных опасностях жизни, о том, каким жестоким может быть этот мир, чтобы они не становились такими невообразимо тупыми.

– Черт возьми, каким бы ты стал удивительным отцом, – пробормотал Доктор, пробираясь сквозь толпу к площади Пикадилли.

– Доктор, это просто здравый смысл. Вспомни о Рейчел. Родители ничего не говорили ей о нацистах. Они пытались защитить дочь от зла, возможно, они делали это из любви, но, в конце концов, если бы не мы, она бы не выжила. Мы с тобой знаем, как на самом деле ужасен этот мир. Раз так, то лучше подготовить своих детей ко встрече со злом, а не тратить их время на обучение морали, приличиям и уважению, когда для них куда важнее хитрость, жесткость и безжалостность.

Они пересекли шумную улицу, перебежав дорогу перед загруженным двухэтажным автобусом.

– Так куда мы идем? – спросил Мастер, закончив свою горькую речь.

– В Национальную Галерею, – ответил Доктор, беря газету у обледенелого подростка, раздававшего их у выхода из метро. – Новость на первой странице.

Он показал газету Мастеру, когда они взбегали по лестнице.

– Сегодняшняя дата – 14 декабря 2004 года. Хороший год, – пробормотал он, мельком припомнив, чем сам занимался в это время. – Новая экспозиция представит неоромантические полотна 18-го века, вдохновленные работами великого Поэта. Событие, которое нельзя пропустить, спонсировано «Британской Корпорацией ”Бесконечность”», – вслух прочел он. – В эту праздничную пору берите с собой детей и посетите волшебные сказочные миры, выдуманные лучшим умом в истории.

Доктор усмехнулся, сложил газету и протянул ее Мастеру.

– Ты смотри, сказки и детишки. Ну прямо для тебя, – язвительно добавил он и исчез за стеклянными дверями. Мастер ворчливо сунул газету в карман длинного черного пальто и последовал за ним.

– Мы на специальную выставку, – заявил Доктор, обращаясь к женщине за билетной стойкой.

– Простите, сэр, но экспозиция пока закрыта для публики, – сказала она с вежливой извиняющейся улыбкой. – Выставка открывается пятнадцатого декабря, то есть, завтра. Если хотите, я забронирую для вас два билета.

– Но другие входят в выставочный зал, – сказал Мастер, заметив в холле длинную очередь приодетых мужчин и женщин, каждый из которых показывал служащему музея пропуск и исчезал за дверью закрытого зала. Табличка над входом ясно давала понять, что дверь вела на выставку шекспировской коллекции.

– Почему же нас не впускают? – спросил он у билетерши. Изучив ее, он негромко вздохнул и выудил из кармана пальто Доктора его кошелек.

– Эй! Это мое! – запротестовал тот.

– Сколько нужно доплатить, чтобы попасть внутрь? – спросил Мастер, отсчитывая банкноты на столешнице.

– Нисколько, сэр, – ответила она, явно шокированная этим предложением. – Мы так не поступаем. Это противоречит политике музея.

– А ну верни! – Доктор вырвал кошелек и спрятал деньги. – Прекрати угрожать ей деньгами. Мы же в Лондоне, в 21-м веке, тут существуют правила и предписания, и взятки исключены.

– Не говори глупостей, ничего подобного. Как, по-твоему, сюда попали эти толстопузы?

– Ну, разумеется, они получили приглашение на церемонию открытия, – ответила женщина за стойкой. – Большинство из них – любители искусства или друзья лорда Коула, владельца частной коллекции. Некоторые, возможно, жертвовали деньги галерее, но могу вас заверить, сэр, мы не берем взяток, – серьезно добавила она.

– Я же говорил, – сказал Доктор и быстро заменил бумажник психобумажкой. – Прошу прощения. Я забыл упомянуть, что у нас тоже есть приглашение. Мы спонсоры, «Корпорация ”Бесконечность”», знаете? Я доктор Джон Смит, а это мой друг...

– Коллега, – буркнул Мастер.

– То есть, коллега, – поправился Доктор, приподняв брови.

– Гарольд Саксон, – с обворожительной улыбкой добавил Мастер.

– Ох, что же вы сразу не сказали? – Когда билетерша изучила приглашение, беспокойство в ее лице исчезло. – Сейчас я распечатаю для вас пропуска. Пожалуйста, покажите их охране, и вас пропустят.

– Блестяще, – пробормотал Доктор так, чтобы его услышал лишь Мастер. – Это же надо, представиться именем будущего сумасшедшего премьер-министра Англии. Да ты просто нарываешься на неприятности.

– Немного опасности никому еще не мешало. Благодаря ей жизнь становится волнующей, а путешествия с тобой, Доктор, менее унылыми. – Мастер ухмыльнулся и взял свой пропуск со стойки. – К тому же, мне нравится имя Гарольд Саксон. Это хорошее имя.

– Да от него буквально несет популярщиной и грязной политикой, – буркнул Доктор.

Мастер улыбнулся так, словно ему в самом деле льстила эта колкость.

– Именно, – сказал он.


5.

Вечеринка в выставочном зале уже шла полным ходом. Элегантные женщины и мужчины в серых костюмах или вечерних пиджаках прогуливались с более эксцентричными искусствоведами и знатоками Шекспира. Люди группками собирались около полотен, ведя оживленные дискуссии об использовании цвета и света рассматриваемым художником. Мастера удивляло, какой словесный водопад у людей рождали подобные темы. Он взял бокал с подноса пробегавшего мимо официанта и огляделся, выискивая в толпе кого-то, с кем можно было пообщаться. Желательно, женщину, и притом чертовски привлекательную. Его взгляд остановился на брюнетке в потрясающем зеленом коктейльном платье, облегавшем ее фигуру, как вторая кожа. Тем временем, Доктор, едва успев войти, начал нести какую-то чепуху и в данный момент читал ему лекцию о преимуществах и недостатках подачи закусок на шпажках.

Слава Галлифрею, он путешествовал с Доктором не первый день и научился отключать слух, чтобы уберечь свой мозг от этой мясорубки.

– Давай прогуляемся? – сказал он спутнику, поставил пустой бокал на пролетавший мимо поднос и направился прочь.

– Да, давай, – ответил Доктор, глядя, как Мастер, используя свое обаяние, мгновенно влился в разговор с очаровательной брюнеткой.

– И правда, зачем тебе я? – пробормотал он и не без раздражения заметил, как Мастер аккуратно увел дамочку от картин по направлению к ближайшему бару, положив ладонь ей на талию.

Доктор нахмурился и опустил взгляд на крошечную свиную сосиску, насаженную на зеленую пластиковую шпажку.

– Ну почему они так делают? – пробормотал он себе под нос, не замечая, что голос его звучал довольно огорченно. Ну в самом деле, неужели они не понимают, сколько из-за этого возникает лишнего мусора? Не говоря уже о потенциальной угрозе удушения. Может, это и глупо звучит, но после нескольких бокалов люди, как правило, становятся крайне неосмотрительными.

– Простите, сэр, с сосисками что-то не так?

Доктор поднял голову. Перед ним стоял высокий мужчина пятидесяти лет с длинным узким лицом и зачесанными набок редеющими волосами. Он был одет как человек из высшего света, и, учитывая надменное выражение лица и чуть задранный нос, он им и был.

– Нет, разумеется, нет, – ответил Доктор. – Ну, то есть, есть один момент с засорением природы шпажками, но я не хочу вас этим утомлять.

Они пожали руки.

– Доктор Джон Смит, – представился Доктор.

– Лорд Максимиллиан Коул.

– Лорд Коул, – повторил Доктор, имя показалось ему знакомым. – Лорд Максимиллиан Коул, так это вы, да? В газетах и на рекламных щитах на улице. Вы владелец коллекции.

– Зовите меня Макс, никто не зовет меня Максимиллианом. Это имя слишком длинно, и люди вечно искажают его самым истерическим образом. Мы раньше не встречались?

– О, нет, лорд Коул. То есть, Макс. Я представитель спонсоров. «Корпорация ”Бесконечность”»? – Доктор махнул перед ним психобумагой. – У компании осталась пара билетов. Мы с коллегой любим искусство, и они позволили нам прийти.

– Это пустой лист бумаги, – заметил лорд Коул.

– Простите? – переспросил Доктор. За всю историю человеческой расы родилось лишь несколько человек, способных противостоять обману психобумаги, и Доктор каждый раз бывал ошарашен встречей с такими редкими экземплярами. Но он быстро взял себя в руки и пристально рассмотрел свое устройство.

– Ох, вы абсолютно правы. Прошу прощения, должно быть, я забыл приглашение дома. Я случайно показал вас список покупок. По-видимому, мне сейчас ничего не нужно. Но я не забыл свой пропуск. – Он показал лорду Коулу карточку.

– Да, тут действительно сказано, что вы доктор Джон Смит, – пробормотал Макс, приподняв очки.

– Простите, я не ожидал, что спонсоры отправят столько народу. Сегодня днем я уже встречался с целой группой ваших коллег, – извинился он, хотя брови его все еще были сдвинуты. – Ну, хорошо. Так скажите, доктор, что вы думаете?

– О чем?

– О картинах, конечно. Честно говоря, на сосиски мне плевать. Еда, которую тут подают, не отличается особым вкусом. Люди приходят сюда, чтобы лицезреть предметы искусства. Так что вы думаете о моей коллекции? – спросил он, смерив Доктора взглядом, явственно говорившим, что ему стоило получше выбирать выражения.

– Эм, превосходно, великолепно. Очень... красочно?

Не то чтобы Доктор не разбирался в искусстве – напротив, однажды он даже обучался у самого Микеланджело, мог с закрытыми глазами высечь прелестную статую из куска бесформенного мрамора. Просто ему не хватило времени оглядеться. Он был слишком занят закусками, чтобы сформировать хоть сколько-нибудь приемлемое мнение о картинах 18-го века.

– Мне нравятся... эм, формы. Ага. Очень искусно, – кивнул он.

Лорд Коул смотрел на него взглядом, способным летом заморозить воду.

– У вас нет никакого собственного мнения, не так ли?

Доктор кисло улыбнулся.

– Ни малейшего, – со смущением признал он. В отличие от нынешнего своего спутника, Доктор врать совершенно не умел. К тому же, было что-то такое в этом человеке, в его взгляде, полном ожидаемого разочарования и отцовской строгости, что ясно давало понять, что дальнейшее притворство попросту бесполезно.

– О, – отвращение в лице лорда Коула быстро сменилось на нечто, смутно похожее на удовлетворение. – Это прекрасно!

– Что, простите?

– Мне не нравится, когда люди смотрят на мои картины с предубеждением относительно того, что хотят увидеть, – пояснил лорд Коул. – Все эти жуткие искусствоведы и знатоки приходят на подобные вечеринки, чтобы распространять свои консервативные представления о том, как нужно интерпретировать мысль. Уверяю вас, они отупляют, убивают все удовольствие от прекрасного, анализируя его до смерти. У вас, сэр, очень правильное отношение. И я рад, что встретил на этом мероприятии того, кто не начинает читать мне лекцию о моей собственной коллекции, стоит мне лишь представиться.

– Ну, я рад, – немного ошарашенно отозвался Доктор, – наверное.

– Бросьте эти сосиски. Позвольте угостить вас выпивкой, – сказал лорд Коул, уводя его к бару. – А потом я покажу вас самые ценные экземпляры моей коллекции, и мы по-настоящему поговорим об искусстве.


6.

Лорд Коул взял себе большой виски и «Ширли Темпл» для Доктора, и они неторопливо прошлись по галерее. Лорд Коул показал ему самые любимые свои картины. Ангельскую сцену у реки, где хрупкая Офелия, покинутая милым принцем Гамлетом, сидела на камне и скорбно смотрела в пространство, оплакивая убитого отца. Затем картину, изображавшую амбициозную леди Макбет, протягивавшую своему мужу корону покойного короля Дункана, словно архиепископ на коронации. Прекрасную, но свирепую Титанию, обманутую розовым любовным зельем Пака, дремлющую в волшебном лесу на мягком ковре из ивовых ветвей и молодых листьев, обнимая своего нелепого ослиного любовника Основу. Но была среди них другая работа, выделявшаяся на общем фоне не благодаря искусности автора, но потому, что Доктор никак не мог отнести ее ни к одной работе великого Барда. Она висела в самой большой из пяти зал экспозиции, занимая почти всю стену прямо напротив входа. Это был портрет, возможно, самого пугающего существа, которое только способен встретить на своем пути человек, и не было среди гостей того, кого не испугал бы его облик.

– Ох, вот это очень жизненно, – выдохнул Доктор, поднимая взгляд на двухметровый портрет самого Смерти. – Не то чтобы я знал, как он должен выглядеть. Для меня смерть всегда просто случается, очень неудачно, обычно в самый неподходящий момент, но... Если бы у него был реальный физический облик, именно таким он являлся бы людям.

Он оглядел высокую фигуру в капюшоне. Череп улыбался без какой-либо радости, бездушный взгляд взирал на людей, равняя всех и каждого, ибо для него жизнь скоротечна. Верную косу он прижимал к себе, готовый перерубить тонкие нити жизни.

– Впечатляет, правда? – Лорд Коул сделал большой глоток из своего стакана. Хотя он был владельцем картины и наверняка видел ее сотни раз, она, очевидно, до сих пор немного его нервировала. Доктор его хорошо понимал. При одном только взгляде на темную фигуру на картине и у него по спине бежали мурашки. Она пробуждала в зрителе нечто первобытное, и инстинкт сразу подсказывал, что ее стоит бояться.

– Я зову его мистер Костлявый, – невесело усмехнулся лорд Коул, словно человек, узнавший о смертельной болезни.

– Такого и в кошмарах не увидишь. Откуда в вашей коллекции эта картина, лорд Коул? Простите за грубость, но она не имеет ни малейшего отношения к Шекспиру.

– Напротив, доктор, совсем напротив. Конечно, он играет роль в его трудах. Вообще-то, без него не обходится ни одна пьеса. Ну, по крайней мере, трагедии, его глупые комедии мне никогда не нравились. Но трагедии... «Гамлет», «Макбет», «Король Лир», и, конечно, «Тит Андроний» – они все заканчиваются убийством или самоубийством, окровавленным кинжалом, отравленным напитком, смертью, смертью, смертью и снова смертью. Скажу больше, мистер Костлявый – практически постоянно действующий персонаж, бессменный фактор, центральная точка, ось, вокруг которой вращаются и развиваются истории Шекспира. Можно даже сказать, что Смерть во многом – ведущий актер во всех величайших его произведениях.

– Бессмертная мрачная тень человека, которая вечно держится на заднем плане, – задумчиво проговорил Доктор, – и ждет, когда опустится занавес.

– Очень элегантно сказано, – отозвался лорд Коул. – Но вы правы. Это пугает. Моей дорогой жене эта картина никогда не нравилась. Она запретила мне вешать ее в доме, и все эти годы я хранил ее на складе. Конечно, теперь моя жена отошла в мир иной, и я могу делать с картиной все, что мне, черт возьми, заблагорассудится. – Трудно было за сарказмом расслышать грусть в его голосе, но Доктор был хорошим слушателем.

– Вы женаты, доктор? – спросил лорд Коул, чтобы как-то отвлечься от мыслей о покойной жене.

– Нет, пока не имел удовольствия, сэр.

– Может, есть девушка? Вы выглядите как человек, которому нужен спутник жизни.

– Ну, эм, я сейчас путешествую со спутником, с другом.

– С мужчиной? – Лорд Коул вздернул бровь. Его мысли почти ощущались в воздухе.

– Он не такой друг. И я не такой друг. Мы скорее в прямом смысле друзья, приятели, соседи, типа того, – все больше смущаясь, затараторил Доктор. – Это тот коллега, о котором я говорил.

– Он так же разбирается в искусстве, как и вы? – весело проговорил лорд Коул. Впервые с момента встречи Доктор увидел, как уголки его губ приподнимаются.

– Пойду поищу его, – предложил он, пытаясь сменить тему. – Я уже давно его не видел. Я вас представлю.


7.

Мастер так и не продвинулся дальше бара. Он все еще беседовал с брюнеткой в зеленом платье и, судя по положению его руки, расположившейся тошнотворно близко к груди, постепенно продвигался к цели. Когда он уже собирался запечатлеть поцелуй на ее губах, между влюбленными птичками вклинился Доктор.

– А, Мастер, вот ты где. Я тут очень интересно пообщался с нашим любезным хозяином о его картинах.

– А я собирался заняться этой прекрасной дамой. Может, оставишь нас? – недовольно отозвался Мастер.

– Гарри? Кто твой друг? – спросила пышная брюнетка, повиснув у него на руке и смерив голодным взглядом незнакомого высокого красавчика.

– Он не друг. Скорее, коллега, – ответил Мастер, заметив выражение ее лица.

– И даже не думай об этом, – строго добавил он. – Он храпит как труба и имеет чудовищную привычку греть ледяные ноги о твою спину.

Он с содроганием вспомнил узкую общую кровать в Сэнт Эмильтон.

– Вы, кажется, называли его спутником жизни? – скептически проговорил лорд Коул.

– Чего? – переспросил Мастер. Ну просто шикарно! Он быстро развернулся, вздернув брови с удивлением и весельем.

– Нет! – Доктор вскинул руки в защитном жесте. – Неправда. Я сказал, что ты друг. По путешествию. – И, пытаясь избежать насмешек Мастера, он добавил: – Раздражающий похотливый идиот, но все-таки друг.

Лорд Коул крепко пожал руку Мастеру.

– Лорд Максимиллиан Коул, рад знакомству, мистер?..

Казалось, Мастер лишился дара речи. Он только открывал и закрывал рот, словно золотая рыбка в грязном, лишенном кислорода аквариуме.

– Эм, его зовут Гарольд Саксон, – ответил за него Доктор. – Прошу прощения, у него легкая степень аутизма. Когда дело доходит до применения жалких социальных навыков, мозг иногда просто отключается.

– Правда? – проворковала брюнетка. – О, бедненький, бедненький Гарри! Что же ты не сказал?

– Очевидно, я вообще об этом не знал, – буркнул Мастер.

– Ну, обычно они сами об этом не знают, так ведь? Хотя видели бы вы его за столом для блэкджека, – пошутил Доктор, получив в ответ от разъяренного Мастера почти неприкрытый тычок локтем в бок.

– О, кажется, прибыл мой старый друг, – сказал Лорд Коул, почти не пытаясь скрыть, что это всего лишь отговорка. – Пойду поздороваюсь. Рад был познакомиться с вами, доктор Смит, и с вами, сэр. – Его серые глаза на секунду остановились на Мастере и чуть сощурились. Казалось, Мастер изрядно нервничал, пока хозяин вечера не перевел взгляд на Доктора.

– Доброго вечера вам обоим, – с коротким кивком сказал он.

Когда лорд Коул ушел, Мастер заметно расслабился. Он схватил Доктора за отвороты пальто.

– Мы уходим с этой вечеринки, НЕМЕДЛЕННО! – жестко рявкнул он, отпустил ошарашенного повелителя времени и двинулся прочь.

– Эй, ты куда? Я думала, ты останешься на ночь у меня! – позвала его девушка, гарцуя следом на высоких шпильках. – Эй! Ты не можешь просто уйти. Это из-за аутизма? Я не против! Правда, совсем не против!

Мастер круто развернулся и крепко ее поцеловал. «Мотовство до нужды доведет», – подумал он. Затем повернулся к Доктору.

– Ты идешь или нет? Позволь напомнить, что ты снял биозамок на прошлой неделе, и ты мне теперь не нужен, чтобы управлять ТАРДИС.

– Ты не сможешь войти без клю... – Доктор запнулся на середине фразы и прощупал карманы. Разумеется, ключа там уже не было. В последнее время Мастер слишком преуспел в карманных кражах. Доктор в раздражении поднял взгляд, но Мастер уже покинул галерею. Он зарычал и двинулся следом.

– Пусть позвонит мне! – жадно крикнула вслед брюнетка и лишь потом сообразила, что не дала ему номер телефона.


8.

– Что там произошло? – спросил Доктор, когда они оказались на борту ТАРДИС. – Ты бежал так, словно увидел привидение. Конечно, эта дамочка была чересчур приставучей, и, судя по печальному выбору компании этим вечером, у нее серьезные проблемы с мужчинами, но в остальном она была вполне безобидна.

– Я не от нее убежал, придурок. Ты вообще знаешь, с кем разговаривал? – взволнованно проговорил Мастер.

– Ты о ком? О лорде Максимиллиане Коуле? Он – владелец картин на этой выставке. Довольно эксцентричный человек. У него есть одна крайне странная картина, она такая жуткая, ты даже не повер...

– Лорд Коул, лорд Максимиллиан Коул, – повторил Мастер.

– Да, я же только что сказал, – начиная раздражаться, отозвался Доктор.

– Лорд Максимиллиан Коул, который предпочитает, чтобы его называли Максом, потому что его имя вечно произносят неправильно.

– Он предпочитает, чтобы... – Доктор нахмурился. – Погоди-ка, я этого не говорил. Откуда ты знаешь?

Мастер сглотнул комок.

– Он сам мне сказал, когда я встречался с его любимой дочерью.

Доктор побледнел, наконец сообразив, что пытался сказать ему Мастер.

– Лорд Коул – отец Люси Коул, – пробормотал он и поморщился, словно проглотил лимон.

– И ты только что представил меня как Гарольда Саксона моему будущему тестю, который должен был встретить меня только через – сколько? Три года?

Пару мгновений Доктор, подобно Мастеру, изображал золотую рыбку в грязном аквариуме.

– Надо улетать, – наконец жестко сказал он.

– Определенно, – согласился Мастер, и они оба кинулись к консоли.

Доктор уже собирался запустить двигатели ТАРДИС, но тут Мастер, почувствовав, что перегрелся, скинул длинное пальто. Когда он перевесил его через перила, из кармана выпала газета. Совершенно случайно он бросил на нее взгляд.

Заголовки поменялись.

– Доктор, стой.

Он поднял газету и проглядел первую страницу. Глаза его в ужасе округлились.

– Что? Что такое?

Доктор выхватил газету из застывших пальцев Мастера. И прочел:

«Смерть и семейная драма. Лондон. Великобритания. Полиция начала расследование после того, как член известной семьи Коул был найден умершим в поместье при странных обстоятельствах. Детали пока неизвестны; по заявлению полиции, семейный дворецкий, мистер Пивз, вернулся после непродолжительного визита к родным и обнаружил единственную дочь лорда Максимиллиана Коула, Люсинду Коул, 24-х лет, мертвой без каких-либо физических повреждений. Вскрытие опровергло отравление. Также в доме не оказалось следов взлома, добавил представитель семьи».

– Ох, это плохо, – пробормотал Доктор, ощущая, как дыбом встают волосы на затылке. – Очень плохо. Что бы ни происходило сейчас в этом музее, оно меняет временной поток. Газета показывает, что может случиться, если мы оставим все как есть. Если не вмешаемся немедленно...

– Люси умрет, – прошептал Мастер с отстраненным выражением лица.

– Нужно это остановить. Что бы это ни было. Мы не можем улететь, – сказал Доктор, отключая ТАРДИС.

– Я ее еще не встретил. Я даже не знал о ее существовании. – Мастер уставился на страницу. Светлоликая Люси с оленьими глазами. Двадцать четыре года, она была еще такой молодой. Но сколько ей было, когда она покончила с собой, пытаясь предотвратить его возвращение, двадцать девять?

Всего двадцать девять лет.

– Заголовки изменились только потому, что мы в ТАРДИС. У нее аллергия на насильственные изменения, она подхватывает их как шестилетка – корь, – продолжал трепаться Доктор. – Временной поток не изменён. По крайней мере, пока. Еще не поздно это предотвратить. Мастер, ты слушаешь?

Мастер обернулся и взглянул на него пустым взглядом.

– Может, лучше оставить все как есть, Доктор, – хрипло проговорил он.

Доктор был ошарашен.

– Это не шутки! Ты что, не понимаешь, как это серьезно? Если Люси умрет до встречи с тобой, тебя не застрелят, ты не вернешься искаженным. Если она не станет твоей женой, ты не возвратишь повелителей времени, не пройдешь через все это, каким бы плохим или хорошим оно ни было. Она превратила тебя в того, кем ты стал, без нее ты просто...

– Исчезну из бытия, как пятно грязи на ткани реальности? – фыркнул Мастер.

– Только не говори, что не хочешь ее спасать, потому что все еще презираешь за то, что она с тобой сделала.

– Я не презираю ее. Я хочу... я хочу ее защитить. – Он покачал головой. – Доктор, какая жизнь ее ждет? Если она выживет, ей останется пять странных лет, и три из них она будет совершенно несчастна из-за того, что я с ней сделаю. То, что я ей показывал...

Он сглотнул комок, припомнив, как открыл дверь в Утопию и мановением руки стер улыбку надежды с ее губ. Ее пустой, полный страдания взгляд, когда она наконец поняла, за какое чудовище вышла замуж. Все то время, что они провели вместе, он с наслаждением мучил ее, ему нравилось видеть, как в ней медленно угасает свет доброты и на смену ему приходит пустота.

Он уничтожил ее.

– Я не хочу, чтобы с ней случилось все это. Ей лучше без меня, даже если ее жизнь окажется короче, – решительно заявил он.

Повисла долгая тишина. Доктор смотрел на Мастера со строгостью и неверием в глазах.

– Ты несчастный. Несчастный самолюбивый мерзавец, – наконец проговорил он, вызвав недоумение на лице Мастера. – Ты говоришь, что не хочешь ничего делать, чтобы пощадить ее? Ты хочешь пощадить себя! Ты не хочешь жить с последствиями ее гибели, с угрызениями совести, которые впиваются в тебя, словно кинжал в сердце. Вот почему ты позволишь ей умереть. Чтобы твои преступления были стерты вместе с тобой.

Доктор покачал головой.

– Трусость – не добродетель, Мастер, но она тебе к лицу, – горько сказал он и с отвращением покинул комнату управления.

продолжение в комментариях

@темы: третий тур, гет, джен, Симм!Мастер, Десятый Доктор

---

Проклятие, иллюстратор Stina

[Big Who Bang]

Название: Проклятие
Иллюстратор: Stina
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Симм!Мастер, Роза Тайлер
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат BBC
Тип: гет
Рейтинг: G
Жанр: приключения, драма, romance
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Предупреждения: AU
Ссылка на пост фика: читать

Название: Проклятие (2)
Иллюстратор: Stina
Форма: арт
Персонажи/Пейринг: Симм!Мастер, Роза Тайлер
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат BBC
Тип: гет
Рейтинг: G
Жанр: приключения, драма, romance
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Предупреждения: AU
Ссылка на пост фика: читать

@темы: третий тур, гет, иллюстрации, Симм!Мастер

---

Проклятие, автор flamarina

[Big Who Bang]

Название: Проклятие
Автор: flamarina
Иллюстратор: Stina
Персонажи/пейринг: Мастер (Гарольд Саксон) / Роза, Десятый Доктор.
Дисклеймер: всё вокруг постмодернизм
Тип: Гет
Рейтинг: R
Жанр: Action, Adventure, Romance, Психология, Философия
Размер: макси, ~31 тыс. слов
Саммари: Во время битвы при Кэнери Уорф Мастер попадает в «мир Пита», и барабаны в его голове стихают. Но наслаждаться спокойствием долго ему не суждено: вскоре на Мастера выходит Торчвуд. Мастеру удаётся от них сбежать, но приходится взять с собой Розу Тайлер. Они оба хотят вернуться в свой прежний мир и найти Доктора, вот только цели у них совершенно разные…
Примечания: фик написан на Big Who Bang 2017
Предупреждения: AU
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылка на скачивание: doc | fb2

Глава № 1: Вторжение

«А пока мы заканчиваем наш выпуск, чтобы дать возможность нашим зрителям подготовиться к дневной призрачной сессии. Сессия начнётся по расписанию – через десять минут».

Мастер, он же Гарольд Саксон, помощник министра обороны Великобритании, щёлкнул клавишей пульта, и телевизор умолк. Мастер соединил кончики пальцев домиком и положил на них подбородок. Прикрыл глаза, вслушиваясь и всматриваясь в ревущий водоворот временной воронки. О да. Скоро будет… что–то. Ближайшая неделя тонула в зыбком тумане, но потом он видел чётко – Земля на месте, Британия на месте, «призраков» больше нет. Себя Мастер, разумеется, разглядеть не мог – видение собственной судьбы для таймлордов было закрыто, т.к. могло породить парадокс, – но точно знал, что он не умрёт и не пострадает. Вполне достаточно.

«Серое пятно», которое быстро встало в фокус и забрало вместе с собой «призрачную» аномалию, косвенно указывало на Доктора. Что же, заодно будет возможность «сверить часы»… Мастер потянулся в кресле, заложил руки за голову и задумчиво уставился в потолок. Да, что–то будет. Инопланетное, в меру опасное, с беготнёй, лучевыми пушками и некоторым количеством геноцида – то, что надо.

В конце концов, «Гарольд Саксон» уже засиделся в помощниках. А ничто так быстро не продвигает по службе, как неприятности космического масштаба. Мастер, разумеется, не верил в призраков и теперь гадал, кто мог скрываться за этой странной маскировкой. Фигуры антропоморфные, имеется сходная с людьми координация движений, но более тяжеловесная. «Скорее всего, кибермены», – заключил он и удовлетворённо кивнул самому себе.

Он коснулся стола, выдвигая секретный ящик, и вытащил из него прозрачную капсулу. Внутри виднелось нечто, отдалённо напоминавшее корень имбиря или ветку коралла. Росток ТАРДИС. Доктор, разумеется, думал, что, сломав свою машину времени, навсегда запрёт Мастера на Земле начала двадцать первого века. Как бы ни так. Пусть придётся подождать, но Мастер своё возьмёт… Он рассеяно погладил поверхность капсулы, и с его пальцев сорвалось несколько золотистых искр, быстро юркнув внутрь кораллового стебля.

А ТАРДИС Доктора он превратит в нечто иное. Посмотрим, как ему это понравится!

* * *

Мастер знал, что надвигается буря, но даже он не ожидал, что события будут развиваться так быстро. Дневная призрачная сессия пошла не по плану и быстро оборвалась. А через несколько часов…

Телефон сошёл с ума, факс выплёвывал лист за листом, по коридору носились какие–то люди, разыскивавшие министра. Мастер их останавливал и каждого заверял, что обо всём сообщит лично. «Хоть кто–то из них да выживет. И расскажет, что Гарольд Саксон встретил этот день на посту». Спустя пятнадцать минут беготни он решил, что уже достаточно примелькался очевидцам. Провёл рукой по волосам, поправил узел галстука, сделал несколько поверхностных и суетливых вдохов, чтобы сбить дыхание и добиться взволнованного вида – и резко распахнул дверь в кабинет своего пока–ещё–начальника, врываясь туда со скоростью, которая делала невозможной попытки к сопротивлению.

– Господин министр, там…

Мастер придал голосу максимально встревоженную интонацию и, приобняв министра обороны за плечи, чуть ли не подтащил того к экрану на стене. Набрал код камер наблюдения, установленных в Кэнери Уорф. Министр предсказуемо застыл на месте – в ужасе («О да, ещё бы… Кем ты был до того, как получил этот пост? Кажется, учителем истории. Ну что, как тебе нравится очутиться в моменте, когда история пишется? Нет? Тогда уступи место тем, кому нравится!»).

За их спинами, на небольшом столике стоял графин с водой и полный стакан. Это была причуда министра – он считал, что в день надо выпивать не менее двух литров чистой воды и утверждал, что «это полезно для работы мозга». Мастер, пользуясь моментом, опустил в стакан небольшую капсулу.

В желудке она превратится в концентрированный алкоголь. Всосётся в кровь… И это недоразумение, «глава силового блока» будет так пьян, словно принял два литра, но вовсе не воды, а виски. «В тяжкий для страны момент он испугался, напился до беспамятства и оставил наши доблестные вооружённые силы без контроля». Мастеру уже виделись газетные заголовки. А вместе с ними – Гарольд Саксона, занимающий кресло вместо этого недотёпы.

– Что делать, о боже, что делать! – причитал Мастер, закрывая рот рукой, якобы в припадке страха, а на самом деле – чтобы не расхохотаться в самый ответственный момент.

– Действовать по обстоятельствам. Соберитесь, мистер Саксон! – повысил голос министр, единым глотком осушая случившийся под рукой стакан. – Это будет не первое сражение Британии с инопланетной угрозой… Но мы выживем. Как обычно.

Мастер с удовлетворением отметил, что последние слова министра прозвучали скомкано и нечётко. Значит, средство уже начинало действовать.

– Ох, что–то мне нехорошо…

Министр тяжело осел в кресло, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд перед собой. Языком он ворочал с трудом.

– Я позову врача! – воскликнул Мастер и раньше, чем ему успели ответить, скрылся за дверью.

Второй пункт плана можно считать выполненным.

«Итак, повеселимся? Для начала…» Но размышления Мастера были прерваны самым подлым образом. На повороте его сбил какой–то тип в одежде спецназовца и придавил своим телом к полу. Спустя секунду в коридоре раздались вспышки и крики, что–то рвануло, запахло палёным металлом. По плитам пола забарабанили мелкие камешки и куски штукатурки. Тип же резко вскочил и чуть ли не бегом скрылся за поворотом, вопя что–то о подмоге.

Его униформа была очень похожа на ту, что носили спецподразделения Торчвуда, но… слегка отличалась. Мастер мысленно перебрал все известные ему службы сначала Британии, потом США и Коммонвелфа, затем иностранных спецслужб, но совпадений не нашёл. «Странные дела, – подумал он, и ещё раз: – Странные дела».

В коридоре, судя по звукам, продолжался бой. Мастер перевернулся на живот и ползком добрался до угла. Он едва выглянул из–за стены и сразу же спрятался обратно. «Кибермены, как я и думал!» Мимо снова прогромыхали подмётками спецназовцы вроде того, который прикрыл собой Мастера. Они вступали в бой с киберменами и – не всегда, но довольно часто – им удавалось вывести их из строя! Вторая странность: Мастер точно помнил, что у землян в две тысячи одиннадцатом не было подходящего вооружения. Это он, он должен был «в критической ситуации, когда судьба страны висела на волоске», – якобы экспериментальным путём создать эффективное оружие, а потом пускать в бой отряд за отрядом, наслаждаясь зрелищем с верхнего этажа небоскрёба. Неужели… Неужели кто–то его обошёл? Ну уж нет, кресло министра Гарольд Саксон не уступит никому! У него и так не слишком много времени, чтобы подготовиться к встрече со «старыми друзьями», а тут ещё какие–то… подражатели нарисовались.

Раздался громкий вскрик. «Ага, не всё у них выходит», – с мстительным удовлетворением подумал Мастер. Едва ли не в шаге от него на землю тяжело грохнулось тело. В правой руке всё ещё был зажат автомат, а из левой ладони выскользнуло и покатилось, подскакивая как резиновое, что–то круглое и плоское, похожее на жёлтую линзу. Мастер проворно подхватил странный предмет. Покрутил в руках. «Похоже на кнопку».

Что же, если не считать привычки пробовать всё на зуб и трогать оголённые провода, стремление нажать любую попавшую в их руки кнопку, безусловно, было одной из характерных особенностей Повелителей Времени.

* * *

Телепорт выплюнул Мастера посреди Гайд–парка. То есть… в первый момент он подумал именно так. Но потом поднял взгляд на дирижабли, парившие в небе. Уловил чуть другой оттенок солнечного света. «Параллельный мир»…

Параллельный мир! Этого не могло быть, но всё же это было. Лицо Мастера зажглось недоверием и любопытством. Странные спецназовцы, определённо, были людьми… Так неужели Протокол Теней и Высший совет Галифрея вот так просто разрешили этим облысевшим макакам крутить дырки в пространстве–времени? Или именно поэтому они и пошлют Доктора разобраться?

«Разберётся, как же». Мастер фыркнул. Ему было интересно, кто заварил эту кашу. Какой–нибудь таймлорд? Наверняка, вот только подходящая кандидатура – кроме себя самого, разумеется, – чтобы сделать нечто настолько безумное, как переброс многомиллионной армии киберменов в параллельный, Мастеру всё не вспоминалась. Он почти завидовал, что не ему первому пришло это в голову.

Мысли о том, что люди или даже кибермены могли сами это сделать, он не допускал. Путешествия между параллельными вселенными – не то, чему можно научиться за пару дней с перерывами на чай. Значит, за ними кто–то стоял. Их кто–то подталкивал…

«Может быть, Рани? Хотя нет, даже ей такое не по зубам…»

– Что же, не думал, что скажу это, но, похоже, мне придётся слегка помочь Доктору, – пробормотал сквозь зубы Мастер, подкидывая жёлтый диск и ловя его одной рукой. – Конкуренты нам не нужны.

* * *

Он вновь нажал на кнопку и окунулся в самую гущу неразберихи. Никто даже не заметил, как он возник буквально из ниоткуда. Не прошло и минуты, как Мастер украсился бесполезным бронежилетом. Не прошло и получаса, как он организовал оборону Министерства. Типов с жёлтыми дисками он больше не встречал и буквально рвался их найти (и допросить как следует), но тот факт, что здание окружала толпа киберменов, несколько затруднял осуществление плана.

«Когда всё это закончится, – думал Мастер, отдавая приказы. – Я отомщу. Обязательно отомщу всем. Я не приспособлен даже играть в героизм. Если я спасу сегодня выводок этих макак, кто–нибудь из них точно серьёзно поплатится».

В здании было душно. Кондиционеры перестали работать после первой же атаки, и запах десятков и сотен потеющих тел, пронизанных страхом, сводил с ума. Но вдруг Мастеру на мгновение стало холодно. В разум как будто воткнулась тупая игла: где–то там, высоко над городом кто–то использовал технологии таймлордов. Мастер подбежал к окну. Он и сам не знал, что ожидал увидеть, но точно не это. Не сотни и сотни далеков, паривших в летнем небе, будто мухи над сладким сиропом. Его пальцы впились в подоконник. Полчища летающих машин смерти. Давненько он их не видел.

– Собирайте лучевые пушки киберменов, – коротко приказал Мастер, почти не слыша собственного голоса. Уши отказывались принимать сигналы, всё усилие его восприятия ушло в зрение, бессильное оторваться от созерцания бесчисленных, как саранча, механизмов, марширующих по воздуху, время от времени испуская почти бесцветные в ярком свете дня лучи смерти. – Их придётся слегка модифицировать…

«Кстати. Далеки ведь умеют перемещаться между мирами». Значит, это они устроили прорыв? И не было никаких других таймлордов, никто не собирался захватить власть вместо него… Не было ничего, кроме ещё одной банальной попытки этих летающих перечниц закрепиться на Земле. Мастер был почти разочарован.

«А от Доктора всё ещё ни слуху, ни духу».

Кресло министра, похоже, не собиралось доставаться легко. И ведь теперь Мастер не мог повернуть назад. Ему придётся быть на виду. Уже одно воспоминание о предыдущей встрече с далеками посылало нервную щекотку по его позвоночнику. «Вот бы найти какой–нибудь дальний подвал и переждать там». Нет, он решительно не годился для геройских поступков, а уж ради землян и подавно.

* * *

Кажется, это была последняя чёткая мысль, посетившая Мастера. А дальше, на виду у всех, но какая уж здесь конспирация, его начало поднимать в воздух. Он попытался ухватиться за дверь, но только сорвал её с петель, вышиб ей пуленепробиваемое окно и устремился по воздуху, будто на ковре–самолёте, оставляя после себя алмазный шлейф мелких осколков.

Только что виденные им далеки тоже ощутили это. Их строй сломался и смешался, ряды слились в единый ком, и теперь они бестолково болтались в пространстве, даже не пытаясь стрелять или лавировать. Их несло. Их тащило. Их… засасывало. Готовилось засосать. И Мастера вместе с ними. «Что происходит?» – спрашивать было бессмысленно. Происходил, разумеется, Доктор. «Ну каким клиническим идиотом надо быть, чтобы открыть Пустоту?!»

Скорость нарастала. Пальцы свело, и Мастер, рассудив, что цепляться за бесполезный кусок металла не имело смысла, разжал руки. Дверь падала долго – с глухим лязгом натыкаясь на далеков и отскакивая, – а когда упала, Мастер был уже далеко. Он видел небоскрёб Торчвуда и окно на предпоследнем этаже. Оконный проём буквально давился плотной лентой брыкающегося в воздухе металла: киберменов пополам с далеками.

Пустота.

Хуже, чем смерть. К смерти он привык. А это было небытие, забвение. Пустота стирала тебя из всех миров, не оставляя и следа. Мастер отчаянно перекувыркнулся в воздухе, пытаясь найти хоть какую–то опору. Что угодно. Действительно что угодно. Он не хотел так уходить. А вообще говоря, предпочёл бы остаться в живых. Окно было совсем близко. И тогда Мастер решился.

Сунул руку в карман и нажал кнопку.

* * *

Мастер ожидал, что врежется в какое–нибудь дерево, телевышку… Да что там – искусственный спутник, – слишком уж быстро и высоко он летел. Но вместо этого снова материализовался на одной из дорожек фальшивого «Гайд–парка». В прошлый раз аллеи оказались почти пусты, но сейчас было людно, очень людно. То здесь, то там раздавались вспышки и на дорожках по одиночке и группами материлизовывались давешние спецназовцы. Впрочем, на Мастера никто по–прежнему не обращал внимания. Он посмотрел по сторонам, оглянулся. За спиной возвышался небоскрёб, сильно напоминавший здание Торчвуда в «его» мире. «Вот значит почему я попадаю именно сюда».

Он собирался скрыться из виду, уйти как можно дальше от бестолково суетившихся людей и как следует собраться с мыслями, но вместо этого рассеяно присел на лавочку. Бесполезный (он сразу почувствовал – теперь бесполезный) телепортационный диск выпал из его руки. Пахло летом. Травой, ультрафиолетом и пылью, когда пронизанный солнцем воздух падает в ладони, как пригоршня янтаря или россыпь липких карамелек, позвякивая и перекатываясь.

Блики воды на поверхности пруда отражались в небе. Мастер запрокинул голову. Ему вдруг вспомнились другие небеса, тёплые и оранжевые. Уютный полумрак вечного заката, влажный, как от дыхания далекого моря ветер. В низинах он никогда не бывал сильным, свежим или хотя бы просто порывистым – воздух был почти недвижим, будто бы ты стоял не под открытым небом, а в комнате. Но на склонах гор ветер разгонялся, трепал волосы и гнал бесконечные волны по морю багровой травы.

Мастер смотрел в небо, пока оно не начинало казаться чёрным, будто атмосфера расступалась под его взглядом, обнажая самоцветный рисунок космоса.

«Эй, ты будешь лежать так бесконечно? Клянусь, за последний час ты даже не пошевелился!»

Голос – звонкий, детский, требовательный – прозвучал в ушах так громко, что Мастер вздрогнул, на мгновение стряхивая с себя оцепенение. Но нет: вокруг по-прежнему раздавался гул летнего города, тысячеголосая симфония нагретой природы и раскалённой цивилизации. Голос пришёл из памяти, из колючих стеблей травы и первых летних звёзд.

«Что? Я думал».

«О посвящении?»

«Да, Тета, о посвящении».

Он помнил досадливый вздох и тяжёлую тягучую паузу.

«Мне кажется, в нём нет ничего интересного, Кощей, – напускная беспечность, за которой даже тогда скрывалась тревога. – А ещё говорят, что это больно. Как будто умереть».

Последние слова Тета произнёс почти шёпотом. Другой голос, незнакомый в своей знакомости, чужой в своей уверенности, перебил его, задыхаясь от быстрого темпа речи, а может и от ветра, гудевшего над вершинами:

«Увидеть всё. Услышать всё! Стать каждым моментом времени во вселенной… Представляешь? Как будто глаза сходятся на затылке… – он счастливо рассмеялся. – Иногда, когда я смотрю на степь, мне кажется, я вижу у себя за спиной – как заяц. И это так… – он издал ещё один нечленораздельный восторженный вопль, – это лучше всего, что может с нами случиться!»

Мастер перевёл дух, выныривая из воспоминания. Провёл рукой по сидению скамьи, цепляясь за доски, ощущая их шершавую тёплую поверхность. В дереве будто бился пульс. Почему он вспомнил это? Почему именно сейчас? Вечер накануне посвящения, когда он и Доктор – тогда ещё «Тета Сигма» – как и сотни раз до этого, тайком прокрались из спальни мальчиков, проскользнули мимо охраны и сбежали за ограду Академии. Туда, где начинались бескрайние поля и острые холмы, переходящие в настоящие скалы. Их любимое место.

Воспоминание было ярким и живым. Буквально – живым. Оно не ждало, когда его пролистают, а охватывало, обволакивало, тащило за собой, распускаясь цветами и фейерверками бесчисленных деталей: вот на листе замер сверчок, вот в углублении неподалёку от просёлочной дороги мелькнуло «озерцо» воды, оставшейся от предыдущего дождя. Никогда после этого вечера Мастером не завладевало такое полное и бесповоротное чувство растворённости в мире. И это было… странно. Да, странно, ведь, как он теперь вспоминал, в детстве Мастер – тогда ещё «Кощей» – то и дело раздражал учителей своей рассеянностью…

Умение выстроить между собой и миром стену, «смотреть, но не участвовать», «касаться, но не владеть», было ключевым в воспитании таймлордов, но Кощей был будто глух к этой науке. Он мог часами блуждать по базарам, или лежать в лесу на подложке из прошлогодних листьев, или посещать чужие свадьбы, теряясь в толпе детей. И всюду его охватывало расслабляющее ощущение потока, реки, властно несущейся сквозь сознание. Он растворялся в чужих мыслях и жил чужими настроениями, как воздушный шар, который носит ветром.

Так он и познакомился с Тетой. То есть с «Доктором», как с долей иронии напомнил себе Мастер. Тета всё время куда-то бежал, что-то предлагал или о чём-то просил. И Кощея просто затягивало в этот водоворот. Он не умел отказываться. И до поры до времени это вполне сходило за дружбу.

Всё изменилось… Да. После Посвящения. Мастер обнаружил, что теперь ему куда легче сказать «нет». Легче концентрироваться. Забывать о второстепенном и фокусироваться на своих целях. О небеса, тогда у него впервые появились цели. Мир будто бы ушёл в тень, и Доктор вместе с ним. Из скромного «середнячка» Мастер стал лучшим студентом потока, а гипноз, который раньше решительно ему не давался, – скорее уж он сам впадал в самопроизвольный транс – внезапно стал его специализацией. Он по-прежнему (по привычке, не иначе) иногда давал Доктору списывать контрольные, но тот всё равно считал, что друг отдаляется. Он думал, что из тщеславия. А Мастер просто впервые в жизни сумел сконцентрироваться на себе. Как пульс, стучавший в ушах, как временной вихрь, крутившийся на обратной стороне сознания, как идеи, роившиеся в голове, теперь Мастер больше никогда не останавливался. Он пронзал своей линией жизни галактики и столетия, рождался и умирал, уходил и возвращался, движимый безостановочным топотом в барабанных перепонках.

Он никогда больше не мечтал. Его мечты были просто планами на завтра. Или на вчера.

И вот сейчас Мастер сидел на рассохшейся скамье, борясь, как муха, попавшая в липкий сироп. Ощущения накатывали, топили его в себе и растаскивали на куски, наполняя тело абсолютной слабостью, будто от потери крови. Его почти тошнило. Предметы были тяжёлыми, яркими, скалились острыми краями, громоздились один на другой, а он среди них казался эфемерным, будто призрак. Но всё же, всё же это было… «Прекрасным».

Мысль была настолько необычной, что ощущалась чужой. Но это была его мысль, его внутренний голос, гулкий и звучный посреди сонма внешних шумов, наполнивших… Тишину.

Мастер глубоко вдохнул, не смея, не решаясь в это поверить. Барабаны. Он больше их не слышал.


Глава № 2: Пришелец

Роза проснулась и резко села на постели. Ей снова снились звёзды. Раньше – до залива Злого Волка – они снились ей чуть ли не каждую ночь: галактики и туманности, чёрные дыры и пульсары, вращение бесконечных часов вселенной, мириады светящихся «шестерёнок». И каждая звезда нашёптывала ровно одно слово: «Доктор». Звёзды держали Розу на своей орбите. Это они заставили её пересечь всю Европу, чтобы на пустынном пляже Норвегии сказать «одно последнее прощай». Если верить Доктору, одна из звёзд поплатилась за это жизнью.

А остальные, будто обидевшись на сказанное в запале «ну и пусть», перестали тревожить сны Розы на долгие полгода. Да и откуда им было взяться: на небо она больше не смотрела, благодаря Лондон за милосердное сияние городских огней, не позволявшее звёздному свету пробиться к ней.

Беззвёздное небо было одной из причин, почему Роза съехала из загородного дома Тайлеров и поселилась в небольшой квартире в Лондоне. Вторая причина, разумеется, заключалась в Джеки, которая ненавязчиво, но настойчиво пыталась подтолкнуть Розу к «нормальной жизни»: забыть прошлое, думать о будущем, жизнь настоящим и всё такое прочее. Гладкие аккуратные слова, которые сводились к одному: пора обустраиваться «здесь». Иными словами, навсегда отказаться от мысли, что в жизни Розы хоть когда-нибудь снова будет «там». Джеки хотела как лучше, она никогда не советовала дочери того, чего не желала бы себе, и это лишало Розу последних сил – вспылить, обидеться, разозлиться. Придумать что-нибудь, наконец. Однажды ей удалось. И этот прошлый успех (чуть не стоивший ей жизни, но какая, в сущности, разница?) мешал смириться, сидя занозой в виске.

Теперь Роза жила одна, чтобы мать не видела, с каким выражением лица она встаёт с кровати, как иногда плачет, как смотрит в одну точку, напряжённо и бессмысленно думая об одном: как? Как ей вернуться? И уж тем более теперь Джеки не могла видеть, какого труда Розе стоило каждый день собирать себя из осколков и ехать на работу, чтобы восемь часов в день, пять дней в неделю – не считая сверхурочных – то надеяться, то терять надежду.

И вот сегодня ей снова снились звёзды. Но не та переменчивая и многоцветная морзянка Вселенной, от которой в душе расцветает восторг. Розе снилось колдовское, сумасшедшее, безумное небо, прорезанное десятками и сотнями вихрей, будто сошедших с полотна Ван Гога. В глубине терзавших небосклон воронок расцветало болезненное и притягательное золотистое свечение. Во сне Роза знала: эти закрученные спирали, сминающие пространство, будто пластилин, вели прямо сквозь время. Тысячи временных воронок, между которыми звёзды задерживались в минутном замешательстве, а потом беззвучно лопались и гасли.

Сон оставил её внезапно. Роза сидела на постели, ощущая себя неестественно бодрой и отдохнувшей. Обычно утренний подъём давался ей тяжело: сказывалась приобретённая за время путешествий в ТАРДИС привычка спать столько, сколько захочется. По утрам глаза слипались, мысли путались, в желудке стоял тугой ком, а превращение в человеческое существо начиналось в лучшем случае со второй чашки кофе. Но сейчас сознание Розы было таким ясным, словно она и не спала вовсе.

Она откинула одеяло, опустила ноги на прохладный пол, повернула голову в сторону часов – чтобы увидеть, как прямо на её глазах цифры 6:59 сменяются 7:00. Тоненькая трель будильника прорезала утренний воздух и затихла. Роза убрала руку с кнопки и вздохнула.

«Мне что-то снилось. Что-то странное и тревожное. Вот только что именно?»

* * *

Рабочий день был в самом разгаре, когда под потолком заверещала сирена.

«Тревога. Тревога. Инопланетная угроза в секторе 20-70. Повторяю, присутствие инопланетных технологий в секторе 20-70. Уровень опасности – оранжевый».

Отдел оперативного реагирования Торчвуда в полном составе кинулись надевать обмундирование. Роза щёлкнула по виску шлемофона, проверяя связь.

– Сектор 20-70 – это ведь банковское хранилище, так?

Короткое шипение – и в шлемофоне раздался голос Рейли, второго координатора:

– Совершенно верно. Новое хранилище, спроектированное после указа Хариет Джонс. Эванс, сколько займёт дорога?

Снова шипение, под аккомпанемент которого Роза поправила бронежилет, затянула на руках защитные перчатки и проверила пистолет в кобуре.

– Минут двадцать, если вы, копуши, не перестанете меня задерживать! – со смехом отозвался Джулиан Эванс, водитель. – Инопланетяне-грабители… Какой-то сюрреализм. Зачем им золото?

Он снова рассмеялся. Роза, с размаху плюхнувшаяся на сидение патрульного микроавтобуса прямо за водительским местом, резко оборвала:

– Ничего смешного. Золото используется для микросхем и контактов.

Глаза Рейли, обрамлённые прорезью шлема, сощурились, выдавая тревогу:

– Думаешь, это снова кибермены?

– Не знаю, – покачала головой Роза. – Не думаю. Сигнал слишком слабый. К тому же на киберменов у нас красный код. Но ничего нельзя скидывать со счетов.

Самое засекреченное подразделение британских силовых ведомств спешило на встречу с неведомой силой, ввинчиваясь в плотный поток машин. У здания банка их встретила толпа. Рейли, глядя на собравшихся на улице зевак, нахмурился.

– Что здесь происходит? – возмутился он. – Кто-то уже проболтался прессе?

Но скоро его сомнения разрешились – один из прохожих дёрнул Розу за рукав, встревожено и заговорчески шепча:

– Вы ведь группа захвата, правда? Как в кино? Тот тип в банке взял заложников и уже начал их расстреливать? Потому что этот парень… он ведь просто вышел с шестого этажа на мостовую! Клянусь! Я подумал, что это самоубийство, но раз вы здесь…

– Не волнуйтесь, всё находится под контролем, – отделалась общими словами Роза, выпутывая локоть из его хватки. – Но вам лучше разойтись по домам.

По глазам зевак она поняла, что те вряд ли станут внимать подобным рекомендациям, скорее уж наоборот. Ну и пусть. Главное, чтобы неизвестная угроза не вышла за стены банка. Однако первый шаг уже сделан: шаг неизвестного охранника прямо в пропасть. Вызванная кем–то скорая, бесшумно сверкая проблесковыми маячками медленно прокладывала себе путь сквозь неохотно раздвигавшуюся толпу, однако шестой этаж оставлял мало шансов для благополучного финала. Роза обменялась понимающими взглядами с Рейли: после такого начала встреча с инопланетным разумом вряд ли будет мирной.

* * *

Группа захвата заняла комнату на этаж ниже предполагаемой угрозы. Тилли, ксенобиолог команды, крутила ручки настроек биосканнера, пытаясь дистанционно определить расу или хотя бы класс опасности пришельца.

– Нет в базе, – сокрушённо поморщилась она. – Хорошие новости: это не робот и вообще не что–то в металле. Антропоидный вид, но температура тела что–то около двадцати по цельсию.

– Силурианец? – нахмурился Рейли.

С силурианцами часто возникали проблемы. Их даже нельзя было назвать «пришельцами»: они–то как раз были здесь всегда. Скорее уж люди, расселившиеся по Земле гораздо позже, были в их глазах «пришельцами» и «захватчиками». Что, конечно, совсем не способствовало удачному протеканию переговоров.

Тилли отрицательно помотала головой:

– Паттерн кровообращения не совпадает. Дублированная кровеносная система, два сердца…

Собственное сердце Розы от неожиданности, казалось, пропустило удар.

– Два? – переспросила она чуть громче, чем собиралась. – Ты уверена?!

Её прошила наэлектризованная игла надежды, смешанной с дикой, граничившей с ужасом тревогой. Тилли только обиженно передёрнула плечами и жестом указала на сканнер, будто призывая его в свидетели.

– У тебя есть гипотеза? – быстро спросил Рейли.

Спросил Розу, не Тилли, за что удостоился укоризненного взгляда последней, но вряд ли его заметил. Розу же в который раз царапнуло ноющее чувство вины: остальные в команде были профессионалами, а она сама – лишь удачливым любителем. Участвуя в операциях, Роза каждый раз ощущала, что занимает чужое место, и то, что Рейли требовал её совета при любом удобном случае, совершенно не облегчало ситуацию.

– Я бы хотела вначале дослушать, – хмуро пробормотала Роза, отводя глаза.

Или не хотела. Откуда–то из глубины поднималась лихорадочная дрожь, паника, желание поставить мир на паузу и дать себе время отдышаться. В голове теснились и жужжали непрошеные мысли.

«Это может быть только он».

«Это не может быть он».

«Он сразу пришёл бы ко мне».

«У него могли быть дела, требующие мгновенного вмешательства. Например, починить ТАРДИС».

И наконец:

«А если в этой вселенной есть другие расы с двумя сердцами?»

Но внешне Роза хранила спокойствие. Тилли насупилась, склоняясь над экраном.

– Обходная система дыхания?

– Да.

Собственный голос показался Розе хриплым и чужим.

– Изменчивая структура ДНК?

– Да.

– Следы хюонной радиации?

– Совпадает, – почти беззвучно прошептала она. И, сама ещё до конца не веря звукам, слетавшим с её губ, вынесла вердикт: – Это Повелитель Времени.

Как странно – ещё несколько месяцев назад Роза, забыв о происшествии с охранником, забыв обо всём, бросилась бы наверх. Но Торчвуд научил, что у сказок о пришельцах редко бывают хэппи–энды. Если что–то вообще могло пойти не так, оно обязательно шло. «Что если в этой вселенной есть свои таймлорды? И они вообще другие? Может быть, даже опасны?» Антропоид без оружия, но Роза помнила, что и в таком положении Доктор мог навести больше страха, чем любой далек. Да что там – армия далеков. Следовательно, если вдруг это окажется какой–то «местный» таймлорд… и если он пришёл с враждебными намерениями… Торчвуду придётся потрудиться, чтобы захватить его без жертв.

Роза резко выпрямилась и заговорила – быстро, чётко, почти не делая пауз, не давая себе шанса передумать:

– Нам понадобится два стрелка, которые возьмут на прицел сердца. Они слегка смещены от центра грудной клетки – одно вправо, другое влево. И не меньше… трёх, нет, лучше четырёх снайперов, которые будут целиться в голову.

Не покидало ощущение, будто она совершает непоправимую ошибку. Предаёт тайны, которые не имела права выбалтывать. Оскорбляет оказанное когда–то доверие. Но Роза продолжала:

– После сильных повреждений тела таймлорды регенерируют, поэтому если дойдёт дело до стрельбы, после первого выстрела – даже в голову – стреляйте ещё раз, как только появится золотистое свечение. Если опоздаете, нас всех размажет по комнате потоком энергии. Так! И ещё: он, скорее всего, телепат.

Команда синхронно, не спрашивая ни о чём, полезла в рюкзаки за заглушками телепатических волн, внешне напоминавшими наушники-вкладыши. Заглушки поступили в распоряжение Торчвуда всего несколько месяцев назад и ещё толком не испытывались, но руководство возлагало на них большие надежды. Роза, снова погрузившись в свои мысли, едва не забыла достать свой комплект, и только когда рюкзак открыл Рейли, спохватилась, наспех запихивая в уши тускло блестевшие чёрные раковины.

С шестого этажа раздался приглушённый шум и лязганье. Дальше откладывать было нельзя. Группа захвата заняла позиции у лестниц и медленно двинулась вверх.

* * *

Первый, кто бросился им в глаза, был тип в спортивной куртке с эмблемой какого-то футбольного клуба на рукаве. Он стоял к ним спиной перед самой дверью хранилища, склонившись над кодовым замком.

Группа захвата заняла позиции, как им указала Роза. Остальные, включая её саму, Тилли и Рейли, стояли прямо за ними.

– Не с места! Руки вверх. Отойдите от стены и повернитесь. Медленно.

Голос Рейли разнёсся под сводами зала резко и повелительно, а сам он вышел чуть вперёд, на ходу снимая пистолет с предохранителя. Грабитель повернулся – как и было сказано: медленно и с поднятыми руками.

Повисла тишина.

Грабитель напоминал… грабителя. Мелкие подвижные черты лица и быстрые движения делали его похожим на хорька, застигнутого в курятнике. А курносый нос, невысокий рост и неопределённого цвета волосы, чуть кучерявившиеся на висках, довершали образ «парня с соседней улицы»… – если вы, конечно, живёте не в самом благополучном районе Лондона.

Роза с детства видела предостаточно подобных типов – чьи-то старшие братья и кузены, подвизавшиеся в автомастерской, на стройке или за прилавком, но на самом деле по большей части выполнявшие мелкие поручения для местных банд: то машину украсть, то сейф взломать. Никакой стрельбы, никакой поножовщины – ну разве в пабе кому-нибудь порезать руку осколком бутылки – насилие они обычно оставляли другим, так как по жизни обычно были трусоваты. Вот и замирали на непрочной грани между хулиганством и серьёзной преступностью, пока их банду не ловили и их вместе с ней. Тогда они садились в тюрьму всерьёз и надолго. И разве что мать, да какая-нибудь не в меру впечатлительная дурочка, считавшаяся его «девушкой», жалели об этом.

Одним словом, незнакомец у двери настолько хорошо вписывался в то, что он делал, что… как бы выпадал из фокуса. Ну не мог быть инопланетянином кто-то настолько «обычный». Казалось совершенно очевидным – пришелец не он, а некто другой, кто сейчас где-то поблизости. И надо поскорее найти того другого. А этот… ну что же, наверное, его взяли с собой, чтобы он взломал сейф. Логично? Логично!

Разумеется, ни в чьей голове факты не выстраивались в подобную длинную цепочку. Это было просто мгновенное узнавание, после которого вывод казался самоочевидным. И кто-то из торчвудовцев слева от Розы уже дёрнулся в сторону, собираясь продолжить прочёсывать помещение.

– Лейтенант Спиллер! – окликнул Рейли. – Я что, давал приказ покинуть позицию? Стойте, где стоите!

– Но, сэр… – робко попыталась возразить женщина, названная Рейли «Спиллер»: Роза видела её первый раз. – Надо исключить…

– Ничего не надо исключать, – ещё более резко прервал её Рейли. – Мы всё уже нашли.

Грабитель поднял глаза на группу захвата. Его взгляд быстро перебегал с фигуры на фигуру. Даже Роза, глядя на него, никак не могла понять, почему Рейли запретил искать дальше. Почему удовлетворился такой странной кандидатурой на роль «инопланетной угрозы».

– Что вы здесь делаете? – обратился он к грабителю, беря его на прицел, что, впрочем, было излишним, учитывая, сколько человек уже держало на мушке неприметного парня в спортивной куртке. – И как вы сюда проникли?

– Это вы мне? – грабитель глуповато улыбнулся. – Я… ну, я здесь, чтобы украсть немного золота. Зачем ещё надо посещать банковское хранилище? А проник я сюда через дверь.

Он лёгким кивком в сторону показал на дверной проём. И в этот момент до Розы, наконец, дошло, что было не так с этим незнакомцем. Страх. Вернее, его отсутствие.

Будь ты даже не заурядный медвежатник, а матёрый головорез, всё равно – внезапное появление отряда вооружённых до зубов спецназовцев, как правило, пугает. Но грабитель смотрел на торчвудовцев скорее с любопытством, будто находил их поведение забавным.

– Вы арестованы, – коротко проинформировал Рейли, не снимая палец со спускового крючка. – Вам придётся пройти с нами. Советую не сопротивляться.

Незнакомец вскинул брови в фальшивом удивлении.

– Слушайте, капитан… или кто вы там. Давайте не будем заниматься глупостями. Арестовать меня за эту мелкую шалость? Я же даже ничего не успел украсть. Поэтому давайте вы просто меня отпустите, а?

Неслыханная наглость! Роза было подумала, на что он, собственно, надеялся, когда Рейли невольно ответил на её незаданный вопрос:

– А он и правда телепат, Тайлер, – хмыкнул он. – Напомни мне сказать техникам, что заглушки выше всяких похвал. Правда в ушах щёлкает, как будто там стая взбесившихся цикад поселилась.

Впервые с момента их встречи, на лице грабителя отразилось что-то, похожее на неуверенность.

– Отпустите меня. Сейчас же, – сказал он с нажимом.

Но никто из торчвудовцев даже не шелохнулся. Он прищурился, ещё раз окидывая внимательным взглядом окруживших его вооружённых людей. Особенно долго останавливаясь на группе захвата. Медленно кивнул, будто каким-то своим мыслям.

– Вы не охрана банка, – без тени вопросительной интонации заключил он. – И не полиция. ЮНИТ?

– Торчвуд, – сквозь зубы процедил Рейли, даже не пытаясь скрыть удовлетворения. – А вы не с Земли. Как вы уже, должно быть, заметили, ваша телепатия не особенно действует. К пулям вы, если я не ошибаюсь, не имунны, так что самое время перестать пытаться сбежать и начать отвечать на вопросы. Начнём с простейших. Как вас зовут? Откуда вы прибыли? С какой целью? Что можете сказать в своё оправдание?

– Вы спрашиваете, как меня называют? – уточнил пришелец.

Роза поняла, что он имел в виду, и, несмотря на серьёзность ситуации, едва подавила улыбку. Вышла вперёд. Подражая Рейли, тоже сняла пистолет с предохранителя, но направлять не спешила.

– Нет. Как вы сами обычно себя называете. Не имя. Но ваше постоянное самоназвание.

Он повернулся в её сторону, смерил тяжёлым взглядом исподлобья. Глаза у него были не то зелёные, не то светло-карие, с крупными зрачками и чересчур блестящие для человека: будто сияющие изнутри. Роза вздрогнула, чувствуя предательскую щекотку узнавания. Эти глаза больше, чем что-либо другое убедили, что перед ней был именно таймлорд.

– Что ж, – он поджал губы, на этот раз без тени улыбки, – на вопрос «откуда вы», похоже, можно не отвечать. Да и снайперы вроде бы в курсе… Что же до моего «постоянного самоназвания», – он перестал держать ладони поднятыми и сделал указательными и средними пальцами издевательский жест кавычек, – то меня зовут Мастер. Советую запомнить. Кстати, вы не имеете право меня судить. Согласно Протоколу Теней, у Земли нет межпланетной юрисдикции. Вы можете меня только выслать.

С последним словом он коротко ухмыльнулся. Он признал себя инопланетянином, и от этого его почти безупречно антропоморфная внешность внезапно показалась жуткой. Искусной бутафорией, идеальным камуфляжем. Роза, чьё внимание обострилось до предела, замечала неуловимые сигналы страха со всех сторон. От округлившихся, будто у детей, слушающих жуткую сказку, глаз – и до пальцев, крепче сжавших приклады, – в каждом жесте сквозила первобытная настороженность перед неведомым и опасным: безымянным злом, поджидающим в темноте. Невидимым злом, ибо оно, будто зеркало, вместо истинного лица подсовывало отражение: нечто слишком похожее, но смертельно отличное. Иметь дело с синекожими амфибиями, с ног до головы покрытыми бородавками, определённо, было проще.

«Мастер». Это имя с запозданием ударило в барабанные перепонки, оглушая разочарованием. Роза и сама не подозревала, что до этой самой минуты в глубине души продолжала надеяться, что это мог быть Доктор. Другая инкарнация, другой характер, амнезия… Бог знает, что ещё. Но Роза почему-то не сомневалась – пришелец ответил правду. Значит, Мастер. Кем же надо быть, чтобы выбрать себе подобное имя?

– Выслать? – Рейли сухо, безрадостно рассмеялся. – Не надейтесь. Не знаю, что такое «Протокол Теней», но если кто-то захочет оспорить наше решение – пусть. Вы арестованы за незаконное проникновение, попытку ограбления и убийство.

…Из здания Мастера выводили четыре сотрудника Торчвуда, а ещё шесть по-прежнему держали его на мушке. Он не пытался сопротивляться – напротив, отдался движению. Роза шла следом, глядя на наручники, больше похожие на кандалы, на дула автоматов, сиявшие на солнце. На какую-то долю секунды её снова обожгло чувство вины.

Только спустя полтора часа группа, конвоировавшая «особо опасного пришельца», наконец, была свободна. Роза вытащила из ушей давившие заглушки-наушники и хотела было убрать обратно в рюкзак. Но что-то привлекло её внимание. Что-то было не так. Она повертела их из стороны в сторону, взвесила в руке… И вдруг поняла: заглушки не светились. Когда они работали, сбоку появлялся маленький синий огонёк. Роза нажала кнопку питания – и они послушно засияли, выходя на режим.

Значит, не сломались – просто были выключены. Она впопыхах забыла их активировать.


Глава № 3: Узник Торчвуда

Роза не рассказала о происшествии с заглушками никому. И, прежде всего, Джеки. Собственно, она вообще не сообщила ей, что Торчвуд нашёл пришельца той же расы, что и Доктор, не без основания полагая, что мать воспримет это в штыки. Пару дней после задержания Мастера Роза побаивалась, не упомянет ли об их новом пленнике Пит, но он то ли действительно не заинтересовался этой историей, то ли заключил с «дочерью» негласный пакт: не вмешивать Джеки в то, что касалось пришельцев и особенно – прежней жизни Розы.

А Торчвуд вцепился в Мастера мёртвой хваткой. Его допрашивали, тестировали, брали пробы крови – с помощью робота-хирурга, потому что начальник отдела, Сэмюэль Джонсон, выслушав первый же отчёт Розы, строго-настрого запретил сотрудникам подходить к пришельцу-таймлорду ближе, чем на два метра, и входить в комнату с ним без оружия и антителепатической защиты.

Роза не могла не вспомнить другой Торчвуд, существовавший на «её» Земле. Они потратили полтора века, чтобы обнаружить Доктора и арестовать его. Если бы в тот день и час не началась атака киберменов, что бы они с ним сделали? Тоже заточили в камеру и начали исследовать. Порой она сомневалась: а имело ли вообще значение, что Мастер успел нарушить земные законы? Или это было только поводом?

Впрочем, если ей случалось почти поверить, что смерть банковского охранника стала просто несчастной случайностью («Я сказал ему выйти как можно скорее, – пробормотал Мастер, выглядя при этом почти растерянным. – Откуда мне было знать, что он выйдет в окно?»), – то вскоре Роза получила неопровержимое доказательство обратного.

Это случилось примерно через месяц после того, как Мастера заключили на одном из этажей штаб-квартиры Торчвуда. Лаборанты всегда использовали любую возможность протестировать на пришельцах инопланетную технику, а Мастер был очень удобным пришельцем: он знал практически всё. Вот и сейчас ему на осмотр принесли два цилиндра, размером чуть больше термоса. Роза, Рейли, Джонсон и вся смена наблюдали за происходящим по видеосвязи. Могли бы заняться другими делами, но один из лаборантов был любимчиком Тилли, и Джонсон не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, как тот справится – вернее не справится, в этом и был смысл – с Мастером. Джонсон поставил двадцать фунтов, что Роджер (так звали лаборанта) уйдёт ни с чем, и ещё пять – что Мастер скажет ему какую-то гадость. Рейли дипломатично поставил десятку на «конструктивный разговор, но ничего особенного». Роза воздержалась: не участвовать в общем веселье было не слишком хорошо для её положения в команде, но не так скверно, как ещё больше испортить отношения с Тилли.

Изображение чуть подрагивало. Джонсон вывел звук на максимум и приготовился смотреть.

– О, опять вы, – завидев лаборантов, Мастер вздохнул с видом усталого, но всё ещё великодушного монарха, осыпающего незаслуженной милостью нерадивых подданных. Грустно улыбнулся. – Знаете, а ведь даже джинна отпускают после того, как он исполнит три желания. Может и здесь сработает? Три желания, три любых просьбы или вопроса в обмен на свободу. Честная сделка. А? Как вам такое предложение?

Лаборанты явно чувствовали себя не в своей тарелке. Не надеясь на ответ, Мастер всё же задавал вопрос с такой пронзительной серьёзностью, почти с затаённой мольбой, что отмахнуться было невозможно. Он заставлял их принять на себя ответственность за его заточение. Принять – или пробормотать невразумительное «это не от нас зависит». Не умыть руки и отойти в сторону, нет – признаться в собственной никчёмности и незначительности, в неспособности думать и решать за себя. То, что обычно называлось «работой в команде» и «субординацией» будто по мановению волшебной палочки вдруг превращалось в трусость. В потворство злу и несправедливости.

Лаборанты знали, что так будет, поэтому и не шли в эту не слишком тщательно замаскированную ловушку, но совсем отмахнуться не могли. Так и стояли, переминаясь с ноги на ногу, с вспотевшими ладонями и бегающим взглядом, будто школьники, не выучившие урок и мучительно надеявшиеся, что их не спросят. Мастер молчал. Держал паузу. Вот он поднял голову и посмотрел прямо в камеру: как показалось Розе, с вызовом. Скривился в горькой усмешке.

– Впрочем, о чём я говорю… Ладно, что там у вас?

Он оживился, словно сбрасывая тень тяжёлого сновидения и просыпаясь к новой жизни. Глубоко вздохнул, шумно втягивая воздух ноздрями, хлопнул в ладоши и потёр их друг о друга, будто разговор вёлся о меню дорогого ресторана, из которого предстояло выбрать самое вкусное. Лаборанты, выкарабкавшись из зыбкого состояния неопределённости на твёрдую почву, тоже приободрились, сверкая стёклами очков и кивая друг другу.

Мастеру продемонстрировали тяжёлый на вид цилиндр. Он задумался, кивком указал на выдвижной ящик, вмонтированный в ограду, через который в камеру передавали предметы и забирали их обратно. Взвесил контейнер на ладони. Чуть–чуть потряс, приложил ухо, задумчиво послушал – и положил обратно.

– Это, – уверенно заявил он. – Квантовая пневмопочта. Кажется из галактики Скорпиона. Если открыть во-он ту дверцу, то туда можно положить любое послание или мелкий предмет, и в то же мгновение достать его с другой стороны. Физика связанных частиц. Очень удобно.

Он широко улыбнулся.

– Попробуйте. Вот, например, ключи или зажигалка отлично подойдут. Сожалею, что не могу продемонстрировать сам, здесь у меня не так-то много непривинченных предметов…

Он вздохнул и пожал плечами, пародируя мимику радушного хозяина, вынужденного признать, что продукты в холодильнике закончились, и угощать гостей нечем.

Лаборанты переглянулись. Вот один из них нашарил что-то в кармане, поставил цилиндр на стол и…

Жуткое ощущение неправильности, подвоха, ловушки – буквально подбросило Розу в кресле.

– Стойте! Остановитесь немедленно!

Она вжала до упора кнопку селектора, и теперь её голос гулким эхом разносился по камере.

– Не открывайте дверцу! Это ядерный топливный элемент. Направленная зет-радиация. Превращает в пепел даже камень.

Роза запнулась и судорожно сглотнула. Тяжело оперлась о стол и выдохнула. Успела. Роджер медленно и аккуратно поставил цилиндр на стол. Отошёл на пару шагов и вопросительно посмотрел вверх, в камеру. В неверном синеватом свете, днём и ночью заливавшим помещение, где располагалась камера Мастера, топливные элементы выглядели неопределённо и безобидно. Действительно немного похоже на кассету пневмопочты. И если бы не пристальный, почти алчный взгляд Мастера, с которым он следил за движениями лаборантов, тревожная лампочка в голове Розы могла бы и не зажечься. Нажимая кнопку, она ещё не знала, что скажет. Ей двигало просто горячее желание это остановить. Воспоминание пришло позже.

– Зачем спрашивать, если и так знаете? – Мастер рассмеялся и послал в камеру воздушный поцелуй. – Бинго, сообразительная обезьянка. Мои аплодисменты.

Он и вправду захлопал в ладоши: медленно и с удовольствием. Показал в камеру два поднятых больших пальца. И отвернулся.

* * *

Будь на месте Роджера Стивенса и Айка Ренделла обычные лаборанты, учёные или даже полицейские, их, вероятно, сейчас бы уже отпаивали горячим чаем, гладили по спине, предлагали отпуск и психотерапевта – для борьбы с шоком. Но Торчвуд так не работал. Здесь смерть ходила рядом каждый день, и единственным разрешённым способом борьбы со стрессом было идти дальше. Если сегодня заострить внимание на том, что Роджер и Айк только что избежали мучительной гибели, а Роза их спасла, то завтра всем троим станет сложнее – и друг с другом, и с работой.

Поэтому Джонсон вместо пачки носовых платков и чашки чая с ромашкой приготовил для подчинённых выговор, вернее даже разнос: в самый раз, чтобы после работы обсуждать не чудесное спасение, а своего «идиота»-начальника. Роза удостоилось скупого «молодец» – и инцидент был исчерпан. «На сладкое» их отдел ещё раз промотал запись встречи – так сказать, в порядке работы над ошибками.

Они ловили сигналы опасности, разбирали каждый жест и каждое слово, делали пометки в блокнотах, превращая опасность в ровные строчки отчётов, формул и графиков. Это было… правильно. Доктор всегда поступал так же: шёл дальше. Но всё же… В том, как старательно они все вернулись к работе, будто ничего не произошло, в их нервном возбуждении и двусмысленных шуточках Розе чудилось нечто противоестественное.

– А что он имел в виду под «джин»? Алкоголь? Или генетику? Бессмыслица какая-то, – Джонсон откинулся на спинку кресла, поигрывая пультом от видеокамеры. – Этот парень часто говорит странные вещи, но тут он просто превзошёл себя.

– Что? – мысли Розы были далеко.

На стоп-кадре застыло лицо Мастера, когда он просил его отпустить. Роза знала, что смотрит, вероятно, на опаснейшего преступника в известной вселенной. Охранник, а теперь ещё и два курсанта Торчвуда, чуть не простившихся с жизнью… Как легко он пожертвовал ими! Да и само это имя – «Мастер». Для повелителей времени имя – судьба и обещание. Так что же обещал он? Контролировать, владеть, писать историю так, как ему хочется, стирать границы миров и вычерчивать заново – и делать это «на отлично», мастерски. Но, против воли, Роза не чувствовала ужаса: только что-то наподобие чувства вины. В полутёмном подвале, в обрамлёнии стальных дверей, электрического напряжения и нарочито толстых прутьев, Мастер казался памятником человеческому страху перед непознанным. Всё это было слишком для невысокого худощавого пришельца, как слишком – при всём уважении к скорби родственников по его жертве – фактически отдать Мастера «на опыты». Навечно. Без надежды на помилование…

– Он имел в виду джиннов, – наконец, рассеяно пояснила она. – Духов пустыни, которых можно заключить в бутылку, а если освободить, то они должны выполнить три желания.

Джонсон недоверчиво усмехнулся.

– И они как, действительно существуют?

– М-м, никогда об этом не задумывалась, – Роза закусила колпачок ручки, размышляя. – Нет, думаю, это просто легенда.

– Поразительно, – Рейли подошёл к экрану, всмотрелся в изображение и развернулся, опираясь ладонями о стол за спиной. – Ты не только знаешь о пришельцах почти всё, ты ещё и в курсе их мифов. Тайлер, ты настоящая находка! Что бы мы без тебя делали, а?

Он широко улыбнулся и подмигнул, задерживая на Розе долгий ласковый взгляд. Она знала, что нравится Рейли, и это было неожиданно приятно, хотя её собственные чувства к нему были чисто дружескими. Роза уже собиралась беззаботно рассмеяться и поправить его, сказав, что предания о джиннах – штука вполне земная и к инопланетянам отношения не имеющая, как вдруг осеклась на полувздохе. Догадка прошила сознание внезапной молнией и медленно расцвела во всём блеске тревожных грозовых лепестков. Ладно Джонсон – допустим, он никогда не читал сказки «Тысяча и одной ночи», а для мультсериала «Алладин» был уже несколько староват («Хотя должен же он был включать его хотя бы своим детям? Или внукам?»). Ладно Рейли. Но в комнате, не считая их, находились двенадцать сотрудников Торчвуда – и ни один не заметил ничего необычного. Не рассмеялся, не удивился, даже не приподнял бровь. В этом мире не знали, кто такие джинны: параллельные вселенные изобилуют подобными мелкими несовпадениями.

Но Мастер знал. А это означало… Это означало… Роза вперила немигающий взгляд в экран, машинально щёлкая шариковой ручкой. Мастер был из другого мира. Повелитель времени, который умеет перемещаться между параллельными вселенными. Он как-то попал сюда, а значит, теоретически, знал, как отсюда выбраться.

Мастер был её шансом.

* * *

Случай незаметно проникнуть на этаж, где содержали Мастера, Розе подвернулся только спустя почти неделю. Она дождалась ночи, выключила камеры наблюдения и отправилась навстречу судьбе. Впервые с момента поимки, она должна была увидеть пленного таймлорда живьём, а не по видеосвязи.

Роза старалась ступать бесшумно. За поворотом коридора её ждало обширное пустое пространство – дальняя часть зарешёчена толстыми прутьями, по которым перебегали молнии. Видоизменённая «клетка Фарадея», в которой Мастер проводил всё своё время с тех пор, как его доставили в Торчвуд. Даже спать ему приходилось, не выходя из обнесённого электрическим полем загона.

Специалисты Торчвуда клялись, что этого достаточно, чтобы исключить риск освобождения пленника, но всё же Роза взяла с собой портативную лазерную пушку и вставила в уши глушители телепатических волн. Она и так не должна находиться здесь, тем более одна. Не хватало ещё, чтобы он застал её врасплох.

Несколько скользящих шагов по бетонному полу – и вот она уже видит его спину, склонённую над столом. Мастер как обычно что-то чинил: после инцидента торчвудовцы почти перестали с ним говорить, но продолжали подкидывать ему разную сломанную инопланетную технику, в устройстве которой, не будь его, они разбирались бы годами. Мастер заставлял её работать – судя по всему, от скуки. А, может быть, в надежде рано или поздно снова притупить бдительность охранников и при первой же возможности устроить сюрприз, сделав из очередного «космического привета» нечто по-настоящему опасное. Пока же он напевал себе под нос, и непонятный механизм у него в руках отзывался гулом, повторявшим мелодию. Музыкальный инструмент? Картина казалась почти идиллической и от этого противоестественной. Роза медленно, стараясь даже не дышать, вошла в комнату и остановилась на пороге. С чего начать разговор она не знала.

– Итак, Роза Тайлер. Давно не виделись. Что вы здесь делаете?

Голос прорезал тишину с внезапностью выстрела. От неожиданности Роза вздрогнула, и Мастер, резко крутанувшийся в кресле, успел поймать ускользающую тень её невольного испуга. Он улыбнулся, удовлетворённый произведённым эффектом. Роза же буквально заставила себя расслабиться, как ни в чём не бывало подойти ближе, положить пистолет на стол и усесться на старый стул с потёртым сидением, закинув ногу за ногу.

– Как вы узнали, что это я?

Его улыбка стала шире:

– Раскрывать фокусы – это скучно. Впрочем, ладно: я слышу, как ты дышишь, и как бьётся твоё сердце. Представителей твоего вида можно отличить по характеристикам дыхания и сердцебиения. Ничего сложного.

Он уселся напротив, всего в двух шагах от решётки и уставился на неё немигающим взглядом. В его словах была не просто констатация факта, а намёк на угрозу: так Сливины говорили «я чувствую твой запах». Время шло, а Мастер так и не моргнул ни разу, только склонил голову набок. Надо было обладать известным самообладанием, чтобы сидеть так близко от металлических прутьев под напряжением. Роза не заставила его переспрашивать второй раз.

– Я пришла, потому что у меня есть к вам вопрос.

– И почему я на него отвечу?

Она проигнорировала издевательский тон этой реплики.

– Как вы попали в этот мир?

– А как ты попала в этот мир, Роза?

И снова она только усилием воли заставила себя не вздрогнуть. «Как он узнал, что я из параллельной вселенной?» Впрочем, не стоило придумывать сложных объяснений: наверняка кто-то из торчвудовцев болтал, а Мастер просто подслушал. В том, как он произнёс её имя, была неприятная тягучая фамильярность. Розе хотелось запретить ему это делать, сказать, чтобы обращался только по фамилии. Не время. Не сейчас. Если он перестанет говорить, она проиграла. Если она сделает хоть одну ошибку – она проиграла.

Мастер и так был поставлен в условия, когда от слишком многих предложений Торчвуда он не мог себе позволить отказаться. Чтобы получить от него что-то, чего не могли получить они, Розе следовало действовать по-другому. «И предложить то, чего они никогда не предложат». Но это уже позже. Сначала надо попытаться хоть немного его заинтересовать.

– Ответьте на мой вопрос – и я отвечу на ваш.

– А мне не настолько важно, – Мастер откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и уставился в потолок. – Впрочем, ты можешь сказать мне, как догадалась, что я не отсюда.

Реплика прозвучала нарочито равнодушно. Слишком нарочито. Ему любопытно! Роза подавила улыбку и ответила ровно одним словом:

– Джинн.

Он снова вперил в неё взгляд. На этот раз Розе даже показалось, что она поймала проблеск интереса в глубине его зрачков.

– А я ведь видел, что ваши юные «дознаватели» как-то странно отреагировали на это слово… – задумчиво протянул Мастер, теребя верхнюю губу. – И? Что не так с «джинном»?

Теперь уже настал черёд Розы улыбаться: переход от нарочитой незаинтересованности к любопытству был таким быстрым и таким знакомым, что на какое-то краткое мгновение ей даже показалось, что она может различить черты сходства между Мастером – и Доктором.

– На этой Земле нет легенд о джиннах, – заговорчески произнесла она. – И вообще о волшебных существах. Никаких фей, никаких эльфов. У Шекспира нет «Сна в летнюю ночь». У Барри – «Питера Пена». А с «Властелином колец» и «Гарри Поттером» вообще такая ерунда творится…

Она говорила, шаг за шагом разворачивая перед Мастером своё маленькое расследование. На этой Земле не знали о «волшебных существах»: эльфах, феях, гномах, духах… Ей раньше никогда не приходила в голову идея, что волшебные существа из сказок имеют какое-то отношение к таймлордам. Но теперь она находила сходство в каждой детали.

Над ними было невластно время. Они путешествовали. Их местообитание было скрыто, а открывшему потайную дверь представал целый мир, внутри куда больший, чем казался снаружи. Они могли помогать или карать, исполнять желания, казаться кем угодно. Завораживать словами. А ещё они не называли своих имён. Волшебные создания проникали в каждую складку, каждую пору той, знакомой Розе с детства реальности. Здесь же их не было.

Всё началось с элементарного: если кто-то знает о чём-то, чего в этом мире нет, – значит, он не отсюда. Но теперь, проговаривая это вслух, Роза вдруг подумала: а что если причина глубже? Что если сказок об эльфах и джиннах в этой вселенной не написали именно потому, что здесь не побывали их прототипы? И в этой реальности таймлорды не существовали в принципе?

Это напугало её, но и странным образом обнадёжило. До конца не осознавая почему, Роза вдруг поняла, что ей было бы не по себе, будь эта вселенная полна повелителей времени. В некотором смысле, для неё это стало бы искушением…

Так или иначе, излагая свои доводы, Роза постепенно расслабилась. Сравнивая, доказывая, то откидываясь на спинку стула, то подаваясь вперёд, бурно жестикулируя в попытке объяснить как можно лучше. Она отчасти гордилась собой – куда больше, чем когда её незаслуженно хвалили коллеги по Торчвуду. Ведь её знания об инопланетянах были чем-то пассивным, взятым взаймы. Сложись всё иначе, и десяток толковых книг (например, «Межгалактический путеводитель») с успехом заменил бы её. Но сейчас…

– Конечно, школьная программа это веский повод задуматься, – резко прервал её Мастер. – Или ты всё-таки смотрела какие-нибудь мифы? Король Артур? Старшая Эдда? Или хотя бы рассказ о Томе-кузнеце?

Роза осеклась на полуслове, словно наскочив с размаху на запертую дверь. Не стоило забывать, с кем она имела дело. Мастер отчитывал её, будто нерадивую служанку, и неприкрыто наслаждался её замешательством. Конечно, Роза повидала за свою жизнь немало хамов. Но обычно им не удавалось её задеть или напугать – если только рассмешить. А вот слова Мастера почему-то имели совсем другое действие: растворённые в медлительном, тягучем тембре его голоса в обрамлении издевательски-правильного лондонского произношения, они проедали в душе бороздки, будто едкая кислота. Заставляя казаться хуже, меньше, незначительнее. Заставляя усомниться в себе…

Ну уж нет!

продолжение в комментариях

@темы: третий тур, тексты, гет, Симм!Мастер, Десятый Доктор

---

Встречи с людьми (и прочими штуками), иллюстратор tikota

[Big Who Bang]

Название: Поиск
Иллюстратор: tikota
Форма: арт
Персонажи: Артур Дент
Дисклеймер: все права принадлежать создателям, выгоды не извлекаю
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: общий
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Ссылка на пост фика: читать

Название: Заветный пакет
Иллюстратор: tikota
Форма: арт
Персонажи: Артур Дент, Девятый Доктор
Дисклеймер: все права принадлежать создателям, выгоды не извлекаю
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: общий
Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017
Ссылка на пост фика: читать

@темы: Девятый Доктор, третий тур, джен, иллюстрации

---

Встречи с людьми (и прочими штуками), переводчик troyachka

[Big Who Bang]

Название: Встречи с людьми (и прочими штуками)
Автор и ссылка на оригинал: significantowl, the people you meet (the things are also people), разрешение получено
Переводчик: troyachka
Бета: maleficio
Иллюстратор(ы): tikota
Персонажи/Пейринг: Девятый Доктор, Роза Тайлер, Артур Дент, Форд Префект
Дисклеймер: все принадлежит ВВС и Дугласу Адамсу
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: юмор, кроссовер, приключения
Размер: макси, 12914 слов в оригинале
Саммари: В Путеводителе «Автостопом по Галактике» говорится кое-что по поводу случайных встреч. Встреча может быть случайной, а может, и нет.
Примечания: фик переведен на Big Who Bang 2017
Предупреждения: Кроссовер с "Автостопом по Галактике" Дугласа Адамса.
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылка на скачивание: doc | fb2

Глава 1

i. привет меня зовут

Магазин был оживленным местом: толпились синие тела, трепетали крылышки, то и дело мелькало чье-то щупальце. Странное место для поиска лучшего чая в галактике, но разумным формам жизни, несмотря на оттенок или придатки, нравится то, что нравится, и Роза Тайлер, быстро оправившись от первоначального изумления, занялась покупками сама.

Единственный, кроме нее, человек в магазине находился в гораздо более сложной ситуации. Его друг, который — пугающая мысль! — был единственным источником безопасности и постоянства в жизни этого человека (и который, если мыслить индуктивно, не мог быть никем иным, как инопланетянином, благодаря слову «единственный» в предыдущей фразе; тем не менее, о внешности этого инопланетянина пока что нельзя судить) — этот друг куда-то смылся. Человек, о котором идет речь, мог понять любое сказанное в магазине слово благодаря рыбке, спрятанной в ухе, однако ни уха ни рыла не смыслил в надписях на полках или ярлыках на упаковке.

Короче говоря, он злился.

— Эй! — обратился человек к существу, которое расставляло товар на полке в четырех футах над его головой. — Эй, помогите мне, пожалуйста! Здесь, кажется, нет лестниц, а у меня — крыльев или длинных щупалец, и, если уж на то пошло, я понятия не имею, где здесь чай.

Сотрудник спорхнул вниз. На нем было что-то вроде спецовки с бейджем на груди, надпись на котором, вероятно, означала готовность обеспечить покупателей качественными потребительскими товарами по доступным ценам, но которая только сильнее обеспокоила человека, раз уж он не мог ее прочитать.

— Третий ряд, пятая полка, наслаждайтесь утолением жажды и хорошего вам дня!

— Спасибо, — ответил человек и целеустремленно пошагал через магазин.

На пятой полке в третьем ряду не стояло никакого чая. На самом деле, там вообще ничего не стояло, разве что оно было невидимым. Человек даже слегка загордился тем, что подумал о такой возможности: — были времена, когда такое ни за что не пришло бы ему в голову, — и помахал над пустой полкой руками.

— Тьфу, — сказал он и, чувствуя, что это слишком слабо, добавил: — Блин.

Он направился к главной стойке. Может, у них осталось немного на складе. Это уж слишком — оказаться так близко к чаю, настоящему, драгоценному чаю и обнаружить, что он закончился.

От кассы как раз отходил мужчина в черной кожаной куртке с прозрачным пакетом в руках; когда он подошел ближе, наш человек заметил, что пакет был до отказа набит коробочками. Коробочками, подозрительно напоминавшими те, в которых продается чай.

— Послушайте, — обратился он к пришельцу за прилавком, — на полке нет никакого чая. Этот мужчина скупил весь чай, верно? В магазине есть еще?

Существо с прискорбием сообщило, что ничем не может помочь, и попыталось заинтересовать его богатством выбора кофе.

— Нет, сэру не будет интересно, и, честно говоря, сэру вообще пофиг, на подветренных склонах каких гор росли эти зерна и насколько аккуратно их собирали! А теперь послушайте! Почему вы позволили этому мужчине скупить весь ваш чай до последней коробочки? Это же несправедливо по отношению к другим покупателям! Тем, у которых не было чая с тех самых пор, как разрушили их планету!

Ответ, который услышал человек, грозил привести к ужасным последствиям — вроде аневризмы в мозгу.

— Неограниченный кредит?! — воскликнул человек, становясь интересного (и более эстетически привлекательного, с точки зрения продавца) багрового оттенка. — Как... В смысле...

Оставив попытки, он бегом отправился к дверям. Бег получился не слишком-то представительным, да и недолгим, потому что три секунды спустя человек врезался в девушку, которая шла к кассе.

— О, черт! — сказал он, глядя, как чай в руках у мужчины, одетого в черную куртку, исчезает за дверью, но тут же вспомнил о манерах. — Простите, я не ушиб вас?

— Нет, все в порядке, — ответила она с милой широкой улыбкой. — Даже корзинку не выронила.

— Хорошо, а теперь, если позволите, я побегу. Нельзя, чтобы тот мужчина ускользнул!

И помчался прочь.

— Тот мужчина? Эй, погоди, ты за Доктором гонишься?

Человек застыл на месте.

— Понятия не имею, — ответил он, повернувшись к девушке, привлекшей наконец его внимание. — Доктор одет как престарелая рок-звезда и до него не доходит, что он не самое важное существо во вселенной?

Девушка ухмыльнулась.

— Да и да.

И тут как раз настал подходящий момент, чтобы заметить: человек, мужского пола, был одет в пижаму и купальный халат; девушка окинула его обеспокоенным взглядом.

— У тебя неприятности? И именно поэтому тебе нужен Доктор?

В следующие четыре слова вложили очень много чувства:

— Он забрал весь чай!

— О, ясненько.

Девушка, явно не в силах сказать ни слова, прикрыла рот ладошкой, что было интерпретировано как ошеломление или ужас. Именно из-за таких вещей люди мужского пола и попали в шорт-лист на звание Самого Недогадливого Создания во Всем Времени и Пространстве.

Понимая, что упустил некоторые нюансы (и, раз уж похититель чая наверняка ушел слишком далеко отсюда, лучше всего будет наверстать упущенное с этой девушкой, которая явно с ним знакома), человек протянул руку:

— Артур Дент. Рад с вами познакомиться.

— Роза Тайлер, — ответила девушка, пожимая руку, — взаимно. Послушай, я договорилась встретиться с Доктором минут через пять, если хочешь, пойдем со мной. Только дай мне за это расплатиться сначала, — она подняла корзинку.

— Благодарю вас, мисс Тайлер...

— Роза.

— ...Роза. Буду очень рад. Как думаете, мы с ним сможем каким-то образом договориться?

— Понятия не имею, — ответила она, шагая к кассе. — Типа даже интересно, как оно все получится.

— Я могу заплатить, — сказал Артур, хлопая себя по карманам.

— Ага, Доктор не из тех, кто при деньгах.

Артур нахмурился. Так. Неограниченный кредит.

— Тогда... секундочку! Почему он ушел и бросил тебя покупать это самой, раз уж вы вместе? — В самом деле, хамство Доктора не знало пределов. Неограниченный кредит, а эта юная леди вынуждена платить за покупки?

— Я отправила его вперед. Нужно было купить кое-что... ну, личное, понимаешь? — Артур покраснел и завертел головой, чтобы смотреть куда угодно, но не на стойку и не на маленькие цилиндрические предметы, которые как раз пробивал кассир. — А он и без того достаточно несет чертовой фигни о видах, так что я не в настроении выслушивать это по еще одному разу.

— А, хорошо, — слабым голосом произнес Артур. — Конечно.

Через пару минут в магазине не осталось ни одного человека. Артур и Роза вышли наружу, на солнышко.

***

Дальше по улице был еще один магазин, торгующий запчастями для космических кораблей и разнообразной техникой, все б/у (Зачем Покупать Новое, Если Наши Запчасти Уже Обкатаны?) и со скидкой. Как раз такое место, которое притянет Доктора и друга Артура так же гарантированно, как необычайно огромный магнит — металлическую стружку.

Доктор рылся в ларе, полном инструментов (На Ваш Вкус, Всего Три Альтаирских Доллара!): человек, поставивший перед собой цель. Кажется, он заметил в ларе, под грудой космического хлама, «лапу» для дрона, и ему пригодился бы еще один из этих...

(Позже, когда взрыв отбросит его назад, перекинет через весь ряд ларей и перемешает их содержимое, Доктор совершенно точно уверится, что это была совсем не «лапа» для дрона, а что-то вроде плойки).

Тремя ларями дальше друг Артура охал и ахал над суб-эта-гипер-усилителем сигнала — действительно в классном состоянии и всего за двенадцать альтаирских долларов! Как раз тот случай, для которого придумана фраза «слишком хорошо, чтобы быть правдой», потому что так и было. Так что друг Артура, за годы регулярного использования превосходно отточивший свой скепсис, вытащил из кожаного ранца сенсомат и подключил к усилителю. Просто чтобы взглянуть.

И в итоге взглянул — на ослепительную вспышку, когда взрыв отправил его по проходу, головой вперед. Он приземлился — и это была очень твердая и неприятная посадка, — но сознание он потерял не из-за нее.

***

Тротуар под ногами Артура и Розы вздрогнул, а потом раздался оглушительный грохот.

— Доктор! — воскликнула Роза и помчалась на шум. Артур старался не отставать, в панике думая о почерневших, обгоревших чайных листьях.

***

Поговаривают, что в моменты сильного потрясения (а неожиданный взрыв в непосредственной близости считается потрясением, и неважно, как часто вам приходится в повседневной жизни с ними сталкиваться) всякая форма жизни подсознательно издает сигнал, сообщающий, насколько далеко это создание находится от родных мест.

Если же родные места сгорели дотла, и если благодаря природе разрушения спорно и само их существование во Времени, — что ж, сигнал получится весьма сильным.

А когда существа, получающие и передающие подобный сигнал, являются в своем роде телепатами, становится понятно, почему были изобретены фразы наподобие «взрыв мозга».

Когда Артур и Роза вбежали в магазин, перед ними предстало следующее: владелец размахивал двумя щупальцами и вопил о компенсации убытков, часть магазина выглядела так, словно там взорвалась бомба (что фактически и случилось), Доктор придерживал чье-то тело, лежащее на полу, а друг Артура играл роль тела, лежащего на полу.

— Ни черта себе! — сказал Артур. Не красноречиво, зато от чистого сердца. — Форд, чувак, ты в порядке?

Форд Префект (так как друг Артура решил назваться в честь автомобиля пятнадцать относительных лет назад или вроде того, и имя пристало) в мгновение ока пришел в сознание и стал копаться одной рукой в сумке.

— Все отлично, — ответил Форд, вытащил полотенце и провел им по лицу. Потом сел, выпрямился и повернулся к Доктору, уставившись на него. — Но ты!

А Роза в один миг очутилась возле Доктора, присела, положив одну руку ему на плечо, вторую — на колено; и расплывчатые, болтавшиеся в его голове мысли, о которых Артур даже не догадывался, неожиданно замерли, улеглись и умерли.

— Как насчет него? — требовательно заявила Роза. Ее взгляд исследовал Доктора снизу доверху. — С тобой все в порядке? Что ты натворил?

— О, это мне нравится, — ответил Доктор, поднимаясь на ноги и поднимая Розу за собой. — Всегда я виноват. Никак не может быть его вина.

— А это была его вина?

— Да! — Доктор повернулся и указал пальцем на владельца. — Так что хватит махать на меня, вот хороший парень, и, Роза, если у тебя все, мы вернемся в ТАРДИС.

В следующие три минуты произошло что-то вроде:

Роза сказала:

— На самом деле...

Форд сказал инопланетянину, который направлялся к нему:

— Итак, как мне ни жаль это говорить, из-за вашего товара все и...

Владелец метнул вперед щупальце, обвил им Форда за талию, протащил через весь магазин и ткнул лицом прямо в указатель;

Форд, поднаторевший в языках куда лучше Артура, без проблем зачитал его вслух, и тогда все узнали, что «Администрация никогда не отвечает ни за что, ни за что вообще»;

Доктор извлек из-под груды обломков пакет с покупками, сказал:

— Идем, Роза, — и направился к двери;

Артур вздохнул с огромным облегчением, увидев, что пакет пережил взрыв;

Роза сказала Артуру:

— Синяя будка, дальше по улице, не спутаешь, — и вышла следом за Доктором;

Форд снова потерял сознание или притворился, что потерял, и бессильно повис, обвитый щупальцем владельца;

Артус возмущенно потребовал, чтобы Форда отпустили, и, когда его друг с грохотом рухнул на пол, а щупальце угрожающе потянулось к Артуру, вздохнул — на этот раз по-другому, — и занялся тем, в чем в основном заключались космические приключения: уборка чужого беспорядка.

Изрядно хлопотная, в сложившихся обстоятельствах.

ii. давай познакомимся

Когда раздался стук, Роза сказала:

— Гости! — и побежала открывать.

— Гости? — Доктор, сидя на полу, распутывал кипу проводов. — Кто, эти двое, Роза? Серьезно? — Он бросил провода и подошел к Розе, которая как раз запускала своих гостей внутрь, в ТАРДИС. — Похуже твоих обычных стандартов, правда?

Роза негромко фыркнула: поняла, что ее только что назвали недалекой. Артур фыркнул бы: он правильно распознал пренебрежение, однако его совершенно заворожили знакомые и родные очертания этой синей будки, чтобы хоть как-то реагировать. В его мозгу не хватило места даже для всего этого «внутри больше, чем снаружи». А Форд, который в любом случае не обеспокоился бы фырканьем, не стал этого делать, потому что был слишком занят: пялился по сторонам, стараясь не пускать слюни.

— Это Артур Дент, — сказала Роза. — Артур Дент и... — Она посмотрела на Артура, ожидая подсказки насчет имени его спутника. Но не получила ничего.

— Ты англичанка! — заявил Артур.

— Ага, — весело ответила Роза. — И ты тоже, значит? Мне было любопытно, но, — она бросила взгляд на Доктора, — теперь я знаю, что по акценту судить нельзя. Или по привычке пить кофеиновые напитки.

Артур кивнул: конечно, он тоже знал про акценты. Поначалу это слегка смущало — какое-то время ему казалось, что в космосе полным-полно соотечественников, — но теперь Артуру стало ясно: если тебе переводят что-то прямо в мозг, таким и будет побочный эффект.

— И человек? — уточнил он.

— Ну, ага, — ответила Роза.

Артуру неожиданно захотелось сделать кое-что, в чем до этого он вроде бы не испытывал никакой потребности: крепко обнять совершеннейшего незнакомца.

Само собой разумеется, это было выше его сил.

В тот самый момент Форд заново обрел способность говорить.

— Это тот корабль, о котором я думаю? — выдохнул он.

— Как сказать, — ответил Доктор, скресив руки на груди и шагнув вперед. — И о каком корабле ты думаешь?

Роза подозревала, что шансы Артура получить от Доктора хотя бы чаинку зависят от того, как его друг ответит на вопрос. Если он не думает, что это ТАРДИС, то лучше бы ему назвать такой корабль, который даже Доктор считает чертовски классным.

— ТАРДИС! — ответил Форд с благоговением в голосе.

— Ага! — просиял Доктор. — Хочешь посмотреть консоль?

Форд с энтузиазмом закивал.

Роза завертела головой. Доктор распижонился на полную катушку, и почти на полную же катушку был счастлив. Друг Артура, казалось, вот-вот хлопнется в обморок снова — от перевозбуждения. А сам Артур — ну, он улыбался, и хотя Роза была с ним знакома недолго, ей показалось, что он ни чертиков во всем этом не понимает.

И кто свел вместе всех этих счастливых людей? Она, вот кто.

Роза Тайлер и сама чуть-чуть просияла.

***

Инопланетяне обсуждали прикладную темпоральную механику. Форд изо всех сил пытался казаться спокойным, но, если честно, не преуспел. Он был в ТАРДИС. В ТАРДИС! Это как, если подобрать аналогию, если бы фанату автомобилей выпал шанс сунуть нос под капот модели «Т», если бы они все считались погибшими в каком-то загадочном, но все же окончательном и бесповоротном апокалипсисе.

Никто не путешествовал во времени так, как повелители времени, никто. Они не просто двигались сквозь время — они ним владели; эти люди смотрели на звезды и говорили: о, как мило, может, схлопнем вон ту и приспособим ее для чего-нибудь?

Во всяком случае, они делали так. Когда еще существовали. Если существовали. И — ладно, еще десять минут назад Форд отмахнулся бы от мысли о повелителях времени как от глупой сказочки, — но то, что он увидел здесь, внутри корабля, совпадало со всеми слышанными историями о ТАРДИС. А, игнорируя то, что прямо у тебя перед носом, по галактике не побродишь. Если, конечно, хочешь, чтобы нос остался на месте.

Доктор шел вокруг центральной консоли, указывая пальцем на то и другое:

— Жидкие связи...

— Именно, жидкие связи, — сказал Форд, словно видел такое тысячу раз.

— Управление гравитационным лучом...

— Ага, гравитационный луч.

— Делимитеры антипотока...

— Лими...

— Делимитеры.

— Ага, точно, делимитеры антипотока.

Итак, или Доктор — тот самый удачливый безбаш, которому посчастливилось наткнуться на брошенный корабль... или он был настоящим — живым, дышащим, ничуть не вымершим — повелителем времени.

И, после пережитого в магазине, голова Форда склонялась к последнему варианту. Как пить дать.

***

Люди говорили о Земле. Артур — о западных графствах: о маленьких деревушках и холмистых полях, и о том, как шумят коровы, когда пытаешься уснуть. Роза — о южном Лондоне: о том, как просыпаешься утром, садишься в автобус и едешь на работу, а домой — опять в автобусе; о телеке, о том, как ложишься спать, встаешь и снова идешь на работу.

Артур терпеть не мог городскую жизнь, но в устах Розы она казалась и наполовину не такой ужасной.

Он изо всех сил пытался не задавать Важных Вопросов. Где была Роза, когда вогоны взорвали планету? Как ей удалось сбежать? Может, этот Доктор затолкнул ее в свою диковинно большую полицейскую будку в последний момент? Будет верхом неприличия поднимать вопрос о том, что, должно быть, было самым огорчительным в жизни девушки днем. Или внезапно огорошить ее таким известием — вдруг Роза об этом еще не знает?

Итак, Артур изо всех сил пытался не включать разрушение Земли в список тем для разговора. Но также, осознавая это или нет, он то отчаянно вздыхал, то напускал ностальгический вид. Рассказывая о том, как пахнет жаркий летний день, о ветерке, задувающем в окна домика, стоящего у пастбища, Артур как раз делал и то, и другое одновременно.

— А ты и правда соскучился по Земле? — спросила Роза.

Артур встал ровнее.

— Да, ну... Понимаешь, дом, и все такое.

Роза сунула руку в карман и вытащила телефон.

— Хочешь позвонить кому-нибудь?

Он вытаращил глаза:

— Как?!

Она пожала плечами.

— Доктор. Ну, давай! Кому угодно, куда угодно и когда угодно.

— Что, даже в прошлое?

Роза улыбнулась, словно пыталась приободрить умственно отсталого ребенка.

— Ага.

— Ты хочешь сказать, до... — Она кивнула. Совершенно невероятно! Можно позвонить маме? Сестре? Снова услышать их голоса? Артур протянул руку, чтобы взять ее малюсенький телефончик, но тут же отдернул. Нет. Это бессмысленно. Ничего не изменится.

Разве что... в голове Артура начала формироваться мысль. Из того самого типа мыслей, который казался вполне возможным во вселенной, где ядерные ракеты превращаются в кашалотов и горшки с петуниями.

— Роза, — начал он, — ты знаешь, чем все для Земли закончилось?

— Ага, — ответила она. — Я видела это как-то раз.

Артур заторопился.

— Ты не думала, что можно кому-нибудь позвонить и попытаться это остановить? Рассказать кому-то, что приближаются вогоны?

Роза стала неожиданно спокойной.

— Вогоны?

— Да. Инопланетяне в таких желтых кораблях.

— Хорошо, — сказала Роза. — Кхм. И в каком это было, говоришь, году?

— В тысяча девятьсот семьдесят восьмом.

— А, конечно, в семьдесят восьмом. — Роза спрятала телефон обратно в карман. — О, гляди! — Она указала на то, что как нельзя кстати могло сработать на отвлечение. — Колонна движется. Это значит, мы движемся. — Роза ухмыльнулась. — А ты летишь с нами.

***

Сумеет ли Форд сохранить хладнокровие или закапает слюной весь пол? Сделают ли Доктор с Розой что-нибудь по поводу уничтожения Земли? И, последнее, но совсем не менее важное — выпьет ли Артур хоть одну чашку чаю? Ответы на эти и многие другие вопросы могут поступить, а могут и нет, но вы об этом не узнаете, пока не прочтете вторую главу.

Глава 2

iii. секрет, секрет, большой секрет

Есть в галактике места, буквально созданные для тайных разговоров. Например, Дангабрад Бета, где неделями напролет бушуют, завывая, песчаные бури, и можно не сомневаться: кроме вас и вашего собеседника, психов, прогуливающихся снаружи, больше на планете нет. (Можно также не сомневаться: потом вы найдете песок везде, где можно подумать, и везде, где нельзя. Да, даже там.) Или Скворншеллоус Гамма, где память у местных жителей — подушек — охватывает всего пять секунд, так что даже если им и удастся подслушать какую-то фразу, они забудут ее даже прежде, чем она закончится.

Внутренность полуразумного пространственно-временного корабля, находящегося в постоянном телепатическом контакте со своим владельцем/партнером/пилотом, наверняка не попадет в список подобных мест. Но, к счастью для Форда Префекта и Артура Дента, Доктор был слишком занят и не обращал на них никакого внимания; он и сам как раз был по уши в тайном разговоре.

— Он думает, что Земля погибла в тысяча девятьсот семьдесят восьмом, — сказала Роза. — Так что, мы будем спасать ее, ага?

Доктор вздохнул.

— О, Роза. Ты не сказала ему...

— Нет!

— Но я же должен был спросить? — Роза вытаращилась на него, но Доктор, на которого регулярно таращились существа с гораздо большим количеством глаз, чем у земной женщины, продолжил говорить: — Итак, вроде бы никаких ужасных парадоксов. Хорошо. От чего надо на этот раз спасать твою планету?

— Он сказал, от вогонов.

— О! Ура, блин! Вогоны. Что ж, Роза, готовься к самому что ни на есть убийственно унылому и тупому спасению планеты в твоей жизни.

— Что, с чего бы? Что мы будем делать?

— Формуляры умеешь заполнять?

***

В другом месте:

— Говорю же, он повелитель времени! — На этот раз Форд говорил медленней, проговаривая слова весьма тщательно. В конце концов, он разговаривал с человеком.

— Я пытаюсь заснуть. — Как ни странно, но Артур ответил в той же манере.

— Повелитель времени! — повторил Форд больше для себя. Пока Доктора не было рядом, в его голову вкрались сомнения. Логика и рассудок, с которыми Форд раньше отлично ладил, жестокосердно заявились на вечеринку без всякого приглашения. Мысли типа «Иллюзии для отдыха тоже больше внутри, чем снаружи» и «Даже если он сказал, что это ТАРДИС, это не обязательно и есть ТАРДИС» как раз пожирали креветок в беконе и откупоривали бутылку лучшей выпивки.

Если бы Артур быстро ответил что-то вроде «О, да, я тоже заметил», это стало бы отличной поддержкой, но, как напомнил себе Форд, Артур — продукт цивилизации, придумавшей потрясающе безумную фразу «Меньше знаешь — крепче спишь». И, что хуже, придерживавшейся ее.

— Повелитель времени? Отлично, тогда он сможет вернуть мне еще пятнадцать минут сна, — ответил Артур и многозначительно спрятал голову под подушку.

Форд смахнул подушку в сторону и продолжил делать то, что чаще всего делал в подобных ситуациях. Отчасти дело было в авторской гордости, отчасти — в верности компании, а еще — результатом успешной кампании имперского галактического правительства «Оздорови все, что движется!» (Форд отлично понимал, что постоянные попытки все Артуру объяснить могут плохо сказаться на его давлении). Он порылся в сумке, потом бросил открытую электронную книгу точно на укрытую одеялом половину Артура.

Она лежала, поднимаясь с равнодушными человеческими вдохами и опускаясь с не менее равнодушными выдохами.

Прошипев сквозь зубы, Форд забрал ее, набрал два слова и нажал красную кнопку. Потом положил книгу неподалеку от уха Артура, держа палец на кнопке. Кнопке, на которой был нарисован маленький мегафон.

Из-за последовавшего потом крика (начавшегося шумом без всяких слов и сменившегося самым вежливым сквернословием, которое только можно найти в «Ультра-полном мега-макси словаре всех существующих языков» — слова, которые на многих прогрессивных планетах считаются подходящими равно и для младенцев, и для бабушек) часть информации оказалась утерянной, так что Форд повторил еще раз.

— Повелители времени, — проговорила книга глубоким, сосредоточенным и несколько благоговейным тоном. — Раса почти бессмертных и почти всемогущих существ, которые, если они существуют, могут считаться практическим примером важности точного определения слов, таких как «почти»; а если нет — отлично проработанным плодом галактического воображения. Что бы из этого ни было верным, вы вряд ли встретите одно из таких существ в соседнем магазине.

— Повелители времени живут, а может, не живут на планете Галлифрей, которая находится, а может, не находится по галактическим координатам 1001100 к 02...

— Видишь? — спросил Форд и с щелчком закрыл книгу.

Артур не видел. Впрочем, так как все его внимание было сконцентрировано на том, чтобы глубоко и расслабленно дышать, не обращая внимания ни на Форда, ни на его чертову книжку, никаких пояснений не требовалось.

— Только представь: стать тем, кто перепишет эту главу! — сказал Форд.

— Что, вычеркнуть все эти «может, да, а может, нет»? — ответил Артур: отличное доказательство, что ни в глубоком дыхании, ни в игнорировании он никаких наград не завоюет.

Форд Префект редко узнавал сарказм, раз уж в том месте, где он родился, сарказма не было. Артур Дент частенько прибегал к сарказму, когда беспокоился, смущался, расстраивался, приходил в замешательство, огорчался — и тому подобные глаголы, которые, с тех пор, как Артуру пришлось стать космическим путешественником, с пугающей частотой оказывались связаны с ним. Их продолжительная дружба доказывала: какой бы из землян ни приложил впервые физику к социальной психологии со словами «противоположности притягиваются», он знал, что к чему; не то, что парень, придумавший «меньше знаешь — крепче спишь».

— Именно, — сказал Форд.

— А та часть, в которой говорится, что их не встретишь в магазине?

— Сообщить галактике, как они выглядят, во что одеваются, чем питаются, что делают по вечерам... — Форд был в ударе. — Такой сенсационный материал может помочь кое-чьей карьере — например, ему повысят зарплату, а может, устроят олл-инклюзивный отпуск на Эротиконе Шесть...

— А теперь представь, как он догадывается о том, что ты задумал, и вышвыривает нас в открытый космос... Что, кстати, не самый приятный, по моему мнению, опыт.

Поглощенный видениями о событиях возбуждающего и вполне взрослого содержания, которые ожидают его на Эротиконе Шесть, Форд не стал отвечать на это мрачное бормотание.

— Куда этот повелитель времени нас везет? — спросил Артур, на пару отметок повысив голос. — Если, конечно, мой вопрос тебя не оскорбляет.

Форд окинул Артура одним из долгих, хороших взглядов — таким, который, как известно, способен пустить поезд человеческих мыслей под откос: тихо, без лишнего шума, переполненной травматологии или пресс-конференций железнодорожного начальства. К несчастью для Форда, Артур назло ему так и не открыл глаза.

— Куда он нас везет? — повторил Артур. — Обратно к Библброксу? Или ты как раз подобрал милую планетку, на которой нас, скорее всего, убьют?

— А, — сказал Форд.

— Эм-м-м, — сказал Форд.

— Не думаю, что все делается именно так, — сказал Форд.

— Не думаю, что буду сильно против, если мы больше никогда не увидим Библброкса, но грубо было не попрощаться с Триллиан... что ты хочешь сказать — не делается именно так?

— Не волнуйся, — ответил Форд самым доверительным тоном, — когда Зафод решит вернуться за нами, то, что мы не там, где он нас оставил, проблемой не будет. Не для «Золотого сердца».

Артур оставил попытки погрузиться в блаженный дельта-сон с его восстанавливающими свойствами (пытаясь улучшить здоровье своих граждан, галактическое правительство, как правило, преуменьшало эти свойства: ведь ни ВВП, ни, соответственно, налоги, на которые и содержатся надлежащим образом нанятые правительственные сотрудники, не поднимешь, когда все население только и делает, что дрыхнет). И сел.

— Форд, — как можно строже спросил Артур, — куда именно мы летим?

iv. где-то время пить чай

Если бы кто-нибудь спросил (и, конечно, никто этого не сделал), Артур высказал бы предположение, что, должно быть, это завтрак. Это выглядело едой, которую предлагают после того, как отправят людей, цитирую, «соснуть с дороги». А если бы его спросили, он ответил бы: когда люди, избавившись наконец от не отвечающих на вопросы инопланетных так называемых друзей, могут некоторое время поспать, то просыпаются, желая вполне определенных вещей. Вещей, которые получались из цыплят, поросят и растительного материала. Биологически — и, вероятно, очень научно.

Естественно, в тот момент Артур думал: естественно, если это завтрак, то должен быть и чай.

(Позже Артур в стиле добродетельного зануды будет думать: если бы там был чай, то и пьянства, и сопутствующих ему неприятностей случилось бы куда меньше.)

Форд задал тон происходящему, открывая и закрывая шкафы, пока не нашел большую, пыльную бутыль «Крепкого духа Джанкс». Предполагаемый повелитель времени наблюдал за вторжением на свою кухню с выражением, которое могло бы считаться язвительным весельем — а может, прелюдией к возобновлению знакомства Артура и Форда с мертвой и холодной чернотой космоса. Артур встал поближе к Розе: скорее всего, она будет резко против подобного рода вещей.

Доктор остановил взгляд на бутылке, а потом его лицо осветилось широкой, безумной и в какой-то мере тревожащей усмешкой.

— Фантастика! — заявил он.

Роза закатила глаза.

— Если вся ваша компашка такая, — сказала она, — съем-ка я свой ужин до того, как сожгу нафиг вкусовые рецепторы.

— Может, так будет даже лучше? — спросил Доктор. — Глядя на то, что у тебя припасено для нас?

— Заткнись, ты, — сказала Роза, хорошенько приложив его плечом.

Артур глядел на них, пытаясь разобраться, что к чему. Итак, Доктор — представитель почти бессмертного и всемогущего вида, который не существует, а Роза — одна из тех людей, которые следят за тобой в универмаге, потому что тебе не доверяют самому рассматривать стеллажи? А еще они околачиваются вдвоем по вселенной в удивительно огромной полицейской будке?

«Что ж, — решил Артур, ощущая легкую гордость за то, насколько за все время путешествий расширился его кругозор, — что ж, раз так, то так!»

Они ели. Инопланетяне говорили о ТАРДИС: Форд охотился за информацией, как первоклассный охотник, который не хочет, чтобы дичь догадалась, насколько мало он знает о том, о чем знает дичь. Доктор же отзывался на малейший звук манка и по-максимуму использовал возможность рассказать, как чудесен его корабль. На другом конце стола Артур пытался выяснить, где Доктор и Роза достали пирог, пюре и соус из петрушки — наверняка на ту планету стоит наведаться; Роза ответила, что вряд ли сможет сказать точно, но рада, что ему понравилось.

Когда они закончили с едой, Артур, который из вежливости и в попытке хитро подлизаться предложил помыть посуду. Роза рассмеялась.

— Лучшее в том, что живешь на космическом корабле, — ответила она и приоткрыла дверцы, демонстрируя стопки тарелок и стаканов, — это что все шкафчики — звуковые посудомойки.

Форд не стал тратить время на впечатлительность.

— Мне не нужен еще стакан, — сказал он, неопределенно взмахнув рукой в сторону Розы и шкафчика. Потом одним глотком осушил стакан с водой и взмахнул им тоже. — Хватит и этого.

Разумеется, именно алкоголь создает куда больше последствий, чем что-либо другое во вселенной. На одной маленькой, незаметной планетке, о которой Артур Дент был довольно высокого мнения, цивилизация, занимавшая около двух миллионов квадратных миль и пять сотен лет ношения тог, развалилась на мелкие кусочки, потому что люди, которые должны были управлять, решили, что пить ферментированный фруктовый сок и вступать в разнообразные межличностные связи куда интереснее, чем все это руководство. Нечто подобное случилось и в кластере Омеги Центавра, в семнадцати световых годах оттуда; империя раскинулась вдоль трех звездных систем, да и деятельность их довольно специфически различалась, однако за всю вашу среднюю галактическую историю студенту придется основательно поломать голову, чтобы, заполняя тест, не перепутать одну империю с другой.

(Можно, конечно, оспорить утверждение, что межличностные связи, упомянутые в предыдущем абзаце, влияли на историю гораздо меньше, чем спиртосодержащие жидкости; однако раз уж эти связи чаще всего возникали из-за алкоголя, то и беспокоиться не стоит).

Форд воздал всем честь — вытащил из сумки полотенце и аккуратно повязал его на руку, прежде чем разлить выпивку по бокалам. Артур решил, что это просто потому, что Форд — это Форд. Ошибочное суждение. Если бы Артур знал, что это мера предосторожности, чтобы алкоголь ни в коем случае не коснулся кожи — как было указано на маленькой и дружелюбной предупреждающей записке, — он бы, наверное, не выпил так много.

То есть, почти полглотка: Артур коснулся странно выглядевшего содержимого бокала кончиком языка, закашлялся, вытаращил глаза и заявил, что лучше выпьет воды, спасибо. Если, конечно, у вас не найдется...

Но в этот миг Роза попробовала свою порцию и, покраснев до корней волос, начала отплевываться и махать руками.

— Я мог бы и так тебе сказать, — сообщил Доктор, потом добавил что-то нелестное насчет обезьян, и это сильно напомнило Артуру о Библброксе.

Роза вздернула подбородок и окинула Доктора Взглядом — именно таким, с заглавной буквы. Она хотела увидеть, как он сделает это лучше, чем вышло у нее.

Доктор усмехнулся в ответ. Очевидно, это он мог.

И тогда инопланетяне начали показывать людям, как это делается. Предполагаемый повелитель времени осушил свой бокал первым — легко, одним глотком; его губы едва искривились в гримасе. Форд последовал его примеру. Прежде чем он поставил опустевший бокал на стол, его плечи едва заметно вздрогнули.

— Хорошо выдержанный, — сказал Форд через минуту.

— Хочешь сказать, прямо как он? — спросила Роза, придвинула стул и направилась к двери.

Артур смотрел ей вслед и думал, будет ли правильным последовать за ней. Учитывая, что выбор был — или сидеть за столом с парочкой пьяных инопланетян, или поболтать с милой симпатичной девушкой со своей планеты, — выбора, по сути, и не было. Но, может, Роза направляется туда, где компания неуместна (например, в туалет), или туда, где компания может навести на мысль о таких вещах, против которых Артур бы не возражал, если бы не считал их возможно опасными для здоровья (например, в спальню).

Когда Роза добралась до дверей (а кухня была одной из самых огромных из тех, на которых бывал Артур; если бы он имел большую склонность к домашнему образу жизни, он обязательно пришел бы в бешеный восторг от многофутовых столешниц и кухонных шкафчиков, пристроенных к извилистым золотистым стенам), Артур понял, что раздумывает над двумя весьма важными вопросами.

Первый: дают ли инопланетные доктора клятвы не причинять вреда другим формам жизни?

И второй: почему инопланетянину с шикарным кораблем всегда достается и девушка?

— Что, пора смотреть «Жен футболистов»? — спросил Доктор.

— Жаль, что ты не видел, как Таня поменяла младенцев, и ее младенца задушила собака Эмбер, — сообщила Роза всем в кухне. — Он потом целыми днями рыдал. — Она повернулась к Доктору. — Нет, я собираюсь взять кое-что, чтобы не было так уныло смотреть, как вы вдвоем тут набираетесь.

«Кое-что» оказалось картами, и Роза вернулась с парой колод пару минут спустя.

— Вот, — сказала она, — это тебе. — Роза бросила одну колоду перед Доктором, несильно шлепнув его по затылку. — А это нам.

Она устроилась возле Артура с другой колодой.

— Не хочешь играть со мной? — спросил Доктор.

— Ты мухлюешь.

— Если в твоем веке считается, что думать головой — значит мухлевать...

Роза, закатив глаза, повернулась к нему спиной.

— Во что хочешь поиграть? — спросила она у Артура. — Я дала им психокарты, но наши — обычные.

— В «пьяницу»? — ответил Артур. С «пьяницей» было как-то понятней, что к чему.

— В «пьяницу», хорошо.

Когда события происходят в определенной последовательности, у рассказчика всегда есть выбор. С этого момента, стоит ли отмечать, как Артур выиграл десять игр подряд? А если да, то учитывать ли каждую из его рук и стратегические игровые решения? Или способы, которыми Роза обеспечила его победу — карта за картой?

Вариант допустимый, но крайне скучный. Даже Артур, раскрасневшийся от гордости за победу, согласился бы.

Все дело в опьянении и сопутствующих неудобствах.

Так как у Форда был огромный опыт в подобных вещах, и так как никто не знал, как на самом деле работает организм Доктора — включая микроскопические частицы алкоголя, бороздившие его сосуды, — выпить пришлось много. И долго, если, конечно, можно говорить о прошедшем времени, пока ты торчишь в том, что называется «временной воронкой».

Но это случилось, и наконец Форд решил, что настал подходящий момент. В основном потому, что Доктор (как ему казалось в тот момент) превратился в огромного, яркого светлячка, сияющего черным — кроме головы, которая светилась телесно-персиковым. Тот факт, что Доктор не стеснялся показаться кому-то в виде, который мог быть только естественной для повелителей времени формой, подстегнула храбрость Форда. Ничего не показалось Форду странным, ни единая деталь — и это демонстрировало, что Форд был опытным путешественником по галактике... или, что более вероятно, означало, что бутылка «Крепкого духа Джанкс» покончила с делами и может удалиться на покой в шкаф, гордясь проделанной работой.

— Это точно, понимаешь? — сказал Форд и постучал себя по голове. — Это, — он широко взмахнул рукой, — это все уныло. Тайны — вот что интересно! Давай рассказывать!

— Давай. Ты первый, — ответил светляк и вежливо кивнул.

— А... — Так или иначе, Форд был ошеломлен. И задумался. Он собирался ловко извлечь сведения, которые еще минуту назад точно помнил, но, как уже упоминалось, он крепко напился. Прочесывая в поисках нужного свои пьяные и на все согласные нервные клетки, Форд все-таки наткнулся на одну тайну.

— А! — воскликнул он, и на этот раз «а» было ликующим. — Мой отец выжил при падении Хранга. Единственный!

Светляка это впечатлило. Форд не сомневался. Тот мрачно засиял.

— Доктор, что такое Хр?.. — Внимание Розы привлекло слово «тайны».

— Ты с Бетельгейзе Семь? — спросил Доктор.

— Бывал там?

— Наверное. Такая каменистая планета? Похожая на каменный карьер?

Форд кивнул.

— Ага, — сказал Доктор, — думаю, бывал.

— Хронов Хранг, — сказал, качая головой, Форд. Потом налил в стакан достаточно, чтобы свалить Артура с ног на неделю, и выпил залпом.

О своей выпивке Артур и думать забыл. Его челюсть отвисла так низко, что, казалось, вот-вот оторвется насовсем. Артур всегда считал, что Форд родом с по-настоящему успешной планеты, чего-то вроде Лос-Анжелеса с космопортом. Во всех историях, которые он когда-либо слышал о Форде Префекте или Зафоде Библброксе, камни и не упоминались особенно. Принимая во внимание, конечно, что Артур ни разу не слушал ни одну из историй настолько внимательно. Ради ясности отложив в сторону тактичность, он спросил:

— Ты вырос на пустошах?

— Нет, — с вызывающим, бросающимся в глаза терпением ответил Форд, — общество на Бетельгейзе Пять весьма продвинутое. Ушло во всех смыслах на световые годы вперед от вашего. — Ну, — после недолгого обдумывания добавил он, — до того, как вы, ну, ты в курсе... — И, тоже позабыв о тактичности, Форд издал громкий звук и взмахнул руками, изображая взрыв.

Артур нахмурился.

— Но ты сказал...

Форд указал на Розу и спросил у мерцающего повелителя времени:

— Твоя тоже такая?

— Роза? Нет, она умничка. — Доктор осветился гордой улыбкой, но внимательный зритель заметил бы, что глаза его не улыбались.

Ни Форда Префекта, ни Артура Дента не стоит считать внимательными зрителями.

— И тебе очень повезло, что она сидит на другом конце стола, — сказала Роза. Не позволяя возмущению преградить гордости путь, она села ровнее и любезно сообщила Артуру:

— Его отец перебрался на Бетельгейзе Пять до того, как Форд родился. — Она повернулась к Форду. — Ты бывал когда-нибудь там?

Он покачал головой.

— Я побаиваюсь мертвых планет.

— Немного угнетает, представляю, — сказал Артур. — Видеть родную планету такой, просто... просто...

— Пыль и камни, — закончил Доктор. А на этом месте внимательный зритель отметил бы, что подобный тон пришелся бы к месту где-нибудь на кладбище, и задался вопросом, нет ли у повелителей времени склонности к меланхолии, вызванной употреблением психоактивных веществ.

Артур был рад замогильному вкладу Доктора, обнаружив, что до странного затрудняется собирать слова в кучу. Он уже привык таскать с собой немного тоски и горя, связанных с планетой (или, вернее, с отсутствием планеты) и знал, как держаться с этим грузом на плаву, но в этот момент его внезапно настигла волна, которая бы утопила и куда более умелого пловца.

Учитывая, что вокруг были пьяные в стельку инопланетяне-телепаты, с родными планетами которых тоже случились серьезные неприятности, Артуру повезло, что он вообще еще дышал.

Повисла долгая пауза: скрипела передвигаемая мебель, Форд ненавязчиво продолжал смотреть галлюцинации, а Артур, собравшись с силами, понял, что вполне всерьез обижен. Форду было наплевать не только на уничтоженную Землю — ему и на родную планету было так же наплевать. Артур решил: это лишь показывает, что в глубине души Форда таится какой-то серьезный изъян. Артур никогда не рассматривал гипотезу о том, что с глубиной души Форда все в порядке (по крайней мере, не хуже, чем у любого другого разумного существа), но, видимо, потому, что Форд был весьма толстокожим.

После Артур решил, что это закономерно. Просто закономерно. Почему эти инопланетяне так неподобающе себя ведут? И почему Роза смылась вместе со стулом от него к Доктору?

Молчание нарушила Роза. Она сделала это довольно неожиданно — словно только что узнала об ужасной ошибке, которую необходимо без промедления исправить. И довольно громко.

— Вы же еще не видели бассейн!!!

— Ну, нет, но... — начал Артур.

— Тебе понравится! Вода сказочная, правда чудесная.

— Нет, правда, никакой проблемы...

— О, ты пожалеешь, если не попробуешь, — твердо заявила Роза. — Давай, в ту дверь, четвертый поворот направо, второй налево, а потом сразу за обувным шкафом, справа.

Артур вытаращил глаза. Может, она даст ему хотя бы бумагу? Ручку? Что-нибудь?

Форд послушно отодвинул стул и, шатаясь, поднялся на ноги.

— Ну, идем, Артур, — сказал он. Бормоча под нос то, в чем Артур так и не сумел опознать традиционную праксибетельскую купальную песню, Форд начал прокладывать извилистый путь к двери.

Артур посмотрел на Розу. Она снова сказала:

— Вперед! — и прогоняюще замахала руками.

Артур посмотрел на Доктора и понял, что действительно очень хочет очутиться в другом месте. Где угодно, только не здесь.

Он протолкнулся в дверь и тут же наткнулся на Форда, который стоял в коридоре прямо за ней. Замечательно: ведь водные массы — одно из наименее подходящих мест для того, чтобы шататься там в одиночестве и пьяным. Артур надеялся, что ему удастся управиться со спасением на водах, если в этом случится необходимость. Все получится, решил он, пока ноги будут доставать до дна.

Так как Артур Дент никогда не был замечен ни в образном полете фантазии, ни в использовании подробных метафор, придется сказать за него: Доктор в тот миг, когда Артур посмотрел на него, был темным и глубоким — бездонный бассейн; а в дальнейшем станет видно, что Роза, пусть и не вышла ростом, и прежде проявляла себя отличным пловцом.

И у них тоже все получится.

***

Насладится ли Форд Префект олл-инклюзивным мини-отпуском на Эротиконе Шесть? Если да, позволят ли галактические нормы пристойности рассказать о его приключениях? Когда случится обещанная неприятность, и насколько неприятной она будет? В конце концов, куда направляются наши путешественники? Вы ни за что не узнаете об этом, если не возьметесь за третью главу!

Глава 3

v. узнал о тебе кое-что

Отыщите в «Путеводителе автостопщика» слово «сон», и вы найдете куда больше, чем скукоту про мозговые волны и быстрые движения глаз. Все потому, что сон, почти как и другое слово на букву «С» — предмет большого и животрепещущего интереса для многих обитателей галактики. (Довольно забавно, но другое слово тоже относится к деятельности, которая традиционно проводится в кровати, но в реальной практике может — и случается — где угодно).

Статьи, касающиеся обоих слов, обсуждаются довольно часто, поднимая схожие вопросы, к примеру: «Как сделать так, чтобы я мог почаще заниматься этим каждый день?», «Как сделать эту штуку получше?» и «Куда поехать в отпуск, если мне хочется заполучить чего-нибудь первоклассное?» («Путеводитель автостопщика» предполагает: если ваша цель — последнее, то вы должны быть готовы потратить больше, чем обычные тридцать альтаирских долларов в день).

Разумеется, в галактических мирах существуют и личности, которые редко занимаются и тем, и другим, которые говорят об этих вещах тоном, выдающим скуку или пренебрежение, и которые чаще всего предпочтут «Галактическую энциклопедию» «Путеводителю автостопщика». Остальная вселенная задается вопросом, что за чертовщина творится с этими людьми, и, конкретно, как они (а в некоторых особо тяжелых случаях — и весь их вид) смогли пережить первый по-настоящему долгий блэкаут и не покончить с собой.

В этот самый момент Артур Дент спит, и ему это нравится. Ему снятся счастливые сны, которые, отметим безо всякого удивления, иногда сухие и лиственные, порой — славно освежающие, но всегда — живительно и бодряще коричневые. Как и все моменты, которые не касаются сидения в церкви или выпускных церемоний, этот продлится недолго. Он прервется, когда в комнату, где спит Артур, влетит что-то желтое и яростное и включит там свет.

Вот именно...

сейчас.

— Где твой приятель?!

Слова капали прямо в мозг, словно патока с особенно злобной ложки, и Артур заморгал, прикрыв глаза ладонью.

— Ты в комнате у него смотрела? — наконец ответил он. — Назад по коридору с левой стороны? — Оберегая невинно пострадавшие зрачки, Артур убрал руку от лица, так, чтобы выглянуть на секунду. Безжалостная гостья с выключателем наперевес все еще стояла там и демонстрировала все признаки того, что она не собирается в ближайшем будущем убраться прочь. Артур решил побыть полезным и повторил самое важное из своих указаний: — Назад по коридору.

Незваная гостья — Роза — покачала головой.

— Не-а, его там нет. А где еще он может быть? — Развернувшись на каблуках, она заорала прямо в стену, и так громко, что Артур втянул голову в плечи. — Ты здесь прячешься?!

— Если Форд и здесь, то ведет себя слишком тихо, совсем на него не похоже, — сказал Артур. Он сел, с машинальной скромностью поправляя одеяло. Потом вспомнил, что Роза, как и остальная вселенная, уже видела его в пижаме, и скромность на этом этапе совершенно бессмысленна. — Полагаю, стоит посмотреть в уборной, если ты еще не смотрела. После всей этой выпивки ему, скорее всего, захочется быть поближе к туалету.

— О. Нет, — ответила Роза, морща нос. — Не смотрела. Фу...

В груди Артура вспыхнула надежда. Разумеется, все было именно так — и конечно же, Роза решит завязать с Фордом отношения или что-там-еще в другой раз, когда будет поменьше шансов испачкаться чем-то вонючим. Конечно же, она даст Артуру возможность мирно поспать, или даже лучше — усядется рядышком на кровати и немного поболтает. Можно начать с того, какая Форд надоедливая дрянь — у Артура скопилось изрядно информации на эту тему, — а потом перейти к другим, подходящим ситуации темам...

Но Роза, которая за время путешествий по времени и пространству повидала великое множество вещей, которые можно описать словом «фу», сказала:

— Покажешь, куда именно?

Судорожно вздохнув (и нарочно погромче, невзирая на то, что Роза ему нравилась), Артур слез с кровати. Значит, это не только у инопланетян. Космические путешествия каким-то образом лишают потребности спать всех и каждого — кроме него самого.

Артур показал дорогу по коридору и за угол к уборной, и остановился у двери. Теперь, когда он уже был на ногах, а его нейронные связи воспряли духом, Артур начал задаваться вопросом, что все-таки Форд сделал Розе. И он решил, что выбор вполне очевиден.

— Роза, — вежливо начал Артур, — если Форд лез к тебе с неуместными домогательствами, или просто вел себя как сущее наказание...

— Ага, он таки был сущим наказанием, — ответила Роза, — но не в том смысле.

— О! — Артур задумался. — Он что, снова пел? Я так и думал, что за пятнадцать лет на Земле он рано или поздно подхватит пару штук. Какое, правда, позорище, если это «Джингл Беллс».

— Не-а! — ответила Роза. И так громко постучала в дверь, что Артур сказал бы, что корабль недовольно заворчал в ответ, если бы не боялся показаться съехавшим с катушек.

Изнутри никто не ответил. Расценив эту тишину как полноценное разрешение войти, Роза открыла дверь.

Уборная была действительно грандиозной — сверкающая плитка, бессмысленный простор. Форд распростерся ничком на сверкающем полу, подложив полотенце под голову, и счастливо храпел, совершенно не подозревая, что снова лишил Артура возможности заняться тем же самым, хоть и на этот раз не напрямую. Если где-нибудь в галактике есть музей несметных чисел жизненных несправедливостей, Артур Дент был уверен, что достоин стать его экспонатом. Возможно, этот конкретный момент и можно было урезать в пользу другого, более впечатляющего, но мысленно он наверняка занял нужное место.

— Проснись! — скомандовала Роза к явственному удовольствию Артура.

Форд, у которого был длинный послужной список насчет «не делать того, что приказывают», и не подумал просыпаться.

Роза пнула его куда-то в район живота. Не слишком сильно, но у Артура сохранилось ощущение, что, если так будет нужно, она не против ударить и посильней. На этот, в какой-то мере, акт жестокости Форд ответил, свернувшись калачиком вокруг ноги Розы, как младенец, которому дали любимую игрушку.

Роза освободила ногу и приготовилась пнуть еще раз.

— Роза, — быстро проговорил Артур, потому что кем бы еще ни был Форд, он ни больше ни меньше оставался его лучшим другом во всей вселенной, — что Форд натворил?

— Это, — ответила она, достав из кармана толстовки с капюшоном что-то маленькое и черное. — Я нашла это на кухне под стулом.

Она наклонилась и помахала штукой у Форда перед носом.

— Что это? — спросил Артур.

— Диктофон.

— Диктофон? — Артур покосился на эту штуку, пытаясь понять, как Роза это выяснила. Она была гладкой, обтекаемой, и на ней не было никаких красных кнопок со словом «Запись». Если уж на то пошло, на ней вообще никаких кнопок не было.

— Ага! — Роза продемонстрировала нервирующе зубастую улыбку.

— Ну, может, — умиротворяюще произнес Артур, хотя одна непрошеная мысль уже посетила его голову, оставив длинный ряд грязных следов, — он просто выпал у него из сумки. Бог его знает, что он таскает в ней.

— Близко, но мимо, — сказала Роза. С хлюпающим звуком ее нога нанесла второй удар. — Он был включен.

— Уверена? — Артур протянул к штуке руку, но и притронуться не успел, как оттуда протрубил голос. Его собственный. «Ты вырос на пустошах?» — спросил он.

— Ага, — громко сказала Роза, почти перекрикивая голос Форда, которым он продолжал вещать в ответ про чудеса Бетельгейзе Пять. — Уверена.

— А! — ответил Артур, когда заглянувшая ранее к нему на огонек мысль включила телек, устроила грязные ноги на диване и вообще почувствовала себя как дома. Тем временем, из диктофона послышалось грубейшее передразнивание уничтожения Земли. Артур съежился. — Ты не могла бы...

Роза помахала устройству рукой, и воцарилась тишина. Гулкая, ослепительная тишина. Собственно, подобная тишина возникает чаще всего после того, как женская особь какого-либо вида возвращается домой и обнаруживает, что за время ее отсутствия мужская особь и его друзья устроили в гостиной.

Артур стряхнул пыль с одной из проверенных временем мужских адаптивных стратегий.

— Не самый практичный дизайн, верно? — совершил он отвлекающий маневр.

— Не самый, — сказала Роза. — Хотя куда более космический, чем то, что есть у Доктора. — Она сунула диктофон обратно в карман, скрестила руки на груди и в целом оказала существенную поддержку теории, что большинство мужских адаптивных стратегий по сути своей — чушь собачья. — А твой дружок довольно мозговитый, правда?

Артур пожалел, что она произносит слово «друг» в отношении Форда таким тоном. Это заставляло сомневаться в целесообразности называть его так и дальше.

— Не знаю, — осторожно ответил Артур. — Он так считает.

— Он всю ночь обставил, ага? Достал выпивку. Подливал. Вспомнил про мертвые планеты и все такое.

Артур не мог не согласиться.

— Послушай... — и замолчал, глядя на распростертого на полу инопланетянина. — Давай поговорим лучше здесь. — Он отошел к раковинам, и Роза пошагала за ним, потом вспрыгнула на столешницу и уселась там. — Форд почему-то вбил себе в голову, что Доктор — мифическое существо или что-то вроде того, — тихо продолжил Артур. — И он прямо зациклился на том, чтобы найти что-нибудь, потому что... — Артур понял, что не особенно хочет заканчивать эту фразу, так что не закончил ее. У него немедленно возникло впечатление, что, когда речь касается людей, позволяющих себе с Доктором вольности, Роза может быть не так уж против открытых шлюзов, дверей полицейских будок или еще чего-нибудь, в зависимости от обстоятельств.

— Потому что? — напомнила Роза.

— Теперь уже не стоит расстраиваться насчет...

— О, я не расстраиваюсь. — Ее не расстроенный голос звучал глубже обычного и очень забавно влиял на волоски, растущие у Артура на загривке.

Сглотнув ком в горле, Артур сказал:

— Видишь ли, раз уж Форд в таком состоянии, то не думаю, что он вспомнит что-нибудь из того, что случилось этим вечером.

Роза бросила на него взгляд, намекающий, что хорошо бы Артуру продолжить.

— Готов спорить, потому он и включил диктофон, потому что знал, что на мозг не сможет полагаться.

Роза спрыгнула со столешницы и встала на расстоянии, достаточно близком — на самом деле, нельзя было не заметить, что на расстоянии пинка, — от Артура.

— Выкладывай! — сказала она. — Ну!

Артур выложил.

— Форд работает на один, ну, галактический путеводитель для туристов, — сказал он. — А если он прав насчет Доктора, то считает, сможет исправить статью про повелителей времени и заработать пару монет.

— Путеводитель для туристов. Он собирается сунуть Доктора в путеводитель для туристов.

Артуру не хотелось отвечать «Да», так что он просто кивнул.

— Он сказал — повелитель времени?

И снова Артур кивнул.

Роза замолчала, опустив глаза, и затеребила рукава толстовки. Судя по этим признакам, она очень беспокоилась — Артур безошибочно узнал в этом себя.

— Окей, — через мгновение сказала она, — окей, я кое-что расскажу тебе, но обещай не рассказывать ему.

— Обещаю.

Роза едва заметно улыбнулась Артуру. Это забавно повлияло на температуру его тела.

— Он все правильно понял, твой друг, — продолжила она. — Народ Доктора — мифологический, потому что остался только он один. Была война, и его планета погибла, так что он теперь единственный.

— Занятно, — сказал Артур, — чем больше я узнаю вселенную, тем сильнее меня удивляет то, что в ней осталась хотя бы одна планета.

— Так что я не хочу, чтобы твой дружок разболтал всей вселенной о том, что встретил повелителя времени, — сказала Роза. — И не хочу, чтобы он нервировал Доктора, пытаясь выяснить, кто он такой.

— Это секрет? То, что он единственный повелитель времени? — спросил Артур. Он и раньше встречал инопланетян с секретами. И видел, на что готовы инопланетяне с секретами, чтобы сохранить свой секрет в секрете. Например, устроить ядерный взрыв.

— Нет... по крайней мере, не думаю... Просто... ну, он и так постоянно об этом вспоминает. И помогать ему в этом не стоит.

— Предоставь это мне, — сказал Артур, неожиданно уверенный, что все для нее исправит, хотя и малейшего понятия не имел, с какой стороны за это приниматься. — Я разрулю это с Фордом. Все будет хорошо.

Улыбка Розы оказалась одним из самых милых зрелищ во всей галактике.

продолжение в комментариях

@темы: Девятый Доктор, третий тур, тексты, джен

---

Расколотые миры, иллюстратор troyachka

[Big Who Bang]

Название: КТО? Иллюстратор: troyachka Форма: фотокомикс Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор, далек Дисклеймер: не мое и не претендую Тип: джен Рейтинг: G Жанр: общий Саммари: Где-то в глубине, под спутанным слоем проводов и нервов, пронесся сигнал тревоги. – КТО? Доктор застыл, словно врос в землю. Из-за этого металлического голоса, холодного и монотонного, лишенного человеческих эмоций, у него по позвоночнику пробежал холодок. Из песка плавно поднялся металлический предмет, позолоченный, с округлой вершиной, и его металлическая броня сверкнула в лучах солнца. – КТО ТЫ? – спросил он. Нет, приказал. – НАЗОВИ СЕБЯ! Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017 Ссылка на пост фика:читать

Название: Гость на пороге Иллюстратор: troyachka Форма: фотокомикс Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор, Рассилон Дисклеймер: не мое и не претендую Тип: джен Рейтинг: G Жанр: крэк Саммари: Доктор открыл дверь и обнаружил на пороге Лорда Президента Рассилона с широкой волчьей улыбкой на губах и с бутылкой дешевого вина в руках, на которой все еще висел ценник. Он сунул Доктору букет веселеньких желтых цветочков. Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017 Предупреждения: трэш Ссылка на пост фика:читать

Название: В поисках Копья Иллюстратор: troyachka Форма: фотокомикс Персонажи/Пейринг: Десятый Доктор, Марта Джонс Дисклеймер: не мое и не претендую Тип: джен Рейтинг: G Жанр: общий Саммари: - Пожалуйста, перестань, - тихо сказала Марта, отвернувшись. Они шли рядом в темноте. Доктор начал сожалеть, что упомянул прежнюю жизнь Марты. Он хотел укрепить ее дух и подарить немного надежды, а вместо этого только напомнил о том, что она потеряла, и пошатнул ее решимость. Они дошли до конца канализационного туннеля. Отсюда в сторону дворца уходила круглая бетонная труба, достаточно большая, чтобы они могли стоять в полный рост. Примечания: иллюстрация для фика на Big Who Bang 2017 Ссылка на пост фика:читать

@темы: третий тур, джен, иллюстрации, Десятый Доктор

---

Расколотые миры, переводчик Sexy Thing

[Big Who Bang]

Название: Расколотые миры
Переводчик: Sexy Thing
Бета: troyachka
Оригинал: “Shattered Words” by Harold Saxon, разрешение на перевод получено
Размер: макси, 62 064 слова в оригинале
Пейринг/Персонажи: Десятый Доктор, Симм!Мастер, Рейчел Боукбайндер (ОЖП), Марта Джонс, Рассилон
Категория: джен
Жанр: экшн, драма, дарк, ангст, херт/комфорт
Рейтинг: R
Краткое содержание: Таинственный портал на заброшенном космическом корабле переносит Доктора и Мастера в их общее прошлое. Мастер, лишенный барабанов и мучимый угрызениями совести за все совершенные им преступления, ищет способ исправить их – и находит. Один необдуманный поступок – и Мастер полностью меняет весь ход их жизней. Станет ли это рассветом новой золотой эпохи или концом всего мироздания?
Примечание/Предупреждения: насилие, пытки, смерти персонажей, ОМП, ОЖП, AU
Содержит спойлерные отсылки к эпизодам "The Stolen Earth", "Journey's End" и "The End of Time".
Является четвертой частью цикла "Повелитель времени и его Безумец" ("A Timelord and His Madman"), повествующего о приключениях Доктора и Мастера.
Всего планируется 10 книг: "His Silent Mind" ("Его молчаливый разум"), "Judoon Justice" ("Правосудие джудунов"), "A Murderous Feast" ("Кровавый пир"), "Shattered Worlds" ("Расколотые миры"), "Before Harry Met Lucy" ("Прежде чем Гарри встретил Люси"), "The Most Happy Bride" ("Самая счастливая невеста"), "This Reflection of Me" ("Это отражение меня"), "A Map of the Soul" ("Карта души"), "Against All Things Ending" ("Вопреки окончанию всего") и "The Eye of the Storm" ("Глаз бури").
Примечания от автора: "Я написал эту историю с учетом того, что Десятый Доктор жив и здоров. Ему не пришлось жертвовать собой, чтобы спасти Уилфа – потому что его там не было. Какой-нибудь другой несчастный, невинный, но вполне заменимый парень в белом халате поджарился от 500 000 рад – не Доктор. Дальше все происходило по канону – Мастер исчез вместе с повелителями времени и Галлифреем, утерянным в последних днях Войны Времени. Уилф, живой и здоровый, вернулся домой к своей семье. А Доктор все еще бродит по Вселенной, пытаясь найти цель в жизни".
Посвящение: Волшебному человеку coco_palm, ради которого я вообще занялась этим циклом. Спасибо тебе за любовь к этому фику, побудившую меня за него взяться.
Содержание предыдущих частей: После событий в особняке Нейсмитов, отослав Уилфа домой к его семье, Доктор в одиночестве путешествует по Вселенной, пытаясь найти Мастера при помощи останков белой звезды. Поиски приводят его на враждебную планету, балансирующую на самом краю черной дыры. Там он находит Мастера, запертого в черной башне. Он пережил уничтожение Галлифрея благодаря ангелу–хранителю Доктора, но Рассилон в качестве воздаяния вырвал барабанную дробь из его разума. Впервые с тех пор, как он стоял перед Временным Разломом, Мастер испытывает чувство вины и раскаяния за свои преступления. Эти чувства в комбинации с одиночеством, которое ему приходится терпеть в башне, окончательно свели его с ума. Когда Доктор пытается убедить его покинуть планету, Мастер отказывается, отлично зная, что не сможет сбежать, не запустив ее разрушения и тем самым не убив Доктора. Мастер обманывает Доктора, заставляя его покинуть планету со своими спутниками–людьми, но в последний момент Доктор умудряется спасти его с падающей в черную дыру планеты. Однако разум Мастера практически неисправимо поврежден, и повелитель времени находится в коме. С твердым намерением спасти друга детства, Доктор приостанавливает время ТАРДИС и проникает в разум Мастера в надежде его исцелить…

После благополучного спасения Мастера из Временного Замка, едва приведя его в некое подобие сознания, Десятый Доктор сталкивается с флотом Прокламации Теней, горящей желанием предать Мастера правосудию за все его преступления. В ходе перестрелки между кораблями Прокламации Теней и ТАРДИС Доктора, тюремный корабль с Мастером на борту оказывается сбит и по удачному стечению обстоятельств терпит крушение на Земле. Узнав о крушении из новостей, Уилфред Мотт при помощи своих друзей начинает собственное расследование, и в итоге находит израненного и деградировавшего до состояния идиота Мастера. Он прячет Мастера в своем доме и отправляется на поиски Доктора. Тем временем, агенты Прокламации Теней, возглавляемые мистером Фоксом, находят Мастера и Донну, случайно оставшуюся с ним в качестве сиделки. Донна спасает Мастера и помогает ему сбежать, но мистер Фокс находит ее одновременно с Доктором и Уилфом. Мистер Фокс, заинтересованный Донной, едва не запускает метакризис в ее разуме. Мастер спасает Донну, втолкнув ее в уходящий поезд метро. Агенты Прокламации Теней переносят Мастера, Доктора и Уилфа на суд Леди Архитекторов. Несмотря на блестящую защиту Доктора, Леди Архитекторы признают Мастера виновным и приговаривают к смерти через облучение смертельной дозой радиации. Однако Мастер выживает, благодаря бессмертию, подаренному ему Рассилоном, а залп радиации окончательно восстанавливает его разум. Обезумевший от радости и ощущения новой жизни Мастер запускает ТАРДИС Доктора с самим Доктором и Уилфом на борту в безумный полет, и Доктору в последний момент удается изменить координаты назначения…

ТАРДИС переносит их в город Эфес эпохи Древнего Рима. Контурам ТАРДИС требуется время на восстановление, и Доктор решает провести его в городе. Случай сталкивает его, Уилфа и Мастера с местным богачом, сенатором Помпусом и его таинственной и молчаливой дочерью Деей. Побывав на званом вечере у сенатора и посетив его мастерскую, Доктор обнаруживает много инопланетной техники, а также замечает странное поведение Деи Помпус, и решает провести расследование. Мастер, все еще погруженный в собственный страх стать пленником Доктора, принимает участие в его расследовании, но, кажется, ему известно гораздо больше, чем он говорит. Дея Помпус и две служанки в ее доме оказываются заражены личинками инопланетных паразитов, управляющих их телом и разумом и скармливающих людей своим отпрыскам. Когда их планы оказываются раскрыты, они предпринимают попытку убить Доктора и захватывают Мастера и Уилфа, чтобы использовать их тем же образом. Когда одна из сестер пытается забрать Уилфа, Мастер добровольно занимает его место, надеясь обмануть сестер и тем самым спасти жизнь старику, но его план не срабатывает. Пришелец в разуме Деи в разговоре с Мастером упоминает барабаны. Вовремя появившийся Доктор при содействии сенатора Помпуса и его рабов уничтожает кладку пришельцев и выручает Мастера. Две из трех сестер погибают. Ворвавшийся в убежище пришельцев сенатор Помпус пытается воззвать к разуму дочери, но Дея убивает его. Однако тот успевает уничтожить паразита в ее разуме, и она возвращается в сознание. Испуганный и разозленный ее прежними словами о барабанах Мастер убивает ее. Доктор, в ужасе от поступка друга, возвращает Уилфа домой на Землю и решает запереть Мастера в ТАРДИС, чтобы тот не мог никому больше навредить…
Ссылка на пост иллюстраций: смотреть
Ссылки на скачивание: doc | fb2

Глава 1.

1.

Рейчел Боукбайндер была восьмилетней девочкой с вечным любопытством в больших голубых глазах. Она носила красные ботинки и новое летнее пальто, которое было велико ей на целых два размера. Очень неудобно, но, когда она жаловалась на это своей матери, миссис Боукбайндер с теплой улыбкой говорила ей, что скоро она дорастет до него. Как каждое столь юное существо, Рейчел без конца задавала важные вопросы, как, например: почему небо голубое? Почему листья на деревьях зеленые, и куда улетают на зиму лебеди с озера? Ее мама и папа, как любые любящие родители, терпеливо отвечали на эти вопросы. Однажды утром, стоя в коридоре и готовясь пойти в школу, Рейчел осмотрела свое слишком большое пальто и обнаружила желтую нашивку, которая ее мама сделала вчера днем. В уме всплыл еще один вопрос.

– Мама, а зачем мне носить эту звезду? – спросила она, взглянув снизу вверх на мать, которая только вышла из кухни, держа в руках коричневый пакет с обедом. Мгновение миссис Боукбайндер смотрела на Рейчел глазами, напоминавшими два застывших озера.

– Потому что… потому что ты особенная девочка. Вот почему, – наконец ответила она и добавила, ласково пробежавшись пальцами по волосам Рейчел: – Другие дети будут тебе завидовать.

В школе Рейчел рассказала другим детям о том, что мама сказала ей о звезде. Многие друзья поверили ей и во время перемены выстраивались в очередь во дворе, чтобы посмотреть на желтую звезду на рукаве Рейчел. Она была разочарована реакцией Марка Хьюзинга, мальчика, который был немного старше ее и который втайне ей очень нравился. Вместо того, чтобы сказать, как красиво смотрится звезда, он просто кивнул и крепко сжал губы в тонкую линию. А потом появился Дьекерик, противный мальчишка, живший за углом, его отец был владельцем мясного магазина. Когда она показала ему звезду, он только рассмеялся и сказал, что ее мать тупая еврейка. Рейчел была расстроена, но не заплакала. Она не любила плакать. Напротив, она разозлилась и толкнула мальчишку с такой силой, что он упал на землю и поцарапал колени. Все закончилось тем, что мясник пришел к ней домой с жалобами, а мама потребовала от Рейчел, чтобы она больше не играла с Дьекериком. Рейчел был только рада. Она ненавидела сына мясника за то, что он сказал о ее матери.

Рейчел жила с родителями и младшей сестрой в Амстердаме в маленькой квартире на втором этаже высокого старого торгового дома на улице Рейнстраат. Ее отец был журналистом и работал в местной газете. Она очень хотела тоже стать журналистом, когда вырастет. По вечерам, после ужина, она запрыгивала на подоконник, прижималась спиной к оконному стеклу и тихонько наблюдала за отцом. Мистер Боукбайндер сидел за столом, курил трубку, потягивая свои полстакана виски, и пробегался по своим записям – и все это длилось не менее получаса, прежде чем он касался хотя бы одной клавиши на своей пишущей машинке. Но когда он начинал писать, то не останавливался до самого конца. Его пальцы порхали над клавишами, словно птицы, и шум молоточков, отстукивающих свой ритм по ленте пишущей машинки, не затихал до поздней ночи. Когда Рейчел отправляли в постель, она тихо слушала этот уютный, родной, убаюкивающий звук.

Однажды жаркой летней ночью девочка никак не могла уснуть. Уже пробило полночь, но она все еще не спала, лежа в темноте и прислушиваясь к металлическому звону старой отцовской печатной машинки. Окна ее спальни были распахнуты настежь, легкий вечерний ветерок рассеивал влажный воздух в комнате. А снаружи в небе медленно созревала гроза, которая вскоре должна была принести успокаивающий дождь и долгожданную свежесть. Но до этого было еще далеко, а пока девочка умирала от жары и тонула в своей промокшей ночной рубашке.

Она повернулась на бок и уставилась на своих плюшевых животных, аккуратно рассаженных в ряд на шкафу и отвечавших ей дружелюбными взглядами пуговичных глазок. Интересно, чувствовали ли они себя так же плохо, как и она.

Перестук отцовской пишущей машинки внезапно остановился. Она слышала, как отец пересек комнату. Затем включилось радио. Звуки из динамика легко проникали сквозь тонкие стены квартиры. Она услышала громкие крики толпы, а затем – яростный и злобный голос мужчины, находившегося в далекой Германии. Его голос с гудением вырывался из динамиков, неся с собой волну ужаса и ненависти, а аудитория аплодировала и поддерживала его тысячей голосов.

Рейчел ни слова не понимала по-немецки. Но, все же, была очень испугана.

К счастью, отец переключил канал. И раздался другой, более цивилизованный, спокойный и сильный голос. И, хотя этот человек говорил на английском, которого она тоже не знала, его слова успокаивали так же легко, как пугала и тревожила ее немецкая речь. Родители слушали радиостанцию Би-Би-Си, сообщавшую об эвакуации Дюнкерка. Рейчел не знала, кем был этот человек, говоривший о том, что в войне не побеждают отступлением, да и слова «операция Динамо» ничего не говорили ей, но тяжелая тишина, воцарившаяся в гостиной, свидетельствовала о том, что это сообщение было очень важным.

– Нет! Они не могут! Они не могут просто уйти! – неожиданно закричал отец в ответ радиоприемнику. В его голосе был странное смешение гнева и отчаяния. Мама пыталась успокоить его и плачущую младшую дочь, разбуженную громкими звуками. Как будто специально, в этот момент дружелюбный английский голос умолк, уступив место злому человеку, распространяющему по миру свою ненависть. Отец громко выругался. Он стукнул по радиоприемнику, и враждебный немецкий голос растворился в безумном смешении звуков.

А затем небо раскололось громом, подбросившим Рейчел на кровати.

Она выглянула из ока спальни. Зигзаг молнии вспыхнул в небе, осветив на мгновение соседние дома, словно Бог вдруг включил солнце. Рейчел впилась пальцами в одеяло и глубоко вздохнула. Она знала о молниях и громе. Отец однажды объяснил ей, что это такое. Поэтому она старалась сохранять спокойствие и помнить, что бояться тут нечего.

Но разве молния не должна ударить прежде, чем услышишь раскат грома?

В комнату ворвался сильный ветер, заставив танцевать розовые занавески на окне, разметав волосы и осушив пот у нее на лбу. Ее сердце зашлось в бешеном ритме. Потом до нее донесся жуткий звук. Он исходил не снаружи – это не был естественный звук, сопровождающий надвигающуюся грозу – и не из радиоприемника в гостиной. Нет, казалось, его источник – здесь, в спальне.

Рейчел услышала ритмичный, повторяющийся четырехкратный стук. Он окружал ее, становился все громче и громче, пока не заглушил дьявольские восклицания отцовского радиоприемника, раскаты грома и шум дождя, барабанящего по крыше и заливающего улицу. Она слышала теперь лишь эти четыре удара.

– Папочка! – закричала Рейчел. Теперь ей было по-настоящему страшно. Она зажала ладонями уши, чтобы не слышать этот жуткий звук, но, похоже, он шел прямо изнутри, сливаясь с безумным темпом ее собственного маленького перепуганного сердечка.

Мистер Боукбайндер услышал леденящий кровь крик своей дочери и бросился на помощь.

– Рейчел! – крикнул он, поворачивая ручку двери, но та была заперта. Кровь похолодела у него в жилах: сквозь щель под дверью пробивался сверхъестественный голубой свет. – Рейчел! Что происходит? Кто там?

Рейчел сжалась в углу, когда в окно, заливая комнату, ударил голубой свет, яркий и жаркий, как полуденное пустынное солнце. Спальня начала растворяться в этом свете.

Девочка в ужасе закричала.

– Рейчел! – мистер Боукбайндер с силой протаранил плечом дверь. От удара замок вырвало, дверь распахнулась, и он повалился внутрь.

– Рей…

Имя дочери застряло у него в горле. Ее здесь не было. Даже больше, комната выглядела так, словно ее никто и не занимал. Кровать Рейчел, ее шкаф, сундук с игрушками и полки с плюшевыми игрушками испарились. Маленькое квадратное помещение теперь было больше похоже на склад, чем на спальню маленькой девочки: его заполняли коробки, забитые старыми документами, стопки книг, сложенные по углам, и древняя мебель бабушки Рейчел, собиравшая пыль под желтеющими простынями.

Отец Рейчел моргнул, словно просыпаясь ото сна. Имя, которое он собирался выкрикнуть всего секунду назад, вылетело из головы. Всего мгновение он растерянно и бесцельно оглядывал темную комнату.

Так, зачем он сюда пришел?

– Дорогой, почему ты убежал?

Он обернулся и увидел свою жену, смотревшую на него любящим, но обеспокоенным взглядом. Она прижимала к груди их шестимесячную дочь.

– Я понимаю, британцы тебя расстроили, – сказала она. – И прости, что спорила с тобой, но не надо так кричать. Ты же знаешь, соседи нас не любят. Если будем и дальше привлекать их внимание, они попросят немцев выгнать нас. И что тогда с нами будет?

Ребенок все еще плакал. Она успокаивающе погладила его по спине и нежно поцеловала, глядя на мужа взглядом, умоляющим понять ее.

– Ох… прости, – мистер Боукбайндер обнял жену и дочь. – Дорогая, прости, что накричал на тебя. Обещаю, это не повторится.

Он коснулся щекой ее мягкой кожи и вдохнул теплый сладкий запах пота и лавандового мыла. Как он мог на нее рассердиться? Он же ее любил.

– В этом доме больше никто не будет кричать, – сказал он, заглядывая ей в глаза и глупо улыбаясь, не в силах поверить в свое счастье. – Я буду беречь нашу маленькую семью. Моих двух прекрасных девочек.

И он поцеловал их обеих в щеку.

Когда жена и дочь вернулись в гостиную, мистер Боукбайндер обернулся и молча заглянул в гостевую комнату. Его преследовало странное ощущение, словно чего-то не хватало, чего-то очень важного, но он не мог вспомнить, чего. Наконец, чувство прошло само собой, и, заперев за собой дверь, он вернулся к радиотрансляции.


2.

– Итак, – выдавил Мастер, с трудом сдерживаясь и стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее и цивилизованнее. ТАРДИС неслась к пункту назначения, мечась по временной воронке; они стояли в комнате управления.

– Как только эта штука приземлится, я ухожу, – твердо заявил он. Это была уже не первая угроза. С тех пор, как они оставили Уилфа на Уэссекс Лэйн, атмосфера между двумя повелителями времени накалялась все сильнее.

– Ну уж нет. – Доктор взглянул на него с другой стороны консоли. Зеленый свет, падавший из ядра ТАРДИС на его лицо, придавал ему неумолимый вид.

– Ты не можешь меня здесь запереть. И не посадишь меня на цепь, как какую-то грязную дворняжку, я не позволю, – ответил Мастер. Сама мысль об этом скручивала его отвращением.

– Отняв чужую жизнь, ты потерял право уйти.

Мастер отвел взгляд.

– Не то чтобы она была матерью Терезой.

– Она была безобидна, – возразил Доктор, не веря, что Мастер до их пор ищет для себя оправдания.

– Да прекрати, будто ты сам никогда не убивал! Что такое одна жизнь, когда речь идет о тысяче? Я спас твоих возлюбленных людишек от вторжения пришельцев.

– Если ты и правда так думаешь, то точно должен остаться здесь со мной, – сказал Доктор, вновь взглянув на него с горячей решимостью. – Когда все только начиналось, там, на Галлифрее, меня не было рядом, чтобы тебя исправить. Но теперь я здесь. И сделаю все возможное, чтобы ты не повторил той же ужасной ошибки.

– О, великий добродетельный Доктор, – жестко рассмеялся Мастер, нагнувшись к нему над консолью. – Знаешь что? Меня от тебя тошнит, – добавил он, шипя, словно ядовитая змея, которую схватили за хвост.

Доктора это не впечатлило.

– Иногда, чтобы дела пошли лучше, им нужно стать немного хуже, – прошептал он.

Мастер еще ниже наклонился над консолью и сосчитал до десяти.

– Скажи, куда именно мы летим? – наконец выдавил он вместо того, чтобы накричать на Доктора.

– Туда, где нужна помощь, – тихо ответил Доктор. Это было поспешное решение, принятое в последний момент. Сначала он хотел отвезти Мастера в какое-нибудь безопасное и изолированное место, вроде старого заброшенного спутника или покинутой космической колонии, дрейфующей по орбите богом забытой планеты, – это было бы идеально, если бы там им удалось остаться вдвоем. Конечно, было очень плохо желать чего-то подобного, но он искренне скучал по тем дням, когда, сидя в ТАРДИС, кружившей около останков их умирающей родной планеты, пытался вернуть к жизни бессознательного Мастера. Тогда их отношения были намного проще. Теперь же Доктор не знал, должен он защищать его от угроз или считать его потенциальной угрозой.

Так что сигнал бедствия, полученный ТАРДИС, и правда стал для него облегчением. Работа позволяла отвлечься от переживаний. Судя по быстро меняющимся координатам источника, сигнал пришел с корабля. Может, судно ушло дрейф после отказа двигателей, или на команду напали буйные космические пришельцы. Это не имело значения. Доктор просто хотел спасти кому-нибудь жизнь. Кому угодно. Он не смог спасти сенатора Помпуса и его дочь Дею, а после полученного странного и зловещего сообщения он не был уверен, что сумеет спасти Мастера от самого себя.

Доктору нужно было занятие. Желательно, какая-нибудь большая сочная катастрофа, ужасное и неизбежное бедствие, которое можно было бы взять под контроль, перехитрить и обратить. Что угодно, лишь бы оно доказало ему, что еще не все потеряно.

Пока.

Достигнув своей цели, ТАРДИС приземлилась с привычной тряской и ударом. Затем замерла, и зеленое сияние ядра медленно померкло, погрузив комнату управления в сумерки.

– Ну что ж, – сказал Мастер с широкой поддельной улыбкой и махнул рукой. – Чао!

И он ринулся к двери ТАРДИС. Если он избавится от Доктора, ему абсолютно наплевать, кто окажется снаружи. К его удивлению, Доктор за ним не последовал, а оставался стоять у консоли ТАРДИС. Он спокойно скрестил руки на груди и ждал.

Стоило Мастеру коснуться дверной ручки, как его ударил разряд тока, заставивший отскочить, словно он ошпарился о раскаленную плиту. Руку обожгло так, будто в нее воткнулась сотня крошечных иголочек, а, опустив взгляд на ладонь, он увидел на ней отпечатавшийся символ повелителей времени. Он в ужасе обернулся к Доктору.

Не говоря ни слова, Доктор поднял правую руку. Точно такой же символ украшал его ладонь. Он помахал ею Мастеру со слабой хитрой усмешкой на губах.

Мастер послал ему очень злобный взгляд.

– Знаю, знаю, – пробормотал Доктор, предупреждая всплеск его гнева. – Галлифрейская ловушка разума – это немного перебор, к тому же дешевый трюк. Но они завалялись, и я подумал, почему бы не попробовать?

– Ты злобный мерзавец, – зло зашипел Мастер. – Ты поставил ловушку на дверь!

– Да, правда умно? Теперь мы психологически связаны, – спокойно ответил Доктор, не обращая внимания на ярость Мастера. – Я могу войти в твой разум и остановить, не прикасаясь даже пальцем.

– Ты гребаный садист, – набросился на него Мастер. – Я никогда не поступал так жестоко.

– Ой, не льсти себе. Ты сам знаешь, что делал вещи похуже. Забавно, как избирательна иногда бывает твоя память. Но зацикливаться на прошлом некогда. – Доктор прошагал к двери и распахнул ее перед Мастером легким толчком.

– После вас, – сказал он, вежливо придерживая створку. Он дождался, пока Мастер нехотя выйдет из комнаты управления, и последовал за ним.


3.

ТАРДИС стояла посреди большой сводчатой каюты с белыми закругленными стенами. Белоснежные лучи толщиной с китовую кость арками поднимались ввысь и сходились в центре высокого потолка, создавая иллюзию, будто ТАРДИС проглотила синтетическая версия Моби Дика. Пол был черен, как космос, и по всей своей сверкающей отражающей поверхности усыпан миллиардами точек света, что придавало ему сходство с небом и созвездиями.

– Где мы? – спросил Мастер. В окружавшем посетителей огромном пустом пространстве его голос звучал жалко и потерянно.

– Даже не представляю, – пробормотал Доктор, начиная растягивать губы в улыбке. Он увидел, что на каждой стороне комнаты расположены ряды крошечных иллюминаторов, и направился к одному из них. По пути он заметил, что из-под подошв его кед по чернильно-черной поверхности разбегаются сверкающие точки, словно он оставляет за собой цепочку бриллиантовых следов, и улыбнулся детской, мальчишеской улыбкой. Он словно шел земле, заснеженной звездной пылью, и это было совершенно прекрасно.

– Ну, мы в космосе, – прокомментировал Доктор, выглянув из укрепленного окна.

– Вон там видно ледяное созвездие Тууд Пазарр, – указал он и обернулся. – Эй? Есть кто на корабле? Кому-нибудь нужна моя помощь? – радостно спросил он.

– И вот так ты себя ведешь всегда, когда не пытаешься наполнить мою жизнь страданиями? Врываешься в странные места и кричишь, как идиот, умоляя окружающих позволить им помочь? – фыркнул Мастер.

– Ага, именно так, – отозвался Доктор, игнорируя его сарказм. Засунув руки в карманы, он по-хозяйски прошелся по комнате. – Есть тут кто?

– Знаешь, я просто в восторге, что отныне привязан к тебе до конца своих дней. Всегда мечтал ощутить, какова на вкус жизнь помешанного социального работника, – насмехался Мастер, следуя за ним по пятам.

– Я поймал ваш сигнал бедствия! – крикнул Доктор в пространство. – Вы просили о помощи, я здесь, чтобы помочь. Есть кто?

Доктор остановился с озадаченным видом. Они подошли к ряду дверей. Их было три, и, в отличие от остальной комнаты, в которой кроме черного и белого других цветов не наблюдалось, двери были окрашены в ярко красный.

– Есть кто? – продолжил Доктор, чувствуя, что прием получается несколько холодный. – Кстати, я не говорил, что мне неплохо удается помогать людям?

– Ой, не позорься, – пробормотал Мастер, закатив глаза.

– Ну, попытаться-то можно, – буркнул Доктор, снова поворачиваясь к кроваво-алым дверям. На них стояли пометки от 1 до 3, над первыми двумя горели зеленые лампочки, а над третьей – красная. Рядом к стене была прикручена аккуратная стеклянная плашка, на которой был выгравирован странный символ, состоявший из треугольника с двумя греческими буквами альфа и омега внутри.

– Добро пожаловать в «Корпорацию «Бесконечность», где будущее становится настоящим, – прочел Доктор, вздернув бровь. – Забавный слоган. Интересно, что они продают.

– Мне бы лишнее время не помешало, – заметил Мастер. – Я точно много потратил, таскаясь за тобой.

– Да не умничай ты, – отозвался Доктор. Он подошел к пульту управления, конечно, тоже белой, а также изящной, сверкающей и гладкой, с несколькими кнопками.

– О, смотри-ка! – воскликнул Доктор. – Технологии и дизайн, мне нравится, – сказал он с глупой улыбочкой. – Не так хорошо, как настоящие детали, конечно, но я действительно ценю, что кто-то не поленился сделать рычаг в виде лебединой шеи.

– До чего элегантно. Я впечатлен, – бесстрастно отозвался Мастер.

– И на весь пульт всего четыре кнопки, – с энтузиазмом продолжал Доктор. – Представь такое в моей ТАРДИС. Количество аварий увеличилось бы в сотни раз!

– Ну да, особенно по сравнению с нынешними временами, ведь сейчас у тебя каждый полет – как прогулка по парку, – буркнул Мастер, которому становилось все труднее сохранять терпение перед лицом докторских глупостей. – Слушай, раз уж ты не нашел, кого спасать, мы можем уже свалить отсюда, пока пылью не покрылись?

Доктор вздохнул.

– Ох, я скучаю по Уилфу. Он всегда задавал правильные вопросы. Ему бы тут понравилось. Новое приключение, возможность исследовать целый мир. Спасать людей. А ты только и делаешь, что дуешься и ноешь.

– Если честно, я тоже скучаю по Уилфу. Он, может, и сумасшедший старый дурак, но в его словах, по крайней мере, было больше смысла, в отличие от твоей беспрерывной ахинеи. Мы можем наконец убраться отсюда ко всем чертям? – прошипел Мастер сквозь сжатые зубы.

Доктор открыл рот, чтобы ответить, но неожиданно умолк. Он медленно развернулся вокруг своей оси и бросил взгляд на группу алых дверей, а затем снова вернулся к консоли. Он ощутил странное прикосновение, словно поток ветра от проходящего мимо поезда. Что-то невидимое для невооруженного глаза.

Доктор приложил палец к губам и шикнул.

– С нами в комнате что-то есть.


4.

Рейчел Боукбайндер смотрела на странное светящееся создание с озадаченностью на юном лице.

– Что значит, здесь кто-то есть? – спросила она, нервно оглянувшись через плечо. – Я никого не вижу. Кроме нас, в каюте никого нет.

Альфа-Омега медленно покачала головой. По крайней мере, Рейчел думала о странном пришельце в женском роде. Отличить было трудно. У Альфы-Омеги была голова, ноги, руки, туловище – издалека формой тела она походила на человека. Однако вместо твердой плоти она, казалось, состояла из ослепительного океана света, который смещался и изменялся каждый раз, как Рейчел на нее смотрела. У существа из света были большие глаза чернее ночи, и, хотя оно умело говорить, у Альфы-Омеги, похоже, не было рта. Если бы кто-то из мира и времени Рейчел встретил ее, это наверняка очень бы его смутило. Но Рейчел Альфу-Омегу не боялась. Она уже довольно много времени провела в этом тихом странном белоснежном месте, и за это время привыкла ей доверять.

Альфа-Омега указала на консоль.

– Нас трое, – сказала она мягким голосом. – А был один.

– Хочешь сказать, кроме меня, есть еще двое? – поняла она. – Почему ты никогда не считаешь себя? Мне не нравится, когда ты притворяешься, будто кроме меня здесь никого нет.

– Теперь нас трое, – повторила та.

Рейчел покачала головой, тревожась все больше.

– Это неправда.

– Тебе нужно спрятаться.

– То есть? Я не хочу прятаться.

– Выбери дверь.

Настроение девочки чуть поднялось.

– Ты позволишь мне выбрать? Точно?

– Выбери дверь.

– Выбираю номер три, – не медля ни секунды, заявила Рейчел. Она внимательно посмотрела в лицо Альфы-Омеги. Как и всегда, она не смогла разобрать ни тени эмоции.

– Выбери снова, – после короткой паузы сказала Альфа-Омега.

– Это нечестно! Ты сказала, что я могу сама выбрать. Я хочу войти в комнату номер три!

– Дверь номер три заперта. Ты не можешь войти в комнату номер три. Выбери снова.

– Я хочу знать, что внутри! Слушай, ты уже долго держишь меня в этой летающей комнате. Я хочу домой!

– «Бесконечность» уберегает тебя.

– Ты все время это повторяешь. Я даже не знаю, что это значит, – выдавила Рейчел с подступающими слезами. – Я хочу домой. Я хочу к маме и папе.

– Ты можешь увидеть их, войдя в дверь 1 или 2.

– Да, но это же не то же самое, так? – отозвалась Рейчел, чувствуя, как по щекам бегут слезы. – Он ведь за дверью номер три, да? Путь домой. Поэтому мне туда нельзя?

– Ты можешь выбрать между дверью 1 и 2, – мягко, но настойчиво ответила Альфа-Омега.

– Я…

– Ты можешь выбрать между дверью 1 и 2, – с нажимом повторила ее голубая хранительница.

Рейчел взглянула в эти странные темные глаза. Поняв, что никогда ее не переубедит, она рукавами смахнула со щек слезы и глубоко, но рвано вздохнула.

– Я хочу вернуться к тому, что было, – тихо ответила она.


5.

Первая красная дверь отъехала в сторону, яркий голубой свет брызнул в комнату.

– Что ты сделал? – нахмурившись, спросил Мастер.

– Ничего! – Доктор поднял в воздух обе руки. – Я ничего не трогал.

– Должно быть, это тот невидимый призрак, о котором ты тут бормочешь, – фыркнул Мастер. Он подошел к дверному проходу. В комнату ворвался мягкий прохладный ветерок, он уловил запах мокрого асфальта и свежескошенной травы.

– Что это? – пробормотал он. – Откуда это взялось?

Внутри камеры быстро росло большое магнитное поле, создававшее огромную сферу жара и света, трещавшую от мощных разрядов. Зачарованный ее красотой, Мастер протянул руку, стремясь коснуться этого странного голубого света.

По коже пробежал холодок, когда он почувствовал, как что-то рванулось к нему, направляясь прямиком в портал. Столкнувшись с энергетическим полем, оно исказило свет, создав подергивающуюся форму ребенка, которая затем смешалась с хаотической массой и исчезла.

Мастер повернулся к Доктору.

– Ты вид… – Но, прежде чем он успел закончить предложение, красная дверь снова закрылась, спрятав внутри свои секреты. Мастер поднял взгляд на сигнальную лампочку и увидел, как огонек переключился с зеленого на красный.


6.

– Ну теперь-то ты мне веришь? – спросил Доктор. – С нами к комнате был кто-то или что-то, и оно ушло туда, – он указал на дверь с номером «1». – Нужно узнать, кто или что это было

Он немедленно принялся за пульт управления.

– Что? Зачем это тебе?

– Забыл про сигнал бедствия? Мы здесь, потому что кто-то этого хотел.

– Может, это просто ловушка для незадачливых путешественников, – пробормотал Мастер.

– Имей хоть немного веры, – выдохнул Доктор. Он продолжал нажимать все те же жалкие несколько кнопок, пока перед ним неожиданно не всплыл голографический экран.

– Вот так! Картинка есть, теперь давай попробуем наладить звук. – Доктор дважды нажал кнопку удивительной формы в виде водной молекулы, и тишину прорезал шум помех. Затем из невидимых динамиков донеслась драматическая мелодия, и на 3D экране появился логотип «Корпорации «Бесконечность».

– Может, хоть введение пропустишь? – нетерпеливо спросил Мастер. – Что дальше? Реклама обезболивающего и смягчителя тканей?

На мониторе появилось лицо Альфы-Омеги. Ее большие черные глаза с расчетливым спокойствием оглядели повелителей времени.

– Добро пожаловать на борт «Бесконечности», – дружелюбно сказала она. – Чем можем служить?

– Самая приятная вещь, которую я слышал с тех пор, как начал с тобой путешествовать, – проговорил приятно удивленный Мастер.

– Мы ищем кого-нибудь на борту корабля. Того, кто мог отправить сигнал бедствия, – объяснил Доктор. – Можете предоставить информацию о команде?

– Численность команды на борту «Бесконечности». Ноль. Проверяю корабельный журнал… Сигналов бедствия, поданных с начала путешествия 1377… Ноль.

– Но в этой каюте кто-то был. Кто-то маленький, возможно, ребенок, который вбежал вон в ту комнату! Он не мог отправить сигнал?

– Членов команды нет. Сигналов бедствия подано не было.

– Но это же просто чепуха! – запротестовал Доктор, морща нос.

– Ты закончил спорить с бортовым компьютером? -саркастично спросил Мастер. Но Доктора было трудно остановить.

– Знаешь, если ты не можешь нормально выполнять свою работу, тебя стоит заменить более стандартной моделью, – выдохнул он. – Я задал два вопроса, и ты на оба ответила неправильно. Это стопроцентный провал. Это неприемлемо для такого сложного оборудования, не так ли?

Мастер вздохнул и, запустив руку в карман Доктора, выудил звуковую отвертку.

– Хоть бы раз в жизни сказал что-нибудь стоящее, с тебя бы не убыло, – буркнул он, медленно качая головой. – Даже если раз или два в год, например, в Канун Причитания или на юбилей Утешений. Но нет. Ты просто бесконечно треплешься.

Прежде чем Доктор успел вернуть свою отвертку, Мастер направил ее на голоэкран, и картинка сменилась базовым кодом. В тот же миг Мастер принялся его разбирать.

– Эй! Прекрати! – жестко велел Доктор.

Но Мастер не слушал. Он был более чем уверен, что может разблокировать двери.

– Я сказал, прекрати!

Голову Мастера пронзила острая боль, на мгновение ослепив его. Он уронил отвертку и отшатнулся от экрана, а затем бросил на Доктора укоряющий взгляд.

Доктор подобрал отвертку и спрятал ее в нагрудный карман.

– Ты в порядке? – спросил он, искренне пораженный случившимся. Он знал, на что способна ловушка разума. Именно из-за этого он решил использовать ее на Мастере. Но видеть, что она способна в прямом смысле причинить ему боль, было неожиданно.

– Не надо было тебе брать отвертку. Ее я в первую очередь от тебя защитил. – Он заметил гневное выражение лица Мастера. – Я не специально… Это ловушка разума. Просто сработало.

Мастеру пришлось вздохнуть поглубже, чтобы отогнать боль и успокоиться.

– Ну, это я заслужил, – саркастично усмехнулся он и добавил со злобной улыбкой: – За то, что пытался помочь!

Он согнулся, когда его настиг второй удар, только в этот раз он не был похож на короткий укол ловушки разума. Это было что-то другое, гораздо более жестокое.

Голубая масса бесформенной энергии, которую он видел в первой комнате, находилась теперь в его голове, создавала бурю в его разуме, и ее грубая сила рвала нейроны на части. Закрыв голову руками, он выдавил из себя крик и упал на колени.

– Мастер! – Доктор бросился к нему, но Мастер уже его не видел. Перед внутренним взором его стояла уже не белоснежная комната на борту «Бесконечности». Он был где-то на Земле, на улице, на самой обычной улице с деревьями и машинами, и людьми. Он огляделся. Он стоял на мокром асфальте, глядя на группу детишек, игравших в салочки на зеленой лужайке. Трава была такой невозможно зеленой, что от одного только взгляда болели глаза. Маленькая девочка в белом платье, вся в пружинящих кудряшках, заметила его.

– Я тебя не помню, – сказала она, подходя и хмуря крошечные бровки. – Кто ты и что ты здесь делаешь? – строго спросила она.

– Я… – он вгляделся в это юное лицо, в большие, полные вопросов глаза, и начисто забыл, что собирался сказать.

– У тебя нет имени? – спросила она.

Мастер открыл рот, но не сумел даже вспомнить собственного имени.

Девочка с жалостью покачала головой.

– Ты так испугался бомб, что забыл?

– Нет… Нет… – Мастер нервно облизал губы. – Я знаю свое имя. Это… Прости, оно здесь… на кончике языка.

– Все в порядке. Иногда случается. Тебе нельзя тут быть. Это еврейский квартал. – Она указала на желтую звезду Давида, вышитую у нее на рукаве. – Если немецкие солдаты увидят, как ты говоришь с еврейкой, они ранят тебя или увезут.

– Куда же мне идти? – в смятении спросил он.

– Я знаю выход, – она по-доброму улыбнулась и взяла его за руку. – Идем, я покажу тебе дорогу назад.


7.

– Мастер? Мастер, ты в порядке?

Он открыл глаза и уставился прямо в обеспокоенное лицо Доктора.

– Да. Кажется, – с трудом поднимаясь, пробормотал он и огляделся. Он снова вернулся в белую каюту, и слова девочки медленно испарялись из памяти. – Что случилось?

– Тебя ударила энергия, перегрузку которой ты создал, пытаясь разблокировать систему. Все равно что бык лягнул. Если бы не подарок Рассилона, ты бы регенерировал на месте, – ответил Доктор, помогая ему встать.

– Хватит напоминать мне об этом ублюдке, – пробормотал Мастер. Ему было трудно стоять ровно. Доктор взял его руку, чтобы осмотреть его, но Мастер отмахнулся. Он еще не простил ему проклятую ловушку разума.

Они вернулись к консоли. Помехи с голоэкрана исчезли, тот снова показывал 3D-версию логотипа компании, вращавшуюся на синем фоне. Когда Мастер приблизился, его рука случайно скользнула по краю экрана, и тот мигнул.

К изумлению Мастера, вновь появился компьютерный секретарь и поприветствовал его лично.

– Добро пожаловать на борт «Бесконечности», лорд Мастер.

– Погоди-ка. Ты назвала меня… лорд Мастер? – переспросил он, выгнув бровь.

– Да, лорд Мастер. Чем могу служить?

Через мгновение до него дошло, и Мастер ухмыльнулся.

– О, просто музыка для моих ушей.

– Ты ее взломал, – ошалело проговорил Доктор. – Ты взломал систему.

Доктор проверил параметры на экране.

– Должно быть, дело во вспышке энергии. Твой ДНК-профиль каким-то образом случайно проник в систему, и она почему-то приняла его за часть своего программного кода. Но это же изумительно… Она не только использовала цепочку ДНК в качестве логина и пароля, она вдобавок с ее помощью переписала свою программу всего за несколько секунд. О, это невероятно умно!

– Да заткнись ты, ради всего святого, – вздохнул Мастер и повернулся к их виртуальному проводнику. – Компьютер, сообщи мне, что находится за этими дверями.

– Выберите дверь, – ответила Альфа-Омега.

Мастер ухмыльнулся и скрестил на груди руки. Становилось все интереснее.

– Что насчет первой?

– Она содержит все, чем вы были.

– Чего? – рассмеялся Мастер. – А можно поконкретнее?

– Она содержит все, чем вы были.

– Да, это определенно помогло, – фыркнул Мастер.

– Ты ее разблокировал, но она не слишком-то разумна, – пробормотал Доктор, все еще не отрываясь от важных данных. – Если честно, интерактивная матрица слишком уж ограничена для такого технологически продвинутого корабля.

– Дай-ка я еще кое-что попробую, – Мастер снова повернулся к компьютеру. – Скажи, что за дверью номер два?

– Она содержит все, чем вы могли бы быть.

– Она содержит… все… чем я мог бы быть? – скептически повторил Мастер.

– Верно.

Мастер скорчил гримасу.

– Не слишком ли это претенциозная философия? А что насчет двери номер три?

– Дверь номер три заблокирована. Вы не можете выбрать дверь номер три.

– А могу я ее разблокировать?

– Нет. Дверь номер три заблокирована и такой останется. Вы не можете выбрать дверь номер три.

Мастер усмехнулся. Это все как-то странно.

– Значит, твоя компания потратила силы на то, чтобы установить три двери на борту этого в остальном довольно пустого корабля, ты предлагаешь мне выбрать одну из них, но держишь третью закрытой при любых условиях. Что это за логика такая? Почему было не сэкономить силы и не построить две комнаты вместо трех? Это что, какой-то психологический тест на доверие и повиновение?

– В этом случае ты бы с треском провалился, – буркнул Доктор и наклонился к нему. – Попроси компьютер открыть дверь номер один. Нужно узнать, кто туда вошел.

– Сам проси, – фыркнул Мастер.

– Если бы она меня слушалась, я бы так и сделал, но это не так, – сказал Доктор, зыркнув на него.

– Компьютер, – выдохнул Мастер, – мы хотим войти в комнату номер один.

– Комната номер один занята, – спокойно отозвалась Альфа-Омега.

– Ну, мы же не хотим никому мешать, правда? – саркастично сказал Мастер. – Может, выберем дверь номер два? Она все равно выглядит более многообещающе.

– Не глупи. Она не сказала, что мы не можем войти. Она просто сказала, что там занято. Попробуй еще раз.

– Знаешь, я тебе не слуга, – презрительно проворчал Мастер, но все равно повернулся к компьютеру. По крайней мере, им он мог распоряжаться.

– Открой дверь номер один.

– Комната занята, – повторила Альфа-Омега.

– Мне плевать. Открывай, – жестко приказал он.

Повисла короткая пауза, во время которой компьютер сканировал свою базу данных в поисках других возможностей отказаться выполнять его приказ. Наконец, она пришла к заключению, что не может ослушаться, и дверь номер один отъехала в сторону, вновь впустив в зал луч голубого света.

Два повелителя времени стояли перед бурлящим океаном голубого света и мощной энергии и ждали. Никто из них не знал, чего ожидать.

– После вас, – наконец произнес Доктор.

Мастер через плечо бросил взгляд на голоэкран. Определение первой комнаты, данное Альфой-Омегой, все еще его тревожило. Поколебавшись одно мгновение, он развернулся и храбро переступил порог.


8.

Дверь вывела их в длинный коридор с темными, напоминавшие пещерную породу стенами. В нишах по сторонам стояли резные статуи людей в длинных церемониальных одеждах. Покрывавшие их головы и плечи доспехи были слишком хорошо знакомы обоим повелителям времени.

Это было совершенно невозможно, но статуи были сделаны на Галлифрее.

Они спустились вниз по коридору. Чем больше Мастер и Доктор всматривались в окружение, тем скорее начинали узнавать мраморные лица статуй. Романа, первая леди-канцлер в своей прекраснейшей инкарнации, и кастелян Максиллиус, грозный командир стражи Совета, чей беспощадный взгляд передавался каждой регенерации, от первой инкарнации до тринадцатой. А позади них, такие же высокие и величавые, какими Доктор и Мастер их помнили, стояли статуи отцов-основателей шести Орденов Академии. Статуи старейшин украшали коридор по всей длине восточного крыла здания.

– Я помню это место. Это главный коридор, – пробормотал Доктор. – Мы в Академии, на Галлифрее.

– Но… это же невозможно, – отозвался Мастер. – Ее больше нет. Как портал на космическом корабле может привести нас в место, которое уже не существует?

– Вспомни, что сказал компьютер. Дверь номер один содержит все, чем ты был, – напомнил Доктор. – В твоем случае, имеется в виду все это – Академия и Галлифрей времен, когда мы оба были детьми. За дверью лежал портал в твое прошлое.

Доктор нахмурился. До него неожиданно дошло, какие последствия могло иметь это путешествие, и это его тревожило. Он развернулся вокруг своей оси.

– Нужно вернуться, пока нас кто-нибудь не увидел!

– Какой же ты непостоянный. Всего минуту назад ты велел мне выбрать для тебя подходящую дверь. Ты недоволен выбором? – не без удовольствия усмехнулся Мастер.

– Не время для шуток. Нам опасно здесь находиться! – рявкнул Доктор. – Ты сам это прекрасно знаешь! Если молодые мы хотя бы вскользь увидим, кем стали, история будет полностью переписана. Не говоря уже о созданном временным парадоксом кризисе.

– Ну конечно, ведь с нами подобного никогда не случалось, – сухо прокомментировал Мастер.

– Я не могу найти портал, он исчез! – Доктор вынул отвертку и нацелил ее на статую Ректора Магнификуса, где совсем недавно находился портал, и начал нервно обшаривать ею пространство.

– Может, поможешь? – позвал он.

– Только посмотрите, мечешься, как кролик в лисьей норе, – весело сказал Мастер, скрестив на груди руки и, разумеется, даже не думая помогать.

Доктор остановился, когда невдалеке послышались приближающиеся шаги и звон крошечных колокольчиков.

– Нужно спрятаться! – настойчиво прошептал Доктор, затаскивая слегка упирающегося Мастера за колонну.

В западное крыло направлялась процессия старейшин повелителей времени. К счастью, эта секция коридора была им не нужна, и Доктора с Мастером не заметили. Доктор оглядел кардиналов, когда те проходили мимо. Они все были одеты в яркие церемониальные балахоны цветов разных Орденов. Двое кардиналов из Прайдонианского Ордена возглавляли процессию, неся свои багряные одежды с великой гордостью и достоинством. Между ними шел маленький мальчик, одетый в такую же красную одежду, что означало его принадлежность к тому же Ордену.

– Церемония инициации, – прошептал Доктор. – Должно быть, они идут в темные хранилища Ледяного Плача.

Внезапно он разглядел лицо юного послушника и застыл, не в силах отвести глаз. Его сердца скакнули в приступе паники.

Мастер смотрел на восьмилетнего мальчика, казавшегося одновременно невероятно гордым и насмерть перепуганным. Осознав, кто это был, он внезапно ощутил, как сперло дыхание.

– Это же я, – ошарашенно прошептал Мастер. – Это мой день инициации.

– Мастер, – Доктор осторожно коснулся его плеча. – Давай уйдем. Тебе не стоит на это смотреть.

Доктор взял его за руку, но Мастер высвободился, не глядя на него. Он не сводил взгляда со своей молодой версии.

– Я все еще это помню, – тихо сказал он. – Я так ждал этого момента, даже не смог уснуть накануне, все вспоминал те безумные истории старого мастера Азмаэля. Я все представлял, что увижу в Неукротимом Разломе, все те великие вещи, которые вдохновят меня на великие свершения. – Его меланхолическая улыбка окаменела. – Как глупо было верить в это вранье, – горько добавил он.

– Ты не обязан это делать, – снова подступился к нему Доктор.

– Кощей!

По коридору несся мальчик. Он был слишком высок для своего возраста, ноги его было словно упругие струны. Он быстро приближался к церемониальной процессии, и на лице его явственно читалась тревога. Доктор бросил на него быстрый взгляд – и тут же развернулся и нырнул еще глубже за колонну. Юная версия Доктора пробежала мимо, совсем ничего не заметив. Однако, в отличие от Доктора, Мастер не уклонился, не только потому, что совершенно не успел среагировать, но также потому что ему было глубоко наплевать заметит ли его кто-нибудь.

– Мастер! Берегись! – крикнул Доктор, испугавшись худшего, но вместо того, чтобы врезаться в него, мальчик пронесся сквозь Мастера, ни на йоту не сбавив скорости. Он просто скользнул через него, словно тот состоял из воздуха.

– Кощей, стой! – крикнул Тета, отчаянно размахивая руками.

Это было довольно неожиданно.

– О не… Кажется, ты меня не заметил, как будто меня здесь вообще нет, – осознал Мастер.

– Мы… Наверное, мы для них не существуем, – с небольшим облегчением сказал Доктор.

– Не существуем? Это еще слабо сказано. Мы словно призраки. Собственно, мы и есть призраки, – ворчливо добавил Мастер.

Игнорируя протесты, он последовал за юным Доктором, заставившим процессию резко остановиться. Это было довольно смело, учитывая, сколько неодобрительных взглядов старейшин он заслужил этим поступком.

– Точно, – сказал Мастер, вспоминая повисшее в тот миг замешательство. – Когда старейшины увели меня из спальни, ты пошел за нами. Разговаривать с послушником во время церемонии было грубейшим нарушением протокола, но тебе было наплевать.

– Я беспокоился. – Доктор вспомнил, какая паника обуяла его в тот день. Зная то, что он знал сейчас, вынужденный снова наблюдать эти события, он начинал ощущать настоящий ужас. – Мастер, надо уходить, – повторил он, в этот раз предельно серьезно.

Но Мастер только приложил палец к губам, приказывая Доктору умолкнуть.

– Тета, что ты здесь делаешь? – спросил Кощей, гадая, не сошел ли его друг с ума окончательно.

– Я думал… Может… Может, тебе не стоит… – выдавил из себя Тета, пытаясь перевести дыхание, словно рыба, выброшенная на берег.

Кощей закатил глаза.

– Я же сказал, все в порядке. Это был просто очень странный кошмар, вот и все. Возвращайся в спальню. Твоя очередь скоро настанет.

– Юный мастер Тета, вы задерживаете процессию! – строго проговорил один из прайдонианских старейшин.

– Кощей, пожалуйста, не ходи туда. У меня плохое предчувствие, – взмолился Тета.

– Не говори глупостей. Почти все из нашего Ордена через это уже прошли, и с ними ничего не случилось, – ответил ему друг.

– Юный мастер Тета! Я настаиваю, чтобы вы перестали вмешиваться! – пренебрежительно велел старейшина.

– Все в порядке, – сказал Кощей, пытаясь его успокоить. – Возвращайся в нашу комнату, пока старейшины не разозлились.

Юного послушника быстро увели, и процессия вновь двинулась к залу инициации, в хранилище Ледяного Плача, где его ждало зеркало, открывавшее Неукротимый Разлом. Тета собирался было последовать за Кощеем, отчаянно пытаясь вновь с ним заговорить, но старейшины оттолкнули его с дороги.

Кощей бросил быстрый взгляд через плечо, одними губами велел обеспокоенному другу: «Возвращайся!» и отвернулся.

– Ты знал, – пробормотал Мастер, осознав, что только что увидел. – Ты пытался предупредить меня о Неукротимом Разломе. Когда ты попытался помешать мне войти в зал инициации, я думал, ты помешался. Все это время… Ты знал… но… как?

Мастер осуждающе уставился на Доктора.

– Как ты мог узнать об этих проклятых барабанах?

Доктор покачал головой. Его собственные воспоминания были путанными.

– У меня просто было предчувствие, неприятное ощущение в желудке, словно должно было случиться что-то ужасное. Прямо перед твоей инициацией мне приснился кошмар, который я совсем не понял. – Доктор облизал губы. Стоило ему вспомнить, как глаза его округлились.

– О, тогда он был бессмысленным, но теперь – теперь я понял, – затараторил он, тяжело сглотнув, глядя на Мастера и запустив пальцы в волосы. – Я видел тебя. Безумного, кричащего на вершине мусорной кучи на окраине Лондона, с мерцающим телом, просвечивающим скелетом, как было, когда тебя неправильно воскресили. Теперь я вспомнил. Я видел твое будущее и насмерть перепугался. Вот почему я ринулся за вами.

Мастер отвернулся. Если бы только он послушал Тету, все могло бы сложиться иначе – и это осознание вызывало отвращение и поражало до глубины души.

– Мне жаль, что я не сумел их остановить, – с искренним сожалением сказал Доктор. – Если бы я знал, как это тебя изменит, что это с тобой сделает, я бы попытался. Я бы сделал все, что угодно.

– Так какого черта ты этого не сделал? – рявкнул Мастер. Голос его дрожал от злости.

Доктора эта открытая враждебность огорошила.

– Мастер. Это – все это – уже случилось. Утекло, как вода. Пожалуйста, давай вернемся. Чем дольше мы тут остаемся, тем больше боли тебе принесут открытые застарелые раны.

– Он прошел сквозь меня, – заметил Мастер притворно спокойно. В глубине души ему хотелось кричать.

– Да. А значит, если ты хочешь что-то изменить, это вряд ли будет возможно. – Ну вот. Доктор это сказал. Это было первое и страшнейшее последствие, которое пришло ему в голову, худшее, что может случиться, если ему не удастся поскорее увести отсюда Мастера. Ему становилось дурно от того, что приходилось упоминать об этом перед Мастером, который все еще был очевидно оглушен произошедшим.

– Да неужели? – Мастер наконец повернулся к нему. В его глазах явственно читалась боль, она пылала, словно два черных огонька, в его душе. – Значит, нет ничего страшного, если мы останемся еще ненадолго.

– Пожалуйста, не поступай так с собой.

– Заканчивай. Если тебя это так беспокоит, мы в этой гребаной пьесе просто зрители, а актеры, кажется, нас вовсе не замечают, не говоря уже о том, чтобы попытаться переписать чертов сценарий.

– Дело не в этом, – солгал Доктор.

Повисла короткая давящая тишина.

– Я хочу увидеть свою инициацию, – наконец сказал Мастер.

Доктор покачал головой.

– Ты не знаешь, о чем просишь.

– Я хочу ее увидеть, Доктор. Хотя бы раз, когда безумие не затуманивает разум. Я хочу знать, как это случилось.

Он больше не сказал ни слова, но Доктор знал, что это была мольба. Мастер нуждался в этом, чтобы оставить призраков прошлого позади, и Доктор попросту не мог отказать. Не мог, потому что и сам отчаянно хотел успокоить свою совесть.

– Мы останемся на инициацию, – согласился он и строго добавил: – Но уйдем, как только она закончится.

– Сюда, – указал Мастер. Они двинулись дальше, по следам процессии, и Доктор оглянулся на оставшегося позади восьмилетнего себя. Потерпев поражение, он возвращался в спальню, носком ботинка пиная перед собой камушек. Доктор неожиданно осознал, что его собственные ощущения мало чем отличаются от чувств мальчика.


9.

Тьма царила в хранилище Ледяного Плача так долго, что глубоко впиталась в его древние стены. Ряд черных мраморных колонн исчезал высоко в густой темноте, а тропа, обрамленная свечами, подводила послушника к жуткому зеркалу, ждавшему в конце пути. Юный Мастер, заметно нервничая, оглянулся. Старейшины слабо кивнули в ответ, призывая идти вперед.

Мастер наблюдал за тем, как послушник остановился у большого круглого зеркала. Семеро старейшин Орденов стояли позади, формируя треугольник, во главе которого оказались старейшины Прайдона.

– Время пришло, – произнес один из них. Те, кто стоял впереди, подняли посохи высоко в воздух и тяжело опустили на каменные плиты. Остальные тут же повторили церемониальный жест. Земля у них под ногами начала сотрясаться, и в центре зеркала появилось легкое искажение, словно стекло было поверхностью пруда, в который бросили камень. По стеклу побежали круги, и вскоре Мастер, как и его юная версия, увидел сквозь отражения своего лица и комнаты позади отверзшуюся кровоточащую рану в ткани самого времени.

Старейшины остановились, и ряд свечей, обрамлявших дорожку, вмиг погас.

Вокруг не было ничего, кроме черноты.

Юный Мастер сделал глубокий вдох. Его сердца бешено колотились, но остатков храбрости ему хватало, чтобы стоять на месте, готовясь встретиться со своей судьбой. Старший Мастер, ничуть не менее взволнованный, чем его молодая копия, тоже вздохнул, ожидая того, что, как он прекрасно знал, было неизбежно.

Появилась временная воронка. Из крошечного лучика света, кружащего водоворота жидкой тьмы в сердце зеркала, она вскоре превратилась в хорошо знакомую спираль, в грациозный танец электронов и протонов. Он становился все крепче и плотнее…

Мастер, до сих пор стоявший рядом с Доктором позади общей группы, медленно побрел к зеркалу. Как и юная его версия, он был заворожен красотой ее пугающего танца, головокружительного света, манившего его все ближе, манившего заглянуть внутрь.

– Не подходи слишком близко, – прошептал Доктор.

Мастер остановился за спиной у себя юного, и воронка коснулась его разума, словно нежная любовница, а затем поглотила целиком. Он вспомнил, как чувствовались те несколько коротких драгоценных секунд до барабанов. Какие он видел чудеса. Хрупкий потаенный механизм времени, самого созидания. Как много он понял. Сколько мудрости приобрел. Это могло вдохновить его на великое добро. Должно было разжечь новое пламя в его сердцах, которое горело бы, словно маяк надежды в самые, самые темные времена. Вся его жизнь повернулась бы иначе. Она имела бы смысл…

Но вместо этого его настигло проклятие барабанов.

Он определил их появление по выражению лица мальчика. Словно огромная тень заслонила солнце. Он стоял к старейшинам спиной, и они не заметили, что с ним происходит. Мастер взглянул в круглое зеркало, но, кроме испуганного отражения своего прошлого лица, не увидел ни малейшего изменения в воронке.

Вот, как все случилось. Без предупреждения. Без какого бы то ни было звука. Его сердца и разум были отравлены, медленно и беспощадно. В этот единый, крошечный и незначительный, миг вся его жизнь, которая должна была быть прекрасной и значительной, была уничтожена и замещена одиночеством, страданиями, безумием и сожалениями.

Как много было сожалений.

К подбородку сползла непрошеная слеза. Если бы только он послушал предупреждения Доктора. Если бы его не избрали предстать перед этим проклятым зеркалом в этот кошмарный день. Если бы старейшины, которые должны были защищать его, вовремя вмешались. С ним бы ничего этого не произошло.

Он не стал бы собой. Он не стал бы Мастером.

Мастер смотрел в зеркало и видел, как в нем медленно появляется его отражение. Он выглядел постаревшим – измученным стариком, запертым в бессмертном теле, от которого, словно от проклятья, нельзя было избавиться. В его древних глазах горел гнев и сомнения.

А затем его осенило.

Глаза его юной версии округлились от изумления, когда он увидел позади себя жуткую темную фигуру. Он не мог повернуться и посмотреть, словно беспощадные барабаны приковали его к воронке. Он никак не мог остановить их приход. Он был беззащитен.

В отличие от Мастера.

Он понял, что попытка будет только одна. Один шанс, прежде чем Доктор попытается его остановить. Но он знал, как это изменит жизнь мальчика, и был готов сделать все, что угодно, и рискнуть, несмотря на последствия.

Один шанс, чтобы все исправить. Большего Мастер и не просил.

Он двигался быстрее молнии. Его рука скользнула к позолоченному посоху одного из старейшин, и, когда пальцы его коснулись металла и сжали его в тисках, он вздохнул с облегчением. Его предположение оправдалось. Они проникали сюда с задержкой, а значит, телесной форме требовалось больше времени, чтобы занять свое место во временной линии прошлого. Вот почему юный Доктор смог пробежать сквозь него. Вот почему старейшины и его юная версия Мастера не видели.

Но теперь переход почти завершился, и их с Доктором тела медленно, но верно отвердевали, а значит, они могли управлять окружением согласно законам природы.

Включая ненавистное зеркало.

– Кто вы? Как вы сюда попали? – Старейшина, у которого он украл посох, взглянул на неожиданно материализовавшуюся перед ним призрачную фигуру с изумлением. Мастер понял, что становится видимым остальным. Времени оставалось мало. Он развернулся к зеркалу и поднял посох, словно тот был метательным копьем, а затем бросился к Неукротимому Разлому.

– Мастер! – крикнул Доктор, осознав, что он собирается сделать. – НЕТ!!!

Он метнул посох в зеркало. Когда ловушка времени, активированная Доктором в попытке остановить его, ударила острой волной боли, гладкий металл уже сорвался с пальцев.

Слишком поздно.

Посох врезался в зеркало, и по его поверхности побежала тонкая паутина трещин, через которые в темную комнату начал просачиваться ослепительный свет. Окно во временную воронку раскололось и рассыпалось на тысячи сверкающих осколков, хлынувших в зал облаком звездной пыли.

А затем… все изменилось.
продолжение в комментариях

@темы: третий тур, тексты, джен, Симм!Мастер, Десятый Доктор

---

Расписание выкладок третьего тура

[Big Who Bang]

Расписание выкладок Big Who Bang с 4 по 16 мая 2017 года:

4 мая — Sexy Thing и troyachka, саммари №1 (Десятый Доктор, Симм!Мастер, Марта Джонс, Рассилон)

6 мая — troyachka и tikota, саммари №7 (Девятый Доктор, Роза Тайлер, Артур Дент, Форд Префект)

8 мая — flamarina и Stina, саммари №3 (Симм!Мастер / Роза Тайлер, Десятый Доктор)

10 мая — Sexy Thing и captainspring, саммари №4 (Десятый Доктор, Симм!Мастер/Люси Коул, Ривер Сонг)

12 мая — Абсолем, Carcaneloce и Nat-al-lee, саммари №2 (Девятый Доктор, Корделия Чейз, Логан Эколз)

14 мая — troyachka, Chris_[ExH].dso и Nat-al-lee, саммари №8 (ОЖП/ОЖП, мовеллане, вок-роботы, далеки, Одиннадцатый Доктор)

16 мая — esterka и Carcaneloce, саммари №6 (Десятый Доктор/Роза Тайлер)

Работы будут выставляться в назначенный срок организаторами с указанием авторства. Иллюстрации выкладываются одновременно с текстом в отдельном посте.
Все ваши вопросы, пожалуйста, задавайте или в комментарии к этой записи, или на u-mail челленджа.

@темы: третий тур, организационное

---

[Big Who Bang]

Дорогие софандомники!

Вот уже с 4 мая начнется выкладка работ на третий тур Big Who Bang! Тексты и иллюстрации будут выкладываться с перерывом в день, чтобы читатели и зрители успевали с ними ознакомиться, до последней работы (надеемся, что их будет семь ).

Будем благодарны, если вы унесете к себе баннер.

<div align="center"><div align="center"><a href="http://bifwhobang.diary.ru/" target=_blank><img src="http://i79.photobucket.com/albums/j131/troyachka/bbwho/BLHOLEm.png" title="Big Who Bang" alt="Big Who Bang" target=_blank></a></div>

<div align="center"><a href="http://bifwhobang.diary.ru/" target=_blank><img src="http://i79.photobucket.com/albums/j131/troyachka/bbwho/bhole2m.png" title="Big Who Bang" alt="Big Who Bang"></a></div>

<a href="http://bifwhobang.diary.ru/" target=_blank><img src="http://i79.photobucket.com/albums/j131/troyachka/bbwho/bhole1m.png" alt="Big Who Bang"></a></div>

@темы: третий тур, организационное